Горстка всадников приближалась к городу. И среди них - сгусток тьмы, - то
есть не кто иной, как Тенекрут. Впрочем, у него имелись свои дела -  он  был
окружен багровыми огнями, от коих он постоянно отмахивался.
   Южане, едва сообразив, что  хозяин  возвращается  в  дурном  расположении
духа, возобновили атаку.
   - Не знаю, не знаю, - протянул Гоблин.  Судя  по  голосу,  страх  начисто
вышиб хмель из его головы. - Того, что в  доспехе  Жизнедава,  я  вообще  не
ощущаю. Хотя мощность у него - потрясающая.
   - Госпожа утратила силу, - напомнил я.
   - А другой воспринимается совсем как Костоправ. Не может быть...
   - Могаба... -  наконец  выдавил  Сопатый.  Несколько  наших  плюнули  при
упоминании этого имени. У всех, похоже, уже сложилось мнение  насчет  нашего
бесстрашного воеводы.
   К отряду Тенекрута протянулась тонкая багровая  нить.  Тенекруту  удалось
парировать ее, однако половину его отряда словно корова языком  слизнула.  В
воздух взметнулись ошметки тел.
   - Ети-и-ит-твою!.. - вырвалось у кого-то.
   И краткая реплика сия с завидной точностью описывала общее настроение.
   - Могаба... - прохрипел Сопатый, - желает знать.., не можем  ли..,  мы..,
высвободить.., пару сотен  бойцов..,  для  контра..,  таки..,  проникшего  в
го...род про...тивника?
   - Этот ублюдок нас вовсе за дураков держит?! - рявкнул Ваше Сиятельство.
   - Или этот мерзавец не знает, что мы теперь - против него? -  осведомился
Гоблин.
   - Ас чего ему думать, что мы  его  подозреваем?  Он  же  такого  высокого
мнения о своих мозгах...
   - По-моему, смешно, - сказал Бадья. - Хотел нас  надуть,  да  собственной
задницей в пращу зарядился. И лучше  того:  не  сможет  высвободиться,  если
только мы для него эту пращу не раскрутим.
   - Гоблин, что там Одноглазый затевает? - спросил я.
   Одноглазый вместе с Лофтусом возился с одной из баллист.  Под  ногами  их
были разбросаны тряпки, а на ложе баллисты было водружено страшенное  черное
копье.
   - Не Знаю.
   Я оглянулся на ближайшие ворота. Дозорные нары оттуда могли видеть нас. И
Могаба, если я заявлю, что помощи мы послать не в состоянии, уличит меня  во
лжи.
   - Кто-нибудь может придумать причину, почему нам следует помочь Могабе? -
спросил я.
   Чтобы удержать наш участок, у меня, помимо Старой Команды, имелись  шесть
сотен таглианских легионеров, остатки дивизиона Госпожи. Да еще неизвестное,
по причине постоянной текучести  состава,  количество  освобожденных  рабов,
бывших военнопленных и наиболее амбициозных из джайкури.
   Все отвечали отрицательно. Помогать Могабе не желал никто.  Приблизившись
к машинам, я спросил:
   - А как насчет - сделать  это  ради  спасения  собственных  задниц?  Если
Могабу  стопчут,  то  мы  останемся  один  на  один  со   всеми   уцелевшими
тенеземцами. - Я оглянулся на ворота. - К тому же вон те ребята  видят  все,
что мы тут делаем.
   Гоблин проследил за моим взглядом и встряхнул головой, разгоняя хмель.
   - Подумать надо.
   К этому моменту я добрался до Одноглазого.
   - Что это тут у тебя?
   - Да так, пустячок. Смастерил в свободное время.
   Одноглазый с гордостью указал на копье:
   - Выглядит страшновато.
   Приятно уже то,  что  он  сделал  нечто  полезное,  не  дожидаясь  особых
распоряжений.
