вовал, что возвращение будет долгим.
   Проклятая Душелов.
   Я слышал дразнящий вороний гай. А потом  приметил  селение,  показавшееся
мне знакомым. Принято считать, что поселения нюень бао все на одно лицо. Так
оно и есть, если говорить о жилых строениях. Но храмы  этого  народа  весьма
различаются в зависимости от статуса, древности и богатства. И этот  храм  я
уже видел тогда, когда разыскивал Гоблина. Тогда же, когда увидел женщину до
того похожую на Сари, что у меня чуть сердце  из  груди  не  выскочило.  Уже
покинув мир Копченого, я долго не мог прийти в себя.
   Я описал над деревней круг, присматриваясь к утренним  хлопотам  поселян.
Все выглядело обычным для туземного поселка, каким я его  себе  представлял.
Стояла середина зимы, но работы хватало, и, едва проснувшись,  люди  брались
за повседневные дела.
   Селение выглядело процветающим - даже не деревней, а небольшим городком -
и было, по всей видимости, весьма древним.  Главным  его  украшением  служил
внушительный, явно существовавший  не  одно  столетие  храм.  Высокие  двери
обрамляли мощные колонны в виде двухголовых слонов высотой в три - по меркам
нюень бао - человеческих роста. У гуннитов  двухголовый  слон  символизирует
бога удачи. Потому что - как разъяснил мне Одноглазый - слон могуч и двулик.
   Ага, вот и женщина. Кажется, та же самая, что и в тот раз.  С  утомленным
видом она вышла из храма. Впрочем, та выглядела,  как  должна  бы  выглядеть
Сари, будь она помоложе. А эта наоборот, как  будто  она  на  несколько  лет
постарше. Лицо было то же, но она несколько раздалась в бедрах и  груди.  И,
чего не случалось с Сари даже в худшие времена, была оборванной и грязной, с
растрепанными волосами.  Эта  женщина  явно  пребывала  в  отчаянии,  и  она
настолько напоминала мне Сари, что у меня возникло желание утешить ее, в чем
бы ни состояла причина ее боли. Я сместился поближе, почти упиваясь жалостью
к себе и в то же время недоумевая: почему эта женщина одета в  белое,  тогда
как нюень бао, насколько мне было известно, всегда носили  черное?  Когда  я
вернусь, надо будет порасспросить об этом Тай Дэя. Если, конечно, вернусь.
   Я находился так близко от этой женщины, что, случись мне быть  во  плоти,
мог бы обнять и поцеловать ее. Мне хотелось этого, ведь она так походила  на
Сари. А не было ли у Сари двоюродной сестры? Дядюшки-то у нее точно  были  -
во всяком случае, один, погибший в  Дежагоре.  А  ее  тетушка  вполне  могла
оставаться дома. Ведь в  паломничество  отправились  далеко  не  все  жители
деревни.
   Женщина в белом взглянула мне  прямо  в  глаза  -  туда,  где  должны  бы
находиться глаза, побледнела и, издав пронзительный вопль, упала без чувств.
На ее крик из храма выбежали старцы  в  цветных  одеяниях.  Склонившись  над
женщиной, они пытались привести ее в сознание, одновременно  переговариваясь
на нюень бао - тарахтели так быстро, что я не мог разобрать ни слова.
   Она пришла в себя и, когда ей помогли подняться на ноги, сказала:
   - Мне показалось, будто я увидела призрак.
   - Наверное, это из-за поста.
   Поста? А по фигуре не скажешь, чтобы она недоедала. Выходит,  ей  удалось
обнаружить мое присутствие. Тут было над чем поразмыслить. Но так или иначе,
задерживаться внизу не имело ни малейшего смысла. Толку от меня все равно не
было. В качестве ориентира я воспользовался выходившей из городка дорогой  -
хотелось верить, что рано или поздно она  выведет  меня  к  Таглиосу.  А  уж
оттуда проложить курс на юг будет совсем просто.

