дел старше, чем при нашей первой встрече,
сразу после того, как Отряд освободил Джайкур  от  Грозотени.  Тогда  Могаба
предпочитал брить голову.  В  данный  момент  он  явно  пребывал  в  хорошем
настроении, что, насколько я помню, было совершенно нехарактерно для него  в
прошлые времена. Тогда все его замыслы пошли  прахом,  потому  что  Капитан,
точно шмель, кружил вокруг и сводил на нет все его усилия.
   Когда Великий Генерал поравнялся с  нами,  его  конь  внезапно  испуганно
фыркнул и встряхнул головой, как если бы перед ним  пробежала  змея.  Могаба
выругался, хотя никакой опасности свалиться не возникло.
   Небеса разразились смехом. Белая ворона упала сверху прямо позади коня  и
вцепилась лапами в перекладину шеста, который нес личный знаменосец Великого
Генерала.
   Могаба выругался снова, упустив при  этом  из  вида,  что  конь  повернул
голову, наблюдая за мной.
   Черт бы его побрал! Конь узнал меня. Наверно, это был  один  из  тех,  на
которых я много лет назад проскакала не одну сотню миль. Я занервничала.
   Кто-то из  личных  охранников  Могабы  выстрелил  в  ворону  из  лука.  И
промахнулся. Стрела упала неподалеку от Ранмаста, который  громко  вскрикнул
от неожиданности. Великий Генерал тут же сердито отчитал стрелка.
   Конь продолжал коситься на меня. Я изо всех сил  сдерживалась,  чтобы  не
броситься наутек. Может быть, все еще обойдется...
   Белая ворона прокаркала что-то. Возможно, слово, хотя для меня  это  было
просто карканье, не больше того. Конь Могабы подпрыгнул, вызвав новый  поток
брани, рванул вперед и припустил рысью. Слава Богу, все обошлось.
   Все, кроме Сурувайи Икбала, пошли немного быстрее, глядя себе под ноги. Я
подошла к Лебедю, который так разнервничался,  что  начал  заикаться,  когда
попытался отколоть шутку насчет голубей,  которые  усаживались  на  Великого
Генерала, хотя тот был еще жив.
   Над головой снова  зазвучал  смех.  Ворона,  высоко  вверху,  была  почти
неразличима на фоне сгустившихся облаков. Она начинала все больше  и  больше
интересовать и беспокоить меня - жаль,  что  никто  не  мог  сказать  ничего
толкового на этот счет.
   На протяжении многих десятилетий Отряд воспринимал  появление  ворон  как
дурное предзнаменование. Но  конкретно  эта,  казалось,  была  к  нам  очень
расположена.
   Может, и впрямь это Мурген из другого времени?
   Мурген, конечно, стал был охранять нас, но, уверена, даже в  виде  вороны
нашел бы способ связаться с нами. Что он, может быть, и делал...
   Наша встреча с Могабой могла окончиться плохо и для  него.  Если  бы  нас
захватили, его шансы на воскрешение свелись бы к нулю

Глава 50

   Встреча с Великим Генералом несколько  задержала  нас,  и  мы  не  смогли
незаметно уйти подальше от дороги  до  дождя.  Зато  он  оказался  настолько
силен, что на нас уже никто не обращал внимания, кроме, может быть, тех, кто
находился непосредственно рядом. Мы сбились жалкой кучкой.  Я  вообще-то  не
слишком склонна к сочувствию, но неожиданно для самой себя  поняла  что  мне
жаль ребятишек Икбала.
   - Сингх получит известное преимущество,  если  мы  доберемся  туда  после
наступления темноты, - заметил Лебедь.
   - Тьма приходит всегда.
   - Как?
   - Одно из изречений Обманников. Тьма - это  их  время.  И  тьма  приходит
всегда.
   - Ты, похоже, не слишком обеспокоена.
   Я едва слышала его, так сильно шумел дождь.
   - Вовсе нет, приятель. Я уже бывала здесь раньше. Это не  то,  что  можно
назвать "хорошим местом"
   Роковой Перелесок был сердцем Тьмы, благодатной почвой для  безнадежности
и отчаяния. Он разъедал душу любого, кто не был приверженцем  Тьмы.  Они  же
всегда чувствовали себя здесь прекрасно.
   - Места не могут быть хорошими или плохими, Дрема, они - явление природы.
Это люди бывают добрыми или злыми.
   - Вот побываешь там и изменишь свое мнение.
   - Слушай, я того и гляди утону. Может, спрячемся куда-нибудь?
   - Ничего не имею против, если ты найдешь куда.