   Одноглазый начал с того, что  раздобыл  где-то  жердь  черного  дерева  и
посвятил ей многие часы работы. Древко было испещрено ужасными  миниатюрными
изображениями и надписями на неизвестном мне языке.  Навершье  было  так  же
черно, как и древко, - его изготовили из вороненой стали, затем на нем  были
искусно вытравлены серебряные руны. Древко было даже слегка раскрашено -  но
настолько слегка, что этого почти не было заметно.
   - Что ж, неплохо.
   - Неплохо?! О невежда! Взирай! Он указал нам с Лофтусом на равнину. Отряд
Тенекрута, прореженный до полного ничтожества, сопровождаемый роем  багровых
,искр и насмешливым вороньим граем, был уже совсем недалеко от стен.
   - А тут - и  мой  Тенекрутобой  тебя,  ублюдка,  поджидает!  -  захихикал
Одноглазый.
   Затем он издал пронзительный вой - здорово, видать, нагрузился пивом, - и
заорал:
   - Ничто сущее не могло остановить его в ленивый послеполуденный  час!  Но
теперь... Стреляй же, Лофтус! Копье  не  задержится  в  воздухе  и  на  пять
секунд! И больше у него не будет времени на то, чтобы постичь приближающееся
и развеять заклятья, препятствующие отклонению  моего  копья  от  его  цели!
Лофтус, брат мой, готовься вырезать  на  древке  изображение  в  память  сей
великой победы!
   Как и всякий, обладающий хоть каплей здравого смысла, Лофтус  не  обращал
на Одноглазого внимания. Он артистически управлялся со своей машиной.
   - Большая часть заклинаний,  -  бубнил  Одноглазый,  -  составлена,  дабы
пробить его защиту. Я рассчитываю, что у него не будет  времени  предпринять
что-либо активное. Поскольку я задался  целью  сосредоточиться  на  пробитии
единственной точки...
   Я велел ему заткнуться.
   - Гоблин! Из этого  может  выйти  толк?  А  то  недомерок  наш  -  не  из
тяжеловесов...
   - Вполне может. Тактически. Если он  вправду  работал  так  усердно,  как
расписывает. Скажем, Одноглазый на порядок маломощнее Тенекрута. Говорит это
лишь о том, что на ту же самую работу ему потребуется в  десять  раз  больше
времени.
   - На порядок?
   Вот, значит, в чем проблема Одноглазого...
   - Вероятно, скорее даже на два.
   Тут он удалился.  Да  и  у  меня  не  было  времени  вытягивать  из  него
объяснения.
   Наконец Лофтус удовлетворился тем, как он ведет цель, расстоянием до  нее
и всем прочим.
   - Пора, - сказал он.

Глава 28

   - Пускай, - скомандовал я.
   Баллиста характерно ухнула.  Всю  стену  объяла  тишина.  Черное  древко,
сопровождаемое случайной искоркой, понеслось сквозь ночь. Одноглазый говорил
про пять секунд полета. На самом деле  вышло  даже  меньше  четырех,  однако
секунды эти растянулись на целую вечность.
   Хозяина Теней достаточно освещало зарево пожаров, но вскоре он должен был
скрыться от наших взглядов за одной из башен анфиладного огня. Его взор  был
устремлен к холмам.  Причудливые  всадники  теперь  спустились  на  равнину,
словно подначивая всякого, кто осмелится, принять вызов. Тут-то я и ахнул!
   Вдоводел держал в руке Копье! Знамени было не разглядеть, но  копье  было
тем самым, на котором Черный Отряд нес его с того дня, как покинул Хатовар.
   Я перевел взгляд на Тенекрута - как  раз  в  тот  момент,  когда  изделие
Одноглазого достигло цели.
   Позже Гоблин говорил, что Тенекрут  почувствовал  угрозу  в  тот  момент,
когда копье достигло наивысшей точки траектории. И, что бы после  этого  там
ни предпринял, не ошибся. Или же  ему  здорово  пофартило.  А  может,  некая
высшая сила решила, что ночь его смерти еще не настала.
