то страх перед Отрядом и  Годом
Черепов внушался таглианцам извне.
   Хотя склон был не так уж крут, я отдышался, глядя на подталкивающую  меня
вперед  черную  ленту,  сделал  еще  несколько  шагов  и  неожиданно  понял,
почувствовал, что больше не поднимаюсь вверх.
   Я запнулся, но тут же восстановил равновесие и, подавив желание  бросится
вперед, стал ждать, пока подтянутся остальные.
   Передо мной лежала равнина.
   Таглианцы не зря говорили о "блистающих камнях". За гребнем черная  тропа
превращалась в широкую, идеально сохранившуюся  дорогу,  мягко  изгибавшуюся
среди высоких, квадратных в сечении столбов, блиставших так, будто каждый из
них был усыпан полированными золотыми монетами. Раскинувшаяся по обе стороны
дороги равнина  представляла  собой  плато  из  серого  базальта,  почти  не
обнаруживавшего признаков выветривания. Здесь ничто не росло. Не  было  даже
лишайников. Нигде не попадалось  ни  моки,  ни  букашки.  Равнина  выглядела
неестественно чистой: ни пыли, ни грязи, ни опавших листьев.
   Столбы искрились под утренним солнцем, но  западный  горизонт  затягивали
облака. Ближе к вечеру следовало ждать дождя.
   - Эй, Мурген! - рявкнул Костоправ.  -  Если  ты  не  перестанешь  нестись
вперед, как бешеный, я велю прибить твои ноги к земле гвоздями.
   Черт, ноги несли меня сами собой. Остановившись и оглянувшись,  я  понял,
что опять оторвался ото всех на целую сотню ярдов. Ото всех, кроме Тай  Дая.
Мой своячок, разрываемый между страхом перед черной дорогой и всепобеждающим
чувством долга, находился как раз на полпути между всей компанией и мною.
   - А ну назад, дундук долбаный! - заорал Костоправ. - Шевели задницей,  да
поживее! Мы что, приперлись сюда, чтобы устроить гонки до самого края света?
   Я пошел  назад.  С  таким  ощущением,  словно  шел  против  ветра.  Знамя
по-прежнему вибрировало, но в  иной,  какой-то  грустной  тональности.  Едва
поравнявшись с командой, я сунул Костоправу древко и сказал:
   - Капитан, подержи чуток эту хреновину, а не то она меня утащит.
   Тяготение Знамени Старик ощутил мгновенно, но он, пожалуй,  был  покрепче
меня. Уперев чертову штуковину в землю, он посмотрел вперед и спросил:
   - Ты принес что-нибудь, на чем можно писать?
   - Так точно.
   - А чем писать, тоже принес?
   Как-то раз, прихватив бумагу и чернила, я забыл перо.  Старый  пердун  не
упускал случая мне об этом напомнить.
   - Я готов, командир. Ежели меня не сдует этим ветром.
   - Ты все еще боишься?
   - В смысле?
   - Ну, ты же сам рассказывал, что в прошлый раз страх не покидал тебя  все
время после возвращения. Я задумался. Никакого страха не было.
   - Там так оно и было, а здесь мне не страшно. Я огляделся по сторонам.  С
того  места,  где  мы  находились,  можно  было  видеть  лишь  вершины  гор,
высившихся за широкой долиной, где находились Кьяулун и  Вершина.  Казалось,
что от этих гор нас отделяет не только дрожащий воздух, но и пелена  легкого
тумана. Создавалось впечатление, будто внешний мир очень-далек от нас.
   Я обратил на это внимание Костоправа.
   - Не вижу ничего особенного, - отозвался тот. - Летом над лесом -  всегда
дымка. Если только не идет дождь.
   Я пожал плечами. В последнее время мне довелось  столкнуться  со  многими
странностями, и я почти свыкся с тем, что отличаюсь ото всех прочих.
   - Ты собираешься пройти по дороге?
   Она лежала перед нами, словно зазывая вперед.
   - Не сегодня.., а это что такое?
   - Ты о чем?
   Я не видел ничего,  кроме  камней.  Создавалось  впечатление,  будто  они
расставлены в каком-то определенном порядке.