Глава 27

   Но проделать весь этот путь мне так и не пришлось. Вскоре после того, как
я обнаружил реку,  вся  моя  вселенная  начала  колебаться.  После  третьего
сотрясения я почувствовал боль, а когда тряхануло еще пару  раз,  провалился
во тьму.
   И пришел в сознание внутри фургона  Одноглазого.  Этот  хренов  коротышка
тряс меня за грудки, шлепал по щекам и ворчал что-то вроде: "А ну,  поднимай
свою задницу".
   Открыв глаза, я понял, что нахожусь рядом с Копченым. Рубаха  пропиталась
потом. Меня била дрожь.
   - Что, черт побери, с тобой происходит? - озабоченно спросил колдун.
   - Точно не знаю. Думаю, тут не обошлось без Душелова. Как и  в  тот  раз,
когда я провалился сквозь время в Дежагор.  Только  сейчас  меня  вроде  как
выдавили между пальцев, словно арбузное семечко, так что я залетел куда-то в
дельту. Все осознавал, но поделать ни хрена не мог. В известном  смысле  это
похоже на прогулки с Копченым, только вот со  зрением  там  что-то  не  так.
Близко все нормально, а чуть подальше - ни хрена не видно...
   Только сейчас я сообразил, что лопочу на таглианском. Эка меня зацепило.
   - Ладно, - буркнул колдун, - поговорим попозже. У меня куча дел.
   Я открыл рот, намереваясь возразить.
   - А охота тебе язык почесать, ступай к Костоправу. И  вообще,  делай  что
хочешь, только не лезь мне под руки. Насчет работы я не шучу.
   Рассерженный донельзя, я вылез из фургона. Здесь, как и на болоте,  стоял
день. Со  стороны  фронта  тянуло  дымом,  оттуда  доносился  грохот  битвы.
Очевидно, обстановка не изменилась. А стало быть. Старику не до того,  чтобы
выслушивать россказни о моих злоключениях.
   Я направился к лагерному костру. Он потух. И почти остыл. Где же Тай  Дэй
со своей мамашей? И дядюшка Дой? Здесь, во всяком случае, ими и не пахнет.
   Я нашел воды, напился, размышляя о том, скоро ли запасы подойдут к концу,
так же как и запасы съестного, и решил немного вздремнуть.
   Вскорости Одноглазый закончил свои делишки, вылез  из  фургона  и  уселся
рядом со мной.
   - Ну, выкладывай, что стряслось. Я выложил.
   - Похоже, Малец, на сей раз ты натолкнулся на нечто важное.
   - В каком смысле?
   - Потом скажу. После того как поговорю с Костоправом.

Глава 28

   Обратившись в злого духа, я  жужжал  над  плечом  Могабы.  И  он,  и  его
капитаны находились в смятении.
   Длиннотень требовал, чтобы никто и не заикался, будто дела идут плохо.
   - Что за кретин, - проворчал один их нескольких преданных Могабе наров. -
У него пасть грязью набита.
   Со столь метким суждением я не мог не согласиться. Мало того что  кретин,
так к тому же, по всей видимости, еще и глухой. Во всяком случае,  он  никак
не отреагировал на столь  неслыханную  дерзость.  На  явное  оскорбление  со
стороны человека, который ему служил! Сам  Могаба  тоже  сделал  вид,  будто
ничего не услышал.  Он  наблюдал  за  утесами,  среди  которых  продолжались
ожесточенные схватки. Наши войска шли в атаку волна за  волной,  всякий  раз
вводя в бой свежие силы. Могаба не мог ответить тем же -  у  него  почти  не
осталось резервов. Когда он отсылал командиров к их  подразделениям,  в  его
глазах почти не оставалось надежды. Но он был настоящим  солдатом,  из  тех,
кто бьется до последнего вздоха.
   Точно так же он держался и в Дежагоре. Там  его  солдаты  начали  поедать
друг друга, чтобы пересидеть осаду.
   Наши осадные башни медленно, словно суда с  высоченными  бортами,  ползли
вперед. Наши солдаты и уцелевшие лагерные прихлебатели тащили их,  натягивая
канаты, пропущенные через блоки, закрепленные на тех самых  железных  сваях,
что несколько ранее были  вогнаны  в  землю  слонами.  Когда  башни  наконец
остановились, солдаты тут же закрыли бреши между  ними.  Под  защитой  щитов
инженеры принялись возводить деревянную стену.
   С башен тучами летели метательные снаряды.
   Могаба не располагал машинами достаточно мощными, чтобы разрушить  башни.
Ему не оставалось ничего, кроме  как  что-то  делать.  Но  Хозяин  Теней  не
позволял  ему  сделать  то  единственное,  что  могло  бы  помочь.   Подобно
капризному ребенку, Длиннотень был упрям как осел. Делай, как я велел, вот и
весь сказ. И Могаба не собирался лезть на рожон. Он дошел почти до  предела,
но все же не был готов к открытому неповиновению, поскольку понимал, что  на
нашей стороне Госпожа, только и ждущая  возможности  основательно  испортить
ему остаток жизни. И  такая  возможность  представится  ей  через  несколько
мгновений после того, как Хозяин  Теней  соберет  свои  игрушки  и  уберется
восвояси.
   Поскольку атаковать было запрещено, Могаба решил  отвести  свои  основные
силы, оставив на передовой прикрытие  -  так,  чтобы  мы  не  заметили,  что
противник уходит из-под удара.
   Но я все видел.
   - Советую тебе держать ковер наготове, - сказал Могаба Ревуну. -  У  меня
связаны руки, и я долго не продержусь.
   Длиннотень обернулся. Будь он способен убивать взглядом, Могаба  умер  бы
на месте.
   Ревун находился в безобразном оцепенении. Он боялся, но не  хотел,  чтобы
его заклеймили позором как труса.
   Неожиданно из лагеря Обманников донеслись дикие крики. Я метнулся туда  и
увидел дядюшку Доя, без разбора крушившего  душил  Бледным  Жезлом.  Матушка
Гота с неменьшей ловкостью прикрывала ему спину.  Неплохо  для  старушенции,
практиковавшейся с оружием, лишь когда не могла от этого отвертеться.
   Ну а потом дерьмо поперло валом.
   Прабриндрах  Драх  пошел  в  атаку,  навязанную  ему  Стариком.   Впереди
княжеского войска, выстроившись клином, шли напролом  боевые  слоны.  Войска
Хозяина Теней устремились навстречу. Градом посыпались стрелы.

