рута на нет... Слабость его -  вот  загадка!  Если  противник  не
предпринимает всего, на что, по-твоему, способен, это  действует  на  нервы.
Потому  как  Тенекрут  стал  мерзавцем  такого  высокого  полета  отнюдь  не
благодаря мягкости и вежливости.
   Одноглазому  положение  представляется  в  преподлейшем  свете.  Говорит,
Тенекрут так вял оттого, что Длиннотень сидит у него на хвосте  и  тщательно
обессиливает исподтишка.
   Прежде чем появились мы. Хозяевам Теней не с кем было соперничать,  кроме
как друг с другом.
   Как правило, Гоблин не согласен с Одноглазым ни в чем. Он  заявляет,  что
Тенекрут  усыпляет  нашу  бдительность,  оправляясь  тем   часом   от   ран,
оказавшихся серьезнее, чем мы полагали.
   А по-моему, здесь обе эти причины имеются.
   Над лагерем Тенекрута кружат вороны. Постоянно  кружат...  Их  там  самое
меньшее чертова дюжина. А прочие день и ночь преследуют нас, но только не  в
помещениях. Туда они не забираются: мы не пускаем. Если какая  и  попробует,
быстро окажется в чьем-нибудь котелке.
   У Костоправа имелся пунктик насчет ворон. Похоже, теперь я  его  понимаю.
Но мне куда больше досаждают летучие мыши.
   Их не так часто увидишь. Вороны им проходу не  дают.  (Эти  вороны  и  по
ночам летать не стесняются.) А тех, что  уцелеют  после  ворон,  чаще  всего
добиваем мы. Конечно,  некоторые  ускользают,  не  без  этого.  Что  мне  не
нравится.
   Они  -   соглядатаи   Хозяев   Теней.   Дальнозоркие   глаза   коварства,
заглядывающие туда, где враг не в силах свободно управлять живою тьмой.
   Из Хозяев Теней осталось только двое. Они более не властны,  как  прежде,
управлять Тенями в самом сердце таглианских земель.
   Они развеиваются.
   Словно сон.
   Сны слишком легко становятся кошмарами...

Глава 6

   Глядя с вершины башни,  поневоле  удивишься,  как  же  все  эти  джайкури
ухитряются помещаться в стенах Дежагора.
   Некогда холмы, окружающие равнину, были густо усеяны  фермами,  садами  и
виноградниками. После прихода  Теней  крестьянские  семейства  бросили  свои
земли. Затем явились враги  Теней,  Черный  Отряд,  здорово  проголодавшиеся
после победы при Годжийском броде и длинного марш-броска. Ну а затем и армии
тенеземцев, потрепавшие нас впоследствии, не заставили  себя  ждать,  Теперь
холмы хранят лишь воспоминания о былом великолепии.
   Самые мудрые крестьяне бежали первыми. Их-то дети  и  заселят  эту  землю
вновь.
   Затем те, кто поглупей, ринулись сюда, под призрачную защиту  дежагорских
стен. Могаба, когда особенно разъярится, выгоняет  за  ворота  по  несколько
сотен. Это ведь только глотки, вопящие: "Жрать давай!" А еда только для тех,
кто готов умереть, защищая стены...
   Местные, не способные вносить вклад  в  дело  обороны  либо  выказывающие
слабость - больные там, или тяжелораненые, - отправляются за ворота вслед за
крестьянами.
   Тенекрут не принимает  к  себе  никого,  кроме  согласных  участвовать  в
земляных работах либо  рыть  траншеи  под  мертвецов.  Первое  подразумевает
тяжелый труд под жестоким обстрелом бывших друзей из  города,  второе  же  -
подготовку ложа, которое  тебе  же  и  пригодится,  как  только  перестанешь
приносить пользу.
   Небогатый выбор.
   А Могаба никак не постигнет, отчего его военный  гений  не  прославляется
всем миром...