   Небо прорезала огненная вспышка, оглушительно загрохотал гром.  Вскоре  и
град наверняка посыплется. Хотелось бы мне иметь шляпу побольше и попрочнее.
Вроде тех, которые нюень бао  плетут  из  бамбука  и  надевают,  работая  на
рисовых полях.
   Не оставалось ничего другого, как следовать за Речником  и  Радишей  -  в
надежде, что они сами следуют за кем-то, кого могут видеть. И  еще  я  очень
надеялась, что никто у нас не заблудится и не потеряется. В  особенности,  с
наступлением темноты. И что ребята с Семхи окажутся там, где должны быть.
   Когда начал падать град, откуда-то сбоку  возник  Икбал.  Он  пригибался,
стараясь уклониться от ударов обжигающе холодных  градин.  Я  делала  то  же
самое, но почти без толку.
   Икбал прокричал:
   - Налево, по склону холма!  Там  небольшая  роща  вечнозеленых  деревьев.
Лучше, чем ничего.
   Мы с Лебедем бросились в указанном направлении. Градины падали  все  гуще
по мере того, как молнии сверкали все ближе, а гром грохотал все громче.  Но
хоть воздух посвежел.
   Во всем есть своя хорошая сторона.
   Я поскользнулась, упала, покатилась и.., оказалась  среди  деревьев.  Там
уже были дядюшка Дои и Гота, Речник и Радиша. Икбал у нас известный оптимист
- я бы не решилась назвать это деревьями. Разве что кустами, которые были  о
себе слишком высокого мнения. Ни одно  растение  не  достигало  даже  десяти
футов,  и  чтобы  иметь  удовольствие  укрыться   под   ними,   нужно   было
распластаться на мокрых иголках. Но ветки не могли задержать падение градин,
которые с шумом проскальзывали между  ними.  Едва  собравшись  открыть  рот,
чтобы спросить, как там животные, я услышала блеяние козочек.
   И почувствовала легкий укол вины. Не испытывая особой любви к животным, я
обычно увиливала от участия в уходе за ними.
   Градины падали отовсюду, и между ветками, и снаружи. Лебедь  поймал  одну
особенно большую, показал ее мне, усмехнулся и засунул себе в рот.
   - Вот это жизнь, - сказала я. - Только свяжись с Черным Отрядом, и каждый
день будет рай на земле.
   - Великолепный способ вербовки, - согласился Лебедь.
   Как это обычно бывает, вскоре буря также стремительно умчалась прочь.  Мы
выползли из-под кустов, сосчитали головы  и  обнаружили,  что  даже  Нарайан
Сингх никуда не делся. Живой святой  Душил  не  хотел  потерять  нас.  Книга
Мертвых была очень важна для него.
   Дождь, который совсем недавно лил как из ведра, теперь лишь моросил. Пока
мы  выкарабкивались  из  грязи,  каждый  взывал  к   тому   богу,   которого
предпочитал. Теперь мы старались держаться вместе,  за  исключением  дядюшки
Доя, который умудрился тут же раствориться даже на местности,  где  не  было
никакой возможности укрыться.
   На протяжении следующего часа мы миновала  несколько  верстовых  столбов,
которые я узнала по Летописям Мургена и Ворчуна. Я все время шарила взглядом
по сторонам, надеясь, что появятся Слинк и его товарищи. Но нет, их не было.
Я очень надеялась, что это было хорошее предзнаменование, не дурное.
   Мои страхи оправдались - в другом отношении. Мы добрались до Перелеска  в
сумерках.  Вид  у  всех  был  жалкий  и  измученный,  малышка  плакала,   не
переставая. Я натерла  мокрой  обувью  волдырь.  За  исключением,  возможно,
Нарайана, все и думать забыли о том,  зачем  мы  сюда  притащились.  Жаждали
одного - рухнуть куда угодно в надежде на то,  что  кто-то  другой  разведет
костер, чтобы можно было обсушиться и поесть.
   Нарайан настаивал на том, чтобы мы двинулись дальше, к храму  Обманников,
который находился в самом центре Перелеска.
   - Там сухо, - пообещал он.
   Его предложение не вызвало энтузиазма. Хотя  мы  только-только  пересекли
границу Перелеска, его "запах" окружал нас со всех  сторон.  Неприятный,  по
правде говоря. Как же тут воняло в "удачные" для Обманников дни,  когда  они
устраивали свои жертвоприношения?