   - Там, за камнями...  -  указал  Костоправ.  -  Проследи  взглядом  вдоль
дороги, до тех пор пока можешь хоть что-то различить, а потом подними  глаза
до уровня верхушек столбов. Ты увидишь, твои глаза моложе моих.
   Я увидел. Хотя разглядел лишь смутные очертания.
   - Похоже на крепость, - сказал Тай Дэй. Мы со Стариком  не  сочли  нужным
прибегать  к  какому-либо  тайному  языку.  Соплеменники  Тай  Дэя  неохотно
кивнули. Рыжий и Бадья выглядели встревоженными.
   - Верю тебе на слово, - сказал я, припомнив виденное в одной из  прогулок
с духом. - Думаешь, это Хатовар?
   - Трудно судить с  такого  расстояния.  Но  это  крепость.  И  я  начинаю
бояться, что кое-кого ждет основательное разочарование.
   Ну это разве что тех, подумал я, кто рассчитывал в конце дороги оказаться
в раю. Мне таких не попадалось. Кроме, может быть, его самого.
   - Тай Дэй, - спросил Костоправ, - как по-твоему, далеко до туда?
   Нюень бао пожал плечами:
   - Много миль. И, наверное, не один день пути. Это заставило меня подумать
о том, каково будет провести ночку за Вратами  Теней,  в  той  самой  земле,
откуда смертельно опасные любимцы Хозяев Теней прорывались в наш мир.
   - На  сегодня  хватит,  -  распорядился  Старик.  -  Возвращаемся.  Будем
готовиться к выступлению.
   Невеселые размышления о Тенях  помогали  мне  противостоять  зову  черной
дороги. Но перед тем как направиться вниз,  я  бросил  еще  один  взгляд  на
мерцающие колонны.
   Это своего рода бессмертие.
   - Что? Ты что-то сказал? - спросил Костоправ,  находящийся  уже  футах  в
пяти-десяти впереди меня.
   - Нет, ничего. Наверное, просто размышлял вслух.

Глава 100

   Старик поднялся рано, если вообще спал. К тому времени,  когда  я  протер
глаза и вылез из своей норы, и он, и Госпожа, Лебедь,  Махер  и  Нож,  нары,
Клетус  с  Лонго  и  Лофтусом,  все  парни  из  Старой  Команды  со   своими
телохранителями, а  также  некоторые  из  давних  сподвижников  Госпожи  уже
подтягивались ко Вратам  Теней.  Было  еще  темно,  так  что  сопровождающие
Костоправа несли зажженные факелы.
   - Этот сукин сын не хочет терять ни минуты. Тай Дэй был уже  на  ногах  и
кипятил воду, чтобы приготовить кашу на завтрак. Он бросил  взгляд  вниз  по
склону холма и хмыкнул. Появился Бадья,  отчаянно  зевая  и  протирая  глаза
тыльной стороной ладони.
   - Старик уже?..
   - Бьет копытом. У тебя все готово?
   - Полный порядок. Пойду вытряхну из мешка Сиятельство и Сопатого.
   - Сопатого?! Этот-то откуда взялся? И какого черта ему надо?
   - Приперся сегодня ночью. Поспешал  всю  дорогу,  боялся  не  поспеть  на
сегодняшнюю прогулочку со Стариком.
   - Ну старина дает. - Уже в который раз я недооценил этого малого.  Мне-то
казалось, что он  не  дотянет  до  конца  лета.  Хотя,  по  правде  сказать,
удивляться было нечего. Сопатый казался без пяти минут  покойником  еще  при
вступлении в Отряд. Все эти годы  он  упорно  выхаркивал  свое  легкое,  да,
видно, никак не мог выхаркнуть до конца.
   - А где Рыжий?
   - Я послал его проверить периметр.
   - Еще разок, а?
   С тех пор как меня поставили отвечать  за  этот  долбаный  периметр,  его
проверяли и перепроверяли раз пятьсот. Таков уж военный тип мышления: всегда
следует знать обстановку на настоящий момент и действовать исходя из нее.
   - Помощники собрались? - спросил я.
   - Сказано тебе, все готово. - Бадья заглянул в горшок  Тай  Дэя.  -  Ого,
приятель. Кажется, ты готовишь что-то  вкусненькое.  На  вид,  так  пальчики
оближешь.
