в библиотеку. В ней ничего не обнаружилось достойного.  То  есть
настолько ничего, что подозрения  мои  порядком  усилились.  От  Жабомордого
проку  было  тоже  не  много,  однако  он  мог  хоть  что-то  подслушать.  И
пересказанные им беседы еще усилили мою тревогу.
   Для солдат, однако,  наступили  чудесные  времена.  Перед  некоторыми  из
соблазнов не устояла даже превосходнейшая дисциплина наров. Могаба несколько
ослабил узду. Словом, как однажды утром заорал мне в ухо Гоблин:
   - Костоправ! Небо горит!!!
   Чувство чего-то, происходящего прямо за моей спиной, никак  не  оставляло
меня.

***

   Геополитическая обстановка была ясна.  Она  оказалась  точно  такой,  как
описывал ее Лебедь.
   Добраться до Хатовара можно было лишь  пробив  себе  семисотмильный  путь
сквозь земли, управляемые Хозяевами Теней. Если  эти  Хозяева  Теней  вообще
существовали.
   Лично я слегка сомневался в их существовании. Все, с кем я беседовал  при
посредстве Жабомордого, в них верили, однако не  видели  никаких  конкретных
доказательств. - Ведь и богов никто никогда не  видел,  -  сказал  мне  один
жрец. - Но все мы в них верим, не так ли? Мы видим воочию плоды трудов их...
   Тут до него дошло, что  на  слова  о  том,  что  в  богов  верят  все,  я
осклабился. Глаза его сузились, и он поспешил  прочь.  В  первый  раз  здесь
кто-то не дрожал от счастья, общаясь со мной. И я сказал Одноглазому, что из
слежки за первожрецами может выйти больше толку. Князь и Лебедь,  в  отличие
от них, знали, когда нужно держать язык за зубами.
   То,   что   нами   манипулируют,   стараясь   поднять   против   каких-то
волшебников-тяжеловесов, мне вовсе не доставляло удовольствия. И более того,
нам приходилось бороться с лучшим противником  за  последние  двадцать  лет.
Противником этим было мое собственное невежество.
   Я  не  знал  местного  языка.  Я  не  понимал  таглиосцев.   История   их
представляла собою сплошную тайну, и Лебедь с  приятелями,  пускавшие  порой
солнечных зайчиков в густую тень, здесь подмогой  не  были.  Конечно  же,  я
ничего не знал о Хозяевах Теней и  народе,  которым  они  правили.  То  есть
ничего, кроме того, что мне было сказано, а это  еще  хуже,  чем  ничего.  А
самое худшее - я не имел ни малейшего представления о землях, где, возможно,
придется воевать. И для  поиска  ответов  на  все  эти  вопросы  времени  не
оставалось.
   Закат третьего дня. Мы переехали на новые квартиры в южном конце  города,
предоставленные государством. Я собрал всех, кроме полудюжины часовых.  Пока
ребята  ужинали  -  ужин  был  приготовлен  и  подан   людьми,   присланными
Прабриндрахом, - сидевшие за моим столом сдвинули  головы  поближе.  Прочие,
имели приказ держать таглиосцев в состоянии постоянной занятости.  Вряд  ли,
конечно, они могли бы понять нас, однако такая возможность не исключалась.
   Я сел во главе стола. По левую руку от меня села  Госпожа,  по  правую  -
Могаба с двумя своими  лейтенантами,  а  за  Госпожой  устроились  Гоблин  с
Одноглазым, причем тем вечером Гоблин сидел ближе ко мне. О месте за  столом
у них каждый раз разгорался спор. Далее сидели Ведьмак и Масло, а Мургену, в
качестве ученика летописца, был отведен дальний конец стола. Я  сделал  вид,
что рассказываю за едой некую историю, как отец семейства, развлекающий чад.
   - Ночью я выведу наружу имперских жеребцов. Госпожа,  Гоблин,  Ведьмак  и
Масло идут за мной. По одному. Также - один из лейтенантов  Могабы  с  одним
солдатом. Они должны держаться в седле.
   Одноглазый испустил жалобный вздох. Мурген - тоже.  Но  Могаба  заговорил
первым:
   - Украдкой?
   - Я хочу  провести  разведывательный  рейд  на  юг.  Возможно,  эти  люди
пытаются продать нам кота в мешке.
   На деле я этого не думал, но зачем полагаться на чужие слова, если  можно
взглянуть самому? Особенно  если  этот  говорящий  пытается  воспользоваться
тобой...
