лихорадочно метались, как толпа мышей, спасающихся от кошки.
   Через несколько секунд я уже весь взмок от пота.
   - Наверняка это не так страшно, как кажется, - сказал  Ворон.  -  Она
была почти вежлива.
   - Это была просьба, - подтвердил Капитан.
   - Конечно.
   - Если бы она была тобой недовольна, - добавил Ворон, - ты бы  просто
исчез.
   Они меня не убедили.
   - Кое-кто чересчур романтичен, - проворчал Капитан. -  Теперь  она  в
тебя тоже втюрилась.
   Они никак не могут забыть, не оставят в покое. Прошло  уже  несколько
месяцев с тех пор, как я сделал последние записи на эту тему.
   - А в чем дело?
   - Она не сказала.
   Весь остаток пути стояла тишина. Но они попытались поддержать меня  в
силу традиционной солидарности  Гвардии.  Когда  мы  прибыли  к  себе  в
лагерь, Капитан заговорил опять.
   - Она приказала увеличить нашу  численность  до  тысячи  человек.  Мы
можем записать добровольцев из тех, кого привели с собой с севера.
   - Хорошо, хорошо.
   Это действительно было поводом для ликования.  Впервые  за  последние
двести лет Гвардия вырастет. Целая куча людей с радостью променяют  свою
присягу Поверженным на присягу Гвардии. Мы были  очень  популярны.  Боги
благоволили к нам. И, будучи наемниками, мы имели больше  поблажек,  чем
кто-либо другой на службе у Леди.
   На меня, однако, это не сильно подействовало. Ведь впереди -  встреча
с Леди.
   Ковер приземлился. Вокруг него столпились собратья, обеспокоенные  за
нас и за успех нашего предприятия. Посыпались новости и шутки.
   - Ты остаешься на борту,  Костоправ,  -  сказал  Капитан.  -  Гоблин,
Немой, Одноглазый - тоже, -  он  ткнул  пальцем  в  наших  пленников.  -
Отвезете товар.
   Люди спрыгивали с ковра на землю, а из толпы выскочила Душечка. Ворон
прикрикнул на нее, но она, конечно, услышать не могла. Она вскарабкалась
на ковер, держа в руках ту куклу, которую ей  вырезал  Ворон.  На  кукле
было  аккуратное  платье,   до   мельчайших   подробностей   повторяющее
настоящее.  Душечка  подала  мне  игрушку,  и  ее   пальцы   замелькали,
воспроизводя язык знаков. Ворон снова занервничал. Я попытался  прервать
Душечку, но она настойчиво хотела  рассказать  мне  что-то  о  гардеробе
куклы. Кто-то может подумать, что она отстает в развитии, если эти  вещи
так сильно волнуют ее в таком возрасте. Нет, мысль ее остра, как  лезвие
бритвы.
   Она знала, что делает, забираясь на ковер. Это был ее шанс полететь.
   - Сладкая моя, - сказал я как вслух, так и знаками. -  Тебе  придется
слезть. Мы собираемся...
   Ворон завопил, увидев, что Ревун поднимает ковер. Одноглазый,  Гоблин
и Немой - все уставились на него. Он ревел. Ковер продолжал подниматься.
   - Сядь, - сказал я Душечке. Она опустилась недалеко от Трещины.
   Девочка  забыла  о  своей  кукле.   Ее   интересовало   только   наше
приключение. Я начал рассказывать. Это позволило мне  отвлечься,  чем-то
заняться. Душечка большую часть времени смотрела вниз,  а  не  на  меня,
хотя ничего не пропустила. Когда я закончил, она взглянула на Трещину  и
Наемника со взрослым сожалением и жалостью. Ее не волновала моя  встреча
с Леди, хотя на прощание она и обняла меня успокаивающе.

