ядюшка Дой -  чуток
сушеной рыбы. Но многим солдатам их верования запрещали употреблять  в  пищу
плоть живых существ.
   - Не худо бы выяснить, водится ли в этом озере рыбешка, - заметил, я.
   - Как мне кажется, здесь  может  ловиться  форель,  -  отозвался  Старик,
бросая взгляд на воду. Но даже не заикнулся  насчет  того,  чтобы  взять  да
чуток порыбачить.
   Подошли батарейные фургоны. В каждом из них на походившей на кровать раме
в четыре фута шириной и десять длиной были  установлены  бамбуковые  трубки.
Эти батареи представляли собой одно из лучших военных измышлений Госпожи. За
расположением  фургонов  Капитан  надзирал  лично:  им  он  придавал  особое
значение. Это и понятно - при такой облачности стемнеет достаточно быстро. А
как только стемнеет, начнут шнырять Тени.
   К востоку от озера, где по пересеченной местности наступало  левое  крыло
корпуса Госпожи, в воздух взмыл единственный светящийся шар.
   Пролетев некоторое расстояние в южном направлении, он потерял скорость  и
начал медленно терять высоту. Следом за ним взлетело  еще  несколько  шаров:
все разных цветов.
   Солдаты задергались.
   Из ближайшего фургона донесся хлопок. Зеленый огненный шар,  отражаясь  в
воде, прочертил воздух над озером. Ветер стих, и поверхность озера почти  не
рябила. Я нервничал куда больше, чем большинство наших  солдат,  потому  что
мне доводилось видеть, на что способны эти вонючие коротышки - тенеплеты.  И
слышать, как истошно вопят пожираемые изнутри люди.
   Впрочем, рассказов об этом солдаты наслушались  вдосталь.  Уж  сегодня-то
ночью часовые наверняка не сомкнут глаз.
   Зеленый шар устремился к тому островку, и я перевел дух. Может, все  дело
в том, что у страха глаза велики, а на самом деле никакой опасности нет?
   Расчеты бамбуковых батарей с определенными интервалами выпускали один шар
за другим. К острову шары не летели. Люди начали успокаиваться, да и ко  мне
стала возвращаться уверенность. В конце концов  я  завернулся  в  одеяло  и,
улегшись на спину, стал любоваться тем,  как  прочерчивают  небо  светящиеся
шары. Приятно было знать, что Тени не смогут застать нас врасплох.
   Я слышал, как парни из батарейных расчетов заключали пари на  то,  какого
цвета шар вылетит следующим. Строгой  последовательности  в  этом  не  было.
Стрельба безо всякой цели расхолаживала. Существовала  опасность  того,  что
скоро  вояки  устанут  и  примутся  ворчать  -  чего  ради   им   приходится
обстреливать озеро, тогда как все прочие давно завалились на боковую.

Глава 15

   Когда кто-то толкнул меня в бок, мне снился довольно причудливый  сон,  в
котором фигурировали Радиша и Корди Махер.  Я  застонал  и  приподнял  веко.
Зная, что мне, как готовившему ужин,  не  положено  заступать  в  караул,  я
выругался, натянул на голову одеяло и попытался  вернуться  во  Дворец,  где
Махер спорил с Радишей по поводу  ее  намерения  навесить  на  Черный  Отряд
хомут, как только будет покончено с Хозяином Теней. Создавалось впечатление,
будто я не просто видел сон, но каким-то  образом  присутствовал  при  самой
настоящей беседе.
   - Просыпайся! - Дядюшка  Дой  снова  толкнул  меня  в  бок.  Я  попытался
удержаться за сон. Было в  нем  что-то  важное,  неуловимо  опасное.  Что-то
имевшее отношение к Радише и огорчавшее Махера. Казалось, еще чуть-чуть, и я
разберусь, в чем дело.
   - Просыпайся, Костяной Воин.
   Этим он меня достал. Я терпеть не мог, когда нюень бао называли меня так,
тем паче что они не считали нужным объяснить мне значение этого прозвища.
   - Кой черт? - проворчал я.
   - Вставай. Тревога!
   Из темноты выступил Тай Дай.
   - Одноглазый велел предупредить тебя, - сказал он.
   - Ты-то зачем сюда приперся?
   Рука его еще не зажила.
