ь к Сари сразу и лишь ближе к вечеру исхитрился,  словно  бы
случайно, на  нее  натолкнуться.  Хотя  в  течение  дня  они  несколько  раз
оказывались в одном помещении, Сари его так и не узнала.
   Столкнувшись с нею, он тихонько прошептал  извинение  по-таглиански.  Что
именно  сказал  Тран,  я  не  расслышал,  зато  увидел,  как  расширились  и
наполнились живым изумлением глаза Сари. Ничем не выдав  себя,  она  приняла
его извинения и пошла своей дорогой.
   В ту ночь она не стала запирать на засов дверь своей кельи.  И  позволила
себе роскошь оставить на ночь горящую свечу.
   Тран явился к ней очень поздно, когда во всем храмовом комплексе не спали
лишь трое жрецов, которые совершали регулярные полуночные  жертвоприношения,
имевшие целью умолить Гангешу даровать людям сутки, свободные от горестей  и
невзгод.
   Псевдомонах тихонько поскребся в дверь кельи. То  была  простая  плетеная
заслонка, которая не остановила бы и решительно настроенного  сурка.  Скорее
символ, нежели настоящая дверь. За плетенкой,  перегораживая  проем,  висела
тряпичная занавеска. Сари впустила Трана и жестом предложила ему присесть на
ее циновке. Старик сел и поднял на Сари  светлые  глаза.  Я  видел,  что  он
осознает важность своего поручения, хотя,  будучи  человеком  порядочным,  и
краешком глаза не заглянул в письмо.
   В этот миг я едва не ударился в панику.  Все  мои  попытки  научить  Сари
читать успехом не увенчались. Как же она теперь?.. Спросит Трана,  вот  как.
Тут-то я и узнаю, настоящий он друг или тайный единомышленник дядюшки Доя.
   Безукоризненные манеры Сари сводили меня с  ума.  Хоть  она  и  не  имела
возможности  угостить  гостя  чаем  или  развести  иные   церемонии,   какие
использует нюень бао, чтобы оттянуть переход к сути дела, ей все же  удалось
отсрочить начало серьезного разговора минут на пятнадцать.
   - У меня послание, - прошептал наконец Тран так тихо, что расслышать  его
слова из-за двери было бы невозможно, даже если бы желающий подслушать  знал
разговорный таглианский. - Его доставил  мне  Каменный  Воин  с  севера,  из
последней цитадели Хозяев Теней. Он просил передать его тебе. Вот оно.
   Сари опустилась перед ним на колени. Что было нелегко - она  основательно
располнела. Он сдвинула брови и не  вымолвила  ни  слова.  Наверное,  просто
боялась открыть рот.
   - Солдат Тьмы знает, где ты находишься и под каким именем.  Он  знал  это
еще, когда сам я считал, что ты действительно погибла  от  рук  тоога.  Твои
родственники хитры и жестокосердны.
   Сари кивнула. Она все еще не решалась заговорить.
   О Боже, как же она прекрасна.
   - Они знали это, хотя находились на другом конце света, дитя. Что  пугает
меня. Времена нынче страшные, и страшные люди, ходят среди нас. Некоторых из
них мы не в силах распознать. Костяные Воины кажутся не страшнее прочих,  но
все же...
   - Послание, дядюшка.
   Сари назвала его так в знак почтения. Он не состоял с нею в родстве.
   -  Да..,  извини.  Просто,  когда  я  слишком  много  времени  провожу  в
размышлениях, меня одолевает страх.
   Сари взяла мое письмо и принялась разглядывать его,  не  особо  порываясь
заглянуть внутрь. Так или иначе, она была счастлива  тем,  что  братство,  к
которому принадлежал ее муж, помнило и заботилось о ней.
   - Кто привез письмо?
   - Он не назвал имени. Очень молодой таглианец. Из низшей касты.
