ся состряпать более удачную легенду о своем прошлом.
   Я сказала - "Джайкур", и оба пленника заметили это. Толку  им  от  этого,
конечно, не было никакого, но они поняли,  что  по  происхождению  я  не  из
Таглиоса. Ни один таглианец не назвал бы этот город иначе, как Дежагор.
   - Из Аридаты  получился  очень  приятный  молодой  человек,  красивый,  с
отличной фигурой, - продолжала я. -  Он  служит  в  армии,  старший  сержант
одного из городских батальонов. Быстро продвигается по  служебной  лестнице.
Весьма вероятно,  станет  одним  из  уполномоченных  офицеров  -  должность,
введенная в армии Великим Генералом.
   Я замолчала. Никто не  произнес  ни  слова.  Некоторые  слышали  об  этом
впервые, хотя мы с Сари начали разыскивать этих людей много лет назад.
   Я встала и вышла, чтобы налить себе большую чашку чая.  Терпеть  не  могу
чайной церемонии, принятой у нюень бао. В их глазах  я,  конечно,  варварка.
Терпеть не могу и крошечные чайные чашечки, которые они используют.  Или  уж
пить чай, или не пить. Если да, то заварить покрепче и  непременно  добавить
меду.
   Вернувшись, я  снова  уселась  перед  Нарайаном.  В  мое  отсутствие  все
по-прежнему хранили молчание.
   - Итак, живой  святой  Душил,  ты  и  впрямь  отказался  от  всех  земных
привязанностей? Хотелось бы тебе увидеть  снова  свою  Кхадитайю?  Она  была
совсем крошкой, когда ты их покинул. Хотелось бы  увидеть  своих  внуков?  У
тебя их пятеро. Я могу распорядиться, и не больше чем через неделю  один  из
них будет здесь. - Я отпила глоток чая, глядя Сингху в глаза и надеясь,  что
он проигрывает в уме все открывающиеся перед ним возможности. - Но  с  тобой
все будет в полном порядке, Нарайан. За этим я лично прослежу. -  Я  одарила
его улыбкой Вайры-Нага. - Ну, а теперь кто-нибудь покажет  нашим  гостям  их
комнаты?
   - К чему ты все это затеяла? - спросил Гоблин, когда их увели.
   - Я  хочу,  чтобы  Сингх  поразмыслил  о  своей  непрожитой  жизни.  И  о
возможности потерять даже то, что осталось от  нее.  О  том,  что  он  может
потерять даже свое мессианство. И, наконец, о том, что  избежать  всех  этих
напастей очень просто - сообщив нам, где найти тот сувенир, который он  унес
из логова Душелова под Кьяулуном.
   - Он дохнуть не смеет без позволения девчонки.
   -  Посмотрим,  как  он  поведет   себя,   получив   возможность   принять
самостоятельное решение. Если он станет уж чересчур упираться, а  время  нас
будет поджимать, вы наложите на меня чары, и я заставлю его поверить, что  я
- это она.
   - А с ней что будем делать? - спросил Одноглазый.
   - Наложите на нее несколько этих ваших удушающих заклинаний. По одному на
каждую лодыжку и запястье. И двойное вокруг шеи. - Среди прочего у нас  было
небольшое  стадо,  и  с  годами  Одноглазый  и  Гоблин,  подгоняемые   своей
невероятной ленью,  разработали  для  управления  им  специальные  удушающие
заклинания. Чем дальше животное забредало от определенной черты, тем плотнее
и плотнее они сжимались. - Она - изобретательная женщина. К тому же и богиня
на ее стороне. Я бы предложила убить ее, но в этом случае нам  не  дождаться
помощи от Сингха. Если же она ухитрится сбежать, тогда другое дело. В случае
успеха она просто умрет от удушья. Если же  она  только  попытается  сделать
это, пусть  потеряет  сознание  от  недостатка  воздуха.  И  еще  -  никаких
постоянных контактов ни с одним наших людей. Не забывайте, что  ее  тетушка,
Душелов, сделала с Лозаном Лебедем. Кстати,  Тобо,  как  там  Лозан?  Ничего
интересного не говорит?
   - Он только играет в карты, Дрема. Болтает все  время,  на,  в  основном,
всякую чушь. Вроде дядюшки Одноглазого.
   - Ты вбил это мальцу в башку, жаболицый? - прошептал "дядюшка".
   Я закрыла глаза и  начала  большим  и  указательным  пальцем  массировать
бровь, стараясь изгнать образ  Вайры-Нага  из  своего  сознания.  Хотя  было
соблазнительно не делать этого - как в  каком-то  смысле  рептилия,  он  мог
жить-поживать себе спокойно, не связанный никакими обязательствами.