   Копье отклонилось от курса на  каких-то  жалких  несколько  дюймов  -  и,
вместо Тенекрута, поразило плечо его коня. Прошило животину, словно та  была
не плотнее воздуха. Рана немедленно покраснела и заискрилась. Красное  пятно
ширилось. Конь  сбросил  своего  всадника,  и  Тенекрут,  взревев  в  гневе,
бесформенной грудой рухнул наземь, на некоторое время (Одноглазый даже успел
начать подзуживать Лофтуса  накрыть  его  залпом  обычных  кольев)  недвижно
скорчился, затем боком, словно краб, отполз в сторонку, подальше от  тяжелых
копыт бившегося в агонии жеребца.
   И тогда я узнал коня - то  был  один  и  магически  взращенных  скакунов,
вывезенных Госпожой из ее  старой  империи.  Они,  помнится,  пропали  после
битвы.
   Конь дико визжал.
   Обычное животное погибло бы вмиг. Я взглянул в сторону двух всадников. Те
не торопясь, словно бросая вызов, двигались  к  городу.  Теперь  можно  было
разглядеть, что и они восседают на конях Госпожи.
   - Гоблин, но я же видел, как они погибли...
   - Надо глаза этому парню проверить, - буркнул Одноглазый.
   - Я уже говорил, - отвечал  Гоблин,  -  это  не  Госпожа.  Вблизи  ты  бы
заметил, что доспех отличается.
   Солдаты наши тоже видели всадников. Среди таглианцев поднялся ропот.
   - А о другом что скажешь? Они там говорят о чем-нибудь?
   - Нет. Это вполне может быть наш Старик.
   Ваше Сиятельство отправился взглянуть, с чего таглианцы так расшумелись.
   Конь Тенекрута понемногу ослабевал, однако продолжал визжать и биться. От
раны  его  клубами  валил  зеленоватый  пар,   сама   же   рана   продолжала
разрастаться. Смерть явно не торопилась к этому коню.
   Попади копье Одноглазого в  цель,  волшебник,  наверное,  умирал  бы  еще
дольше и мучительнее.
   Вернулся Ваше Сиятельство.
   - Они там всполошились оттого, что тот доспех в точности похож на  доспех
какой-то богини, по имени Кина. Именно в нем ее всегда  малюют  на  картинах
про ее войны с демонами.
   Я не имел ни малейшего представления, о чем он говорит.  Знал  лишь,  что
Кина в здешних краях - что-то вроде богини смерти.
   - Интересно, этот Хозяин Теней скоро ли сподобится ответить Одноглазому?
   - Вообще не сподобится, - заверил Гоблин. - Как только он  отвлечется  на
Одноглазого, те двое ему ноги отхватят.
   Тенекрут, хромая, скрылся из виду.
   Случившееся словно пришпорило тенеземских солдат - они пошли  в  атаку  с
новыми силами. Знали, что за  бесчестье  и  боль  хозяина  кому-то  придется
платить, и, конечно, предпочитали, чтоб расплачивались мы.
   Кое-кто из них, видимо, тоже узнал доспех Жизнедава.  За  стеной  не  раз
помянули имя Кипы.
   - Тай Дэй! Пора отнести весточку твоему деду. Мне  нужно  провести  часть
войска через ваш квартал, чтобы помочь выгнать южан из города.
   Нюень бао выступил из тени лишь настолько, чтобы выслушать меня. Тревожно
взглянув на всадников, он что-то пробурчал, спустился на улицу и  умчался  в
ночь.
   - Слушайте, люди! Мы идем  выручать  нашего  пустоголового  предводителя.
Бадья...

