летающими столбами наверняка было в Хатоваре  символом  высокого  положения.
Настолько  высокого,  что  ногами  пользовались  лишь  тогда,  когда  низшие
существа этого не видели.
   - Сколько еще? - спросила Госпожа у Тобо.
   - Пятнадцать секунд. После этого я еще поработаю немного для вида.  Потом
мы все отступим через врата. Отцу и остальным ведено быть осторожными.
   Осторожность - это еще мягко сказано. Целая коллекция метательного оружия
была уже наготове. Включая пускатель огненных шаров. Но его не пустят в ход,
пока Ворошки будут оставаться на равнинной стороне врат. Огненные шары могут
повредить барьеры. Зато стрелы  луков  и  арбалетов  могут  пролетать  через
врата, хотя нанесенные ими раны через несколько секунд заживают.
   Впрочем, вряд ли стрелы нам сильно помогут против этих старых колдунов.
   Они выглядели  толстяками,  проецируя  ауру  упитанности  под  непрерывно
шевелящимися складками черной ткани.
   - Готово. Думаю, все сработает, - сообщил Тобо. Щелк. Щелк. Щелк. Вот как
быстро мы проскочили через врата в  свой  мир.  Тобо  запечатал  проход.  Мы
ждали.
   - Один из них окажется отцом наших  возмутителей  спокойствия,  -  сказал
Тобо.
   Возможно. Кажется, Ворошки заинтересованы в общении.  И  они  знают,  что
кто-то на нашей стороне говорит на языке форвалаки.
   Им повезло. Из всех членов Черного Отряда, которые могли отправиться сюда
вместе с Тобо, они получили меня и Госпожу.
   Однако радости им это не принесет. Их племя со мной не любезничало. И  от
меня они тоже ничего не получат легко.

48. Врата Теней. Летающие повелители

   Оба этих Ворошка, которые представились как Нашун Исследователь и  Первый
Отец, говорили на языке Арчи. Нашун владел им лучше. А поведение обоих  вряд
ли вызвало бы улыбку у многих матерей. Было ясно, что проявление  вежливости
и каких-либо манер за пределами семьи есть малознакомое для них упражнение.
   После взаимных представлений я высказал очевидное:
   -  Ваш  народ  навлек  на  себя  крупные  неприятности.   Все   буквально
почувствовали, как Ворошки закрывают глаза и вздыхают под черной тканью.
   - Мы выживем, - заявил Ворошк-босс, с усилием избавив голос  от  гнева  и
высокомерия. С уверенностью у него получилось хуже, и я задумался: а  может,
они и правда в этом не сомневаются?
   - Несомненно. Увиденные мной возможности вашей семьи  произвели  на  меня
впечатление. Но если честно, то вы ведь  понимаете,  что  для  ее  выживания
потребуется нечто большее, чем просто изгнание Теней.
   Нашун нетерпеливо махнул затянутой в перчатку рукой:
   - Мы пришли к вам, потому что желаем вернуть своих детей.
   Он говорил достаточно четко и медленно, чтобы его поняла Госпожа.  И  она
издала негромкий удивленный звук - вполне возможно, что и смешок.
   - Тут вам не повезло. Они могут оказаться полезными для нас. К тому же, у
нас нет никакого интереса их возвращать.
   Теперь их гнев стал настолько плотным, что его можно было пощупать.  Тобо
это тоже ощутил и сказал:
   - Предупреди  их,  что  любая  сила,  с  помощью  которой  они  попробуют
пробиться через врата, срикошетит в них. И еще скажи, что  чем  упорнее  они
станут пробовать, тем сильнее пострадают.
   Я перевел. Слова парня не произвели на наших  гостей  впечатления.  Но  и
экспериментировать они не стали, припомнив события у собственных врат.
   - Мы готовы предложить обмен, - сказал Исследователь.
   - И что вы можете предложить?
   - На равнине все еще есть ваши люди.
   - Попробуйте их захватить. Они прикрыты. И когда пыль рассеется, вы снова
станете подбирать мертвых членов вашей семьи. -  В  этом  я  не  сомневался.
Потому  что  Тобо  полностью  доверял  Шевитье.  -  Вы   могущественны,   но
невежественны. Как быки. Вы не знаете равнину. Она живая. И она наш союзник.
   Теперь я не удивился бы, увидев, как у них из ушей повалил дым. Гоблин  в
старые добрые времена проделывал такой  фокус.  Но  у  этих  двоих  не  было
чувства юмора.
   И все же их отчаяние преодолело гнев.
   - Объясни, - прошипел Нашун.