   Это  место  действовало  на  людей  как  отрава,  в   нем   было   что-то
сверхъестественное, заставляющее испытывать  ощущение  мурашек,  бегущих  по
телу. Гунни обвиняли в этом Кину, потому что это было одно из мест, где упал
фрагмент ее расчлененного  тела.  Их  нисколько  не  смущал  тот  факт,  что
одновременно Кина спала очарованным сном где-то на, или под, или за равниной
из Сияющего камня. У Гунни вообще отсутствует понятие души, не то что у нас,
веднаитов, или у нюень бао. С моей точки зрения, здесь, в Перелеске, обитали
души всех жертв, которые погибли тут ради удовольствия Кины,  или  во  славу
ее, или ради чего там еще Душилы убивают людей.
   Если бы я только заикнулась об этом, Нарайан, а уж тем более какой-нибудь
из посвященных гуннитов тут  же  заговорили  бы  о  ракшасах,  этих  злобных
демонах, ночных бродягах, которым завидовали и люди, и боги.  Ракшасы  могли
притвориться духом кого угодно - просто ради того, чтобы мучить живых.
   - Нравится нам это или нет, но Нарайан прав,  -  заявил  дядюшка  Дои.  -
Здесь негде укрыться. Что касается безопасности, то что там, что здесь - все
равно. Зато там мы не будем страдать от этого бесконечного нудного дождя,  -
дождь и впрямь никак не кончался.
   Я внимательно посмотрела на него. Старик, который,  казалось  бы,  меньше
молодых должен был рваться продолжать трудный  путь.  Значит,  у  него  есть
причина хотеть этого. Он наверняка что-то знает.
   Дой всегда что-то знает. Другое дело, что заставить его объяснить, в  чем
дело, задача почти невыполнимая.
   Я была  здесь  за  старшего.  Пришло  мое  время  принимать  непопулярное
решение.
   - Идем дальше.
   Ропот, ворчание, жалобы.
   Храм был задуман как величественное сооружение, обладающее  очень  мощным
воздействием - даже по сравнению с окружающим его Перелеском.  Еще  не  видя
его, можно было ощутить, в каком направлении он находится.  Лебедь,  который
шел позади меня, спросил:
   - Интересно, почему вы не снесли его, когда были в силе?
   Я не поняла вопроса. Зато Нарайан, шедший впереди, услышал и понял.
   - Они пытались. И не раз. Мы восстанавливаем его, когда никто не видит.
   Он разразился бессвязной и напыщенной речью о том, как его богиня  всегда
охраняла строителей. И продолжал в том же духе, пока Ранмаст не стукнул  его
бамбуковым шестом.
   Это был один из тех самых  шестов,  хотя  Нарайан  об  этом  не  знал.  В
Перелеске было очень темно - отличное место для Теней,  чтобы  устроить  тут
засаду. Ранмаст был начеку.
   Кто мог  помешать  Душелову  выпускать  этих  злобных  тварей,  когда  ей
вздумается? Сейчас Таглиос был в полном ее распоряжении.
   Я могла лишь надеяться,  что,  несмотря  на  все  сложности,  наши  люди,
оставшиеся в городе, выполнят свои задачи. В особенности, те, кто должен был
снова проникнуть во Дворец Им предстояло  завербовать  Джауля  Барунданди  и
поглубже втянуть его в наши дела, чтобы он  не  успел  сбежать  прежде,  чем
обида  на  Душелова  за  смерть  жены  сменится  трезвым  пониманием  своего
положения.

Глава 51

   Малышка продолжала плакать, уткнувшись в материнскую грудь, но не потому,
что хотела есть. Ее плач всем внушал беспокойство. Выследить нас не составит
никакого труда. Мы даже не услышим, если кто-то подкрадется  -  из-за  этого
плача и беспрерывного шуршания капель, скользящих по веткам мокрых деревьев.
Речник и наши Сингхи не спускали рук с оружия. Дядюшка  Дои  достал  Бледный
Жезл, несмотря на то, что меч мог заржаветь.
   Животные нервничали не меньше ребенка. Козы блеяли и еле  волочили  ноги.
Ослы упрямились как обычно, но матушка Гота знала  несколько  трюков,  чтобы
заставить упрямых животных идти вперед. Да, неприятностей разного рода  было
предостаточно. Дождь продолжал лить.
   Впереди шел Нарайан Сингх. Он знал дорогу. Он был дома.
   Устрашающие очертания храма возникли перед нами - я не видела,  я  просто
чувствовала  это.  Нарайан  заторопился.  Разбрасывая  мокрые  листья,   его
сандалии  издавали  звук,  похожий  на  шепот.  Я  все   время   внимательно
прислушивалась, но не слышала ничего нового,  пока  Лозан  Лебедь  не  начал
бормотать себе под нос, жалуясь на судьбу. Будь он поумнее, сидел бы  сейчас
дома у камина и слушал, как плачут не чужие дети, а его  собственные  внуки.