Глава 29

   Я ступил в темный переулок, собираясь  зайти  отряду  южан  в  тыл,  пока
Гоблин наводит на них свою волшбу. Вышло же так, словно  я  шагнул  за  край
мира, в  бездонные  глубины...  Словно  некий  гигантский  магический  вихрь
подхватил и унес в пустоту. В последний момент Гоблин что-то крикнул,  но  я
не разобрал То слов. Я был слишком занят преодолением  тошноты,  удивлением,
мыслями о том, кто же - и какою волшбой - так подловил меня  и  отчего  меня
теперь скручивает, словно мокрую тряпку...
   Может, предательство Могабы разрослось и до следующего уровня?

Глава 30

   Ничто на свете не в силах было противостоять тому, что внезапно вцепилось
в меня. Я потерял всякое представление, кто я и где нахожусь. Знал лишь, что
сплю и не желаю быть разбужен.
   - Мурген! - позвал чей-то голос издалека.
   Хватка усилилась.
   - Давай, Мурген! Возвращайся! Не сдавайся! Борись!
   Я и начал бороться - только с этим самым голосом, звавшим  куда-то,  куда
большая часть моего существа не желала. Там ждала боль.
   Меня рвануло с удвоенной силой.
   - Помогло! - закричал кто-то. - Он возвращается!
   Я узнал голос...
   То было словно пробуждение из комы, только я до мельчайшей детали помнил,
где был. Помнил Дежагор, со всей его  болью,  всеми  страхами  и  ужасами...
Однако  черты  его  уже  начали  расплываться,  утрачивая  четкость.  Хватка
ослабла. Я снова вернулся сюда.
   Сюда? Где же - и когда - находится это самое "здесь"? Я попытался открыть
глаза. Веки онемели.
   Попробовал пошевелиться. Конечности не желали утруждаться.
   - Он здесь.
   - Задерни занавесь. - Раздался шорох ткани. - Что же, так и будет  -  чем
дальше, тем хуже? Я думал, худшее - позади, дальше он уже  не  заберется,  и
трудностей с его возвращением не прибавится...
   О! Этот голос принадлежал Костоправу. Старику нашему. Только ведь  Старик
мертв, я же видел, как его убили... Или  -  нет?  Может,  я  просто  оставил
Вдоводела надолго пережившим свою смерть?
   - Что ж, он нас пока не слышит...  Но  дальше  может  становиться  только
лучше. Мы свернули за угол. Перевалили хребет. Если только, он сам не  хочет
остаться...
   Тут мне удалось открыть глаз.
   Вокруг было темно. Я никогда раньше не  видел  этого  места,  однако  это
должен был быть Трого Таглиосский Дворец. Дома... Никогда и нигде больше  не
встречал построек из такого камня. И ничего удивительного, что кто-то  может
не узнать часть дворца, находясь в ней.  Все  таглианские  князья  во  время
своего правления  хоть  малость,  да  пристраивали.  Вероятно,  лишь  старый
дворцовый ведун Копченый знал весь дворец. И Копченого с нами больше нет. Не
знаю, что случилось с ним после, но несколько  лет  назад  он  был  разорван
сверхъестественной тварью, коей не желал быть съеденным. И  чудесно,  потому
что как раз тогда мы узнали, что он был соблазнен Грозотенью и  переметнулся
к Хозяевам Теней.
   Я  удивлялся  самому  себе.  Несмотря  на  головную  боль,  силою  вполне
годящейся  в  праматери  всех  похмелий,  сознание  мое  внезапно  сделалось
кристально ясным.
   - Командир, он открыл глаз.
   - Мурген! Слышишь меня? Я попробовал, действует  ли  язык.  Из  уст  моих
исторглось быстрое, невнятное бормотанье.
   - У тебя был очередной приступ. Мы возились с твоим возвращением два дня.
- Голос Костоправа звучал отчужденно, словно  я  нарочно  не  поддавался.  -
Ладно, процедуру ты помнишь; пусть встанет и походит.