Глава 4

   Ковер Ревуна отплыл от верхушки Башни. Я  помахал  рукой,  а  Душечка
послала, мне  воздушный  поцелуй.  Гоблин  похлопал  себя  по  груди.  Я
дотронулся до амулета, который он дал мне в Лордах. Немного легче.
   Трещину и Наемника охранники ремнями привязали к носилкам.
   - А что со мной? - робко спросил я.
   - Ты должен ждать здесь, - сказал мне Капитан. Все остальные ушли,  а
он еще остался. Он попытался завязать со мной разговор, но я был.  не  в
настроении. Я подошел к краю Башни  и  посмотрел  вокруг.  Силами  своих
армий Леди осуществляла громадный инженерный проект.
   Во время  строительства  Башни  сюда  привезли  огромные  базальтовые
глыбы.
   После обработки из  них  складывали  этот  гигантский  каменный  куб.
Отходы, осколки, глыбы, расколотые при обработке, заготовки, оказавшиеся
негодными, - все это было оставлено валяться вокруг Башни в  потрясающем
беспорядке и служило эффективней любых рвов. Нагромождения  простирались
на целую милю во все стороны от Башни.
   С севера, однако, оставался один чистый сектор. Он был  очень  мал  и
предназначался только для того, чтобы можно было добраться до  Башни  по
земле. Именно в этом месте силы Леди  и  готовились  к  отражению  самых
бешеных усилий повстанцев. Никто внизу не верил, что эта  работа  как-то
повлияет на исход битвы.
   Комета была в небе. Но каждый человек все равно трудился, потому  что
это помогало отвлечься от страха.
   Широкую сторону открытого сектор огораживал частокол. За  ним  лежали
наши позиции. А за нашими позициями,  еще  ближе  к  Башне,  был  ров  в
тридцать футов шириной и столько же глубиной. Потом был еще  ров  и  еще
один, который до сих пор копали.
   Вынутый  грунт  транспортировали  ближе  к  Башне  и   сваливали   за
двенадцатифутовой стеной частокола, которая охватывала сектор  с  другой
стороны. С этого возвышения в атакующего врага будут метать снаряды.
   В нескольких сотнях ярдов позади, на уровне, возвышающемся над землей
уже на двенадцать футов, стояла вторая двенадцатифутовая стена.  За  ней
была еще одна ступень этой земляной пирамиды. Леди хотела поделить  свои
силы на три отдельные армии и  заставить  повстанцев  сражаться  в  трех
битвах подряд.
   На верхнем уровне пирамиды площадка была шириной ярдов в шестьдесят.
   Пирамида уже возвышалась на семьдесят футов, ее грани  наклонены  под
углом сорок пять градусов. Все было сделано с невероятной аккуратностью.
Плоскость была ровная, как поверхность стола, и  засажена  травой.  Наши
животные время от времени подравнивали ее, и она  выглядела  как  хорошо
ухоженная лужайка. Там и сям бежали каменные дорожки, и горе  тому,  кто
осмелятся бродить здесь самовольно.
   Пониже, на среднем уровне,  лучники  вели  пристрелку  на  территорию
между двумя  ближайшими  рвами.  Они  стреляли,  а  офицеры  расставляли
подставки, с которых лучники будут брать свои стрелы.
   На верхней  террасе  Охрана  суетилась  вокруг  баллист,  рассчитывая
траектории  к  вероятность  поражения  при  стрельбе  на  более  дальние
расстояния.
   Возле каждой установки стояла телега со снаряжением.
   Как трава и манерные каменные дорожки, эти приготовления  говорили  о
просто маниакальной тяге к порядку.
   На  нижнем  уровне  рабочие  начали   выламывать   короткие   участки
поддерживающей стены. Зря.
   Я заметил, что приближается ковер, и повернулся, чтобы посмотреть.
   Ковер сел на крышу. С него оцепенело слезли четверо  перепуганных,  с
обветрившимися лицами солдат. Их увел капрал.