   - Паренек со шрамом? Таким, что  его  левое  веко  опускается,  и,  когда
смотришь на него с той стороны, кажется, будто он дремлет?
   - Точно. Ты его знаешь?
   - Я его помню.
   Она вновь повертела в руках письмо.
   - Открой его, дитя.
   - Мне страшно.
   - Страх убивает сознание.
   Ни хрена себе! Неожиданно он затянул ту же  песню,  что  и  дядюшка  Дой,
когда учил меня биться на мечах. Неужто  старина  Тран  тоже  принадлежит  к
касте тайных жрецов?
   Сари вскрыла  послание  и  уставилась  на  бумагу,  исписанную  крупными,
отчетливыми буквами. Затем она обратилась к Трану:
   - Дядюшка, прочти мне его. Пожалуйста. Тран засунул мизинец в левое ухо и
поковырялся среди пучков волос. В  ухе  у  старикана  волос  было,  пожалуй,
побольше, чем на макушке. Держа письмо другой рукой, он пробежал его глазами
и задумался, переваривая прочитанное. Затем он поднял глаза на Сари и открыл
было рот, но неожиданно  стал  озираться  по  сторонам,  словно  его  что-то
испугало.
   Ему пришло в голову, что мы,  возможно,  обладаем  способностью  каким-то
образом видеть, что происходит в  храме  Гангеша.  И  что  происходящее  там
представляет для нас интерес. Особенно для Солдата Тьмы по имени Мурген.
   - Должно быть, это письмо от твоего мужа. Он поколебался лишь миг и так и
не вставил слово "иноплеменного".
   - Так оно и есть. Я узнала его руку. О чем там говорится?
   - Там говорится, что он не мертв. Что ему солгали, будто ты  погибла.  Но
он знает, где ты и что делаешь, ибо овладел могучими чарами. И он приедет за
тобой, как только падет Хозяин Теней.
   Старик пересказал содержание весьма близко к тексту.
   Сари заплакала.
   Мне хотелось обнять ее. Она всегда  была  сильной.  Никакие  невзгоды  не
могли ее сломить. И она  никогда  не  давала  воли  слезам.  Мне  совсем  не
нравилось смотреть,  как  она  плачет.  Я  подлетел  поближе  к  Трану.  Тот
вздрогнул и огляделся.
   - Это не все. Тут еще написано, что он любит тебя. И просит  прощения  за
то, что не смог предотвратить случившееся.
   Сари уняла слезы и кивнула.
   - Я знаю, что он любит меня. Вопрос  в  том,  почему  меня  возненавидели
боги? Я не сделала им ничего дурного.
   - Боги мыслят иначе, не так, как мы. Они строят планы,  в  которых  целая
жизнь всего лишь искорка, крохотная вспышка в долю секунды. Их не интересуют
наши желания, и они не оставляют нам выбора. Они используют нас так же,  как
мы используем зверей, обитающих в лесах, в полях и на болотах. Мы всего лишь
глина в их руках.
   - Дядюшка Тран, мне  не  нужны  поучения.  Мне  нужен  мой  муж.  Я  хочу
избавиться от старых мошенников... - Сари осеклась  и  жестом  велела  Трану
вести себя тихо.
   Я выплыл из кельи.
   Неподалеку от двери застыл в растерянном недоумении жрец. Должно быть, он
услышал что-то, проходя  мимо.  Оглядев  темный  Коридор,  он  опустил  свою
маленькую лампу, подошел поближе к двери и навострил ухо.
   Налетев на святошу,  я  попытался  воздействовать  на  него  силой  своей
ярости. И добился  успеха.  Жрец  обернулся,  задрожал  и  припустил  прочь.
Оказывается,  ежели  меня  раззадорить,  я  могу  не  только  ворон  пугать.
Вернувшись назад, я услышал, как Сари убеждала Трана переслать мне ответ.  В
сущности, ответ я уже получил, но  мне  было  бы  приятно  держать  в  руках
записку, продиктованную Сари. И носить ее с собой как  залог  нашей  будущей
встречи.