   - Я так устала...
   - Не понимаю, какого черта мы не отступимся? -  прокаркал  Одноглазый,  -
Черт, кто, спрашивается, десятилетиями рвался в Хатовар? Капитан, не мы. А в
результате кто сидит в дерьме по уши? Вот то-то. И теперь вы, две дуры-бабы,
затеяли святой крестовый поход, задумали воскресить Плененных. Плюнь  ты  на
это дело, Малышка. Найди себе славного паренька. Лучше потрать время на  то,
чтобы вскружить ему голову. Нам никогда не  вырвать  их  оттуда.  Смирись  с
этим. Просто думай о них как о покойниках.
   Предатель, живущий в моей душе, каждую ночь перед сном нашептывал мне  то
же самое. В особенности, насчет того, что нам никогда не вернуть Плененных.
   - Нельзя ли вызвать нашего любимого покойника? - спросила  я  у  Сари.  -
Одноглазый, спроси его, что он думает о нашем плане.
   - Уф! К черту. Давай, жаба, займись этим. Мне  нужно  принять  лекарство,
подкрепить силы.
   Чуть ли не улыбаясь, несмотря на свои больные  суставы,  Гота  заковыляла
вслед за Одноглазым. На какое-то время эти двое исчезнут с глаз долой.  Если
повезет, Одноглазый быстро налижется и отрубится.  Если  нет,  он  вернется,
пошатываясь, сцепится с Гоблином, а нам придется  уговаривать  его  уняться.
Веселенькое получится дельце.
   - Ну, наш блудный сын на месте. - Сари удалось-таки зазвать Мургена в его
туманное вместилище.
   - Расскажи-ка об этой белой вороне, - попросила я его.
   - Иногда я оказываюсь как бы внутри нее, - озадаченно ответил он. - Но не
по своей воле.
   - Сегодня в Чор Багане мы захватили Нарайана Сингха и Дочь  Ночи.  В  это
время там болталась и белая ворона. Выходит, ты был там.
   - Нет,  не  был.  -  Он  выглядел  совсем  уж  сбитым  с  толку.  И  даже
обеспокоенным. - Я не помню этого.
   - Думаю, Душелов заметила ворону. А она знает всех своих ворон наперечет.
   - Я там не был, но откуда-то знаю, что произошло, - продолжал  Мурген,  -
Неужели со мной снова происходит то же самое?
   - Ладно, успокойся. Расскажи лучше, что именно ты знаешь. Мурген повторил
каждое слово, сказанное Душеловом, и описал все, что она делала после  того,
как спряталась от наших стрелков.
   - Она знает, что Сингх и девчонка у нас, - сказала Сари.
   - Интересно, она догадывается, зачем они нам  понадобились?  Между  этими
двумя и Отрядом старая вражда.
   - Она только тогда успокоится и решит, что дело именно в  старой  вражде,
когда увидит их тела.  Она  еще  не  до  конца  уверена,  что  Лозан  мертв.
Протектор - очень подозрительная женщина.
   - Ну, подсунуть ей труп Нарайана будет нетрудно. В городе миллион  тощих,
грязных, маленьких  стариков  с  дурными  зубами.  Другое  дело  -  красивая
двадцатилетняя девушка с голубыми глазами и кожей чуть бледнее, чем слоновая
кость.
   - Серые определенно засуетятся, - сказал? Сари.  -  Независимо  от  того,
подозревает она что-либо или нет, Протектор не захочет, чтобы  в  ее  городе
творилось что-то непонятное.
   - Думаю, Радиша придерживается другого мнения насчет того, чей это город.
Что напоминает мне кое о чем, что все время вертелось где-то в  подсознание.
Выслушай и скажи, что ты об этом думаешь.

Глава 21

   Когда Бходи прокладывали  свой  путь  через  толпу,  многие  одобрительно
похлопывали их по спинам. Входи воспринимали  это  благосклонно,  хотя  и  в
свойственной им вяловатой манере. Большинство  людей  поддерживает  их,  это
хорошо.
   Очередной коленопреклоненный жрец  исчез  в  пламени,  как  только  Серые
начали оттаскивать с дороги его помощников.
   Густой дым  повалил  кверху,  сформировавшись  в  череп  Черного  Отряда.
Единственный глаз, казалось, злобно глядел прямо в души всех,  кто  толпился
вокруг. В утреннем воздухе отчетливо прозвучал голос:
   - Их дни сочтены.
   И вдруг на деревянном  заборе,  защищающем  восстанавливаемую  стену,  на
высоте человеческого роста возникли мерцающие  буквы,  нанесенные  известью.