   С нюень бао он не связывается. Пока. Они  почти  бесполезны  для  обороны
Дежагора, однако и ресурсов не потребляют. И детишки их - вон как  упитанны,
а ведь всем остальным приходится подтягивать пояса...
   Сейчас на улицах редко встретишь собаку или  кошку.  Лошади  целы  только
потому, что находятся под защитой армии, да и то их всего горстка.  Кончится
фураж для них - наедимся от души.
   Мелочь вроде  крыс  или  голубей  стала  пуглива.  Порой  можно  услыхать
яростный, протестующий крик застигнутой врасплох вороны...
   Нюень бао... Эти - выживут.
   Народ с одним-единственным бесстрастным лицом на всех...
   Могаба не докучает им - большей частью оттого, что нюень  бао  поднимутся
на обидчика немедля и всем скопом. К драке они относятся серьезно,  это  для
них - святое.
   Они не встревают ни во  что,  если  только  могут,  однако  -  отнюдь  не
пацифисты.  Пару  раз  тенеземцам  пришлось  раскаяться  в  своих   попытках
пробиться в город через их кварталы:  нюень  бао  устроили  им  изумительную
резню.
   Джайкури поговаривают, что они поедают своих врагов. Верно, находили люди
человечьи кости, явно прошедшие кулинарную обработку.
   Я не верю, что кости эти - со столов  нюень  бао,  но  Кы  Дам  отказался
опровергать даже самые пакостные обвинения в адрес своего народа.
   Возможно, он признает правдой любую небылицу  об  ужасных  обычаях  нюень
бао. Может, разговоры, нагнетающие страх перед ними, ему только выгодны.
   Хочешь жить - хватайся за любую соломинку.
   Если бы они заговорили!.. Наверняка порассказали бы такого, что -  волосы
дыбом...
   О, Дежагор! Безмятежные дни прогулок по аду с улыбкой на губах...
   Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем смех  вовсе  покинет  этот
город?

Глава 7

   Усталый донельзя  -  как  и  всякую  ночь,  насколько  себя  помню,  -  я
отправился  на  стену,  заступать  на  очередное  дежурство.  Устроившись  в
амбразуре, я проклял  всех  предков  наших  приятелей-тенеземцев.  Они  там,
снаружи, что-то замышляли. Слышались возня и разговоры, по равнине двигались
огни факелов. Вот же полуночники неугомонные;  не  могут  они  в  нормальное
время делами заниматься?
   Судя по всему, энтузиазма в них было не более, чем во  мне.  Один  раз  я
разобрал даже нелестное замечание обо мне и моих предках. Словно это  я  всю
эту кутерьму затеял! Пожалуй, противник наш  был  движим  одним-единственным
побуждением: никто не вернется домой, пока Штормгард  не  будет  взят.  Быть
может, в этот раз не уцелеет никто, ни с той ни с другой стороны.
   Закаркала, насмехаясь над всеми нами, ворона. Я поленился швырнуть в  нее
камнем. Над стенами стоял туман. Прошел мелкий, моросящий дождик.  Затем  на
юге над холмами засверкали молнии. Весь день было жарко и влажно,  и  вот  к
вечеру разразилась жесточайшая гроза.
   Не слишком хороша такая ночь для штурма высоких стен. Для  обороны  оных,
впрочем, тоже.
   Однако мне было почти жаль этих придурков внизу.
   Шандал с Рыжим наконец  одолели  подъем  с  улицы.  Оба,  кряхтя,  тащили
тяжелые кожаные мешки.
   - Стар я уже для такой работы, - пробурчал Шандал.
   - Зато, если подействует, у всех нас появится шанс состариться.
   Оба привалились к зубцам, переводя дух, а затем  швырнули  свои  мешки  в
темноту. Там принялись ругаться по-тенеземски.
   - Будете знать,  идиоты,  -  огрызнулся  Рыжий.  -  Валите  домой,  дайте
поспать.