   Я вспомнил, что уже несколько раз проделывал все это.  На  этот  раз  мои
мысли не  были  столь  рассеяны,  и  я  быстро  сумел  отделить  прошлое  от
настоящего.
   Гоблин подхватил меня под правую руку, а Костоправ обнял за пояс слева, и
меня поставили на ноги.
   - Я помню, что делать, - сказал я.
   Они не поняли.
   - Ты точно вернулся? - спросил Гоблин. - Не собираешься снова  слинять  в
прошлое?
   Я кивнул, и  это  у  меня  получилось  внятно.  Может,  попробовать  язык
глухонемых?
   -  Опять  Дежагор?  -  спросил  Костоправ.  Мысли  мои  достигли   полной
согласованности. Пожалуй, стали  даже  слишком  согласованными.  Я  еще  раз
попытался говорить:
   - Та же ночь. Снова. Чуть позже.
   - Опускай, - сказал Костоправ. - Он уже почти в порядке. Мурген, на  этот
раз ты не уловил никаких намеков? Хоть какой-нибудь зацепки, чтоб мы  смогли
вытащить тебя из этого замкнутого круга? Ты нужен мне здесь. Постоянно.
   - Ничего. - Я смолк, чтобы перевести дух. На этот раз я приходил  в  себя
быстрее. - Даже не понял, когда меня  прихватило.  Просто  внезапно,  словно
полтергейст или еще что, оказался там, безо всяких воспоминаний о будущем. А
потом  стал  просто  Мургеном,  ни  о  чем  не  ведающим  и  без  каких-либо
неправильностей, как сейчас.
   - Неправильностей?
   От неожиданности я вздрогнул и обернулся. В комнате, словно из-под земли,
возник Одноглазый. Занавесь, скрывавшая половину комнаты, еще колыхалась.
   - Чего?
   - Что за "неправильности" ты имел в виду? Сосредоточившись, я понял,  что
не знаю, что имел в виду.
   - Не знаю. - Я покачал головой. - Ускользнуло... Где я? То есть когда?
   Ворчун обменялся с ведунами многозначительными взглядами и спросил:
   - Ты помнишь Роковой Перелесок?
   - Еще бы! - Меня снова пронзило холодом, и  тут  я  понял,  в  чем  соль:
никаких воспоминаний о посещении этой комнаты раньше у меня нет, хотя должны
быть.
   Значит, я все еще во вчерашнем дне. Только не столь отдаленном - ведь  от
Дежагора меня отделяют годы...
   Тогда я попытался вспомнить будущее.
   И вспомнил слишком много. Воспоминания заставили застонать.
   - Может, его еще поводить? - предложил Гоблин.
   Я покачал головой:
   - Нет, я в порядке. Давайте подумаем. Сколько времени прошло  между  этим
приступом и предыдущим?  И  сколько  -  с  тех  пор,  как  мы  вернулись  из
Перелеска?
   - Вернулся ты три дня назад, - сообщил Костоправ. - Я велел тебе  отвести
пленных во  Дворец.  Ты  их  повел  -  и  потерял  Тенеплета  по  пути,  при
обстоятельствах столь загадочных, что я приказал всем принадлежащим к Отряду
соблюдать особую бдительность.
   - Да стар он был, - сказал Одноглазый. - Просто помер с перепугу. Никаких
загадок.
   Головная боль не проходила. Я помнил те события, но -  столь  же  смутно,
как и все, происходившее незадолго до прежних припадков. - Я почти не помню,
что там было.
   - Краснорукий Обманник был доставлен в полном порядке. Тем же вечером  мы
собирались его допрашивать. Но ты,  вернувшись  к  себе  и  едва  переступив
порог, рухнул. Твоя  теща,  дядя,  жена  и  шурин  -  все  четверо  на  этом
согласились. Наверное, в первый и последний раз.
   - Может быть. Старуха -  вылитый  Одноглазый.  Противоречит  ради  самого
противоречия.