   Наши восточные  армии  двигались  к  нам,  надеясь  успеть  до  атаки
повстанцев, но надежда на то, что это действительно удастся, была  очень
невелика. Поверженные летали день и ночь, доставляя сюда столько  людей,
сколько могли.
   Снизу раздался крик. Я обернулся посмотреть... Солдат вскинул руки.
   Хлоп! Удар отбросил  меня  на  дюжину  футов.  Приставленный  ко  мне
Охранник завопил. Крыша  Башни  двинулась  на  меня.  Люди  закричали  и
бросились ко мне.
   Я катался по крыше, пытаясь подняться, скользя в луже  крови.  Кровь!
Моя кровь! Она хлестала из  левого  предплечья.  Я  тупо  и  ошеломленно
уставился на рану. Какого черта?
   - Ляг, - приказал мне капитан из Охраны. - Давай же.
   Он хорошенько саданул меня по щеке.
   - Быстро, говори мне, что делать.
   - Жгут, - прохрипел я. - Зажми чем-нибудь. Останови кровь.
   Он рванул свой ремень. Хорошо, быстро соображает Это, пожалуй,  самый
хороший жгут. Я попытался привстать, чтобы помочь ему советом.
   - Положите его и держите, - сказал он тем людям,  что  стояли  рядом.
Кормилец, в чем дело?
   - С верхнего яруса упала одна из установок.  Она  разрядилась,  когда
падала. Они там бегают вокруг как цыплята.
   - Это не случайность, - просипел я, - кто-то хотел меня убить.
   В глазах темнело, и я не мог думать  ни  о  чем,  кроме  известкового
клока тумана, скользящего против ветра.
   - Почему? - прошептал я.
   - Если ты мне об  этом  скажешь,  мы  оба  будем  знать.  Вы,  тащите
носилки.
   - Он подтянул ремень посильнее. - Все будет  нормально,  дружище.  Мы
тебя сейчас доставим к целителю.
   - Артерия порвана, - сказал я. - Это опасно. В ушах  бил  молот,  мир
медленно начал вращаться, холодея. Шок. Сколько же я потерял крови?  Тот
капитан быстро шевелился. Куча времени. Если  только  этот  целитель  не
простой мясник... Капитан схватил капрала.
   - Иди и выясни, что там внизу произошло. Только не выслушивай  всякую
чушь.
   Принесли носилки. Они подняли меня, уложили, и я выключился.  Очнулся
я в небольшой  операционной,  где  хозяйничал  человек,  который  был  и
хирургом, и колдуном.
   - У меня бы так не получилось, - сказал я, когда он закончил.
   - Больно?
   - Не-а.
   - Скоро заболит чертовски сильно.
   - Знаю. - Сколько раз мне уже приходилось произносить те же слова?
   Пришел капитан Охраны.
   - Все в порядке?
   - Конечно, - ответил хирург и повернулся ко мне.  -  Никакой  работы,
никакой физической нагрузки, никаких женщин. Ты знаешь, что надо.
   - Да. Перевязь? Он кивнул.
   - Мы подвяжем тебе руку вдоль туловища на пару дней.
   - Выяснили, в чем дело? - спросил я капитана.
   - Не совсем. Расчет баллисты не может ничего  объяснить.  Она  просто
каким-то образом  от  них  улетела.  Может  быть,  тебе  повезло.  -  Он
вспомнил, как я сказал, что  кто-то  пытался  меня  убить.  Я  потеребил
амулет Гоблина.
   - Может быть.
   - Мне очень неприятно, - сказал он, -  но  надо  доставить  тебя  для
разговора.
   Страх.
   - О чем?
   - Тебе лучше знать.
   - Но я не знаю, - у меня были слабые подозрения,  но  я  гнал  их  от
себя.
   Казалось, что Башен -  две.  Одна  вложена  в  другую.  Внешняя  была
главным зданием, центром Империи, которая управлялась чиновниками  Леди.