   Землю на стены таскала вся Старая Команда.
   - Да я знаю, знаю, - отвечал мне Шандал. - Но - что толку от жизни,  если
и жить-то устал?
   Если вы читали Летопись, то знаете, что наша братия с  самого  начала  не
перестает  это  говорить.  Я  только  пожал  плечами.   А   что   я   такого
вдохновляющего мог сказать? Обычно и не пытаешься искать объяснений, что  да
почему, а просто берешь - и делаешь.
   - Гоблин тебя ищет, - буркнул Шандал. - Но мы тебя тут спрячем.
   Рыжий заорал вниз на ломаном тенеземском:
   - Эй, я понимаю, чего вы там бормочете!  Я  кашлянул.  Хоть  и  была  моя
вахта,  я  мог  уйти,  если  бы  захотел.  Могаба  больше   и   не   пытался
контролировать Старую Команду. Мы свое дело делали - удерживали плацдарм. Мы
просто не разделяли его представлений о том,  каким  положено  быть  Черному
Отряду. Но если этот Хозяин Теней  со  своими  клоунами  когда-нибудь  решит
свалить восвояси, предстоит крепкая проба сил.
   - Где он?
   - Под Тремя, - показал  он  на  пальцах.  Мы  часто  пользовались  языком
глухонемых, когда приходилось говорить о делах на открытом месте.  Ни  мыши,
ни вороны его не понимали. И - ни один из людей Могабы. Я снова кашлянул.
   - Скоро вернусь.
   - Ага.
   Я сошел вниз по крутой, скользкой лестнице,  превозмогая  боль  мускулов,
протестовавших против переноски мешка с землею на обратном пути.
   Что же такого Гоблину от  меня  могло  понадобиться?  Наверное,  обсудить
какой-нибудь пустячный вопрос. Коротышка, подобно своему  одноокому  дружку,
избегает принимать на себя какую бы то ни было ответственность.
   Старой Командой, в общем, руковожу я  -  у  всех  остальных  нет  желания
утруждаться.

***

   Мы обосновались в высоких кирпичных  строениях  неподалеку  от  стены,  к
юго-западу от  северных,  единственных  незабаррикадированных,  ворот.  И  с
первого часа осады продолжали укреплять позиции.
   Могаба мыслит наступательно. Он  не  верит,  что  войну  можно  выиграть,
отсиживаясь за стенами. Он желает встретить тенеземцев на  стене,  отбросить
назад, затем вырваться наружу и перебить их. Он затевает упреждающие рейды и
отвлекающие атаки, дабы держать противника в нервном напряжении. Он не готов
к тому, что тенеземцы могут проникнуть в город  в  значительном  количестве,
хотя каждый раз они оказываются по нашу сторону стены прежде, чем мы  сможем
в достаточной мере сосредоточиться и заставить их отступить.
   Наступит день и час, когда дела пойдут не так, как  хотелось  бы  Могабе.
Когда-нибудь людям Тенекрута удастся захватить ворота.  И  тогда  мы  увидим
настоящие уличные бои. Это неизбежно.
   Что ж, Могаба, Старая Команда готова к этому. А ты?
   Мы-то станем невидимками. Ваше Высокомерие. Мы в такие игры  уже  играли.
Мы читали Летопись. Мы будем призраками, несущими смерть. Надеюсь.
   Тени - вот в чем проблема. Что они уже узнали? И что еще смогут узнать?
   Эти негодяи названы Хозяевами Теней не только за любовь к темноте...

Глава 8

   Все входы в помещения Отряда, за исключением трех потайных  дверей,  были
заложены кирпичом. Как и все наружные окна ниже третьего этажа.  Коридоры  и
дымоходы превращены в лабиринт смертоносных  ловушек.  До  трех  действующих
входов можно добраться, лишь вскарабкавшись по лестницам,  простреливающийся
по всей протяженности. Нам огонь большей частью не  страшен  -  где  смогли,
обеспечили свою безопасность.