***

   Могаба задал нам жару. Его боевые порядки превратились в желе, в  котором
увязло наступление. Его солдаты показали, что такое настоящие  дисциплина  и
выучка. Слонов перебили, а таглианцев обратили в бегство.  Князь  едва  ноги
унес. Потери его были ужасны - каких я  и  ожидал  до  того,  как  Костоправ
провернул свою махинацию.
   Затем  Могаба  нанес  сокрушительный  контрудар,   являвшийся,   по   его
заверениям, не более чем преследованием отступающих. Он обрушился  на  стены
между нашими осадными башнями и штурмовал их до тех пор, пока Длиннотень  не
сообразил, что происходит, и не приказал ему отступить.
   И тут же, словно он знал обо всем и без моих донесений,  Костоправ  повел
наступление на его фланг. А минуту спустя слева ударила Госпожа.
   Бой среди утесов продолжался со все большим ожесточением. В этой сумятице
я потерял своих родственников. Нарайан Сингх и Дщерь Ночи бежали  из  лагеря
душил и укрылись под вышкой Могабы.

***

   С нашей стороны никаких сюрпризов не было. Войска накатывались  волна  за
волной, отходили,  заменялись  свежими  силами  и  наступали  снова.  Могаба
отбивал все атаки, но нес потери. Наши рабочие  медленно,  дюйм  за  дюймом,
продвигали башни  вперед.  А  Длиннотень  упорствовал  в  своей  дурости.  В
сложившихся   обстоятельствах   его   упрямство    выглядело    не    только
иррациональным, но и самоубийственным. Он заставил Могабу драться  связанным
по рукам и ногам и при этом изливал на  него  ушаты  обвинений,  потому  что
теперь и сам видел, что тому, скорее всего, не устоять.
   На востоке полыхало пламя.
   Эта часть сражения подходила к концу.