   - Одноглазый, останешься здесь и будешь держать беса  в  работе.  Днем  и
ночью. Мурген, записывай все, что он будет докладывать. Могаба,  будешь  нас
прикрывать. Если местные рассказывали правду, наш рейд продлится недолго.
   - Ты обещал Прабриндраху дать ответ через неделю. Осталось четыре дня.
   -  Вернемся  вовремя.  Выезжаем  после  следующей  смены  часовых,  когда
Одноглазый с Гоблином отключат всех, кто может увидеть нас.
   Могаба кивнул. Я взглянул на Госпожу.  Она  ничего  не  желала  добавить.
Хочешь, мол, быть главным - будь им, а она оставит свое мнение при себе.
   - Несколько моих людей, - сказал Могаба, - обратились ко мне с  некоторым
деликатным делом. Я полагаю, нам необходимо выработать политику.
   Это было по меньшей мере неожиданно.
   - Политику? Касательно чего?
   - В какой мере наши люди вправе применять силу для самообороны. Несколько
наших людей подверглись нападениям. Они хотят знать, до каких пределов им, в
силу политических причин, необходимо проявлять  сдержанность.  Будет  ли  им
позволено демонстрировать силу?
   - Ох как! Когда это началось?
   - Первый рапорт я получил около полудня.
   - Все случаи, значит, сегодня?
   - Так точно, сэр.
   - Давай посмотрим на подвергшихся нападениям.
   Он привел их к столу. Все оказались  нарами.  Их  было  пятеро.  Пожалуй,
такое могло произойти не только с наром. Я послал Мургена к нашим. Вскоре он
вернулся..
   - Три случая. Они сами справились. Говорят, не подумали, что такие мелочи
стоят рапорта.
   Это кое-что говорит о состоянии дисциплины.... Примерно  через  полминуты
было установлено, что нападавшие, судя по всему, не являлись таглиосцами.
   - Такие сморщенные  смуглые  карлики?  Мы  видели  подобных  на  реке.  Я
спрашивал Лебедя; тот сказал, что не  знает,  откуда  они.  Однако  медвежью
болезнь они ему устроили. Если они не таглиосцы, не спускайте им  ничего.  И
пару пленных возьмите. Одноглазый! Если сумеешь изловить парочку, возьми  их
в работу, и...
   Все это говорилось, пока таглиосские подавальщики сновали туда-сюда.  Как
раз в этот момент несколько человек подошли забрать пустые тарелки,  удержав
Одноглазого от жалоб на столь непомерное количество работы для него  одного.
Впрочем, и после их ухода он не успел даже вякнуть.
   Первым заговорил Мурген:
   - Тут одно  дело.  Костоправ.  Могаба  слегка  поморщился.  Гибкий-то  он
гибкий, но никак не мог привыкнуть к тому, что я позволяю кому-либо называть
меня иначе чем "Капитан".
   - Что за дело?
   - Летучие мыши. Гоблин хихикнул:
   - Заткнись, коротышка. Что за мыши?
   - Ребята постоянно находят вокруг мертвых летучих мышей.
   Уголком  глаза  я  заметил,  что  Госпожа  внимательно  прислушивается  к
разговору.
   - Не понимаю.
   - Наши люди с самого приезда сюда каждое  утро  находят  мертвых  летучих
мышей. Все разодраны, не просто упали мертвыми. И - только там,  где  мы.  В
городе этого больше нигде не бывает.
   Я посмотрел на Одноглазого. Он тоже взглянул на меня и сказал:
   - Понятно. Все понятно. Еще работенка для старого, доброго Одноглазого. И
как этот Отряд обойдется без меня, когда помру?
   Уж не знаю, купились ли на это остальные или как.
   Между мной и Одноглазым существовало нечто такое, во Что  были  посвящены
не все.
   - Еще проблемы есть?
   Проблем ни у кого не нашлось, однако у Мургена был вопрос:
   - Ничего, если мы малость поработаем  над  Лебедем?  Я  поглядел  на  эту
забегаловку, где он - хозяин. Пожалуй, кое-кто из наших ребят  там  посидит.
Может, удастся выяснить что-нибудь интересное.
   -  В  крайнем  случае,  хоть  понервничает.  Хорошая  идея.  И  из  наров
кого-нибудь возьмите. Пусть приглядятся к этому Ножу.
   - Страшноват парень, - заметил Масло.
   - И, голову кладу, самый опасный. Наподобие Ворона.  Убьет  -  глазом  не
моргнет, а через пять минут и не вспомнит.
   - Вы должны рассказать мне побольше об этом Вороне, - сказал Могаба. -  С
каждым разом, тогда вы упоминаете о нем, он все больше интригует меня.