   От бездеятельности  в  дни  осады  Отряд  не  страдает.  Даже  Одноглазый
работает. Если только ему не удается спрятаться от меня.
   Пройдя потайным ходом, известным лишь Старой Команде, воронам с  летучими
мышами. Теням, соглядатаям нюень бао да любому нару, сумевшему проследить за
нашим обиталищем с северного барбикена, я скатился  по  лестничным  пролетам
вниз, в подвал,  где  подле  одинокого,  маленького  светильника  подремывал
Бадья. Хоть я и старался идти неслышно,  веко  его  дрогнуло.  На  оклик  он
дыхания тратить не пожелал.  Позади  него  к  стене  был  прислонен  ветхий,
расшатанный шкаф с криво висящей на одной петле дверцей.  Осторожно  отворив
дверцу, я скользнул внутрь.
   Всякий  пробравшийся  сюда   найдет   лишь   шкаф,   заполненный   весьма
ограниченными запасами провизии.
   Шкаф этот ведет в туннель, который соединяет все наши помещения. В  одном
из них спали среди устрашающего беспорядка  и  вони  медвежьей  берлоги  еще
несколько человек. Здесь я пошел медленнее, пока меня не признали.
   Будь я чужим, был бы не первым из тех, кто никогда не  вернется  из  этих
подземелий.
   Теперь я добрался до мест, по-настоящему секретных.
   Новый Штормгард вырос поверх старого Джайкура. И на снос  старого  города
сил впустую  не  тратили.  Множество  первоначальных  построек  оказались  в
превосходном состоянии.
   Там, где никому не пришло  бы  в  голову  искать,  мы  выкопали  обширный
лабиринт. И лабиринт этот  становился  просторнее  с  каждым  мешком  земли,
отправлявшимся на стену или использованным в прочих наших  задумках.  Однако
муравейник наш уютным не назовешь. Требуется сила воли, чтобы спускаться  во
тьму и сырость наших коридоров, где воздух еле движется, свечи едва тлеют  и
всегда имеется шанс, что в любом темном углу затаилась визжащая смерть.
   К подобной обстановке невозможно привыкнуть.
   Ведьмак, Масло, Гоблин с Одноглазым и я прошли  через  такое  прежде,  на
Равнине Страха,  где,  кажется,  пять  тысяч  лет  прожили  в  земле,  точно
барсуки...
   - Клетус, где Гоблин?
   Клетус - один из трех братьев, возглавляющих  наши  инженерные  службы  и
артиллерию.
   - За углом. В следующей комнате. Клетус, Лофтус и  Лонжинус  -  настоящие
гении. Это они рассчитали, как по дымоходам построек наверху подавать воздух
в самые глубокие туннели, медленно пропускать его по ним, а затем, по другим
дымоходам, выводить наружу. Простая инженерия,  однако  для  меня  -  словно
волшебство. Ток пригодного для дыхания воздуха, пусть медленный и не слишком
чистый, исправно служит нам. Хотя сырости и вони от этого не меньше.  Гоблин
держал светильник,  освещая  стену,  на  чисто  выскобленные  камни  которой
Лонжинус нашлепывал известковый раствор, примерно на уровне глаз.
   - Что стряслось, Гоблин?
   - Дождь этот поганый наверху.
   - Ну да. Боги где-то выхлебали реку, а теперь  сюда  отливают.  И  что  с
того?
   - У нас тут около тысячи протечек.
   - Что, так плохо?
   - Может статься. Дренажа - никакого. Мы  сейчас  -  глубже  некуда,  если
только с Двадцатым туннелем дела не пойдут на лад.
   - По-моему, проблема - чисто инженерная.