   - Вы ничего не знаете о равнине, но настолько самонадеянны,  что  верите,
будто сильнее кого угодно на ней. А это обитель богов. Очевидно, вы даже  не
знаете историю собственного мира. Те, кто стоит сейчас перед вами и кому, по
вашему мнению, вы можете угрожать, - духовные наследники солдат, вышедших из
Хатовара пятьсот лет назад.
   - То, что происходило до Ворошков, не имеет значения.  Однако  ты  и  сам
проявляешь невежество.
   - Это имеет значение. Вы чего-то хотите от последнего  Свободного  Отряда
Хатовара.  И  вам  нечего  предложить  взамен.  За  исключением,   возможно,
собственной надменной истории и толики современных знаний.
   Оба колдуна промолчали.
   - Спроси, почему они так отчаянно хотят вернуть  этих  детей,  -  сказала
Госпожа. - Ведь они здесь в безопасности.
   Я спросил.
   - Они - наша семья, - ответил Первый Отец.  В  его  голосе  чувствовалась
искренность и нечто такое, из-за чего я ему поверил.
   - Они далеко отсюда. После их появления здесь мы долго шли на север. Один
из них смертельно болен.
   - При них остались их рейтгейстидены.  И  они  смогут  долететь  сюда  за
несколько часов.
   - По-моему, он говорит всерьез, - сказал я Госпоже. - Он  и  правда  вбил
себе в голову бредовую мысль, будто ему  достаточно  сказать  -  и  я  верну
ребятишкам их игрушки и отпущу. Нет, в  Хатоваре  им  точно  не  приходилось
работать, чтобы выжить.
   Исследователь выхватил одно слово из моей фразы:
   - Я уже говорил о вашем невежестве. Так слушай, пришелец.  Хатовар  -  не
наш мир. Хатовар был городом тьмы, где  проклятые  души  поклонялись  богине
ночи. Этот город зла был стерт с лица земли еще  до  Ворошков.  Его  жителей
выслеживали и уничтожали. Ныне они позабыты.  И  они  останутся  позабытыми.
Потому что ни одному Солдату Тьмы никогда не будет позволено вернуться.
   Как-то давным-давно, в один ленивый день, за десятки  лет  до  того,  как
превратиться в сосуд, тот, что он есть сейчас,  Гоблин  сказал  мне,  что  я
никогда не попаду в Хатовар. Никогда. Он  навсегда  останется  для  меня  за
горизонтом. Я буду подходить к нему все ближе и ближе, но никогда не  дойду.
Вот я и вообразил, что вступил в Хатовар.  Но  то  оказался  лишь  мир,  где
когда-то находился Хатовар.
   - Само время сравняло счет. Те, кого послал Хатовар,  вернулись.  А  мир,
убивший Хатовар, умрет.
   - Ты обратил внимание? - спросила Госпожа.
   - На что?
   - Он употребил слово "зло". А мы редко слышали его  в  этой  части  мира.
Люди не верят в него.
   - Эти ребята из нашей части мира. - Я перешел на язык Арчи:
   - Если вы дадите нам полные современные сведения о конструкции  и  работе
ваших летающих бревен, а также о материале,  из  которого  изготовлена  ваша
одежда, то и мы согласимся вернуть тех, кто нужен вам.
   Госпожа изо всех сил старалась, переводя нашим  сказанное.  Но  и  ей  не
всегда удавалось понять все.
   Нашун Исследователь не сумел осознать всего масштаба моего требования. Он
трижды пытался ответить, трижды не смог подобрать слова и, наконец, с  немой
мольбой повернулся к Первому Отцу. Я не сомневался, что его прикрытое черной
тканью лицо искажено отчаянием.
   - Думаю, сейчас вам самое время отойти от  врат,  -  сказал  я  своим,  -
Колдуны начинают терять терпение.
   Я упивался ощущением собственного злодейства.  Я  всегда  его  испытываю,
когда довожу до отчаяния  могущественных  и  никому  не  подвластных  типов,
воображающих, будто вселенная создана исключительно для  их  удовольствия  и
удовлетворения их прихотей.
   - Скоро стемнеет, - сказал я Ворошку. - И  тогда  выйдут  Тени.  -  Когда
Ворошки переглянулись, я одолжил цитату у Нарайяна Сингха:
   - Когда имеешь дело с  Черным  Отрядом,  надо  накрепко  запомнить:  тьма
приходит всегда.
   Повернувшись к Госпоже, я не увидел на ее лице стопроцентного одобрения.
   - Все могло пройти и лучше, - сказала она.