   В разговор, не донеся вилки до рта, вмешалась Госпожа.
   - Обо  всем  этом  написано  в  Летописи,  лейтенант,  -  сказала  она  с
предостерегающей мягкостью.
   При всей его преданности всему, связанному с Черным Отрядом,  Могабе  еще
только предстояло предпринять попытку серьезного ознакомления  с  Летописью,
написанной после того, как Отряд покинул Джии-Зле.
   - Конечно, - отвечал он.
   Голос его звучал  по-прежнему  ровно,  однако  взгляд  затвердел,  словно
сталь. Между ними явственно  чувствовался  некоторый  холодок.  Я  и  прежде
замечал это. Негативный химизм, так сказать. Причин для нелюбви друг к другу
у них не было. Хотя, может, и были; в те  дни  я  проводил  с  Могабой  куда
больше времени, нежели с Госпожой.
   - Значит, решено, - сказал я. - Выходим после ближайшей  смены  караулов.
Готовьтесь.
   Большинство, молчаливо кивнув, встали из-за стола. Гоблин некоторое время
хмуро взирал на меня, затем тоже поднялся.
   Он подозревал, что взят в разведку в основном для того, чтобы не смог без
меня напроказить.
   И был процентов на шестьдесят прав.

Глава 25
ТАГЛИОС
РАЗВЕДКА НА ЮГ

   Попробуйте как-нибудь выехать откуда-нибудь незаметно, хотя бы на  кляче,
на каких обычно пашут крестьяне. Тогда примерно  наполовину  сможете  понять
трудности попыток выскользнуть из города  на  подаренных  Госпожой  чудищах.
Бедняга Гоблин, обеспечивающий прикрытие, уработался до предела. После  того
как мы покинули город, я начал думать, что мы и карету без опаски  могли  бы
взять с собой.
   Впрочем, незаметность нашего отъезда была лишь относительной.  Вороны  не
покидали своего поста. Казалось, эти проклятые птицы повсюду, где бы  мы  ни
ехали, на каждом дереве и каждой крыше.
   Ехали мы быстро, и округа в темноте была видна не слишком хорошо,  однако
деревни к югу от Таглиоса выглядели зажиточно, а земли вокруг  были  отлично
возделаны. Как же иначе снабжать такой большой город. Хотя и в самом  городе
имелись сады, особенно в богатых его частях. Удивительно, но мяса  таглиосцы
ели мало, хотя такую еду можно  просто-напросто  приводить  на  рынок  своим
ходом.
   Две или три крупнейшие религиозные семьи запрещали мясоедение.
   Кони наши, вдобавок ко всем прочим достоинствам, могли видеть в темноте и
ничуть не затруднялись идти кентером, когда я даже рук  собственных  не  мог
разглядеть. Рассвет мы встретили в сорока милях к югу от Таглиоса, и задницы
наши были здорово побиты о седла.
   Крестьяне, поразевав рты, смотрели, как мы проносимся мимо.
   Лебедь рассказывал мне о вторжении Хозяев Теней прошлым летом. Дважды  мы
пересекали  тропы  той  войны,  проезжая   полностью   вырезанные   деревни.
Уцелевшие, конечно, отстроились заново, но места поменяли.
   У второй такой мы  остановились.  Пока  мы  завтракали,  на  нас  подошел
взглянуть местный староста. У нас просто не нашлось  слов.  Убедившись,  что
его не собираются никуда забирать, он только с  улыбкой  пожал  мне  руку  и
пошел прочь.
   - Он знает, кто мы такие, - сказал Гоблин. - И думает о нас точно так же,
как и городские.
   - Дураками считает?
   - Да нет, Костоправ, никто нас за идиотов не держит, - сказала Госпожа. -
Может, в этом-то и проблема. Может, мы просто не так умны, как они полагают.
   - И что же?
   Я швырнул камнем в одну из ворон и промазал. Она насмешливо покосилась на
меня.
   - По-моему, ты был прав, говоря о заговоре молчания. Но быть  может,  они
прячут не так много, как ты думаешь. Возможно, они просто  считают,  что  мы
знаем больше, нежели они.
   Зиндаб, лейтенант Могабы и третий после него по значимости, поддержал ее:
   - Я чувствую, капитан, что в этом и есть  самая  суть.  Я  много  времени
провел на улицах, и видел это в глазах всех, смотревших на меня. Они  думали
обо мне гораздо лучше, чем я есть.
   - Ну, на меня-то они не просто смотрели... Стоило выйти - тут же начинали
кричать,  наделяя  меня  такими  эпитетами  и   званиями,   разве   что   не
императорскими. Это здорово смущает.