   Я обернулся к Капитану. Тот уже не спал. На одном его плече сидела птица,
клюв ее шевелился возле самого его уха. Он окинул взглядом Тай Дэя и дядюшку
Доя, но ничего  не  сказал,  а  устало  поднялся  на  ноги,  подхватил  пару
бамбуковых шестов и потащился  туда,  откуда  можно  было  видеть  озеро.  Я
последовал за ним, дядюшка Дой  -  за  мной.  Стоило  подивиться  тому,  как
бесшумно и ловко двигается этот приземистый и грузный старикашка. В  темноте
я не увидел ничего нового. Светящиеся точки  то  и  дело  прошивали  гобелен
ночи. Они походили на светлячков. Небо усеивали миллионы звезд.  Тех  ребят,
которые поставили на снегопад, ждало разочарование.
   - Тише, - прошептал Костоправ. Он к чему-то прислушивался, не иначе как к
сидевшей на плече птице.
   Интересно, а куда подевалась вторая?
   Из фургона вылетел огненный шар - точно такой же, как и десятки до  него.
Однако  неподалеку  от  острова  он  резко  уклонился  вправо,  снизился   и
разлетелся огненными брызгами.
   В подернутой рябью воде ничто не отразилось.
   - Тени!
   В воздух взмыло еще с полдюжины шаров, что позволило  определить  границы
двигавшегося через озеро извилистого темного потока.
   Затем шары замелькали над развалинами деревни,  той  самой,  что  горела,
когда затонула лодка.
   Беспорядочная стрельба наводила на мысль о панике.
   - Развернуть фургон, - приказал Капитан. - Надо поддержать наших огнем. И
посмотрим, вдруг да удастся поднять сюда еще парочку фургонов.
   - А вы, - обратился Костоправ к расчету второго фургона, - займитесь этим
островом. Мурген, мне потребуются все стрелки до единого. Пусть  поднимаются
сюда.
   Я растолкал парочку все еще храпевших  горнистов,  и  они  сыграли  общую
тревогу.
   Обе батареи открыли огонь одновременно. Расшатанные поворотные  механизмы
скрипели и дребезжали, бамбуковые трубки яростно выбрасывали в ночь вереницы
огней. Интересно, сколько шаров может выпустить фургон?
   Наверняка чертову прорву.
   Кавалерийская трубка была рассчитана  на  пятнадцать  зарядов.  Легкие  и
тяжелые пехотинцы снабжались орясинами, способными произвести соответственно
тридцать и сорок выстрелов. В  фургонах  же  сотни  трубок,  и  они  гораздо
длиннее переносных.
   Светляки  заметались  с  безумной  скоростью.   Каждый   выпущенный   шар
устремлялся вперед, навстречу Теням. И каждый последующий угасал все ближе к
берегу.
   - Уйма Теней, - лаконично заметил Костоправ.
   Это было в новинку,  хотя  чего-то  подобного  мы  опасались  уже  давно.
Опасались Теней, которые не шпионят и  не  убивают  исподтишка,  а  нападают
открыто, волна за волной.
   Старик казался спокойным. А вот я, чтоб мне провалиться, чуть  портки  не
обмочил. И даже отбежал  назад,  правда  недалеко.  Ровно  настолько,  чтобы
прихватить отрядный штандарт и связку бамбука. Воткнув Знамя в  землю  рядом
со Стариком, навел шест на юг,  нащупал  спусковой  механизм  и  потянул  за
рычаг.
   При каждом  повороте  на  четверть  окружности  с  конца  шеста  срывался
очередной огненный шар.
   - Давай-ка, братец, хватай и ты какой-нибудь бамбук, - крикнул я Тай Даю.
- Да и ты, дядюшка. Похоже, эту хренотень мечом не отгонишь.
   Проносившиеся   дугой   шары   позволяли   наблюдать   за    продвижением
направляющегося в нашу сторону темного вала. Светящиеся разряды, словно град
рассекавшие непроглядный мрак, вспыхивали, а затем тускнели и гасли.
   Черная стена являла собой то, чего мы так долго боялись, - выпущенную  на
волю адскую мощь Хозяина Теней.
   Шары поглощали Тени тысячами, но угасали и сами, а темный поток неуклонно
продвигался вперед. В отличие от смертных солдат. Тени, невзирая ни на какие
потери, не могли обратиться в бегство.  Колдовство  вынуждало  их  двигаться
только вперед.
   Мой шест иссяк, и я схватил другой. Тай  Дай  и  дядюшка  Дой  сообразили
наконец, что к чему, ухватились за трубки и занялись делом. Правда, Тай  Дэй
действовал не слишком ловко, но одной рукой много не настреляешь.
   Темный прилив схлынул с поверхности озера и направился вверх  по  склону.