   - Я позволил вмешаться чувствам. Хотя и знал, что  не  следовало  бы.  Но
этот разговор нас все равно ни к чему не привел бы. Они слишком много думают
о себе и слишком мало о других. . -  Тогда  можешь  расстаться  с  мечтой  о
возвращении в Хатовар.
   И тут Ворошки  предприняли  первую  за  время  встречи  яростную  попытку
прорваться через врата.
   Я их предупреждал.
   Но они не захотели слушать.
   Результат оказался даже хуже, чем предсказывал Тобо.
   Взрыв без магии швырнул обоих колдунов вверх по  склону,  к  самому  краю
равнины - словно тряпичных кукол. Каким-то чудом защитный барьер  дороги  не
пострадал. Возможно, об этом позаботился Шевитья.
   Один из колдунов  так  и  остался  лежать,  когда  мне  надоело  за  ними
наблюдать.
   - Думаю, теперь можно и уходить, - сказал я Тобо. - Пожалуй, на  сей  раз
эти ребята усвоили урок.
   Уходя, я не стал оглядываться. Испытания, с которыми столкнулись  Ворошки
в своем мире, наполняли меня уверенностью в том, что они никогда  не  станут
проблемой в нашем.
   Когда мы спускались с холма, я спросил:
   -  Никто  не  считает,  что  между  Ворошками  и  Хозяевами  Теней  может
существовать связь? Похоже, они стартовали примерно в одно время. И  Хозяева
Теней тоже пытались в Хсиене обрубить все связи с прошлым. И не  удалось  им
это лишь потому, что работа оказалась слишком большой. Интересно, что бы  мы
узнали, если бы потолковали о прошлом с каким-нибудь местным крестьянином?
   - Я могу спросить Шевитью, - вызвался Тобо. - И пленников. -  Но  особого
желания я в его голосе не расслышал.

49. Ниджа. Место смерти

   Сари  велела  принести  побольше  факелов.  Словно  яркий  свет   обернет
катастрофу вспять. К кому времени, когда  пришла  Дрема,  бывшую  крепостную
конюшню освещало уже с полсотни факелов, ламп и фонарей.
   - Задушен? - спросила Дрема.
   - Задушен.
   - Меня так и тянет произнести слово "ирония", но, боюсь,  никакой  иронии
во всем этом нет. Дой, возле конюшни летала белая ворона Костоправа. Отыщите
ее. И еще тут было несколько человек. Некоторым полагалось присматривать  за
Сингхом. Я хочу знать, что они видели.
   Дрема хорошо  представляла,  что  она  услышит  от  Неизвестных  Теней  -
вариации уже услышанного.
   - И еще я хочу, чтобы эту новость сообщили на юг, - добавила она.
   Ни одно событие в Черном Отряде  не  остается  незамеченным.  Солдаты  из
Хсиена превосходно это понимали. И принимали как  должное.  И  не  совершали
глупостей. Зато кто-нибудь иной, не имевший опыта жизни в Хсиене, не стал бы
воспринимать Неизвестные Тени всерьез.
   Минуту спустя Дрема спросила:
   - Полагаю, Гоблина никто не видел?  И  вряд  ли  кто-нибудь  знает,  кому
полагалось за ним присматривать?
   - Он был там еще минуту назад, - ответил Рекоход.
   Дрема посмотрела, подумала и процедила:
   - Несомненно, до той самой  секунды,  когда  я  решила  посоветоваться  с
Неизвестными Тенями о том, что они видели. - В  тот  момент  он  как  раз  и
понял, что его недавние поступки ни для  кого  не  являются  тайной.  И  что
Дрема, общаясь с Тенями, уже покупает для палача веревку, на которой  Гоблин
будет повешен.
   - Прикажешь поймать его? Живым? - спросил Рекоход.
   - Нет. -  Не  сейчас.  Только  не  в  такой  ситуации,  когда  лучший  из
находящихся рядом с ней магов  -  старик,  чьего  умения,  если  не  считать
обращения с мечом,  не  хватит  даже,  чтобы  наслать  порчу  на  людей  или
животных. - Но мне хотелось бы знать, где  он  сейчас.  -  Это  Дой  сможет.
Неизвестные Тени с ним общаются. Иногда. Когда у них есть настроение. - Зато
нужно немедленно усилить охрану Ворошков.  Гоблин  проявлял  к  ним  большой
интерес, когда мы ехали сюда.  Поэтому  я  не  хочу,  чтобы  с  ними  что-то
случилось.