   - А вот говорить не станут, - заметил Гоблин, собираясь  в  дорогу.  -  И
раскланяются, и разулыбаются, и задницу твою расцелуют, и отдадут тебе  все,
кроме девственниц-дочерей, но стоит спросить  о  чем-нибудь  конкретном,  ни
слова не дождешься.
   - Правда - смертельное оружие, - сказала Госпожа.
   - Потому-то жрецы и князья ее боятся, - подтвердил  я.  -  Если  мы  куда
значимее, чем кажемся... За кого же они нас принимают?
   - За тот Отряд, что проходил  здесь,  направляясь  на  север,  -  сказала
Госпожа.
   - Ответ должен быть в пропавших томах летописи, - согласился Зиндаб.
   - Это верно. Однако их у нас нет.
   Имей я при себе экземпляры своих, я бы  продлил  привал,  чтобы  еще  раз
просмотреть ставшее мне известным в Храме  Отдыха  Странствующих.  Те  самые
первые книги должны были пропасть где-то здесь.
   Названия на моей карте не напоминали мне ничего. И никак не перекликались
с другими, слышанными ранее.  Чон  Делор,  так  сказать,  был  концом  нашей
истории. И началом неведомой страны, хотя и до  Нежных  Войн  написано  было
очень много.
   Что же они, все названия поменяли?
   - Ох, жопа моя, жопа, - застонал Гоблин, забираясь в седло.
   На то, как такой коротыш оседлывает подобного жеребца, стоит  посмотреть.
Масло всякий раз посмеивался над ним, спрашивая, не подать ли ему лестницу.
   - Костоправ, есть у меня идейка...
   - Тревожная новость.
   На шпильку он не отреагировал.
   - Не уйти ли нам в отставку? Не так уж мы молоды для подобных дел...
   - Те, которых мы встретили по пути из Весла, так и  поступили,  -  сказал
Ведьмак. - Только долго не  продержались.  Нам  бы  город  захватить...  Или
заключить постоянный договор...
   - Уже раз пятьдесят пробовали. Ничего не вышло. Разве что в Джии-Зле... И
то потом пятки зачесались...
   - Могу спорить, зачесались не у тех, кто туда прибыл.
   - Все мы состарились и устали, Ведьмак...
   - Ты, дедуля, за всех не расписывайся, - заметила Госпожа.
   Швырнув в ворон еще камень, я  вскочил  в  седло.  Приглашения  к  шуткам
принимать не хотелось. На этот  счет  я  также  устал  и  состарился.  Пожав
плечами, Госпожа тоже оседлала коня. Я погнал животину вперед, размышляя, на
каком же мы с ней свете. Пожалуй, ни на каком.  Может,  той  самой  искоркой
пренебрегали    слишком    долго.    Может,    наша    близость    оказалась
контрпродуктивной...

***

   Дальше к югу началось нечто  необычное:  сторожевые  разъезды,  да  такие
крупные, каких я нигде никогда не видывал. В каждой  деревне  нас  узнавали,
поднимая такой же точно шум и гам, как л в  Таглиосе.  Молодые  выходили  на
улицы с оружием.
   На  этику  и  мораль  мне,  в  общем,  плевать.  Однако  как-то  совестно
становилось при виде такого, словно бы это из-за меня  тихие,  смирные  люди
превратились в милитаристов с горящими глазами...
   Масло полагал, что оружие их было  захвачено  в  отражении  прошлогоднего
нападения. Может быть. Отчасти, Однако большая его часть была  так  источена
ржой и временем - врагу не пожелал бы подобного.
   Разведка наша с каждым часом выглядела все невероятнее.
   Все таглиосцы, каких мы только видели, были милыми, дружелюбными  людьми,
благословенными землею, где жизнь не есть непрестанная борьба.  Однако  даже
деревенские, похоже, посвящали большую часть свободного  времени  батальонам
своих божеств...
   - Единственная хоть сколь-нибудь значимая победа,  -  сказал  я  Госпоже,
когда мы удалились от города миль на восемьдесят, -  если  эти  люди  спятят
настолько,  чтобы  противостоять  любым  испытаниям,  какие  только   смогут
предложить Хозяева Теней.
   - А если мы примем эту разведку, но проиграем первое сражение, все  равно
не будет никакой разницы. Нас уже не будет в живых,  и  последствия  нас  не
коснутся.
   - За что люблю мою девочку, так это за позитивность мышления.
   - А ты действительно собираешься подрядиться на эту работу?