Они складывались в  слова:  "Воды  спят",  "Мой  Брат  Не  Отмщен",  которые
медленно ползли туда и обратно.
   На крепостном валу тут же материализовалась Душелов.
   Еще одно, больших размеров, облако  дыма  поднялось  над  горящим  Бходи.
Возникло лицо - лучшее изображение Капитана, на которое  оказались  способны
Одноглазый и Гоблин. Оно заговорило, обращаясь к  замершим  в  благоговейном
ужасе людям:
   - Раджахарма! Долг Князей. Знай: Княжеский Сан - это доверие. Князь - это
облеченный высшей властью и наиболее добросовестный слуга народа.
   Я начала выбираться из толпы. Происходящее, без сомнения,  больно  задело
Протектора и могло подтолкнуть ее к импульсивной реакции.
   Оказалось, ничего страшного. Вроде бы она ничего не делала,  но  внезапно
подул ветер и разогнал дым. Одновременно он раздул пламя, пожиравшее  Бходи,
и разнес по городу запах горящей плоти.

Глава 22

   Когда господин Сантараксита поинтересовался причиной моего  опоздания,  я
сказала правду.
   - Еще один Бходи сжег себя перед Дворцом. Я  смотрел.  Ничего  не  мог  с
собой поделать. Тут, конечно, колдовство замешано.
   Я  описала,  что  видела.  Как  и  многие,  наблюдавшие  за   происшедшим
собственными  глазами,  Сантараксита,  казалось,  испытывал  одновременно  и
отвращение, и любопытство.
   - Как ты думаешь, Дораби, зачем Бходи делают  это?  Я  знала,  зачем.  Не
нужно быть гением, чтобы понять  их  мотивы.  Ставило  в  тупик  одно  -  их
решимость.
   - Они хотят таким образом дать понять Радише, что она не выполняет  своих
обязанностей по отношению к таглианцам. Ситуация  кажется  им  до  крайности
ужасной. Поэтому они  выражают  свое  мнение  способом,  который  невозможно
проигнорировать.
   - Я тоже так считаю. Однако остается вопрос: что  может  сделать  Радиша?
Протектор не уйдет только потому, что кому-то она не по душе.
   - Простите, Сри, но у меня сегодня много работы, а я еще, к  тому  же,  и
опоздал.
   -  Иди,  иди.  Я  должен  созвать  бхадралок.  Может  быть,  нам  удастся
выработать для Радиши  рекомендации,  которые  помогут  ей  ослабить  хватку
Протектора.
   - Удачи вам, Сри.
   Она ему  -  и  всему  бхадралоку  -  ой  как  понадобится.  Только  самая
невероятная удача может вложить в руки Сантаракситы и его закадычных  друзей
оружие,  способное  погубить  Душелова.  Подозреваю,  что  эти   умники   из
бхадралока даже не осознавали опасности противостояния, на которое решились.
   Я вытерла пыль, вымыла полы, проверила  ловушки  для  грызунов  и  только
потом заметила, что в библиотеке почти никого  нет.  Спросила  у  Баладитая,
старого копииста, куда все подевались. Оказалось, остальные копиисты тут  же
разбежались, как только старшие библиотекари отправились на собрание  своего
бхадралока. Копиисты знали, что бхадралок - это бесконечная говорильня,  где
часами будут жаловаться и спорить, и просто устроили себе выходной.
   Не следовало упускать такую возможность. Я начала просматривать  книги  и
даже зашла так далеко, что забралась в закрытый фонд. Баладитай  не  замечал
ничего. Он не видел дальше трех футов от своего носа.

Глава 23

   Джауль Барунданди дал в напарницы Минх Сабредил молодую женщину по  имени
Рахини и отправил их убираться в  личных  комнатах  Радиши.  Ими  руководила
женщина,  которую  звали  Нарита,  толстая,  склочная   особа,   проникшаяся
неизвестно на чем основанной идеей собственной важности. Нарита  недовольным
тоном заявила Барунданди:
   - Мне нужно еще шесть женщин, чтобы  как  следует  убраться  в  помещении
Совета после того, как покончу с комнатами княгини.
   - В таком случае, возьми сама веник в руки.  Я  вернусь  через  несколько
часов. Надеюсь, к этому времени дело сдвинется с мертвой точки. Я  дал  тебе
лучших работниц,  которые  имеются  в  моем  распоряжении.  -  И  Барунданди
отправился портить настроение кому-то другому.
