тало  полегче,  когда  я
предавала огню вторую книгу.
   Дожидаясь, пока можно будет сжечь последнюю, я ломала голову, почему Кина
не  предпринимает  никаких  попыток  помешать  нам  уничтожать  то,  в   чем
заключалась ее надежда на воскрешение. Оставалось лишь молиться,  что  ценой
собственной жизни Гоблин ранил ее достаточно сильно, и теперь она  полностью
сосредоточилась на себе самой. И что я не стала жертвой нового  грандиозного
обмана. Кто знает? Может быть, эти книги были  ненастоящие.  Может  быть,  я
делала в точности то, чего от меня хотела Кина.
   Сомнения оставались. Всегда.
   - Ты опять разговариваешь сама с собой.
   - Угу...
   Вся надежда, хотя и очень слабая, была на то, что теперь Кина долго будет
не в состоянии причинять страдания миру.
   - Уф, вот мы и сделали это. По-моему, я могу уснуть  прямо  тут.  -  И  я
немедленно отключилась.
   Добрый старый Лебедь! Чувство долга или самозащиты, а может быть,  и  еще
что-то  удержало  его  от  того,  чтобы  рухнуть  следом  за  мной.   Только
дождавшись, пока сгорела последняя Книга Мертвых,  он  опустился  на  пол  и
задремал.

Глава 93

   Оказалось, мы слышали пение Ранмаста, Икбала и Речника.  Они  отправились
вызволять нас, когда Тобо рассказал обо всем, что случилось  внизу.  Меня  и
Лебедя им удалось обнаружить по запаху дыма.
   - Преодолевая сильное искушение употребить  непристойные  выражения  или,
попросту говоря, выругаться, я  просто  спрашиваю  вас,  с  какой  стати  вы
расхаживаете тут, да еще и с песнями? Почему не последовали за остальными  в
Страну Неизвестных Теней?
   Ранмаст и Икбал захихикали, точно они были моложе Тобо и  услышали  очень
удачную грязную шутку. Речник вел себя посдержаннее - совсем чуть-чуть.
   -  Ты  устала  и  голодна.  Дрема,   поэтому   мы   протаем   тебе   твою
раздражительность. Возьми себя в руки. Давай-ка садись и перекуси.
   Мы с Лебедем обменялись взглядами.
   - Бы имеете представление о том, что здесь произошло?
   - На некоторой стадии голодания возникает головокружение и человек  резко
глупеет.
   - Джайкур, наверно, был исключением из этого правила.
   Речник достал что-то, по форме и цвету похожее на  гриб-дождевик,  но  не
меньше восьми дюймов в диаметре. Эта штука оказалась тяжелее, чем гриб  того
же размера,
   - Что за черт? - спросил Лебедь. У Речника в  сумке  было  еще  несколько
таких штук, и у остальных тоже.
   Речник достал нож и принялся резать.
   - Это подарок нашего дружка-демона, Шиветая. В конце концов, после целого
дня размышлений, он пришел  к  выводу,  что  спасение  его  мерзкой  задницы
все-таки заслуживает вознаграждения. - Речник протянул  мне  ломтик  в  дюйм
толщиной. - Тебе понравится.
   Лебедь оказался смелее меня - или  просто  его  не  мучила  паранойя.  Он
наклонился в мою сторону.
   - Вкус как у свинины. Ха-ха...
   Потом ему стало не до шуток. Он с жадностью сожрал свой кусок, который  и
внутри выглядел точно так же, как снаружи.
   По строению он был плотный - почти как сыр. Уступив неизбежному и откусив
кусочек, я почувствовала, что рот наполнился слюной. Вкус был такой  острый,
что вызывал почти болезненное ощущение. Ничего  похожего  мне  пробовать  не
приходилось. Привкус имбиря, корицы, лимона,  запах  засахаренной  фиалки...
Первое, почти шоковое ощущение  сменилось  другим,  необыкновенно  приятным,
распространившимся из области рта к желудку - как только  я  сделала  первый
глоток.
   - Еще, - сказал Лебедь.
   Речник протянул ему второй ломтик.
   - Еще, - потребовала я и тут же впилась зубами в следующий кусок.  Ладно,
может, он и отравлен, но, в таком случае, изо всех существующих с позволения
Бога ядов это - самый вкусный на свете. - Это правда, что ли, дал Шиветай?
   - Примерно тонну. Я не шучу. Годится и для людей, и  для  животных.  Даже
малышке нравится.
