шей частью они не показывались мне на  глаза,  но  постоянно  находились
неподалеку и наблюдали. Ждали исполнения своих надежд.
   Война вступила в новую фазу, и нюень бао решили принять  в  ней  участие.
Значит, жестокость Обманников будет уничтожена при помощи  жестокости  нюень
бао.

***

   Одна из главных задач соглядатая, как выяснилось, состоит  в  том,  чтобы
понять, где искать нужные сведения. Когда мне нужно было узнать что-либо для
Летописи, я, как правило, имел представление, когда, где и при чьем  участии
происходили данные события. Вдобавок, перепархивая с места на  место,  можно
проверить собственную память, каковую я нашел поразительно недостоверной.
   Видимо, никто не помнит ничего точно так, как оно  было  на  самом  деле.
Искажения зачастую пропорциональны вложенной в  описание  толике  личностной
оценки и того самого "заднего ума", коим, как известно, каждый крепок.

***

   Одноглазый, конечно, тоже не чужд был личностного подхода.  Может,  из-за
него-то он и запрещал мне заглядывать  в  свои  оружейные  мастерские.  Если
только причина не крылась в желании уберечь свои гроссбухи  от  постороннего
глаза. Надо будет заглянуть к нему - скоро он сворачивает мастерские.
   Одноглазый тащил на своих старческих плечах порядочную ношу. Среди  всего
прочего он был кем-то вроде министра вооружений. В  его  ведении  находились
несколько  укрепленных  городских  кварталов,  где  изготавливали  все,   от
наконечников для стрел до громадных осадных орудий. Большая часть  продукции
тут же паковалась и отсылалась в гавань, где ее грузили на барки и сплавляли
вниз по реке до дельты, откуда, чередой извилистых каналов, проводили в реку
Нагир. Затем они поднимались вверх по Нагиру и  его  притокам  и  доставляли
оружие в арсеналы приграничных гарнизонов. Несомненно,  какое-то  количество
материалов не  попадало  по  назначению.  Одноглазый,  безусловно,  извлекал
выгоды из своего положения. Надеюсь, ему хватает ума не торговать с  врагом.
Если капитан поймает его на этом. Одноглазый поймет, что с Ножом  еще  мягко
обошлись, словно с проказливым младшим братишкой.

***

   Первый визит в арсеналы был просто кратким набегом. Комплекс  Одноглазого
состоял из множества зданий, некогда ничем не связанных, а ныне превращенных
в запутанный лабиринт.  Все  окна  и  большая  часть  дверей  были  заложены
кирпичом.  Немногочисленные  входы  стерегли  люди,  отобранные  по   росту,
злобности нрава и отсутствию воображения. Они не  впускали  и  не  выпускали
никого.  На  улице  подле  грузовых  ворот  ни  днем  ни   ночью   было   не
протолкнуться. Шеренги фургонов и телег, влекомых усталыми волами,  медленно
продвигались к воротам, где их разгружали и  снова  нагружали  ломовики.  За
ними неусыпно присматривали те самые, лишенные воображения, у коих выступала
пена на губах, если ломовик  осмеливался  обменяться  взглядом  с  возчиком.
Вокруг и между телег сновали бесчисленные разносчики:  шестами,  на  которых
висели дюжины судков с пищей для рабочих. Сторожа  проверяли  каждый  судок.
Они и друг друга проверяли - каждый в свою очередь.
   Таглиос  обладал  многообразной,  сложной   и   узко   специализированной
экономикой. Люди могли выбирать любой способ зарабатывать на жизнь, и на все
находились потребители. Недалеко от Дворца есть базар,  целиком  посвященный
наведению красоты, обслуживающий в основном дворцовую публику.  Один  парень
там занимался только выщипыванием  волосков  из  ноздрей.  Рядом  с  ним,  с
различными   маслами   и   серебряными   инструментами,   разложенными    на
инкрустированном столике, практиковал  старикан,  который  вычищал  серу  из
ушей, а заодно пересказывал  слухи.  Ремесло  это  семейное,  им  занимались
множество поколений его предков. Старик обычно бывал  печален:  он  не  имел
сына, способного унаследовать секреты мастерства,  и  с  его  смертью  семья
потеряет место на базаре.
   Все  это  очень  характерно  для  жизни  низов   и   вызывалось   ужасной
перенаселенностью. Не хотел бы я быть таглианцем низшей касты...
   К  счастью,  громилы  Одноглазого  меня  не  заметили.   Видимо,   против
магического проникновения они были бессильны. Я устремился внутрь.  Пожалуй,
по поводу магии Одноглазому не  стоило  утруждаться:  Длиннотень  больше  не
может посылать своих зверушек так далеко. Но как  же  с  Ревуном?  Он  может
незаметно подобраться к нам, как только ему потребуется...
   Выслеживание Ревуна было одной из моих постоянных задач.
   Рабочие занимались обычными вещами: ковали наконечники для стрел, точили,
насаживали на древки,  прилаживали  оперение.  Строили  метательные  машины.
Пытались изготовить  множество  легких  ватных  доспехов  для  пехотинцев  -
которые, несомненно, просто повыбрасывают их, потому как жарко, неудобно,  и
все тело под такой штукой чешется.
   В отделении, где трудились стеклодувы, было две дюжины рабочих, и большая
их  часть  производила  маленькие,  тонкие  бутылочки.  Взвод   подмастерьев
поддерживал огонь, плавил из кварца  стеклянную  массу  и  относил  остывшие
бутылочки к плотникам, упаковывавшим их в ящики с опилками. Некоторые  ящики
грузились в фургоны  дальнего  следования,  но  большинство  отправлялось  в
гавань.
   В  конторе  Одноглазого  висела   большая   грифельная   доска.   Сверху,
по-форсбергски, были написаны, очевидно, необходимые количества той или иной
продукции. Бутылочек - пятьдесят тысяч. Стрел -  три  миллиона.  Дротиков  -
пятьсот тысяч. Копий кавалерийских - десять тысяч. Сабель  -  десять  тысяч.
Седел - восемь тысяч. Мечей коротких, пехотных - сто пятьдесят тысяч.
   Некоторые числа  были  просто  абсурдны.  Но  производство  шло  на  всех
таглианских землях - чаще всего в простых деревенских кузницах.  Главной  же
обязанностью Одноглазого было следить за  ходом  работ.  По-моему,  это  все
равно что назначить лису сторожить курятник.
   Большую часть списка я еще  мог  понять  -  в  нем  упоминались  фургоны,
тягловый скот и лес по сотням барок. Но пять тысяч коробчатых змеев, готовых
к запуску, двадцать футов  на  три  каждый?..  При  каждом  -  тысяча  футов
бечевы?.. Сто тысяч ярдов шелка в тюках по шесть футов в ширину?.. Ну, этого
он не получит.