   Толстухе пришлось удовлетвориться Сабредил и Рахини. Сабредил  не  знала,
кто такая Нарита. Прежде  эта  женщина  никогда  не  убиралась  в  княжеских
покоях. Орудуя шваброй, Сабредил прошептала:
   - Что это за женщина, такая сердитая? - Она погладила своего Чангеша.
   Рахини, не поднимая глаз, глянула сначала вправо, потом влево:
   - Ее можно понять. Она - жена Барунданди.
   - Эй, вы, двое! Вам деньги не за болтовню платят.
   - Простите, мэм, - сказала Сари.  -  Я  не  поняла,  что  делать,  а  вас
беспокоить не хотела.
   Толстуха заворчала, но тут же переключилась на  кого-то  другого.  Рахини
мягко улыбнулась и прошептала:
   - Она сегодня в хорошем настроении. Шли часы,  у  Сари  заболели  колени,
руки и  все  мышцы  тела.  Она  понимала,  что  они  с  Рахини  оказались  в
распоряжении жены Барунданди не столько из-за работы, которую могли сделать,
сколько по причине того, какими они были. Или, точнее, какими не  были.  Они
не были ни чересчур смышлеными,  ни  привлекательными.  Барунданди  надеялся
таким образом убедить жену в том, что всегда нанимает женщин  только  такого
типа. Можно не сомневаться, что где-нибудь в другом  месте  он,  как  и  его
помощники, используют все преимущества  своей  власти  над  обездоленными  и
отчаявшимися женщинами.
   День выдался неподходящий для разведки. Работы  было  больше,  чем  могли
выполнить три женщины. Сари не  имела  даже  возможности  вырвать  несколько
новых страниц из Летописей. К тому же  вскоре  обстановка  во  Дворце  стала
гораздо более напряженной. Туда-обратно забегали всякие важные люди.  Прошел
слух, по-видимому, просочившись прямо сквозь стены, что еще один Бходи  сжег
себя  перед  Дворцом,  и  Радиша  просто  обезумела.  Нарита  сама  сообщила
женщинам:
   - Она очень напугана. Закрылась в Комнате Гнева. Почти каждый день сейчас
туда ходит.
   - Комната Гнева? - удивленно пробормотала Сари. Прежде ей ни о чем  таком
слышать не приходилось, но до недавнего времени она и не  работала  в  такой
близости от самого сердца Дворца. - Что это, мэм?
   - Есть такая комната в глубине Дворца? где она может рвать на себе волосы
и одежду, изливать свой гнев и плакать в уединении. Она  не  выйдет  оттуда,
пока совсем не успокоится.
   Чисто по-гуннитски, подумала Сабредил. Только у  Гунни  могла  возникнуть
такая идея. Религия Гунни персонифицирует все. В ней есть и боги, и  богини,
демоны, и дэвы и ракшасы, и  уакши,  и  много  кого  еще,  в  разных  видах,
воплощениях и с различными именами.  Все  были  очень  деятельны  в  прежние
времена, хотя ныне никто и никогда их не видел.
   Только очень богатая гуннитка могла додуматься  до  того,  чтобы  завести
себе Комнату Гнева - гуннитка, обреченная иметь тысячу  комнат,  с  которыми
она не знала, что делать.
   Позже в этот день Сабредил ухитрилась сделать  так,  чтобы  ей  позволили
убрать освободившуюся Комнату  Гнева.  Крошечную,  в  которой  не  оказалось
ничего, кроме циновки на полированном деревянном полу  и  маленькой  святыни
предков. Комната была полна густого дыма, а запах ярости просто подавлял.

Глава 24

   - Хорошо, что со мной не было ни одной страницы Летописей, - сказала  мне
Сари. - Серые обыскивали нас на  выходе.  Одна  женщина,  Ванха,  попыталась
украсть  маленькую  серебряную  масляную  лампу.  Завтра  Джауль  Барунданди
подвергнет ее "наказанию". На это у него наверняка уйдет все утро.
   - Интересно, знает ли об этих проделках Барунданди его начальник?
   - Не думаю. А что?
   - Мы могли бы подстроить так, чтобы об этом стало известно. И  тогда  его
вышвырнут вон.
   - Нет. Барунданди - дьявол, но мы его хорошо изучили.  Честным  человеком
труднее манипулировать.
   - Я его ненавижу.
   - Согласна, он отвратительный. Власть, даже незначительная, портит людей.
Но мы здесь не для того, чтобы заниматься реформированием  Таглиоса,  Дрема.
Мы здесь, чтобы  найти  способ  освободить  Плененных.  И  беспокоить  наших
врагов, когда это  не  мешает  осуществлению  основной  задачи.  Сегодня  мы
сделали очень важное дело. Радиша просто раздавлена нашими посланиями.