   - - Нет, если только смогу избежать ее. Затем мы и выехали  на  разведку.
Однако есть у меня такое поганое чувство,  что  желаемое  будет  иметь  мало
общего с действительным.
   Гоблин крякнул и проворчал что-то насчет произвола когтистой лапы судьбы.
Сущая правда. Единственной возможностью ни во что не встревать было отыскать
иной путь на юг. - Черт с ними, с этими Хозяевами Теней.
   Мы не слишком  торопились  и  остановились  на  обед,  еще  не  переварив
завтрак. Тела наши не выдерживали испытания непрерывной скачкой. Стареем...
   Масло с Ведьмаком предложили разложить костер и  приготовить  горячее.  Я
сказал: "Валяйте", а сам, усталый и разбитый, устроился поблизости,  положил
голову на камень и принялся разглядывать облака, плывущие через чужое  небо,
ничем в свете дня не отличавшееся от родного.
   События неслись  вскачь  и  были  столь  странны,  что  я  никак  не  мог
докопаться до их сути. Мною прочно завладел ужас, внушавший мне, что я  влез
не в свое дело,  что  для  Отряда  наступили  далеко  не  лучшие  времена  и
способностей моих не хватает, чтобы справиться с тем, что угрожает Таглиосу.
Смогу ли я повести в битву целый народ? Пожалуй, нет. Даже если все мужчины,
женщины и дети Таглиоса объявят меня своим спасителем.
   Я пытался успокоиться, внушая себе, что  не  меня  первого  из  капитанов
обуревают сомнения и, уж конечно,  я  далеко  не  первый  из  вовлеченных  в
местные дрязги, имеющий на вооружении лишь осознание  масштабов  проблемы  и
того,  что  поставлено  на  кон.  Пожалуй,  мне  даже  повезло  больше,  чем
остальным: со мной была Госпожа, а для нее интриги -  родная  стихия.  Здесь
она все равно что рыба  в  воде.  Если  только  удастся  воспользоваться  ее
талантами. Также со мной Могаба, который, несмотря на не изжитые до сей поры
культурный и языковой барьеры, становится прямо-таки идеальным солдатом.  Со
мною - Гоблин, Одноглазый, Жабомордый и, не исключено. Меняющий Облик.  А  в
сумке моей хранятся все трюки нашего Отряда за четыреста лет.
   Однако все это не прибавляло душевного покоя.
   Что,  собственно,  втравило  нас  в  это  возвращение  к  началу   боевой
деятельности Отряда?
   Не в том ли источник беды, что мы достигли неизведанных земель, о которых
Летопись ничего не говорит? Не в отсутствии ли исторических документов?
   У меня имелось множество вопросов по поводу нашей братии и  этой  страны.
Но почти не было возможностей добыть  информацию.  Из  разрозненных  намеков
явствовало,  что  наши  старики  не  были  такими  уж   славными   ребятами.
Складывалось впечатление, что  диаспора  изначальных  Вольных  Отрядов  была
совсем не так уж религиозно  предана  знамени  и  прочему  в  том  же  роде.
Расхожая доктрина, ее следы несли  нары,  похоже,  имела  до  ужасного  мало
общего с действительностью. Само имя Отряда  до  сих  пор  внушало  страх  и
чувство напряженности.
   Усталость наконец одержала верх, и я незаметно  для  самого  себя  уснул.
Разбудив меня воронья беседа.
   Я вскочил. Все  прочие  удивленно  воззрились  на  меня.  Они  ничего  не
слышали. Обед подходил к концу. Масло держал на огне мою порцию.
   Приглядевшись к одинокому дереву близ нашей стоянки, я заметил  несколько
ворон. Склонив свои безобразные головы, они смотрели на меня.  Внезапно  они
разразились карканьем. Я определенно почувствовал, что они  желают  привлечь
мое внимание.
   Я направился к ним.
   Когда  до  дерева  оставалось  примерно  полпути,  две  вороны  взлетели,
по-вороньи неуклюже набрав высоту, и понеслись к небольшой рощице в миле  от
нас. Над рощицей той кружила добрая полусотня ворон.
   Последняя, убедившись, что я все видел, также покинула одинокое дерево. Я
вернулся  к  обедавшим   в   задумчивом   настроении.   Прикончив   половину
подгоревшего тушеного мяса, я  решил,  что  получил  предупреждение.  Дорога
проходила лишь в нескольких ярдах от той рощи.
   Когда мы начали рассаживаться по седлам, я заговорил:
   - Ребята! Оружие держать наготове. Гоблин! Видишь те деревья? Не