По мере его приближения  я  начинал  различать  отдельные  Тени.  Впервые  я
столкнулся с этой гадостью, когда мы только-только вступили в Таглиос. В  те
времена Хозяев Теней было четверо, и они могли дотянуться куда  дальше,  чем
один Длиннотень теперь. Тогда тенеплеты  скринса  явились  на  север,  чтобы
уничтожить нас. Но ни  хрена  у  них  не  вышло.  Правда,  в  то  время  они
использовали маленькие Тени, немногим больше моего кулака. В те дни  мне  не
доводилось увидеть Тень крупнее  кота.  Нынешние  же  превосходили  размером
рогатый скот. Огненные шары растворялись  в  них  безо  всякого  эффекта.  Я
собственными глазами  видел,  как  некоторые  сгустки  тьмы  выдерживали  по
множеству ударов.
   - Может, Госпожа не так уж предусмотрительна, - пробормотал я.
   -  Лучше  подумай,  каково  бы  всем  нам  пришлось,  если   бы   не   ее
предусмотрительность, - возразил Костоправ. Мы уже давно отдали бы концы.
   - И то правда.
   Ближе. Ближе. Темная стена находилась теперь  всего  в  ста  ярдах.  Тени
изрядно поредели,  число  их  поубавилось,  но  двигались  они  все  так  же
неумолимо.
   Наводить бамбуковые батареи вниз было  невозможно,  и  фургонам  пришлось
перенести огонь на остров.
   Дядюшка Дой закричал и схватился за свой Бледный  Жезл.  Не  представляю,
каким образом он рассчитывал с помощью меча нанести урон  надвигавшемуся  на
нас сгустку тьмы. Мелкие Тени уже шныряли вокруг нас.
   Силясь не поддаться панике, я попытался  прожечь  дыру  в  приближавшейся
Тени. Смерть подступала все ближе и ближе.
   Все больше мелких Теней мелькало  среди  валунов.  Огненные  шары  начали
падать в расположении наших войск. Раздались истошные крики.
   Шквал огненных шаров ударил в темную массу, и она превратилась в пылающий
костер. Движение волны замедлилось, но все же не  остановилось  совсем,  она
лишь вздыбилась, словно готовый напасть медведь. С силой крутанув  спуск,  я
заорал  что-то  нечленораздельное.  Смертоносный  сгусток  адского   дыхания
силился дотянуться до меня, но не  мог.  Создавалось  впечатление,  будто  в
последний момент  эта  хреновина  натолкнулась  на  какую-то  невидимую,  но
неодолимую преграду.
   Тьма воздействовала на психику, внушая подавляющий волю замогильный ужас.
Я ощущал голод, ведомый лишь неумершим,  чуял  запах  душ,  ведомый  мне  по
кошмарным снам об  усыпанных  костями  пустынях  и  старцах,  заключенных  в
ледяные коконы. Ужас крепчал. Я дергал и дергал за рычаг,  не  замечая,  что
мой шест давно разрядился.
   Тень продолжала тянуться ко мне до тех пор, пока очередной шквал огненных
шаров  не  развеял  тьму,  заставив  смолкнуть  ее  леденящий  шепот.  Атака
захлебнулась. Теперь лишь шары, выпущенные в сторону острова, находили  себе
цели.
   Последовал мощный обстрел со стороны корпуса Госпожи:  ее  ребята  быстро
сообразили,  что  происходит.  Огонь  был  настолько  плотен,  что   казался
способным испепелить не только Тени, но и сам остров.
   Через некоторое время Костоправ приказал снизить  интенсивность  обстрела
до уровня предупредительного огня.
   - Не стоит тратить заряды попусту,  -  пояснил  он.  -  Нам  еще  не  раз
предстоит встретиться с этим дерьмом.
   С полминуты он задумчиво таращился на меня, а потом спросил:
   - Как вышло, что это оказалось для  нас  неожиданностью?  Сказал  он  это
по-джуниперски.
   -  С  меня-то  какой  спрос,  -  отозвался  я  на  форсберге,   поскольку
по-джуниперски говорил не слишком-то бойко. - Мне было ведено таскать Знамя.
   - Дерьмо! - выругался он без особой злости. - Дерьмо поганое.  Тоже  мне,
умник выискался...
   Над озером разнесся дикий,  истошный  вопль.  Солдаты  Госпожи  выпустили
множество огненных шаров в какую-то летящую цель, сорвавшуюся  с  острова  и
устремившуюся в южном направлении.
   - Ревун!
   - Никак нам удалось нагнать на них страху, командир. Хозяин Теней  пустил
в дело серьезных ребят.
   Костоправ скривил губу. Но не шибко. В последнее время с чувством юмора у
него слабовато. Возможно, он утратил его, когда был в плену у Душелова.  Или
когда вернулся и узнал, что стал папашей, только вот увидеть свое чадо  едва
ли сподобится.