   Сари рассказала мне, что обнаружила. Потом и я  поделилась  с  ней  своей
собственной маленькой победой.
   - Сегодня я проникла в закрытый фонд. И нашла то, что, возможно, является
оригиналом того  тома  Летописей,  который  спрятан  во  Дворце.  В  ужасном
состоянии, но все цело и вполне читаемо. Может быть, там есть и другие тома.
Пока что я ознакомилась только с частью закрытого фонда. Потом мне  пришлось
помочь Баладитаю найти его башмаки, чтобы внук мог отвести его домой.
   Книга лежала прямо тут, на столе. Я с гордостью похлопала по ней ладонью.
Сари спросила:
   - Ее не хватятся?
   - Надеюсь, что нет. Я заменила ее одним из заплесневелых  томов,  который
мне не нужен. Сари сжала мою руку.
   - Хорошо. Хорошо. В последнее время дела  пошли  хорошо.  Тобо,  поищи-ка
Гоблина. Мне нужно кое-что обсудить с ним.
   - Пойду взгляну, что делают наши гости.  Может,  кто-нибудь  из  них  уже
созрел, чтобы посекретничать со мной.
   Но, увы, только Лебедь интересовался мной в качестве слушательницы,  хотя
никаких секретов у  него  не  было.  Пусть  по-своему,  но  он  был  так  же
неисправим, как Одноглазый, и все же его манера вести себя не задевала меня.
В сердце своем Лебедь не был злым человеком. Как и многие  другие,  он  стал
жертвой обстоятельств и просто  старался  сохранить  свою  голову  в  бурном
водовороте событий.
   Дядюшка Дой был недоволен тем, как складывались его обстоятельства,  хотя
его и не посадили под замок.
   - Мы, безусловно, сможем обойтись без этой книги, - сказала я  ему.  -  Я
даже сомневаюсь что сумею прочесть ее. Больше всего меня волнует, чтобы  она
не попала снова в руки Обманников. На самом деле нам нужно то, что  хранится
у тебя в голове.
   Как, и упрям был старый Дой! Он  явно  еще  не  созрел  для  того,  чтобы
заключить с нами сделку или хотя  бы  рассматривать  нас  как  союзников.  -
Неужели все, что ты  знаешь,  умрет  вместе  с  тобой?  -  спросила  я,  уже
собираясь уходить. - И ты будешь последним нюень бао, который следовал Пути?
Тай Дэй не сможет этого сделать, если так и останется навсегда  под  Сияющей
равниной.
   Я понимала Доя лучше, чем он думал. Его проблема состояла не в  конфликте
с моральными принципами - это был вопрос нежелания подчиняться кому бы то ни
было. Он хотел поступать исключительно по собственному разумению, не идти ни
у кого на поводу.
   Он станет доступнее, если я буду и дальше напоминать ему о  том,  что  он
смертей и не имеет ни сына, ни ученика. Нюень бао известны своим упрямством,
но даже они не склонны приносить в жертву все свои  надежды  и  мечты,  если
можно этого избежать.
   Посетив Нарайана, я напомнила ему, что не в наших интересах причинять ему
вред. Другое дело - Дочь Ночи. Мы сохраняем  ей  жизнь  только  потому,  что
рассчитываем на его сотрудничество с нами.
   - Можешь еще поупрямиться - пока. У нас сейчас есть и другие дела, но как
только мы с ними покончим, наш основной интерес сосредоточится на  тебе.  На
том, чтобы развеять твои мечты.
   Это было главное, на что я упирала  в  разговорах  с  нашими  пленниками.
Сделать так, чтобы под ударом оказались их надежды и мечты.  Действуя  таким
образом, я могла заработать дурную репутацию  в  духе  Душелова,  Вдоводела,
Грозотеня, Длиннотеня и сохраниться в памяти людей как Убийца Грез.  Неплохо
звучит, а?
   Я представляла себе, как скольжу в ночи наподобие Мургена. Но, в  отличие
от  него,  тащу  на  себе  огромный  черный  мешок,  куда  складываю  мечты,
украденные у тех, кто забылся беспокойным сном. Прямо  как  ракшаса  прежних
времен.
   Дочь Ночи даже глаз не подняла, когда я заглянула к  ней.  Она  сидела  в
клетке, которую Бонх До Тран использовал для содержания крупных и смертельно
опасных животных. Иногда леопардов, но по  большей  части  тигров.  Взрослый
тигр-самец очень высоко ценится у  аптекарей.  Дочь  Ночи  была  закована  в
кандалы. С леопардами и тиграми мы таких мер предосторожности не прин