   Икбал и Ранмаст развлекались, как дети. Лебедь хихикал тоже, хотя вряд ли
понимал, что их так развеселило. Я и сама  разделяла  их  чувства.  Во  всем
можно найти что-то забавное. Я расслабилась, на душе стало  спокойнее.  Даже
всевозможные болевые ощущения поутихли, отойдя на второй план и не  досаждая
так сильно, как прежде.
   - Продолжим.
   Икбал чуть ли не повизгивал от удовольствия.
   - Он их вырастил.  Сначала  весь  покрылся  жуткими  волдырями  наподобие
нарывов, а потом, когда они лопнули, оттуда появились вот эти штуки.
   В обычных обстоятельствах сама эта идея и сопровождающие ее образы  могли
показаться отталкивающими. Я усмехнулась, сделала  еще  глоток,  представила
себе этот процесс творения и чуть не расхохоталась. Взяла себя в руки,  хотя
и не без труда,
   - Значит, в конце концов он решил вступить с нами в контакт?
   - Вроде того. Когда мы уходили, он как раз пытался завязать что-то  вроде
беседы с Доем. Хотя, кажется, у них не очень-то получалось.
   Лебедь вздохнул.
   - Я не чувствовал себя таким расслабленным и умиротворенным  с  тех  пор,
как мы с Корди еще детьми удили рыбу. Ну, "удили  рыбу"  -  это  только  так
говорится. На самом деле мы валялись в тени неподалеку от ручья, дремали или
следили взглядом за облаками, проплывающими над головой, ничуть не  стремясь
чего-либо на самом деле поймать.
   Даже мысль о судьбе друга не испортила ему настроения.
   Я понимала, о чем он пытается рассказать,  хотя  лично  у  меня  не  было
близкого друга, с которым  мне  выпала  бы  радость  делить  редкие  золотые
моменты детства. У меня не было детства. Я чувствовала себя просто прекрасно
и сказала:
   - Отличная штука, что бы это ни было. Речник, а какими еще свойствами они
обладают?
   - Настроение улучшается. Как начнешь хихикать,  так  почти  и  не  можешь
остановиться.
   - Значит, нужно просто стараться не начинать. Потрясающе!  Ну,  долго  мы
будем тут рассиживаться? Пора идти.
   Икбал  и  Ранмаст  продолжали  веселиться,  вспоминая   какую-то   шутку,
услышанную давным-давно..
   - Парни, - сказала я, указывая направление. - Вон туда. Не дотрагивайтесь
ни до чего. Просто идите и все. Нам еще подниматься вверх по лестнице.
   Черт побери, меня одолевали какие-то совершенно дурацкие мысли. Один  вид
этих парней вызывал желание расхохотаться.
   - Мы сделали открытие, - сообщил Речник. - Когда поешь, голова вроде  как
занята, и не до смеха.
   Широко ухмыльнувшись, он загудел одну из самых грязных маршевых песен.  В
ней пелось о том, чем у  большинства  мужчин  голова  занята  большую  часть
времени.
   Я тоже стала подпевать и в конце концов заставила их сдвинуться с места.
   Вонючий дым от сгоревших книг наполнил и пещеру древних. На  лестнице  он
ощущался даже сильнее. Без сомнения, какая-то часть его просочилась и вниз.
   Кина так и не проснулась, в этом я была уверена. Знай она, что произошло,
уже наверняка предприняла бы что-нибудь. Но, конечно, ее неведение не  будет
продолжаться вечно.
   Я очень надеялась, что мы успеем уйти достаточно далеко,  прежде  чем  до
нее дойдет вся суть случившегося. У такого создания, как она, даже сны могли
нести в себе смерть.

Глава 94

   Я прислонилась к возвышению на полу рядом с выходом на лестницу.  Сидела,
тупо размышляя о том, зачем надо было сооружать эти возвышающиеся  друг  над
другом и постепенно уменьшающиеся круги. Впрочем,  этот  вопрос  не  слишком
занимал мои мысли. Я снова ела.
   - Надо же... Так и тянет все время.
   И  не  потому,  что   эта   пища   заставляла   меня   чувствовать   себя
глупо-счастливой. Просто, благодаря ей, я не испытывала  ни  боли,  ни  даже
желания спать. Осознавая  умом,  что  тело  находится  на  своем  физическом
пределе,  я  сидела,  не  испытывая  никаких  страданий,  связанных  с  этим
состоянием.  Разум  был  повышенно  насторожен  и  бодр,  поскольку  его  не
отвлекали мучения, терзающие плоть.
   Лебедь проворчал что-то в знак  согласия.  Охватившее  нас  всех  хорошее
настроение, похоже, затронуло его меньше остальных. Хотя меня и саму не  так
уж сильно тянуло насвистывать или петь.