Вместо этого ему приходится терпеть все  эти  муки  и  заниматься  какими-то
таинственными поисками. А чем все кончится? В  лучшем  случае,  он  проживет
чуть дольше, чем те, кто втянул его во все это.
   - Дрема, тебе не приходит в голову,  что,  может  быть,  имеет  смысл  не
мешать этому засранцу? Где-то прокричала сова.
   - Кого ты имеешь в виду? И почему?
   - Нарайана. Пусть себе наступает Година Черепов. Тогда все  мы  могли  бы
сесть сложа руки, расслабиться и не таскаться больше под  дождем  по  уши  в
дерьме.
   - Нет.
   Сова прокричала снова. Казалось, она чем-то недовольна.
   В ответ, точно насмехаясь, закаркала ворона,
   - Но разве не это было первоначальной целью Отряда?  Сделать  так,  чтобы
наступил конец света?
   - Главари, по-видимому, стремились именно к этому. Но не те парни,  чьими
руками они собирались выполнить эту работу. Солдаты,  скорее  всего,  вообще
никакого понятия обо всем этом не имели. Они вступили в  Отряд,  потому  что
так было лучше, чем оставаться дома.
   - Это мне очень даже понятно. Наверно, есть  веши,  справедливые  во  все
времена. Осторожно. Здесь ужасно скользко - наверно, из-за совиного дерьма.
   Он тоже слышал, как перекликаются птицы. Несмотря на дождь, козы  и  ослы
отказывались приближаться к святыне Обманников. По крайней мере, до тех пор,
пока внутри не вспыхнул слабый свет. Его отбрасывала единственная плохонькая
масляная  лампа,  но  по  сравнению  с  тьмой  вокруг   он   казался   почти
ослепительным.
   - Нарайан ничего там не натворит? - спросил Лебедь.
   - Я наблюдаю за ним. Каждую минуту. - С него действительно  следовало  не
спускать глаз.
   По правде говоря, я рассчитывала на дядюшку Доя. Он, как  старый  хитрец,
скорее заметит какой-нибудь трюк. Как хитрец высокого  класса,  напомнила  я
себе, за которым тоже нужен глаз да глаз.
   Когда я подошла к двери храма, что-то пролетело  над  головой.  Сова  или
ворона, не знаю. Я  обернулась  недостаточно  быстро,  чтобы  разглядеть.  Я
сказала Ранмасту и Икбалу:
   - Охраняйте нас, пока я тут все как  следует  не  проверю.  Дой,  Лебедь,
пошли со мной. Вы знаете об этом месте больше, чем кто-либо другой.
   Речник и Гота грязно ругались,  прикладывая  титанические  усилия,  чтобы
справиться с козами. Сыновья Икбала уже спали  прямо  там,  где  стояли,  не
обращая внимания на продолжающийся дождь.
   Я попыталась войти в храм, но Нарайан остановил меня.
   - Нет, пока я не совершу обряд освящения. Иначе вы оскверните это  святое
место.
   Для меня это было вовсе не святое место. Меня не беспокоило,  оскверню  я
его или нет. Получалось, что он должен выдать нам что-то вроде разрешения на
вход. Ничего, пусть поразвлекается, когда-нибудь это место  и  впрямь  будет
снесено с лица земли и тогда уже никто не сможет его восстановить. Но пока я
должна ладить с ним.
   - Дой, не спуская с него глаз. Ранмаст, и ты тоже. -  Он  мог  испепелить
этого живого святого с помощью  своего  бамбука,  если  Обманник  попытается
ловчить.
   - Мы же договорились, - напомнил мне Нарайан. Он казался обеспокоенным. И
не из-за меня. Оглядывался по сторонам, точно искал что-то, что должно  было
находиться здесь, но чего не было.
   - Ты, главное, сам не забывай об этом,  недомерок.  Я  вышла  наружу,  на
мелкий дождик, который стал еще неприятнее из-за  того,  что  теперь  вокруг
сгущался туман.
   - Дрема, - прошептал Икбал, стоя внизу у начала лестницы. - Смотри, что я
нашел.
   Я едва расслышала,  что  он  сказал.  Малышка  по-прежнему  капризничала.
Измученная Суривайя укачивала ее, мурлыча колыбельную. Она  и  сама-то  была
почти девочка, но очень смышленая и красивая. Трудно представить  себе,  как
можно быть счастливой, живя такой  жизнью,  какая  выпала  на  ее  долю.  Но
Суривайе, казалось, важно было одно - находиться рядом с Икбалом, куда бы ни
занесла его судьба.