Глава 29

   До меня наконец дошло, почему Длиннотень не дает Могабе воли, хоть и  сам
понимает, что это вредит делу. Он боится, что Могаба поступит  так  же,  как
Нож.
   - Он дурак, этот Хозяин Теней, да еще и слепой дурак. В людях ни хрена не
смыслит, - немедленно отозвался Нож.
   - Это почему?
   - Потому что Могаба считает себя  обязанным  сломить  хребет  Костоправу.
Иного выхода для себя он не видит. Костоправ громко фыркнул.
   - Это противоборство, - продолжил Нож, - стало  смыслом  его  жизни.  Для
него нет будущего без победы. Он должен победить или умереть.
   - В известном смысле я чувствую то же самое, - проворчал Костоправ.
   - В одном Длиннотень прав - все идет к тому, что его ухватят за  задницу.
Как там их боевой дух?
   Я поморщился. Неужто я должен вот так, перед всей оравой, выложить правду
про Копченого?
   - Ниже змеиной задницы, - сказал Одноглазый.
   - Так они сломаются?
   - Если побежит Могаба. Любить они его, может, и не любят, но верят в него
все до единого.
   Я уставился на Госпожу и увидел, что  глаза  ее  закрыты.  Возможно,  она
просто-напросто улучила  минутку  и  вздремнула.  Мало  кому  было  об  этом
известно, но в последнее время она работала больше, чем кто-либо  другой.  И
больше всех вымоталась, а ведь ей приходилось постоянно быть начеку.
   Я представил себе, что могли бы натворить  Длиннотень  с  Ревуном,  узнай
они, до какой степени  измотана  Госпожа,  и  меня  проняла  дрожь.  Капитан
кивнул, как бы в подтверждение собственных мыслей, и распорядился:
   - Значит, так. Выступаем поутру, в три часа. А сейчас всем спать.
   Сказано было решительно,  но  всякий  раз,  когда  Костоправ  смотрел  на
Госпожу, от  его  генеральского  вида  не  оставалось  и  следа.  У  всякого
видевшего Старика в такие мгновения не могло быть сомнений  в  его  истинных
чувствах.
   Я задумался, припоминая ночные кошмары, описанные Госпожой в  ее  книгах.
Все эти жуткие, пронизанные жаждой смерти  и  разрушения  картины,  подобные
тем, что одолевали меня до сих пор.
   У меня сложилось впечатление, что они снова стали посещать и ее.  Большую
часть времени она боролась со сном именно потому, что боялась этих  видений.
Я мысленно представил себе Кину  -  такой,  какой  описывала  ее  Госпожа  -
высоченной обнаженной женщиной  с  глянцево-черной  кожей,  четверорукой,  с
восемью сосками, с клыками вампира, увешанную украшениями из детских черепов
и отрезанных фаллосов. Да, девчушка совсем не походила на свою добрую старую
мамочку.
   Интересно, смотрела ли Госпожа сон в тот  миг,  когда  я  углядел  нечто,
показавшееся мне Киной?
   Я вздрогнул. На миг мне почудилось, будто я ощутил  запах  "духов"  Кины,
являвшийся в действительности смрадом разлагающихся трупов.  Скоро  от  этой
вонищи не продохнешь. Ежели сейчас  и  можно  дышать,  то  только  благодаря
холоду.
   Я завопил и понял, что Тай  Дэй  встряхивает  меня,  пытаясь  привести  в
чувство.  Вид  у  него  был  испуганный.  Костоправ  таращился  на  меня   с
недоумением, да и остальные тоже. Похоже, я провалился  в  кошмар,  даже  не
заметив этого.
   - В чем дело? - спросил Капитан.
   - Дурной сон.
   Уже уходившая в  сопровождении  Лебедя  и  Ножа  Госпожа  остановилась  и
оглянулась. Ноздри ее раздувались, словно и ей  померещился  тот  же  запах.
Брошенный на меня взгляд был суров.
   - ..Прошу прощения?
   Пока мы с Госпожой играли в гляделки, я прослушал какой-то обращенный  ко
мне вопрос.
   - Мурген, куда запропастились твои родственнички?
   - Понятия не  имею.  Знаю  только,  что  утром  они  вконец  осатанели  -
прорвались в лагерь Обманников и навели там шороху.
   Говорил  я  тихо,  потому  что  не  был  уверен  в  существовании  языка,
неизвестного Госпоже или ее прихвостням.
   - Было на что посмотреть. Дядюшка  Дой  искрошил  в  капусту  с  полсотни
Обманников, а матушка Гота прикрывала ему спину. Эту  старушенцию  лучше  не
выводить из себя.
   - Тай Дэй, где Дой и твоя мать? - спросил я, перейдя на нюень бао.
   Тот пожал плечами. Что означало одно из двух: он не знает либо знает,  но
не скажет.
   - Тай Дэй тоже ни хрена о них не знает, - сказал я Костоправу.
   - Кстати, и сам Тай Дэй почитай весь сегодняшний день не путался  у  меня
под ногами, что необычно. Где, хотелось бы знать, он отирался.
   - Малец, - начал Костоправ, имея в виду мой рассказ о подвигах дядюшки, -
сколько раз я просил тебя не преувеличивать.  Не  может  быть,  чтобы  такой
старикашка...
   - Какие преувеличения. Там было много кровищи и  дерьма.  А  "старикашка"
вертел мечом так быстро, что его почитай и видно-то  не  было.  Эти  душилы,
сучьи потроха, разбегались, как тараканы. Нарайан Сингх сграбастал  девчонку
и задал драла: нынче он прячется под вышкой Могабы. Там был такой переполох,
что малость встряхнуло даже Дщерь Ночи.
   - Ладно.  И  куда  же  они,  родственнички  твои  драгоценные,  потом  по
девались? Упрямый сукин сын.
   - А черт их знает. Я их не разыскивал. Может, погибли или попали в плен.
   Признаться, вероятность подобного исхода представлялась мне сомнительной.
   Костоправ кивнул, бросил взгляд на Тай Дэя и сказал:
   - До них я еще доберусь. А сейчас отправляйся спать.
   Завтра предстоит долгий день.
   Я  понял,  что  мне  лучше  отдохнуть  сейчас,  потому  как  потом  такой
возможности может не представиться. Тай Дэй, судя по физиономии, жалел,  что
не удосужился выучить несколько чужеземных наречий.