   Или чтобы они сбежали. - Ей не пришло в голову усилить охрану коматозного
Ревуна. Но на сей раз фортуна оказалась на ее стороне.
   Гоблин, как выяснилось, украл пару быстрых лошадей и кое-какие припасы, а
затем выбрался из Ниджи и направился на  север  -  и  все  это  он  проделал
практически  незаметно.  Выслушав  рапорт,   Дрема   едва   не   разразилась
обвинениями в разгильдяйстве. Кто-то напомнил, что  колдун-коротышка  всегда
отличался умением действовать незаметно.
   - Тогда за ним следовало постоянно  наблюдать,  чтобы  лишить  его  этого
преимущества, - прорычала Дрема.
   - Я не могу остановить  его  или  манипулировать  им,  зато  могу  сильно
осложнить ему жизнь, - высказался Дой.
   - Как?
   - Через лошадей. Черные Гончие любят с  ними  развлекаться.  А  когда  он
попробует привести их на водопой... - Дой злобно ухмыльнулся.
   - Тогда посылай их. -  Дрема  поманила  Сари.  -  Во  время  совещания  я
разрывалась на части. И ждала подсказки, чтобы принять  решение.  Мы  только
что ее получили. Отныне мы перестанем мчаться вперед. Мы  медленно  двинемся
вперед, доберемся до  более  гостеприимных  краев  и  остановимся  там,  где
снабжение  перестанет  быть  проблемой.  Там   подождем,   пока   подтянутся
отставшие. И объявим призыв добровольцев, желающих  поддержать  Прабриндраха
Драха и Радишу. - Если тут их вообще хоть кто-нибудь помнит.
   - И  особенно  будем  ждать  моего  сына.  Да.  -  Сари  была  сердита  и
недовольна, но слишком устала, чтобы спорить. - Ведь Мурген  теперь  уже  не
главный инструмент.
   - Да, особенно для Тобо. Сегодня всем стало ясно,  что  без  Тобо  у  нас
возникнет куча проблем.
   Сари промолчала. Она устала вести битву, в которой даже те люди,  которых
она хотела защитить, отказывались считаться с ее беспокойством.

50. Таглиосские территории. Дворец

   Таглиосская полевая армия медленно собиралась  по  обе  стороны  Каменной
дороги в малонаселенной местности примерно на  полпути  между  Деджагором  и
укрепленными переправами через реку  Майн  у  Годжи.  Вторая,  менее  мощная
армия, состоящая из войск южных провинций, стягивалась у Деджагора. А третья
армия окружала сам Таглиос. Не было причин полагать, что войска у  Деджагора
не сумеют защитить город от натиска той армии, которую Черный Отряд привел с
собой. Могаба ожидал, что противник, спустившись с гор, свернет на  запад  и
продвинется до реки Нагир, вдоль которой пройдет на север, после чего  опять
свернет на восток и попробует форсировать Майн на  одной  из  второстепенных
переправ ниже по течению. Он намеревался  измотать  противника  непрерывными
маршами. И пусть делают что хотят, пока он  не  захлопнет  дверь  у  них  за
спиной. Едва они окажутся севернее Майна, он возьмет их в  кольцо  и  начнет
медленно его сжимать.
   Верховный  главнокомандующий  пребывал  в  хорошем  настроении.   Таглиос
оставался беспокоен, но до бунта не дошло. А командиры даже самых отдаленных
гарнизонов привели своих солдат в  места  сбора  полностью,  хотя  до  конца
месяца в дальних южных районах еще предстояло собрать остатки урожая.
   В сезон сбора урожая количество дезертиров неизменно возрастает.
   И, что самое главное, Протектор держалась в стороне. Ее советы и указания
всегда делали поставленную перед  Могабой  задачу  более  трудной.  А  когда
искалеченный  с  ее  помощью  исходный  план  с  треском  проваливался,   то
виноватым, разумеется, всегда оказывался Могаба.
   Верховный главнокомандующий собрал старших офицеров и своих приближенных,
к числу которых относились  десяток  генералов,  а  также  Гопал  и  Аридата
Сингхи.
   - Похоже, наш план воплощается безупречно, -  сообщил  Могаба.  -  Думаю,
что, применив парочку уловок и точно  рассчитанные  отступления,  мы  сумеем
заманить их к Ведна-Ботскому броду. Жаль, что у нас до сих пор нет  надежной
связи с Протектором. Но она не смогла набрать достаточное количество  ворон.