   Ревун ускользнул.
   В конечном счете в лагере объявили отбой. Но в эту ночь толком не  поспал
никто.

Глава 16

   Рассвет все-таки наступил. К этому времени  солдаты,  которые  не  смогли
заснуть, успели предать земле или огню тела павших, так что мне не  пришлось
смотреть на искаженные мукой лица.
   Зато я видел искаженный мукой ландшафт. Окрестности озера выглядели  так,
словно здесь целый  год  напролет  бушевала  гроза  и  берега  исколошматили
молнии. Некоторые из наших солдат осмелели настолько, что стали спускаться к
озеру и подбирать мертвую рыбу. От той хреноты, что насела на нас ночью,  не
осталось и следа.
   - Ты мог бы проводить с Копченым малость побольше  времени,  -  предложил
Костоправ. По сути, это было не  предложение,  а  приказ,  хотя  и  отданный
весьма неохотно. Старик больше не рассчитывал на Одноглазого.
   - Одноглазый все-таки послал предупреждение, - сказал я,  оглядевшись  по
сторонам и убедившись, что никого из родственничков поблизости нет.
   - Но я бы не назвал это предупреждение своевременным. Длиннотень и  Ревун
не могли подготовить эту ночную атаку  за  один  день.  Нам  следовало  быть
готовыми.
   - А может, наше ротозейство обернулось к лучшему?
   - Это как?
   - Устрой мы засаду, они бы поняли, что мы предупреждены, и  уж  наверняка
задумались бы о том, как это у нас  получилось.  А  после  случившегося  они
будут просто-напросто клясть Госпожу за ее догадливость.
   - Пожалуй, ты прав. Но сведения нам все  равно  нужны.  Чем  больше,  тем
лучше. Займись этим, только не зацикливайся на блуждании с духом.
   - А  как  насчет  Знамени?  Я  не  знаю,  где  сейчас  Дрема,  а  другого
подходящего брата под рукой нет.
   Тому, кто не входил в  Отряд,  не  полагалось  касаться  наших  священных
реликвий. Знамя - а  точнее  пика,  на  которой  был  укреплен  штандарт,  -
являлось  единственным  реликтом,  сохранившимся  со  времени  возникновения
Черного Отряда. Даже самые древние Летописи переписывались,  переводились  с
языка на язык, и до нас дошли лишь позднейшие копии.
   - Я все устрою, - сказал  Костоправ.  -  Ты  чуток  прихворнешь,  и  тебе
придется некоторое время ехать в фургоне.
   Сказано - сделано.
   В жутковатых доспехах Вдоводела и со Знаменем в руках Костоправ  выглядел
устрашающе. Казалось, что его окружает мрачная аура. В значительной  степени
это впечатление вызывалось чарами, той магией, что год  за  годом,  слой  за
слоем запечатлевала Госпожа  в  этой  броне.  Хотя  при  всем  том  Вдоводел
представлял  собой  не   более   чем   пугало,   лишенное   реальной   силы.
Предполагалось, что этот образ должен наводить суеверных остолопов на  мысль
о чем-то сверхъестественном.
   Таков же был и образ Жизнедава, избранный Госпожой для себя. Но ее доспех
вошел в легенду. А может быть, и с самого  начала  представлял  собой  нечто
большее, чем просто пугало?
   Когда Госпожа облачалась в эту броню, она становилась похожей на одно  из
воплощений богини Кины. Многие солдаты - ее  собственные,  не  говоря  уж  о
неприятельских, - искренне верили в то, что, принимая облик Жизнедава, она и
впрямь становится одержимой этой мрачной богиней. Мне  эта  идея  совсем  не
нравилась, но Госпожу подобное предположение отнюдь не обескураживало.
   Это заставляло вспомнить о подозрении, возникшем  у  меня  при  прочтении
добытого у нее тома Летописей.
   Возможно ли, чтобы она служила орудием  Матери  Ночи?  И  если  да  -  то
осознанно ли? По доброй ли воле?
   Когда я заявил, что занедужил и некоторое время  вынужден  буду  ехать  в
фургоне, дядюшка Дой и Тай Дэй посмотрели на меня с подозрением. Дядюшка Дой
наверняка знал, что в фургоне везут Копченого, и  хотел  бы  выяснить,  чего
ради мы потащили с собой на войну обморочного кудесника.  Впрочем,  нажимать
на меня он не стал. И продолжил внимательно присматриваться к Костоправу.