   И в то же время настроение у меня улучшилось после еды,  что  правда,  то
правда.
   В один из моментов просветления Речник сказал:
   - Нам нельзя тут засиживаться, Дрема. Остальные сейчас уже должны быть  в
пути, но они уходили, надеясь, что ты вместе со знаменем догонишь их.
   - Что касается знамени, то тут у  меня  плохие  новости.  Разве  Тобо  не
говорил?
   - О знамени он не сказал ни слова. Не имел возможности. Все  были  просто
потрясены, узнав о Гоблине, и  больше  всего  беспокоились  о  том,  как  бы
Одноглазый не узнал, что случилось с его другом.
   - Гоблин вонзил Копье Страсти в тело Кины. Оно все  еще  там.  Ты  знаешь
меня, знаешь, какое значение я придаю тому, что символизирует дух Отряда.  Я
убеждена, что, не считая Летописей, знамя - самый  важный  наш  символ.  Оно
сопровождало нас на всем пути в Хатовар. Благодаря ему осуществляется  связь
поколений. Я пойму, если у кого-то возникнет желание вернуться  за  ним,  но
этот "кто-то" буду не я. По крайней мере, в ближайшие десять лет.
   Ощущение довольства вновь растеклось по телу. Я встала.  Лебедь  протянул
руку и помог мне подняться на возвышение.
   - Вот это да! Речник засмеялся.
   - А я все жду, когда ты, наконец, заметишь.
   Трещина в полу почти исчезла.
   Я подошла поближе. Она по-прежнему уходила в  неведомые  глубины,  но  по
ширине стала не больше фута.
   - С чего это она исцелилась так быстро? - У меня  мелькнула  мысль,  что,
возможно, наше присутствие послужило своего  рода  катализатором.  Проследив
взглядом расселину до трона демона, я заметила Тобо и Доя, которые торопливо
шагали в нашу сторону. Глаза Шиветая были открыты.  Он  наблюдал.  -  А  мне
послышалось, будто ты сказал, что все ушли.
   - Все дело в землетрясении, - ответил Речник, делая вид, что не  замечает
присутствия Доя и Тобо.
   - Нет, это появилось совсем недавно, - возразил Лебедь. - Спустись  вниз,
нанеси этой твари еще один удар, и, может быть, равнина полностью исцелится.
   - Механизм может включиться снова, - вмешался в наш  разговор  подошедший
Дой.
   - Механизм?
   Дой слегка подпрыгнул.
   - Эта более высокая часть пола сделана в виде круга.  Одна  восемнадцатая
всей равнины  в  целом.  А  инкрустация  -  карта  дорог.  Круглая  площадка
установлена на каменных валах и была способна поворачиваться до  того,  как,
Тысячу Голосов одолело любопытство, и она нарушила работу этого механизма.
   - Интересно. Я так понимаю,  твое  общение  с  демоном  протекает  весьма
результативно.
   - Но медленно, - проворчал Дой. - Да, вот это проблема, даже несмотря  на
понимание того, что общение с ним и должно происходить очень  медленно.  Его
жизнь протекает не на обычном физическом уровне.  К  примеру,  если  бы  ему
вздумалось встать - если бы такое вообще было возможно, - на это ушел бы  не
один час. Но ведь он Непоколебимый Страж и, как таковой, не должен двигаться
быстро. Отсюда он держит под контролем всю равнину, используя карту на  полу
и механизм, о котором я уже говорил.
   Никогда не видела Доя таким оживленным и  откровенным.  Вновь  обретенное
знание, должно быть, ошеломило его, как какого-нибудь молокососа  -  поцелуй
кузины, породив желание поделиться со всеми  сногсшибательной  новостью.  Он
был просто сам на себя не похож и вообще ни на одного нюень бао, с  которыми
мне приходилось сталкиваться. Только матушка Гота и Тобо иногда болтали друг
с другом, но даже между собой они откровенничали  меньше,  чем  дядюшка  Дой
сейчас.
   - Он говорит, что первоначально его создали для  отслеживания  с  помощью
этого механизма, каким путешественники объявляются на  равнине  и  куда  они
идут, - продолжал Дой. - Шли годы, на равнине гремели, битвы и  войны  между
мирами,  вокруг  него  была  построена  эта  крепость,  а  его   обязанности
становились все сложнее. Дрема, это создание почти так же  старо,  как  само
время. Он был свидетелем битвы между Киной и  демонами,  когда  Лорды  Света
сражались с Лордами Тьмы. Это была первая великая война,  которая  произошла
тут, на равнине, и ни один  миф  даже  близко  не  отражает  того,  как  все
происходило на самом деле.