Их косит какая-то болезнь. Поэтому я редко получаю от  нее  сообщения  чаще,
чем раз в день. Кроме того, ей  придется  тратить  время  и  на  эпидемию  в
Пребельбеде. - Во  дворце  сейчас  не  было  ни  Теней,  ни  других  шпионов
Протектора.  Но  об  этом   Могаба   умолчал.   Таглиосцы   -   прирожденные
конспираторы. Пусть они и дальше думают, что за ними могут тайно наблюдать.
   Продвигаться вперед должен только его собственный заговор.

***

   Мысли верховного главнокомандующего занимало нечто  большее,  чем  только
планы изоляции и уничтожения противника. Он  подозревал,  что  существует  и
четкий вопрос: кто является наиболее опасным врагом Таглиоса.
   Нечто в этом пришествии Черного Отряда  настолько  встревожило  Душелова,
что она  твердо  решила  посвятить  все  свое  внимание  исключительно  этой
проблеме. Нечто в  этом  пришествии  Черного  Отряда  затронуло  практически
каждого, имеющего какой-то вес в таглиосской империи,  хотя  новость  об  их
возвращении  едва  успела  распространиться,  а   тех,   кто   видел   Отряд
собственными глазами, и вовсе не было. А вся  обычная  вражда  и  внутренние
трения странным образом почти прекратились, причем именно в то время,  когда
фракционализму полагалось расцвести пышным цветом  из-за  того,  что  старые
противники попытались бы воспользоваться ситуацией для собственной выгоды.
   И еще Могаба поймал себя на том, что все меньше и меньше думает  о  шагах
по  устранению  Протектора  и  все  больше  становится  одержим  мыслью   об
уничтожении Черного Отряда. И не просто  об  их  разгроме,  а  о  физическом
уничтожении. До последнего мужчины, женщины, ребенка, лошади, мула, блошки и
вошки.
   После десятилетий неудач второй натурой Могабы стала  подозрительность  -
включая собственное эмоциональное состояние.
   В день, когда он принял решение предать Душелова, он начал вести дневник,
чтобы отслеживать свои мысли и эмоции в последующие  напряженные  дни.  Этот
дневник он  раскрывал  только  при  ярком  дневном  свете.  И  он  собирался
уничтожить его перед тем, как предпринять реальные действия против Душелова,
потому что упоминал в  нем  имена  тех,  кого  не  хотел  предать  в  случае
поражения - если ему настолько повезет, что он умрет быстрее,  чем  она  его
пленит.
   Позднее, перечитывая  дневник,  она  заметил  эволюцию  своих  мыслей  об
Отряде. Ускоряющуюся эволюцию. Пугающую эволюцию.
   И он стал с подозрением относиться к своим же мыслям и побуждениям.
   После общего совещания, на котором обсуждалась политика  империи,  Могаба
собрал тех, кто отвечал за столицу.
   - Кина снова  активна,  -  прошептал  Могаба.  Гопал  и  Аридата  вежливо
слушали. Он упомянул события, происходившие еще до них, о которых они  знали
лишь понаслышке. - Она взялась за старое и  постепенно  меняет  предрассудки
каждого из нас.
   Собеседники ответили ему непонимающими взглядами.
   - Вы что, плохо историю знаете? Ведь самое странное тогда было в том, что
никто даже не задумывался над тем, почему их охватил такой ужас. И  никто  и
не вспомнил, что всего три года назад никто даже не слышал о Черном Отряде.
   - Ты клонишь к тому, что богиня душил особенно опасается Черного  Отряда,
- сказал Гопал. - И хочет, чтобы весь мир навалился на них и уничтожил. Даже
если придется пролить кровь.
   - Какая любопытная последовательность, - проговорил Аридата.  -  Если  мы
сумеем  одолеть  Черный  Отряд,  то  все  равно  придется   потом   заняться
Протектором. Если мы свалим и ее, то придется иметь дело с Кипой и душилами,
чтобы предотвратить Год Черепов. Волна за волной. И конца не видно.
   - Конца не видно, - согласился Могаба. - А я к  тому  времени  стану  уже
стариком. - Он начал взращивать в себе гнев едва ли не с того момента, когда
решил, что им манипулируют. - Я хочу проверить кое-какие  старинные  записи.
Хочу, чтобы вы были здесь завтра в это же время.
   Храбрости у верховного главнокомандующего хватало. На следующий вечер  он
привел Гопала и Аридату в ярко  освещенную  комнату.  И  весьма  убедительно
доказал, что Кина проснулась, зачитывая  длинные  цитаты  из  копий  Анналов
Черного Отряда, хранившихся в дворцовой библиотеке.
   - Теперь я тебе верю, - заявил Аридата. -