***

   Я отправился поглядеть, что еще приготовлено для Могабы и его дружков.  Я
видел учебные лагеря, где наши ударные части  готовились  к  любым  мыслимым
условиям  и  задачам.  Дальше,  на  юге.   Госпожа   проводила   собственные
мероприятия, создавая войска, способные вести  наступательные  действия  при
помощи волшбы.
   На таглианских землях ею были найдены  все,  кто  обладал  хоть  малейшим
магическим даром. Она обучала их ровно настолько, чтоб от  них  был  прок  в
действе, которого я не мог понять,  сколько  бы  ни  старался.  Как  заметил
Длиннотень, она очистила таглианские земли  от  бамбука.  Из  него  нарезали
хлысты  одинаковой  длины,  а  после   раскаленными   проволоками   выжигали
перемычки.  Получившиеся  трубки  наполняли  пористыми  цветными   шариками,
обработанными взводами безграмотных ведунишек Госпожи.
   Еще один трюк, дабы сбить с толку Хозяина Теней? Мы сами занимались дымом
и зеркалами, которые должны  были,  заставить  противника  зря  растрачивать
ресурсы и потерять верное направление. Пока что это все здорово сбивало меня
с толку.
   Госпожа спала еще меньше, чем  капитан.  А  Костоправ  редкую  ночь  спал
больше пяти часов. Если только Могабу с Длиннотенью можно победить,  сбив  с
верного пути, то мы, можно считать, уже победители.
   И Госпожа, и Старик столько всего скрывают, что я  даже  спустя  все  эти
годы не могу понять их образа мыслей. Они крепко любят друг друга, но  очень
редко выказывают свою любовь. Они хотят вернуть дочь и отомстить Обманникам,
но никогда не говорят о девочке прилюдно. Костоправ, хоть  и  решил  отвести
Отряд назад в таинственный Хатовар и  проследить  ее  происхождение,  вообще
больше об этом не заикается.