   - Э, Малец...
   - Заткнись, - оборвал Одноглазого Костоправ. - Словом, ты просто  упал  и
окаменел. С женой твоей случилась истерика, а  шурин  прибежал  ко  мне.  Мы
забрали тебя сюда, чтобы не шибко волновать твое семейство.
   Волновать?! Да эта бражка и слова-то такого не знает! Кроме того, я лично
считал "своим семейством" только Сари.
   - Открой-ка рот, Мурген. - С этими словами Гоблин повернул мою  голову  к
свету и заглянул в глотку. - Повреждений нет.
   Я знал, о чем они думали. О падучей. Я и сам так считал, и расспрашивал о
ней всех, кого мог, но ни один эпилептик до меня не уносился  в  прошлое  во
время припадка. Да еще в такое, которое слегка отличается от того,  что  уже
прожито мною.
   - Говорю же: не болезнь это! - рявкнул  Костоправ.  -  Когда  ты  наконец
найдешь ответ, он целиком будет в твоей  епархии,  а  ты  почувствуешь  себя
дураком оттого, что не заметил этого раньше!
   - Если есть что искать, найдем, - посулил Одноглазый.
   Это заставило меня подумать, что там у  него  еще  имеется  в  загашнике.
Затем я понял, что уже должен бы знать, поскольку они вскоре скажут,  однако
не мог ясно вспомнить эту часть будущего. Она ускользала.
   Иногда страшновато быть мной...
   - Тот, безголовый, снова был там? - спросил Костоправ. Сообразив,  о  чем
он, я ответил:
   - Да, командир. Только  не  безголовый,  а  безликий.  Голова-то  у  него
была...
   -  Он  может  представлять  собою  источник   проблемы,   -   предположил
Одноглазый. - Если вспомнишь какие черты или вообще хоть что-нибудь, тут  же
рассказывай. Или записывай.
   - Я не желаю, чтобы такое произошло с кем-нибудь еще, - сказал Костоправ.
- Как мне вести кампанию, если люди вот так отключаются на несколько дней?
   Я чувствовал уверенность, что ни с кем другим такого случиться не  может,
но говорить об этом не стал - иначе станут давить и расспрашивать, чего  мне
сейчас вовсе не хотелось бы.
   - Мне нужно  что-нибудь  от  головной  боли.  Пожалуйста.  Боль  -  вроде
похмельной.
   - После прежних приступов было так же? - требовательно спросил Костоправ.
- Ты об этом не говорил.
   - Было, только не так сильно. Слегка. Этак на четыре  кружки  пива,  если
пиво варили Лозан Лебедь с Корди Махером. Тебе это о чем-либо говорит?
   Костоправ улыбнулся. То было пиво, лишь  второе  по  мерзопакостности  на
всем белом свете.
   - Мы с Гоблином не спускали с тебя глаз после Рокового Перелеска.  Похоже
было, что приступы будут повторяться. Не хотелось ничего упускать.
   А вот это уже было весьма серьезно. Раз уж, находясь в  этом  времени,  я
помню кое-что из будущего, почему не помню визитов в  прошлое,  которые  мне
еще предстоит совершить?
   И как они могли столь плотно следить за мной? Я их ни разу не заметил,  а
ведь держался начеку - как знать, из-за  какого  угла  выскочит,  размахивая
шарфом-удавкой, Обманник...
   - И чего добились?
   - Ничего.
   - Однако теперь за дело берусь  я,  -  объявил,  надувшись  от  важности,
Одноглазый.
   - Вот что и вправду внушает уверенность...
   - Умниками  все  стали,  -  посетовал  Одноглазый.  -  Раньше,  помнится,
молодежь уважала стариков...
   - Верно. В те времена, когда она не имела  возможности  рассмотреть  этих
стариков поближе.
   - У меня еще дела, - сказал Костоправ. - Одноглазый! По возможности