   Тран согласился, но писал медленно, тщательно подбирая слова. И все время
озирался, словно боялся, что келья населена призраками.
   - Как себя чувствуешь? Ты ведь на сносях.
   - С этим я справляюсь без труда, дядюшка. Да мне и  не  впервой,  я  ведь
рожала уже дважды.
   - На сей раз будет труднее. Твой муж - рослый мужчина.
   -  Ты  тоже  считаешь,  что  мне  предстоит  родить  демона?  Тран  слабо
улыбнулся.
   - Не в том смысле, как другие наши сородичи. Я думаю  о  пророчестве  Хон
Трой. Твоя бабушка была мудрой женщиной, и ее предсказания всегда сбывались.
Хотя, порой, и неожиданным для нас образом.
   - Но она и не заикалась ни о каком чудовище.
   - То, что говорила она, и то, что слышали твоя мать  и  дядюшка  Дой,  не
обязательно одно и то же. Есть вещи, которые люди просто не хотят слышать.
   В этом высказывании меня заинтересовало сразу несколько пунктов. Хотелось
бы разузнать побольше о дядюшке Дое. И о пророчестве Хон Трой,  до  сих  пор
представлявшем почти такую же загадку, как и убежденность таглианцев в  том,
что Черный Отряд являет собой стихийное бедствие, худшее, чем  землетрясение
или наводнение. Но Тран меня разочаровал. Он не стал развивать  эту  тему  и
предпочел слушать Сари.
   Я выглянул в коридор.
   Напуганный мною святоша возвращался. И не один, а с приятелями. Я налетел
на него еще яростнее, чем  раньше.  Малый  оказался  отнюдь  не  героем.  Он
взвизгнул и пустился наутек. Спутники его недоуменно переглянулись и, вместо
того чтобы идти в келью Сары, поспешили  за  ним.  Видимо,  решили,  что  он
спятил. Проследив за ними и удостоверившись, что они не  вернутся,  я  снова
полетел к Сари. Тран уже ушел. Перемещение во времени  не  дало  мне  ничего
интересного.

Глава 61

   Сари вернулась на свою циновку. И замерла там, стоя на  коленях,  положив
ладони на бедра. Словно чего-то ждала. Я завис прямо перед ней.
   - Ты здесь, Мур? Я чувствую это. Я чувствовала тебя и раньше, правда?
   Я попытался ответить, - но в  результате  получил  от  Копченого  обычный
посыл: Она есть тьма. Он даже подался назад. Странно, ведь раньше  Сари  его
совершенно не беспокоила. Или, все же, беспокоила?
   Последнее время он явно не любил женщин.  Даже  Радиша  вызывала  у  него
отторжение.
   Я направил его вперед. Копченый заартачился. Сари что-то уловила.
   - Я слишком тяжела, чтобы пускаться в дорогу сейчас. Но уйду отсюда,  как
только наш сын сможет перенести путешествие.
   - Сын? Мой!
   Я почувствовал себя другим человеком. Но лишь на миг, пока не  задумался:
откуда она знает.
   Некоторые называли ее ведьмой. Или ведуньей - короче женщиной,  способной
общаться с духами. Я за ней такого не замечал.
   Но может быть она могла знать?
   Неожиданно мир вокруг меня заколебался. Я имел достаточно опыта  прогулок
с духом, чтобы понять: кто-то пытается меня разбудить.  Мне  очень  хотелось
дать Сари знать, что я получил ее послание.
   - Я люблю тебя. Сари, - мысленно произнес я.
   - Я люблю тебя, Мурген, - откликнулась Сари, словно услышала меня.
   Меня трясли все более настойчиво Я покинул окрестности храма Гангеша,  но
попытался задержаться в мире духов. И даже попробовал наведаться  к  Радише,
разведать побольше о ее кознях, но Копченый отпрянул  прочь  с  отвращением,
под стать тому, какое выказывал к Душелову. Она есть тьма.