А внутренняя, такая же пугающая для них, как для нас вообще  вся  Башня,
занимала треть всего ее объема и имела только один вход. И только  очень
немногие когда-либо через него проходили.
   Когда мы добрались до входа, он был уже открыт. И никакой охраны.
   Думаю, она и не нужна. Если бы не слабость от потери крови, мне  было
бы намного страшнее.
   - Я жду здесь, - сказал капитан. Он посадил меня в тележку на колесах
и вкатил ее через дверь. Я оказался внутри. Глаза закрыты, сердце тяжело
бухает.
   Дверь с грохотом захлопнулась. Тележка катилась долго, несколько  раз
повернула. Не знаю, что ее толкало. Мне не хотелось смотреть. Затем  она
остановилась. Я подождал. Ничего не происходит. Любопытство победило.  Я
приоткрыл глаза.
   Она стояла на Башне, вглядываясь вдаль. Ее нежные руки сомкнулись  на
груди.  Через  распахнутое  окно  мягко  скользил  ветерок.  Он  колыхал
полуночный шелк  ее  волос.  Бриллианты  слезинок  сверкали  на  плавных
очертаниях ее щек.
   Вернулись мои собственные  слова,  написанные  год  назад.  Это  была
именно та сцена, до мельчайших деталей. До таких подробностей, которые я
воображал, но никогда не  записывал.  Как  будто  эту  фантазию  целиком
вынули из моей головы и вдохнули в нее жизнь.
   В первую секунду я, конечно, не поверил  своим  глазам.  Я  находился
внутри Башни. А в этом угрюмом месте окон нет.
   Она повернулась, и я увидел то, что каждый муж. чина видит во сне.
   Совершенство. Ей не надо было говорить со  мной,  я  и  так  знал  ее
голос, ее интонации, дыхание в паузах. Ей не надо было  двигаться.  Я  и
так знал ее жесты, ее походку, странную манеру  подносить  руку  к  шее,
когда она смеется.
   Я знал ее с юности.
   И тут я понял, что имелось в виду  в  старых  рассказах:  присутствие
Леди ошеломляет и потрясает. Сам  Властитель,  наверняка,  подпадал  под
влияние ее горячего дыхания.
   Она потрясла меня, но не убила. Одна моя половина испытывала  сильную
жажду, а другая напоминала о  годах,  проведенных  рядом  с  Гоблином  и
Одноглазым. Там, где колдовство, там все не так, как  кажется.  Приятно,
да, но это только сахарный леденец.
   Она изучала меня так же внимательно, как я - ее.
   - Снова встретились, - наконец сказала она. В ее голосе было все, что
я ожидал, и даже больше. В нем звучал и юмор.
   - Точно, - прокаркал я.
   - Ты испугался.
   - Конечно, испугался.
   Может быть, только дурак стал бы это отрицать. Может быть.
   - Ты ранен. - Она придвинулась ближе. Я кивнул, сердце  мое  забилось
еще сильнее.
   - Я бы не говорила об этом, если бы это не было важно.
   Я снова  кивнул,  будучи  слишком  подавленным  и  напуганным,  чтобы
говорить. Передо мной была Леди, злодейка из злодеев, воплощение Тьмы.
   Черная вдова в центре паутины мрака, полубогиня зла. Что же было  для
нее настолько важным, чтобы заметить такого, как я?
   Опять у меня всплыли подозрения, которые я к себе не  подпускал.  Мне
не часто приходилось сталкиваться с важными персонами.
   - Кто-то хотел тебя убить. Кто?
   - Не знаю. - Поверженный на своем ковре. Клок тумана.
   - Почему?
   - Не знаю.
   - Ты знаешь. Даже если думаешь, что нет, - в ее восхитительном голосе
прорезался кремень.
   Я пришел сюда в  ожидании  худшего,  приглашенный  в  гости  к  своим
собственным фантазиям. Я устал защищаться.