   Тай Дэй совершенно не обладал чувством юмора, ему было трудно  распознать
сарказм. Он кивнул.
   - Немного соли, немного сахара. Но главное для вкуса - добавить горсточку
личинок тьюлока или несколько кусочков вяленого мяса обезьяны.
   - Что за тьюлок такой?
   Я бы ни за что не стал спрашивать.
   - Жук. Его личинки селятся  в  гнилой  древесине.  У  себя  в  дельте  мы
специально валим деревья, чтобы вырастить их побольше.
   - Ты нервничаешь? - спросил я. Тай  Дэй  бросил  на  меня  такой  взгляд,
словно это предположение являлось величайшей нелепостью на свете.
   - Ты разболтался, как целая воронья стая. Нюень  бао  хмыкнул,  признавая
мою правоту, и вновь стал самим собой.
   - Личинки жуков, - пробормотал я. -  Только  нюень  бао  могло  прийти  в
голову разводить личинки.
   - А что тут плохого? - спросил Бадья. - Ежели поджарить их с маслицем  да
грибочков добавить... Ну, игра начинается.
   Костоправ и Госпожа поднимались на гору. Я видел их достаточно  отчетливо
и сразу отметил, что они облачены в искрящуюся броню Вдоводела и  Жизнедава.
Они восседали на гигантских скакунах, выведенных в конюшнях Башни Госпожи  в
Чарах. Из-под копыт черных чудовищ вылетали искры,  из  раздутых  ноздрей  -
пар, больше походивший на дым. Не хватало только труб, цимбал  и  барабанов,
но это было бы не  в  духе  Госпожи  и  Старика.  И  они  сами,  и  все,  их
сопровождающие, кроме пленников, были вооружены связками бамбука.
   Ревун находился в маленькой деревянной  клетке  на  колесах,  запряженной
парой  черных  козлов.  Должно   быть,   он   и   Госпожа   достигли   некой
договоренности, поскольку на нем не было ни пут, ни оков. Правда, за клеткой
наблюдало с полдюжины солдат, которые  мигом  искупали  бы  Ревуна  в  огне,
вздумай он открыть рот, чтобы произнести какое-нибудь мерзкое заклинание.
   Длиннотень тоже сидел в клетке, но он не пришел с Госпожой  ни  к  какому
соглашению. Рот его был плотно зашит, пальцы стянуты вместе.  Чтобы  навести
хоть какие-нибудь чары, ему пришлось бы совершать  пассы  ушами,  но  делать
этого не стоило. Солдаты нервничали и готовы были изжарить  его  при  первом
подозрительном движении.
   Нервничали они во многом и потому, что нервничал  он  сам.  Прижавшись  к
прутьям, он упорно пытался что-то выкрикнуть сквозь стянутые вместе губы.
   Длиннотень не хотел подниматься в гору.
   С Прабриндрахом Драхом обошлись лучше. По обе стороны от него, как личная
почетная стража, держались Лебедь Лозан и Корди Махер. Правда,  вокруг  этой
троицы большим ромбом выстроились Масло, Ведьмак и братья-механики со своими
телохранителями нюень бао. При этом Лофтус и Лонжинус  беседовали  с  князем
так, будто вся компания отправлялась на обычную прогулку.
   Прабриндрах Драх нравился мне все больше. Он был хорошим,  здравомыслящим
человеком. Жаль, что мы  не  могли  позволить  ему  вернуться  домой.  Годы,
проведенные им в сражениях, не прошли даром. Он  обрел  уверенность  и  силу
воли, позволявшие ему стать истинным правителем,  таким,  который  сумел  бы
совладать и со властолюбием сестрицы, и с притязаниями верховных жрецов.
   Пантеру, бывшую некогда женщиной, поместили в клетку, более походившую на
гроб. Она не могла встать, а  стало  быть,  в  полную  меру  пустить  в  ход
страшную силу своих лап. Ей оставалось лишь лежать и яриться.
   Костоправ  помнил,  на  что  способны  форвалаки,  и  не  желал   никаких
сюрпризов.
   Всем нашим врагам предстояло разделить с нами путешествие. И нашу  судьбу
- если они не были избраны, чтобы о чем-то нас предупредить.