   - Как дела. Малец? - спросил Одноглазый, когда я залез  в  фургон.  Голос
его звучал уныло. Не иначе как Старик устроил ему основательную выволочку. И
не в первый раз.
   - Сегодня ночью ты пропустил изрядную забаву.
   - Не думаю. Староват я для таких переделок. Ежели  Старик  живехонько  не
доставит нас в Хатовар,  я,  пожалуй,  пошлю  все  это  подальше  и  займусь
выращиванием лука.
   - У меня есть семена хорошей репы. И  брюквы.  Пожалуй,  мне  потребуется
управляющий...
   - Что? Работать на тебя? Хрена лысого, не дождешься! Но я знаю  местечко,
где можно недорого разжиться  клочком  недурной  землицы.  В  Доджан  Прайн.
Пожалуй, стоило бы взять с собой Гоблина. Пусть-ка поковыряется на грядках.
   Он просто трепался, и мы оба прекрасно это понимали.
   - Коли ты собрался заняться хозяйством, тебе без  бабы  не  сдюжить.  Моя
теща подошла бы тебе в самый раз.
   - Я хотел свести ее с Гоблином, - с кислой миной отозвался Одноглазый.  -
Задумка была что надо, а он, гад, взял да и смылся. Теперь о нем ни слуху ни
духу.
   - Небось богам твои дурацкие шутки не глянулись.
   - Ни хрена подобного. Но тебе не мешало бы на  боковую.  А  то  выглядишь
так, будто всю ночь глаз не смыкал.
   И тут, словно демон, вызванный заклинанием, из-за угла,  переваливаясь  с
боку  на  бок,  появилась  матушка  Гота.  Одноглазый  содрогнулся.  У  меня
перехватило дыхание. Предполагалось, что она  находится  где-то  на  дороге,
далеко отсюда. Впрочем, и Тай Дай должен был отдыхать и залечивать руку.
   Старуха тащила столько оружия, словно собралась им торговать. Она подняла
глаза. И, вместо того чтобы привычно насупить брови, улыбнулась Одноглазому,
показав редкие зубы.
   Одноглазый устремил на меня взгляд, полный безнадежной мольбы.
   - Боги шуток не понимают. Им  не  понять  даже  одну-единственную  шутку,
один-единственный раз... Не напрягай его. Малец.
   - Мне удалось унять его кашель, но вот супчик свой он ест плоховато.
   Стараясь не смотреть на матушку Готу, Одноглазый  взобрался  на  козлы  и
щелкнул кнутом.
   Не  теряя  времени  попусту,  я  устроился  поудобнее  и   отправился   в
путешествие с духом.
   Нравится мне слово "переполох" хотя бы тем, что его звучание  как  нельзя
лучше соответствует смыслу.
   Когда я прибыл в лагерь Могабы, в его  окружении  царил  самый  настоящий
переполох, вызванный как сумасбродными донесениями Ревуна, так и тем, что на
Чарандапраш колдун заявился отнюдь не в лучшем виде. Меткие стрелки  Госпожи
задали хорошую трепку и его ковру, и ему самому.
   Существенным было то, что Ревун  и  Хозяин  Теней,  затевая  свою  ночную
забаву, и не подумали посоветоваться с Могабой. Он  просто  бесился,  как  и
должен беситься генерал, видя пренебрежение к его знаниям и опыту.
   Вояки Ножа присоединились к силам Могабы. Костоправ  поговаривал  о  том,
что не худо бы вбить между ними клин, но дальше разговоров  дело  так  и  не
пошло. Чтобы разработать подобную операцию и задействовать в ней  достаточно
сил, у него просто не было времени.
   Как обычно, именно командир, независимо от своих чувств, сумел  в  нужный
момент отделить желаемое от возможного.
   По прибытии Нож взял на себя командование левым  флангом.  Таким  образом
получалось, что на поле боя  ему  предстояло  встретиться  лицом  к  лицу  с
Прабриндрахом  Драхом.  Любопытно,  что  все  военачальники   основных   сил
тенеземцев, в том  числе  и  командующий,  являлись  перебежчиками  с  нашей
стороны.
   Все они были толковыми солдатами, но Длиннотень едва  ли  придавал  этому
значение. Главное для него заключалось в том, чтобы  у  них  имелись  веские
основания избегать поражения и плена.
   Я поспешил к Вершине, чтобы оказаться там в то время, когда Ревун  станет
докладывать последние новости с поля боя. Зрелище ожидалось препотешное.
   Длиннотень терпеть не мог дурных вестей  -  он  начинал  орать,  брызгать
слюной и вообще вести себя как чокнутый.
   Слегка подправив свое положение во времени, я оказался на мес