   Мир туманился и расплывался. Я пролетел над землей, быстро и очень низко,
надеясь, что это поможет совладать с чарами, скрывающими Гоблина и Могабу.
   И увидел-таки обоих, мельком, но достаточно четко.
   И тот и другой были в  пути.  Могаба,  похоже,  собирал  силы.  Форвалака
находилась при Гоблине. Оба отряда сопровождали вороны.
   Надо полагать, Душелов представляла себе общую картину куда лучше меня.
   - Неужто ты так ничему и не научился? - рявкнул Костоправ.
   У меня едва хватило сил, чтобы сесть и дотянуться до воды. Я  пробыл  там
гораздо дольше, чем мне казалось. Сари всегда  заставляла  меня  позабыть  о
времени.
   - Дерьмо! - пробормотал я. - Из меня все  соки  выжаты.  Мог  бы  сожрать
корову.
   - А ворону не хочешь? Нечего на службе заниматься семейными делами.
   Один хрен, в здешних краях не найдешь съедобной коровы. Я хмыкнул,  зажав
в одной руке кувшин с каким-то сладким пойлом, а  в  другой  краюху  теплого
хлеба. В тот момент мне и в голову не пришло спросить, с чего он взял, будто
я занимался семейными делами.
   - Уже темно. Наши люди забиваются в свои  норы  и  законопачивают  их  за
собой. Мне нужно, чтобы ты отдохнул и был  готов  установить  наблюдение  за
Вратами Теней. Постоянное наблюдение. Нам необходимо получить сигнал  в  тот
момент, когда Длиннотень откроет Врата.
   Я поднял руку и, как только прожевал кусок хлеба, спросил:
   - А не лучше ли мне  проследить  за  Длиннотенью.  Копченый  отказывается
приближаться ко Вратам. Может случиться, что я увижу Тени лишь  когда  будет
уже слишком поздно. А Длиннотень можно засечь в тот момент, когда он  начнет
отдавать распоряжения.
   Я проглотил последний кусок и запил его подслащенной водицей.
   Копченый застонал.
   - Дерьмо!
   Вид у Старика был такой, будто ему хотелось заплакать.
   - Где Одноглазый? - поинтересовался я. - Лучше бы доставить его сюда. Уже
несколько лет Копченый не издавал ни звука.
   - Найди его. Я, как-никак, лекарь... - Он направился к койке Копченого.
   - Недурная идея.
   Я поднялся и на все еще слабых ногах поплелся к порогу.

Глава 62

   Вечерок выдался как раз подходящий для того, чтобы  ад  вырвался  наружу.
Блуждая с духом, я настолько увлекся, что и не заметил сгущавшейся тьмы,  но
теперь видел, что небо затягивают мрачные тучи.
   - Одноглазый! - взревел я. - А ну волоки сюда свою дохлую задницу!
   Я рассмотрел облака и нашел, что мое предложение было весьма разумным.
   - Где, черт возьми, этот дерьмовый коротышка? Я направился к его норе, то
и дело выкрикивая "Одноглазый!" Не вознамерился же  он  провести  ночь  там.
Колдун не слишком старался превратить свое логовище в  надежное  убежище,  и
оставаться там, когда появятся Тени, было опасно. Хоть он и кудесник.
   Я почти дошел до его жилища, когда коротышка вылез наружу и затрусил  мне
навстречу.
   - Чего тебе надо. Малец?
   - Куда ты, на хрен, запропастился? Впрочем, ладно.  Не  до  того.  У  нас
проблема с духом.
   - Хм?
   - Он издает звуки, - прошептал я и  лишь  потом  огляделся  по  сторонам.
Непростительная  забывчивость.  К  счастью,  ворон   поблизости   не   было.
Одноглазый оглянулся через плечо.
   - Издает звуки? - Кажется, он мне не поверил.