   Едва Рыжий услышал слова Бадьи  "игра  начинается",  он  скользнул  вниз,
навстречу Костоправу. Я даже не  стал  оглядываться,  потому  как  прекрасно
знал, в чем дело. Как мы и предполагали, Дрема вылез из бункера и привалился
к стенке возле двери. Это и был  сигнал  к  "началу  игры".  Рыжий  попросил
Старика позволить его команде совершить налет на мой свинарник.
   Один из любимых таглианских помощников Бадьи, которого  все  звали  Лопал
Пит, чтобы отличить от сержанта, прозванного Кушал Пит (оба "Пита" произошли
от  центрального  слога  одиннадцатисложного  имени  гуннитского  божества),
явился к своему командиру и заявил, что ему потребуется  много  воды,  чтобы
навести порядок, пока я буду находиться за Вратами Теней.  Бадья  велел  ему
подождать, пока все хреновое начальство не уберется подальше.
   - Да, сэр, -  отвечал  Лопал  Пит  и,  отведя  в  сторонку  своих  ребят,
расположился неподалеку. Их задачей было мозолить глаза, производить  шум  и
таким образом прикрывать тех, кто следил за Дремой. Игра уже шла вовсю.
   - Ты прав. Тай Дэй, - промолвил я, впихнув в себя несколько ложек каши. -
Жуки да личинки это варево не портят. Дай-ка мне миску для Дремы.
   Не дожидаясь отклика, я взял ее сам.
   - Вот и тебе, паренек. - Я сунул миску ему под самый нос. -  Но  давай-ка
принимайся за дело сам. Мне уже осточертело кормить  тебя  с  ложечки.  -  Я
оглянулся посмотреть, близко ли Костоправ. Света уже  было  достаточно,  так
что факелы становились излишними.
   Внезапно Дрема оказался совсем рядом. Рабочие  громко  загалдели.  Уронив
деревянную ложку на колени Дремы, я схватил его за запястья и  резко  дернул
их на себя. В тот же миг ребята, чьи шаги заглушил галдеж,  выскочили  из-за
бункера. Один схватил Дрему за волосы и потянул голову назад, а другой забил
в рот здоровенный грязный лоскут.
   Душелов пыталась сопротивляться, но мы застали ее врасплох, и она  ничего
не смогла поделать.
   - Завернуто и упаковано, - доложил я Старику,  когда  он  остановил  коня
рядом с нами.
   - Вижу. Ты намотал сюда всю веревку, какую нашел в лагере.
   Ловец и впрямь выглядела жертвой излишнего энтузиазма.
   - Не хочу рисковать, командир. Жаль, что ты не  доставил  сюда  еще  одну
клетку.
   - Эдак я мог бы ненароком раскрыть секрет, разве не так?
   Даже если бы знал, что ты задумал.
   Госпожа остановилась позади Костоправа. На ней  был  шлем  Жизнедава,  не
позволявший увидеть выражение ее лица. Не говоря  ни  слова,  она  неотрывно
смотрела на свою сестру, так долго доставлявшую ей столько хлопот.
   Ловец не сбросила обличье Дремы. Она не являлась прирожденным  оборотнем,
и смена облика давалась ей не так-то просто, впрочем, памятуя прошлое, я  не
стал бы на это рассчитывать.
   - Она останется такой, пока будет связана? - спросил я.
   Госпожа не ответила. Она лишь молча смотрела.
   - Как-то не хочется, - пояснил я, - чтобы она превратилась в какое-нибудь
желе и протекла сквозь веревки, как только я отвернусь.
   Мне кажется, ее стоило бы запихать в большой кувшин. С крышкой. Жаль, что
у меня его нет.
   - Едва  ли  она  способна  что-либо  натворить  со  связанными  руками  и
заткнутым ртом, - откликнулся Костоправ.
   - Может, отрубить ей пальцы?
   - Думаю, она будет вести себя хорошо. До поры. Правда? - обратился  он  к
Ловцу. Та промолчала.
   Она уже справилась с удивлением и растерянностью.  Я  начинал  улавливать
эманации  расчета  и  странного  лукавства,  словно  она  предвкушала  нечто
забавное.
   - Вы тут все корчите из себя невесть каких умников,  -  заявил  Бадья.  -
Может, кто-то подумал, что с ней делать дальше?
   - Чего? - спросил я, и вправду продемонстрировав недюжинный ум.