Глава 30

   Я оказался прав. Возвышенность являлась ключом к перевалу. Правда,  чтобы
додуматься  до  этого,  не  нужно  быть  великим   стратегом.   Сигналом   к
возобновлению битвы послужил освежающий душ из огненных бомб. Впервые за все
время боя наши залпы разрядили шесты. Чем до крайности разозлили Госпожу,  с
пеной у рта проклинавшую все и вся за пустую трату зарядов.
   Честь наступать первым  снова  выпала  Прабриндраху  Драху.  Трудно  было
поверить в то, что солдаты Могабы  не  уничтожены  шквальным  огнем,  однако
князь натолкнулся на ожесточенное сопротивление. Тенеземцы  дрались  храбро,
хотя бы потому, что ничего  другого  им  не  оставалось.  Как  это  зачастую
случается в отчаянных ситуациях, давала себя знать их  превосходная  выучка.
Князь наседал упорно, но прорваться ему не удавалось.
   Могаба ухитрился буквально  из  ничего  сколотить  небольшой  резерв.  Он
перебрасывал этот отряд вдоль фронта, мгновенно затыкая дыры. Его ум, воля и
стремление спасти положение творили чудеса. Но он был обречен. Обречен из-за
безумного упрямства его правителя.
   До сих пор Хозяин Теней думал только о том, как удержать проход, не отдав
его Черному  Отряду.  Создавалось  впечатление,  что  мир  рухнет,  если  мы
пересечем Данда Преш. Но когда огненные шары  стали  с  шипением  вспарывать
воздух у самых его ушей, у него возникла новая идея.
   - Подготовь свой ковер, - сказал он Ревуну.
   - А ты, генерал, вызови сюда Обманника Сингха, дитя  и  самых  ценных  из
своих офицеров.
   Неожиданно он почувствовал полнейшее спокойствие. Овладев  собой,  он  на
время  обрел  рассудительность,  достойную  могущественного  властителя.   С
полминуты Ревун молча смотрел на него, а  потом  кивнул.  Маленький  чародей
тоже носил маску, но она почти не скрыла его презрительную мину.
   - В настоящий  момент  отступление  было  бы  преждевременным,  -  заявил
Могаба.
   Я готов был поверить в то, что этот человек -  святой.  Святой  служитель
какого-то дьявольского культа, но тем не менее святой. Его героизм  не  имел
себе равных. Длиннотень же был хуже  испорченного  ребенка.  Интересно,  как
этому недоумку удалось обрести такое могущество?
   - ..Обстановка еще может измениться, если ты позволишь мне...
   - Ты будешь исполнять мои приказы, - оборвал его Длиннотень.
   - По всей видимости, да.  Именно  так  я  поступал  в  течение  последних
четырех лет. Что и привело нас к такому результату. Армия, равной которой не
было на протяжении веков,  обречена  на  гибель  лишь  потому,  что  вся  ее
стратегия и тактика сводится к исполнению продиктованных эгоизмом и  страхом
приказов одного-единственного колдуна, чье  представление  о  реальности  не
простирается дальше наконечника копья, которое он  сжимает  в  руках.  Между
прочим, я нахожу, что они поразительно хорошо информированы об  особенностях
твоего характера.
   Могаба бросил на Ревуна взгляд, полный  злобного  предубеждения.  Похоже,
паранойя и взаимная подозрительность не  являются  чем-то  исключительным  в
нашей армии. Так же как и несовпадение личных интересов.
   Длиннотень, брызжа слюной, заорал что-то невразумительное.
   Могаба не дрогнул.
   - Я не стану вызывать своих капитанов, - продолжил он.  -  Я  не  оставлю
позиции и не покину своих людей лишь потому, что ты лишился  мужества.  Если
тебе угодно бежать - беги, но не  мешай  мне  сражаться.  Возможно,  мы  все
погибнем в огне, посланном этой ведьмой Сенджак, но ни один  мой  солдат  не
будет брошен мною на произвол судьбы.
   Длиннотень бессвязно кричал, срываясь на визг. Он был близок к бе