   -  Я  что,  неясно  выразился?  Давай  шевели  задницей.  Костоправ   уже
осматривает его как лекарь.
   Я продолжал высматривать соглядатаев. Подслушивать могут мыши, и земляные
и летучие, да и Тени тоже.
   Пульсирующий свет, похожий на северное сияние вспыхнул между  Вершиной  и
развалинами  Кьяулуна,  заиграв  на  металлических  вкраплениях  на   стенах
крепости. Но только  на  миг  -  видимо.  Госпожа  устроила  вспышку,  чтобы
сориентироваться. В следующее мгновение он погас.  Теперь  засветились  лишь
уцелевшие хрустальные купола. Ярче  всех  -  купол  над  излюбленной  башней
Длиннотени.
   - Ты собираешься торчать здесь и глазеть или может делом займешься.
   В этом весь Одноглазый. Сам набедокурит, а вину свалит на меня.
   Прежде чем зайти внутрь, я еще раз огляделся, но  ничего  не  заметил.  Я
занавесил вход и расположил отгоняющую Тени  свечу  между  пологом  и  нами,
засветив ее от ближайшей лампы. Вроде еще и рано, но подстраховаться никогда
не лишне.
   - Интересно,  неужто  Хозяин  Теней  не  любопытствует,  с  чего  это  мы
затихарились и даже костров не жжем.
   - Тес, - шикнул на меня Одноглазый. - Ты  вроде  говорил,  что  Костоправ
осматривает Копченого. Костоправ, сгорбившись, сидел на моем стуле.
   - Он этим и занимался, когда я уходил. Я прильнул к кувшину, с  жадностью
поглощая подслащенную воду.
   - Мне он не кажется слишком  уж  резвым,  -  сказал  Одноглазый  и  ткнул
Копченого в бок.
   - Я что, сказал, будто он вскочил и принялся отплясывать? Он застонал.  А
за все время, пока я торчал рядом с ним, он только хрипел. Так что стон  это
тебе не шутка. Костоправ со мной согласен.
   Старик - легок на помине - вернулся в свою плоть. Он зашевелился  и,  как
только голова чуточку прояснилась, сказал:
   - Это обещает быть интересным. Длиннотень только что послал  за  Ревуном,
Сингхом и девочкой. Он готов начать.
   - Ну вот, через минуту эти поганые  Тени  нагрянут  сюда,  -  разворчался
Одноглазый. - И почему только я не бросил все это, да не заделался фермером?
А тут еще малец всякую чушь городит - вроде того, что старый мошенник  будто
бы начинает выпендриваться.
   - Он и вправду стонал, или что-то в этом роде, - возразил Костоправ. -  А
когда я попытался присмотреться к  девочке,  заартачился,  да  еще  и  выдал
какую-то мыслишку - то ли насчет темноты, то ли насчет Теней.
   - Она есть  тьма,  -  процитировал  я.  В  последнее  время  он  сделался
женоненавистником.  Выдает  нечто  подобное  всякий  раз,  когда   пытаешься
подвести его к женщине. Сильнее всего это ощущается близ Душелова.
   За ней идут Сари и Радиша.
   - А, - промолвил Одноглазый, - я и думать забыл про  эту  старую  ведьму.
Как она поживает, Мурген?
   - А тебе что, есть до нее дело?
   - Я слышал, Корди сейчас в пути. Ему-то небось дело есть.
   - Ты часом не собираешься рассказать ему, что мы можем  шпионить  за  его
милашкой.
   - Хм. Пожалуй нет. Но за мной должок. Как-то  он  меня  взгрел.  Лично  я
сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сумел обскакать Одноглазого, кроме, разве  что,
Гоблина. Одноглазый первый облапошит кого угодно.
   В следующий миг выяснилось, что он вдобавок способен  преизрядно  удивить
тех, кто вроде бы неплохо его знает.