   -  Ну  да,  -  подтвердил  Лонжинус,  разравнивая  раствор.  -  Клет  это
предвидел. Мы с самого начала работали над водонепроницаемостью. Беда в том,
что никак не проверить, все ли в порядке,  пока  не  задождит  как  следует.
Счастье еще, что такого  во  время  сезона  дождей  не  случилось.  Три  дня
подобного ливня - и затопит нас тут, к чертям.
   - Вы ведь справитесь? Лонжинус пожал плечами.
   - Постараемся, Ворчун. Это - все, что мы можем сделать.
   В общем, от меня здесь толку мало.
   - За этим ты меня и искал? Проблема,  даже  по  Гоблиновым  меркам,  была
слишком уж незначительной.
   - Не только. Лонго, ты ничего не слышишь, С  этими  словами  человечек  с
лягушачьей физиономией проделал тремя пальцами левой руки замысловатый жест.
Меж пальцев его что-то едва уловимо замерцало, и Лонжинус вернулся к работе,
словно совершенно оглох.
   - Настолько важно, что его требовалось вырубать?
   - Болтлив он. Худого, конечно, не желает, просто  помимо  воли  повторяет
все, что слышал.
   - Да еще от себя приукрашивает. Знаю. Хорошо. Говори.
   - С этим Хозяином Теней что-то произошло. Он изменился. Мы  с  Одноглазым
полагаем, что около часа назад. Он просто-напросто скрывает это от нас.
   - Что?
   Гоблин склонился поближе ко мне, словно бы Лонжинус мог подслушивать.
   - Он в добром здравии, Мурген. Он почти поправился. Ему просто нужно было
стать на ноги прежде, чем они оба двинутся на нас. Мы  также  полагаем,  что
свою перемену он прячет больше  от  дружка  Длиннотени.  Нас-то  он  не  так
боится.
   Я так и замер, вспомнив  вдруг  странное,  творившееся  сегодня  -  прямо
сейчас! - на равнине.
   - Ах, т-твою мать!..
   - Что такое?
   - Он идет на штурм сегодня! Прямо сейчас! Они выходили на позиции,  когда
я спускался сюда. Я-то думал, все будет как обычно... Словом, лучше  поднять
всех по тревоге.
   Собрав все оставшиеся силы, я поспешил назад, объявляя общую тревогу всем
встречным.

Глава 9

   Тенекрут не спешил. Отряд занял  позиции  на  стене.  Ведомая  нами  орда
таглианцев приготовилась к бою, как только могла. Я разослал  предупреждения
Могабе и Глашатаю нюень бао, Кы Даму. Могаба, конечно, тупица и безумец,  но
не безнадежный дурак. И, если Гоблин заявляет, что беда близка, выслушает.
   Повсюду зазвучали сигналы тревоги. Из-за стены немедля раздались возгласы
злобного разочарования. Тут  и  гражданское  население  начало  реагировать.
Темные улицы объял страх - судя по ощущениям,  куда  сильнее  прежнего.  Как
всегда, джайкури, что постарше, вспомнили  первое  появление  Хозяев  Теней.
Тогда первая волна атакующих состояла из смертоносных искр тьмы.
   - Одноглазый! Тени там есть?
   - И не может быть. Им сюда от  самого  Тенелова  добираться.  Длиннотень,
наверное, этим занимается.
   - Хорошо.
   Мне уже доводилось видеть, что может натворить Тень. Одно скажу: джайкури
совершенно правильно их боятся.
   - Хотя некоторую долю волшбы могу тебе обещать. Уже назрело.
   - За что я тебя, коротышку, люблю - здорово умеешь ободрить.
   Я окинул взглядом стену рядом с нашим  сектором.  Разглядеть  удалось  не
много, однако похоже было на  то,  что  нападающим  подготовлена  надлежащая
встреча.
   Впрочем, если Тенекрут оправился, это ничего не значит.
   - Мурген!
   - Что?
   - Оглянись!
   Я оглянулся.