***

   Кажется, что оба они живут только войной.
   Я вернулся в мастерские  Одноглазого  -  не  охота  было  расставаться  с
Копченым. Я понимал, что, задержавшись надолго,  начну  испытывать  голод  и
особенно жажду. Вообще-то Копченым надо пользоваться с  частыми  перерывами,
чтобы напиться и перекусить. Однако трудно заставить себя  вернуться,  когда
на собственном срезе бытия тебя ждет столько боли.
   На этот раз  я  обнаружил  помещение,  раньше  мною  не  замеченные.  Там
рабочие-веднаиты неспешно  расхаживали  среди  дюжины  керамических  котлов.
Некоторые подносили ведра, из  которых  по  чашке  наливали  в  котлы  некую
жидкость из чана, где ее неустанно  размешивал,  добавляя  порой  воды  либо
белого порошка, специально приставленный человек.
   Ничего особенного в котлах не наблюдалось. Жидкость,  заливаемая  сверху,
капала из стеклянного краника в большой глиняный кувшин. Каждый кувшин, едва
он наполнялся, закупоривали, осторожно относили в  хранилище  и  ставили  на
полку, в дальний угол. Ставили, в отличие от винных кувшинов, горлом  вверх.
Странно: светильни в помещении горели необычайно ярко.
   Осмотрев один из котлов, я увидел, что на поверхность со дна  поднимаются
крохотные пузырьки, а на самом дне находились дюжины прутьев, покрытых неким
серебристо-белым веществом. Еще на дне  котла  лежало  несколько  стеклянных
чашек без  ручек.  Рабочий  в  перчатках,  пользуясь  каким-то  керамическим
инструментом, подвел чашку под прут и собрал в нее этот  серебристый  налет.
Покончив с этим делом, он при помощи деревянных щипцов вынул чашку из котла.
Нес он ее с великой осторожностью, но все же ухитрился споткнуться на ровном
месте.
   Серебристо-белый налет, войдя в соприкосновение с воздухом,  ослепительно
вспыхнул.
   Впрочем, пора возвращаться. Нужно поесть. Довольно  скоро  придется  идти
собирать манатки - вскоре мы все выступаем на  юг.  Следующим  этапом  войны
станет всеобщий сбор.