   Легкий ветерок шевелил ветки Перелеска.
   - Что?
   Мне, конечно, было ничего не видно сверху.  Я  спустилась  по  ступенькам
храма во влажную, зябкую тьму.
   - Вот, - он сунул что-то мне в руки. Куски ткани.  Очень  хорошей  ткани,
вроде шелка, шесть или семь кусков, каждый весом в один корнер.
   Я улыбнулась в лицо ночи. И рассмеялась. Моя вера в Бога  получила  новое
подтверждение.  Эта  дьяволица,  Кина,  снова  предала  своих  детей.  Слинк
добрался до Перелеска вовремя. Слинк оказался изворотливей Обманников. Слинк
сделал свое дело. Сейчас он находился где-то  неподалеку,  прикрывая  нас  и
готовя  Нарайану  еще  один  ужасный  сюрприз.  Я  чувствовал  себя  гораздо
увереннее, когда вошла внутрь и крикнула Нарайану:
   - Давай пошевеливайся, Сингх. У нас женщины и дети мерзнут снаружи.
   Не везло живому святому. Что бы он ни искал - под предлогом неосквернения
своего храма присутствием неверующих, - этого там не было.
   Я испытывала сильное искушение швырнуть ему прямо в лицо румели,  которые
нашел Икбал. Но удержалась. Это лишь разозлило бы его, искушая отказаться от
соглашения с нами. Вместо этого я сказала:
   - По-моему, у тебя было достаточно  времени,  чтобы  освятить  не  только
храм, но и весь этот проклятущий лес, защитив его от присутствия неверующих.
Забыл, как плохо снаружи?
   - Тебе следует поучиться терпению, Летописец. Очень полезное  качество  и
для вашей, и для нашей деятельности.
   Я снова удержалась и не стала  напоминать  о  том,  что  мы  проявили  по
отношению к нему просто ангельское терпение. На  мгновение  его  раздражение
прорвалось наружу, и Нарайан сбросил что-то на пол. Нельзя сказать, чтобы он
совсем не управлял собой.  Однако  мне  впервые  приходилось  видеть  его  в
состоянии, когда он не чувствовал уверенности, что владеет ситуацией. Сделав
мне знак рукой что можно войти, он зашептал что-то. Наверно, тщетно взывал к
своей богине.
   Эту новую версию храма вряд ли можно назвать  хотя  бы  тенью  того,  что
видели когда-то Ворчун и Госпожа. Теперь идол был деревянный, не более  пяти
футов  высотой  и  неотшлифованный.  Лежащие  перед   ним   жертвоприношения
выглядели жалкими и засохшими.  В  целом  храм,  похоже,  утратил  зловещую,
мрачную атмосферу места, где было принесено в жертву множество  жизней.  Да,
не слишком славные времена настали для Обманников.
   Нарайан упорно продолжал что-то искать. У меня не  хватило  духа  разбить
ему сердце, сообщив, что  друзья,  которых  он  рассчитывал  тут  встретить,
столкнулись с друзьями, которых надеялась встретить я. Любые взаимоотношения
складываются лучше, если остается некоторый элемент недоговоренности.
   - Объясни, где ты  хочешь,  чтобы  мы  расположились,  а  где  нет,  и  я
постараюсь как можно лучше учесть твои пожелания.  -  Нарайан  посмотрел  на
меня так, точно я внезапно отрастила лишнюю голову. - Я вот о чем  думала  в
последнее время. Мы ведь какое-то время собираемся действовать  сообща.  Для
всех будет легче, если мы постараемся уважать обычаи и философию друг друга,
   Нарайан сдался. Он начал  объяснять,  где  можно  развести  огонь  и  где
разместиться людям. Храм внутри не потрясал размерами и свободного  места  в
нем было немного.
   И все же я не сомневалась - Сингх не рискнет повернуться ко мне спиной.
   - Ловко ты его надула, - сказал мне Речник. - Он так и просидит всю ночь,
прислонившись к стене и стараясь не заснуть.
   - Надеюсь, мой храп поможет ему, Икбал, перестань.
   Этот глупец вздумал помогать матушке Готе, которая начала готовить еду. К
нашей  старушенции  было  опасно  приближаться,  когда  она  проявляла  свое
кулинарное искусство. Об этом в Отряде знали все. Она могла  предложить  вам
попробовать кипяток, чтобы вы не вертелись у нее под ногами.
   Икбал усмехнулся, обнажив зубы,  состояние  которых  свидетельствовало  о
том, чт