   В воздухе  хлопнуло.  Вокруг  нее  возникло  овальное  свечение.  Она
подплыла ближе, становясь смутно различимой за исключением этого лица  и
этой желтизны. Лицо расширялось, увеличивалось, становилось необозримым,
придвигалось все ближе. Вселенная заполнилась желтым.  Ничего  не  вижу,
только глаз...
   Глаз! Я вспомнил Глаз в Облачном Лесе.  Я  попытался  вскинуть  руку,
чтобы закрыть лицо. Не смог пошевелиться. Наверное, я закричал. Черт,  я
точно закричал.
   Ее вопросов я не слышал. В моем  мозгу,  в  радуге  мыслей  возникали
ответы и растекались, как капли масла,  упавшие  на  идеально  спокойную
поверхность воды. У меня больше не было тайн.
   Никаких секретов. Ни одна моя мысль не осталась скрытой.
   Во мне шевелился ужас. Я писал эти глупые зарисовки, это правда, но у
меня также были и свои сомнения, антипатии. Такой страшный  злодей,  как
она, просто уничтожит меня за бунтарские мысли...
   Нет. Ее злобная сила гарантировала ей безопасность. Этой колдунье  не
было нужды подавлять сомнения и страхи своих подданных. Она могла просто
смеяться над нашими моральными проблемами и угрызениями совести.
   Теперь все было не так, как тогда, во время нашей встречи в  лесу.  Я
не потерял свои воспоминания. Я просто не  слышал  вопросов.  Но  о  них
можно догадаться, исходя из моих ответов о контактах с Поверженными.
   Она что-то искала, о чем я начал догадываться еще на Лестнице  Слезы.
Я попал в ловушку, которая захлопнулась за мной и  из  которой  не  было
выхода.
   Щелкнули челюсти, одной из которых был Поверженный, а другой - Леди.
   Темнота. И пробуждение.
   Она стоит в Башне, вглядываясь вдаль... Бриллианты слезинок  сверкают
у нее на щеках.
   Какие-то проблески сознания во мне еще не совсем погрузились в пучину
страха. Так было, когда я вошел.
   Она стояла передо мной, улыбаясь. Сделав шаг, она прикоснулась ко мне
самыми восхитительными пальцами, которыми когда-либо  обладала  женщина.
Весь страх улетучился. Темнота снова сомкнулась.
   Когда я очнулся, мимо  меня  плыли  стены  коридора.  Капитан  Охраны
толкал мою тележку.
   - Как ты? - спросил он. Я собрался с мыслями.
   - Так себе. Куда теперь?
   - К выходу. Она сказала, что ты можешь быть свободен.
   Так просто? Хм. Я потрогал рану. Зажила. Я потряс головой. Такого  со
мной еще не случалось.

Глава 5

   Я приостановился у того места, где произошла авария с баллистой.
   Смотреть было не на что и спросить не у кого. Тогда  я  спустился  на
средний уровень и поговорил с теми, кто работал там лопатами. У них  был
приказ сделать  котлован  в  двенадцать  футов  шириной  и  восемнадцать
глубиной. Никто не имел понятия, зачем.
   Я осмотрел стену по всей длине.  Вдоль  нее  сооружалась  еще  дюжина
таких же укрытий.
   Когда  я  дохромал  до  нашего  лагеря,  люди  смотрели  на  меня   с
любопытством. На языках у них вертелись вопросы, которых  они  не  могли
задать, а в глазах - беспокойство, которое они не могли выразить. Только
Душечка отказалась играть в эту традиционную игру. Она пожала мою ладонь
и широко улыбнулась.  Ее  маленькие  пальчики  заплясали.  Она  задавала
категорически запрещенные вопросы.
   - Помедленней, - сказал я ей Я еще недостаточно натренировался, чтобы
улавливать все, что она  говорит,  вернее,  показывает.  Но  ее  радость
говорила сама за себя. Я широко  улыбнулся,  когда  понял,  что  ко  мне
кто-то направляется. Я поднял глаза. Ворон.