   - Очень интересно, - сказала я. Но в данный момент  прошлому  не  удастся
снова зачаровать и увлечь меня.
   - Должен признаться,  я  испытываю  огромное  искушение  задержаться  тут
надолго, - с энтузиазмом продолжал Дой.  -  Человеческой  жизни  не  хватит,
чтобы выслушать и записать все. Он видел так много! Он помнит Детей  Смерти,
Дрема. Для него поход нюень бао де дуань произошел  вчера.  Необходимо  лишь
убедить его, что нам нужна его помощь.
   Я  вопросительно  посмотрела  на   своих   товарищей.   Наконец,   Речник
"прорезался":
   - Он, наверно,  объелся  этой  демонической  пищи.  -  Значит,  и  Речник
заметил, что Дой был как бы не в себе. - Некоторые из тех,  кто  слишком  ею
увлекся, тоже на себя не похожи.
   - Это до меня уже дошло. Тобо, у тебя тоже переменился характер, нет?
   До сих пор он не произнес ни слова. Удивительно. Обычно у него  обо  всем
было свое мнение.
   - Он выбил всю чушь у меня из головы, Дрема.
   - Он? Кто это?
   - Демон. Монстр. Шиветай. Он забрался ко мне в голову и разговаривает  со
мной оттуда. Мне кажется, то же самое он проделывал и с отцом.  Может,  даже
на протяжении многих лет. Помнишь, в Анналах? Когда па думал, что  Кина  или
Протектор манипулируют им? Готов поспорить, что  по  большей  части  это  на
самом деле был Шиветай.
   -  Не  исключено.  В  самом  деле,  не   исключено.   Мир   кишмя   кишит
сверхъестественными силами, которые играют судьбами отдельных людей или даже
целых наций. Жрецы Гунни твердят об этом на протяжении не одной  сотни  лет.
Боги локтями распихивают друг друга, взбаламучивая этот кипящий котел. Кроме
моего  Бога,  Истинного  Бога,  Бога   Всемогущего,   Который   предпочитает
возвышаться над схваткой.
   Как раз сейчас я остро нуждалась в утешении со стороны жреца моей веры. И
надо же! Ни одного не было ближе чем за пятьсот миль.
   - Сколько историй  рассказывают  об  этом  месте,  -  сказала  я  Дою.  -
Интересно, многие ли из них соответствуют действительности?
   - Подозреваю, что мы пока не слышали и десятой  доли,  -  ответил  старый
меченосец. И усмехнулся. У него было отличное настроение. - И я не удивлюсь,
если большинство из них правда. Подумай сама. Эта крепость,  эта  равнина  -
они такие и в  то  же  самое  время  совершенно  другие.  Для  каждого  и  в
соответствующее время они оборачиваются чем-то своим. До недавнего времени я
был убежден, что именно здесь находится Страна Неизвестных  Теней.  Как  ваш
Капитан верил, что здесь - Хатовар. Однако на  самом  деле  это  всего  лишь
дорога, которая ведет в другие места.  Точно  так  же  многолик  и  Шиветай,
Непоколебимый Страж. В нем есть все - в том числе и безмерная  усталость  от
того, что ему приходится быть всем тем, чем он должен быть.
   Тобо так не терпелось вставить словечко, что он приплясывал вокруг, точно
маленький мальчик, которому отчаянно хочется сделать пи-пи.
   - Шиветай хочет умереть, Дрема, - выпалил он. - Но не может. До тех  пор,
пока жива Кина, а она бессмертна.
   - Да, нелегко ему, в таком случае. Лебедя осенило:
   - Пусть поделится с нами. Я, к примеру, не откажусь. Еще пара  тысяч  лет
мне не помешают. Конечно, после того, как подойдет к  концу  мое  теперешнее
существование. . Пока мы разговаривали, я медленно  подходила  все  ближе  и
ближе к демону. Мой естественный пессимизм снова ожил,  хотя  я  по-прежнему
чувствовала  себя  моложе,  счастливее  и  энергичнее,  чем  когда-либо   на
протяжении многих последних  лет.  Другое  дело,  что  я  не  хихикала,  как
остальные.
   - Где твоя мать, Тобо? - спросила я.
   Его хорошее настроение тут же пошло на убыль.
   - Она ушла с бабушкой Готой.