   Глашатай Кы Дам в сопровождении  сына  и  нескольких  внуков  при  помощи
жестов испрашивал позволения подняться к бойницам. При оружии был только его
сын, коренастый, бесстрастный мужик; по слухам, мастер в обращении с мечом.
   - Добро пожаловать, - кивнул я. С виду Глашатай на тыщу лет старше нашего
Одноглазого, однако ему  хватило  бодрости  взойти  наверх  без  посторонней
помощи. Не отяжелили его годы, что и говорить. Волосы его - те, что  уцелели
- были расчесаны на прямой пробор, обрамляя  лицо  легкими  белыми  прядями.
Судя по пятнам на коже, он страдал какой-то печеночной хворью.  В  целом  же
кожа его поблекла от старости, и Глашатай был светлее даже некоторых из нас,
северян.
   Он слегка поклонился.
   Я ответил тем же манером, постаравшись в точности повторить  его  поклон.
Это должно было означать приветствие меж равными и прибавить несколько очков
в мою пользу - я  ведь,  хоть  и  юн  годами,  все  равно  являлся  старшим,
поскольку он находился на территории Отряда, а в Отряде главный - я.
   Я изо  всех  сил  старался  быть  вежливым  с  Глашатаем  и  беспрестанно
напоминал ребятам, чтобы относились к нюень бао уважительно и бережно - даже
в случаях провокаций. Я  пытался  вдохновить  их  на  более  тесные,  нежели
обычно, отношения.
   В этих чужих краях у нас нигде нет друзей.
   Кы Дам обратился взглядом к темнеющей равнине. Осанка  его  была  строга.
Многие джайкури были уверены, что он - волшебник.  Гоблин  же  с  Одноглазым
говорили, что его можно назвать ведьмаком в устаревшем смысле этого слова  -
как мудрого, много изведавшего человека.
   Старик глубоко вдохнул, словно бы укрепляя силы своей ауры:
   - В эту ночь будет не так, как всегда. Говорил он на общетаглианском -  и
без малейшего акцента:
   - Их повелитель восстановил свои силы. Строго взглянув на  меня,  перевел
взгляд на Гоблина с Одноглазым:
   - О. Хм-м.
   - Ты совершенно прав. Я в свою очередь обратил внимание на сопровождавших
Глашатая. Мастер клинка казался слишком уж толстым  и  неуклюжим  для  своей
репутации.
   Внуки выглядели в точности как обыкновенные мужчины нюень бао в  расцвете
сил. Будто бы, улыбнувшись либо еще как-то  выразив  свои  чувства,  лишатся
собственной души. Словно, выражаясь словами Гоблина, по кактусу у них в заду
сидит.
   Оставив  Кы  Дама  вглядываться  в  ночь,  я  вернулся  к  своим   делам.
Сопровождавшие его, как могли, старались не путаться под ногами.
   Подошел Бадья:
   - Все готово, командир.
   Судя по возгласам, люди Хозяина Теней также были готовы  начинать.  Горны
их заревели, точно стадо быков в охоте.
   - Ну, это ненадолго, - проворчал я. Они могли бы отложить  это  дело  еще
лет на двадцать. Я бы не возражал. Мне спешить некуда. С улицы к нам взбежал
вестовой из таглианцев, сквозь сбившееся дыхание выдавивший, что меня  хочет
видеть Могаба.
   - Иду. Скажи, минут через  пять.  -  Я  вгляделся  в  темноту.  -  Бадья,
остаешься за старшего.
   - Ну да. Только еще Одного клоуна Отряде здесь не хватало.
   - Сокрушу!
   Кы Дам что-то сказал. Мастер меча, сощурившись, принялся вглядываться  во
мрак. На пол-удара сердца в холмах что-то блеснуло. Звезда? Отблеск  звезды?
Нет. Ночь была холодна, пасмурна и дождлива.
   -  Каменный  Воин,  -