Глава 91

   Масло  с  Ведьмаком  вернулись  назад  после  бесчисленных  пустопорожних
задержек на последнем участке реки, каковой должен  был  быть  самой  легкой
частью  их  путешествия.  Одноглазый  зашел  за  мной  на  квартиру,  и   мы
направились к реке. Там находился склад того самого шадарита-рыбака,  где  я
держал пленных, захваченных в Роковом Перелеске.
   Нас уже  поджидал  Старик.  Надо  же:  если  захочет,  что  угодно  может
отложить...
   - Ты - в порядке, Мурген?
   - Справлюсь.
   - Он слишком много времени провел с Копченым, - наябедничал Одноглазый.
   - Это здоровья не улучшает... Взглянешь на ребят?
   Ни Масло, ни Ведьмак с виду не изменились. Я пожал им руки.
   - Ну, ребята, я уж и не чаял вас увидеть. Думал,  везение  вас,  наконец,
оставило.
   - Почти оставило, Мурген. Мы его мало что все не истратили.
   - Итак, - вмешался Старик, - почему так долго?
   - Ну рассказывать-то, наоборот, почти нечего. Ведьмак странно взглянул на
Костоправа, словно желая убедиться,  что  перед  ним  -  настоящий  капитан.
Старик, как обычно, был переодет шадаритом-кавалеристом.
   - Прибыли, сделали, что могли, и отправились восвояси.
   Ведьмак говорил так, словно поход в четырнадцать тысяч миль был для  него
делом обычным. В Отряде вообще не принято хвастать подвигами.
   - Примечательного видели не много. Пока Ведьмак  говорил.  Масло  обходил
окна и двери.
   - Соглядатаев опасаться стоит? - спросил он.
   - Мы в Таглиосе, - отвечал Костоправ. Этим он хотел  сказать,  что  здесь
каждый постоянно следит за всеми.
   - Мы-то думали, вы со всем управитесь, пока нас нет...
   - Да уж много с  чем  управились.  Соглядатаи  Хозяина  Теней  больше  не
опасны. Госпожа, Гоблин и Одноглазый позаботились о них.
   - Однако жрецы никуда не делись, - напомнил я.
   - Да. А недавно были тут проблемы и с Обманниками.
   Что-то в моем лице подсказало Ведьмаку,  что  тему  Обманников  лучше  не
продолжать. Пока что.
   - Ну и как воюется?
   - Медленно, - отвечал Костоправ. - Об этом можно и после потолковать.  Вы
разузнали что-нибудь полезное?
   - Да мало, честно говоря.
   - Проклятье!
   - Добыли уйму разных сведений для Летописи о том, чем занимались  другие.
Это здорово проясняет смысл наших дел. Мурген, тебе обязательно захочется  с
этим ознакомиться. Пожалуй, ты вставь это в те книги,  что  написал  Ворчун.
Чтобы как бы обе стороны были рядом. Для наглядности. Угу?
   - Может, ты сам займешься? - кисло спросил я.
   - Научи грамоте - так займусь. Хотя стар я для такой ерунды...
   - Ладно, посмотрим. -  Я  оглянулся  на  Костоправа.  -  Если  не  будешь
соваться с поправками. Тот ухмыльнулся. Ведьмак хмыкнул:
   - Да боги меня упаси, Мурген. Ни за что. Э-э, я ведь разузнал и обо всем,
что случилось после нашего ухода. Вы не поверите, что там  началось!  Хромой
снова возвращался. Да не волнуйтесь, все утряслось. Империя стала скучна  до
невозможности...
   - Тогда пора, пожалуй, домой возвращаться.
   - Но в башню-то вы попали? - спросил Костоправ. -  Полгода  там  провели.
Поначалу нас все за нос водили...
   - И - что?
   - Ну наконец  убедили  их,  что  силы  к  Госпоже  вернулись.  Тогда  они
принялись нам помогать. Народец в башне рад-радешенек, что хозяйка далеко.
   - Скажи на милость, - заметил я. - Это разорвет ее сердце.
   - Ага. - Ведьмак ухмыльнулся. -  Помощи  они  нам  не  пришлют.  Сказали,
незачем им наживать новых врагов. Я так полагаю, все  из-за  того,  что  они
боятся, как бы Госпожа не прониклась тоской по дому и не вернулась на север.
   - Мы так и думали, - сказал Старик. - Здесь ничего  другого  и  не  может
быть; только что  -  удержать  Госпожу  от  возвращения...  Так  что  же  вы
привезли?
   - Они подняли свои архивы. Дали нам толмачей. Даже могилы вскрыли,  когда
нам понадобилось.
   - Им и самим желательно было поинтересоваться, кто там захоронен.
   - Истинно так. Им штаны пришлось менять, когда мы рассказали, кто  здесь,
на юге, в живых объявился. Они довольно  натерпелись  страху,  когда  Хромой
вернулся и едва-едва не пустил их по ветру.
   - Ну, у этого на нас был зуб куда больше, чем у  Душелова,  -  сказал  я,
размышляя о том, что добавлять к перечню наших врагов и Хромого, пожалуй, не
стоит. - А как насчет моей репы?
   - Насчет Хромого они на сей раз убедились, - сказал Ведьмак. -  Наверняка
убедились.  А  семена  я  тебе  привез.  Репу,  пастернак  и  даже  семенной
картошечки малость - если только не попортилась в дороге.
   - Странно было бы, кабы не убедились, - сказал Костоправ, глядя на Масло,
беспокойно расхаживавшего по помещению. - Итак,  вам  разрешили  разнюхивать
что хотите, и даже кое в чем пособили. Что же вы узнали?
   - Да говорю ж - не многое. Длиннотень, похоже, не из Взятых.
   Я был уверен в этом. Я понимал, что он не смог бы скрыть от  Ревуна,  что
они и в прошлом были союзниками.
   - Насчет картошки. Ты взял ту самую, помельче, как я...
   Ведьмак, дико взглянув на меня, продолжал говорить, обращаясь к Старику:
   - Есть крохотный шанс, что он может оказаться Безликим,  Луногрызом  либо
Крадущимся-в-ночи. Хотя там все уверены, что от  этой  троицы  остался  лишь
прах. Вот почему мы не смогли найти тел.
   - А как насчет последних Взятых? - задумчиво протянул Ворчун.
   - Пятеро действительно уцелели - Странник, Шептунья, Холуй  и  Волдырь  с
Умником. Но Леди лишила всех пятерых могущества. Тому есть свидетели.
   - Но к ней самой могущество вернулось, - возразил я.
   - Ну да. Но, с другой стороны,  мы  точно  знаем  день  появления  Хозяев
Теней. Даже, пожалуй, и час. Все  последние  Взятые  были  очень  заняты  на
севере. А большая их часть и Взятыми-то еще не стала. ,  Я  переглянулся  со
Стариком. Он начал расхаживать по складу.
   - Когда Душелов держала меня в плену, она как-то  сказала,  что  один  из
Хозяев Теней, погибший в Дежагоре, даже не был Взятым.
   - И Тенекрут - тоже, - добавил я.
   - Все, что они могли сказать наверняка, - подытожил Ведьмак,  -  это  то,
что они и представления  не  имеют,  принадлежал  ли  Длиннотень  к  старому
поколению. И записи в архивах подтверждают то же самое.
   Костоправ все шагал, едва уклонившись от  столкновения  с  Масло,  однако
держась подальше от кучки несчастных таглианцев,  покорно  ожидавших,  когда
же, с его благословения, можно будет разойтись по домам.  Интересно,  узнали
они его через три года, да еще в облачении шадарита? Возможно.
   Я был уверен, что он думает, что  война  с  Хозяевами  Теней  не  простая
борьба и ставка в ней куда как превыше самой жизни.
   - Мы изничтожили троих из этих ублюдков, - сказал он. - Но  Длиннотень  -
изо всех худший. Потому что самый безумный. Он работает над  своей  Вершиной
день и ночь...
   - До сих пор?
   - До сих пор. Но  за  время  вашего  отсутствия  он  заметно  продвинулся
вперед. А если ему удастся завершить строительство до того, как мы доберемся
до него, это будет концом света. Он замышляет откупорить дыру, что к югу  от
Вершины, и выпустить на волю всех псов преисподней. А потом вылезти из своей
крепости и собрать, что останется.
   - Это я уже слышал, - буркнул я. Я никогда  не  относился  к  этой  байке
серьезно, несмотря даже на  ее  персонажей.  Однако,  похоже  было,  капитан
верит, что Длиннотень способен на такое. Может, он в  своих  путешествиях  с
Копченым видел что-то такое, что я проглядел?
   Значит, конца света не избежать.  Либо  его  организует  Кина  со  своими
Обманниками, либо - Длиннотень. И в обоих  случаях  предотвратить  несчастье
может лишь Черный Отряд.
   Ага. Естественно.
   Мне захотелось сказать Костоправу,  что  мы  -  всего-то  навсего  Черный
Отряд. То бишь банда неудачников, не  способных  заработать  себе  на  жизнь
иначе, чем солдатчиной. Ну да, ввязались мы в драку  с  какими-то  чудаками,
которыми без нас еще  сто  лет  никто  не  заинтересовался  бы.  Мы  скованы
понятиями чести, потому что дали слово, да еще из-за  Душил,  укравших  твое
дитя. Верно. Так и есть. Вот только про спасение мира - не надо.
   Я очень боялся, что Старик станет кем-нибудь  вроде  Длиннотени,  Могабы,
Ревуна, Кины и прочих дьяволов нашего времени. - Одна из прямых обязанностей
Летописца: напоминать капитану, что он -  никакой  не  полубог.  Только  вот
разучился я это делать... Черт побери, я даже дядюшку Доя перебить не  могу,
когда он заводится!
   - Мне нужна зацепка, Ведьмак, -  сказал  Костоправ.  -  Очень  нужна.  Ну
скажи, что ты нашел хоть что-то. Скажи же.
   - Семена вот Мургену нашел...
   - Проклятье...
   - Лучшей из их идей была - проследить уцелевших из Круга Восемнадцати.
   О, это интересно...
   Костоправ остановился и  взглянул  на  меня,  словно  я  мог  ему  что-то
объяснить. Я заметил, что сосредоточенности в его  взгляде  больше  нет.  Он
вспоминал битву при Чарах.
   Круг Восемнадцати поднял громадные армии  бунтовщиков,  дабы  низвергнуть
Госпожу. Последняя битва при Чарах была самой кровавой за всю историю мира.
   Кругу не удалось победить.
   - Мы убили Твердеца с Загребущим, - сказал Старик. - А  Шептунью  Госпожа
сделала Взятой. Значит, трое...
   - Куда больше просто разбежались, когда мы разметали их, - заметил я.
   Это "мы" вызвало улыбки на лицах Масло, Ведьмака  и  Старика.  Мне  тогда
было лет двадцать, а о Черном Отряде я даже не слыхивал.
   - Мы тогда уж очень хорошо сработали, командир, - сказал  Ведьмак.  -  Ни
одного бывшего солдата бунтовщиков не удалось отыскать, чтоб  допросить.  Мы
не смогли даже узнать имен семерых из Восемнадцати. Но  в  Башне  отыскались
те, кто служил тогда младшими офицерами. Они  заявили,  что  своими  глазами
видели гибель всего Круга за исключением одного, по имени Дешевка, тех,  кто
стал Взятыми, и одного из тех, чьих имен не удалось узнать.
   - Дешевка... - Костоправ снова пошел по складу.  -  Помню  такого,  но  -
только имя. Мы были  у  Лестницы  Слез  и  получили  известие,  что  Дешевка
окружен. На востоке... Мы  тогда