   Быстрый взгляд на лицо Доя пробудил  во  мне  подозрение,  что  произошло
резкое столкновение между Сари как матерью  и  людьми,  рассматривающими  ее
сына просто как одного из них. Тут,  несомненно,  проявило  себя  знаменитое
упрямство нюень бао, причем обоюдное. И Тролль,  тоже  совершенно  очевидно,
была на стороне внука и Доя.
   Я сменила тему.
   - Ладно. Вот вы двое заявляете, что проникли в сознание Шиветая. Или он в
ваше. Как бы то ни было, объясните мне, чего он хочет. Ни за что не  поверю,
что демон помогает  нам  просто  по  доброте  сердечной.  Это  невозможно  в
принципе. Он - демон и, как таковой, проклят Богом, независимо от того,  чье
он создание, света или тьмы. И для демона мы, искатели приключений,  так  же
недолговечны, как пчелы для  нас  -  хотя,  подобно  пчелам,  можем  быть  и
надоедливы, и несносны. Очень короткое время, правда.
   - Он хочет того, чего хотел бы любой в его положении, - сказал Дой. - Это
же очевидно. Тобо опять встрял:
   - Еще он хочет освободиться, Дрема. Он  уже  так  давно  распят.  Равнина
изменяется, потому что он не в состоянии помешать этому.
   - Как  он  себя  поведет,  если  мы  выдернем  эти  кинжалы?  По-прежнему
останется нашим добрым приятелем? Или начнет рубить головы?
   Дой и Тобо обменялись  неуверенными  взглядами.  Так.  До  сих  пор  этот
вопрос, видимо, не слишком занимал их.
   - Понятно, - сказала я. - Он, возможно, милейшей парень на всей  чудесной
Божьей земле и все же  останется  там,  где  сейчас.  Несколько  недель  или
месяцев для него ничего не значат.  Какого  черта  он  допустил,  чтобы  его
пригвоздили?
   - Кто-то обманул его, - сказал Тобо.
   Интересно, интересно.
   - Думаешь?
   Казалось, сейчас тут было гораздо светлее, чем совсем  недавно,  когда  я
вместе с Лебедем направлялась в другую сторону. Или,  может  быть,  глаза  у
меня адаптировались к  освещению  внутри  крепости.  Я  отчетливо  различала
рисунки на полу, все детали равнины, кроме каменных столпов с их светящимися
золотыми буквами. Но и  они  наверняка  тут  были,  только  обозначенные  не
слишком ярко;
   Уверена, что мне удалось бы разглядеть их,  имей  я  возможность  изучить
каменную поверхность с более близкого расстояния. Там  были  даже  крошечные
движущиеся точки, которые, несомненно, обозначали что-то вполне  конкретное.
Жаль, что среди нас не было никого, кто бы знал, что именно.
   Трон Шиветая покоился посреди круглого возвышения, находящегося в  центре
большой круглой площадки и имеющего примерно двадцать ярдов  в  поперечнике.
По словам Доя, диаметр этого меньшего  круга  составлял  одну  восемнадцатую
большого, а диаметр того -  одну  восемнадцатую  всей  равнины.  Я  обратила
внимание, что на самом маленьком круге тоже было изображение равнины,  но  с
гораздо меньшими подробностями. Предположительно, Шиветай мог, сидя на троне
и поворачиваясь, обозревать все свое царство, а  в  случае  необходимости  -
когда ему требовалась более детальная информация - опуститься  на  следующий
уровень, где все изображалось в восемнадцать раз подробнее.
   Это сооружение просто источало магическую силу, столько ее было потрачено
для его создания. Добыла  сражена  наповал.  Те,  кто  создал  все  это,  по
могуществу  наверняка  были  подобны  богам.  Самым  сильным  известным  мне
колдунам до них было так же далеко, как  нам,  бесталанным,  до  них  самих.
По-моему,  даже  Госпожа  и  Длиннотень,  Душелов  и  Ревун  намного   лучше
представляли себе  вовлеченные  в  создание  этого  грандиозного  сооружения
принципы и силы, чем я, простая смертная.
   Я остановилась перед Шиветаем. Глаза демона были открыты. Я почувствовала
его легкое прикосновение - изнутри. Не знаю почему, но вид Шиветая  заставил
меня вспомнить горный ландшафт, места, где никогда  не  тает  снег.  Древние
горы, которым некуда спешить. Молчание и камень. Наверно,  мое  сознание  не
нашло лучшей интерпретации того, что представлял собой Шиветай.
   Я напомнила себе, что этот демон был древнее моего мира. И ощутила то,  о
чем говорил Тобо,  -  спокойное,  твердое  желание  Шивет