   - На случай, если я не переживу эту ночь, у меня на  постели,  в  скатке,
оставлено завещание. Все что у меня есть должно  перейти  Гоблину.  Но  пара
штуковин должна достаться Готе.
   В этот момент Одноглазый поднимал веки Копченого и не заметил, как  мы  с
Костоправом обменялись встревоженными взглядами.
   - Ас чего ты решил, будто мы сможем  вернуться  за  твоим  завещанием?  -
спросил Костоправ.
   - Малец точно сможет. Ни хрена ему не  сделается.  Его  теща  утверждает,
будто он избран или предназначен. Невесть для чего.  Единственный,  кто  мог
это знать, откинул копыта.
   Я заговорил, опережая неизбежный вопрос Старика.
   - Он имеет в виду нечто, открывшееся Хон Трой  по  пути  в  Дежагор.  Что
именно, я так и не узнал. Я говорил об этом с Сари, но  она  тоже  не  могла
ничего  прояснить.  Какое-то  пророчество  насчет  будущего  нюень  бао.  От
которого дядюшка Дой и матушка Гота дерьмом исходят. Тай Дэй,  тот,  правда,
поспокойнее, но он, возможно, тоже не знает в чем дело.
   - По-моему,  ты  уже  определил  будущее  всей  этой  своры  безо  всяких
пророчеств, - заметил Костоправ. - За нами таскается  чуть  ли  не  половина
племени. Одноглазый, твой-то приятель где? Я его не видел уже с неделю.
   - Джоджо? Чтоб мне сдохнуть, если я знаю.  Этот  малый  не  путается  под
ногами... Слушай, я не нахожу  в  Копченом  ничего  особенного.  Может,  мне
прогуляться с ним, присмотреться как следует, то да се...
   - Я же тебе сказал...
   - Да. Да. Помолчи, Малец.  Мне  надо  сосредоточиться.  Сосредоточиваться
особо не требовалось. Копченый настолько привык к прогулкам с его духом, что
это не требовало никаких усилий.
   - Он и впрямь казался каким-то странным, - заметил Костоправ.  -  Но  мне
трудно судить, я провожу с ним мало времени.
   - Мне только что пришло в  голову,  что  в  последнее  время  я  перестал
сталкиваться с Киной.
   - Это с ним. А в твоих снах? Я не мог припомнить.
   - Чудно, но я не помню. А ведь должен бы. Сны-то у меня всю дорогу одни и
те же. Я с ними почти свыкся.
   - Может быть, в этом все и дело? Будь осторожнее.
   - Как говорит Одноглазый, Осторожный - мое второе имя.
   - Второе имя Одноглазого - Тупица.
   - Я все слышал. И превращу  тебя  в  жабу.  Оказывается,  колдунишка  уже
вернулся.
   - Я уже говорил, и скажу снова: ты и еду в дерьмо превратить не  сможешь.
Скажи лучше, - что ты выведал.
   - Боюсь, нам придется подождать денек, а когда  будет  побольше  времени,
сесть да подумать, что можно сделать.
   - Ты о чем?
   - У меня создалось впечатление, будто стены, отгораживающие его от  мира,
начали разрушаться.
   - А вдруг он проснется сегодня ночью, в самый разгар событий?  -  спросил
Костоправ.
   - Сомневаюсь. Пока он еще глубоко упрятан.  Одноглазый  полюбовался  тем,
как я уплетаю жареную куриную ногу, запивая сладкой водой, и ехидно заметил:
   - Малец, ты, я вижу, способен  сожрать  и  вылакать  все,  что  на  глаза
попадется.
   - Ночь-то впереди длинная.
   - Оставайся здесь и займись  дедом,  -  велел  мне  Костоправ.  -  Но  не
пропадай там подолгу. И как только начнется, дай мне знать.
   - Будет исполнено, командир.
   - Одноглазый, поднапусти здесь каких-нибудь чар.  Таких,  чтобы  отгоняли
Тени, но мы могли бы при