   - Тебя ждет Капитан, - сказал он холодно.
   - Надо думать.
   Я попрощался знаками с Душечкой и побрел к палатке Капитана.  Мне  не
хотелось торопиться. Угроза страшной смерти больше не висела надо мной.
   Я оглянулся. Ворон с хозяйским видом положил руку на  плечо  Душечке.
Вид у него был озадаченный Капитан вел себя необычно Сначала он привычно
разразился руганью, предъявляя претензии. Здесь присутствовал  еще  один
человек. Одноглазый. Но его тоже не интересовало ничего, кроме дела.
   - У нас появились сложности? - спросил Капитан.
   - То есть?
   - То, что произошло в горах. Ничего страшного, так  ты  сказал?  Тебя
вызывает Леди, а через полчаса один из Поверженных тю-тю. Потом, то, что
произошло с тобой на Башне. Ты тяжело ранен, и никто ничего не знает.
   - Нужна логическая связь, - сказал Одноглазый.
   - Вчера все знали, что ты умираешь. Сегодня ты - в полном порядке.
   Колдовство?
   - Вчера?
   Время опять куда-то ускользнуло. Я откинул полог палатки и  посмотрел
на Башню.
   - Еще одна ночь в  горе  эльфов.  -  Все-таки,  что-то  случилось?  -
допытывался Одноглазый.
   - Нет, ничего. Леди ведь так не думала.
   - Капитан, он уперся.
   - Вчера  ночью  кто-то  пытался  прирезать  Ворона.  Убийцу  спугнула
Душечка.
   - Ворона? Душечка?
   - Что-то разбудило ее. Она ударила своей куклой  незваного  гостя  по
голове. Кто бы это ни был он убрался.
   - Непонятно. И жутко.
   - Несомненно,  -  подтвердил  Одноглазый.  -  Почему  это  Ворон  все
проспал, а глухой ребенок проснулся?  Ворон  услышал  бы,  как  и  комар
шагает Кажется, колдовство. Умелое и нахальное  колдовство.  Малышка  не
должна была проснуться. Капитан вскочил.
   - Ворон, ты, Поверженный, Леди. Попытки убийства. Разговор  в  Башне.
Ты знаешь ответ. Выкладывай. Меня охватило отвращение.
   - Ты сказал Элмо, что нам надо разорвать союз  с  Ловцом.  Почему  бы
это?
   Ловец хорошо  с  нами  обращается.  Что  случилось,  когда  вы  брали
Твердого? Если об этом узнают  все,  тогда  не  будет  уже  смысла  тебя
убивать.
   Хороший довод. Только прежде,  чем  распускать  язык,  я  люблю  быть
полностью во всем уверенным.
   - Кажется, против Леди плетется заговор. Ловец Душ и  Несущий  Шторм,
возможно, имеют к нему отношение.
   Я рассказал о подробностях гибели Твердого и взятия Шелест.
   - Меняющий был сильно расстроен, когда они дали Повешенному  умереть,
- добавил я. - Не думаю, что  Хромой  тоже  участвовал  в  заговоре.  Им
просто искусно манипулировали. Леди тоже. Наверное, Хромой и  Повешенный
ее поддерживали. Одноглазый задумался.
   - Ты уверен, что Ловец в это ввязался?
   - Я ни в чем не уверен. И я ничему не удивлюсь. Еще со времен Берилла
я предполагал, что он нас использует. Капитан кивнул.
   - Ясно. Я сказал Одноглазому сварганить амулет,  который  предупредит
тебя, если кто-нибудь из Поверженных окажется слишком  близко.  Он  тебе
сгодится.  Хотя  я  не  думаю,  что   тебе   опять   начнут   доставлять
неприятности.
   Повстанцы двинулись. Поэтому все займутся делом.
   Логическая цепочка привела к заключению. Факты все время были налицо.