   - Того. Клетки для нее нет, идти она не может. Или  вы  ее  развяжете  да
пустите прогуляться? Старик помрачнел.
   - Сделайте носилки, - приказал он. - Ей  всегда  хотелось,  чтобы  с  ней
обращались как с королевой. Вот и дождалась. Мы даже приставим к ней Тронную
Гвардию. Лебедь, Махер! Ребята, вам доверена честь нести эту даму.
   - Шел бы ты на хрен, - живо откликнулся Лебедь.
   - Не заводись, Лозан, - промолвил Махер.
   - А какого черта он собрался делать, Корди? Уволочь меня в Хатовар?
   Госпожа натянула поводья. Черный конь повернулся, и она бросила взгляд на
Лебедя и Махера. Спустя мгновение Лебедь махнул рукой:
   - Ладно, ладно.
   Через десять минут он уже нес нижний конец носилок, хотя и  бранился  при
этом не переставая. Уж не знаю, какими словами - я шел  довольно  далеко  от
них.
   Ведьмак пообещал Лебедю и  Махеру,  что  миль  этак  через  несколько  их
кто-нибудь сменит.
   Первым  Врата  Теней  прошел  я.  За  мной  последовал  Костоправ.  Через
несколько десятков ярдов он скомандовал:
   - Стой. Я хочу провести опыт. Опусти наконечник Копья к черной тропе.
   Как только я выполнил приказ, он спешился,  отцепил  с  плаща  серебряную
эмблему Отряда, приложил ее к Копью, а потом встал на колени и прижал значок
к черной ленте. Колени его скрипнули. Он крякнул и напрягся.
   - Из-за чего весь сыр-бор? - поинтересовался я.
   - Точно не знаю. Госпожа говорит, что это не помешает.
   Стало быть, по этим штуковинам Тени  будут  узнавать  нас.  И  не  станут
трогать. Если не наоборот. Впрочем, догадкам Госпожи  можно  было  доверять.
Она занялась своим делом раньше, чем самый первый  Отряд  спустился  с  этой
горы.
   - Оставайся здесь, пока все не пройдут мимо, - распорядился Костоправ.  -
Каждый из наших парней должен освятить свой значок. И про себя не забудь.
   Госпожа спешилась, проделала ту же процедуру, что и Костоправ, и  поехала
следом за ним.
   В  колонну  по  одному  люди  и  животные  проходили  мимо.  Наши  ребята
поглядывали на меня озабоченно, все прочие - угрюмо.  Посмотрев,  далеко  ли
отъехал Старик, я сказал Тай Дэю на языке нюень бао.
   - Советую тебе прикоснуться к наконечнику Копья,  а  потом  к  дороге.  И
другим тоже. Он задумался.
   - К сожалению, здесь нет дядюшки, чтобы принять решение.
   - Хуже-то не будет. Возможно, это обеспечит некоторую защиту.
   И не надо думать, будто, поступая так, ты принимаешь на себя еще какие-то
дерьмовые обязательства перед Отрядом.
   Он подумал, наверняка  прикидывая,  не  пытаемся  ли  мы  их  обдурить  и
навесить на них дополнительное бремя долга, но в конце концов  созвал  своих
нюень бао и, предоставив каждому делать выбор  самостоятельно,  сказал,  что
благословенье Копья сможет защитить от Теней после захода солнца.
   Многим нюень бао эта затея пришлась не по вкусу.
   Подошел Сиятельство, погонявший перегруженных, но бесконечно  покорных  и
терпеливых волов.
   - Ты и скотину собрался благословлять? -  спросил  он  с  ехидцей,  но  я
задумался об  этом  серьезно.  Вообще-то  в  нашем  мире  Тени  предпочитали
нападать на людей - ежели таковые были доступны. Но сейчас  мы  пребывали  в
ином мире.
   Тем временем нюень бао вели горячий спор, понизив голоса так,  что  я  не
мог разобрать ни слова. В конце концов Тай Дэю это надоело.
   - Пусть каждый поступает как хочет  -  заявил  он,  после  чего  коснулся
наконечника, похлопал ладонью по тропе и занял место рядом со мной.
   Я напрягся, ожидая  услышать  громовой  мат  Старика,  но  он  так  и  не
удосужился обернуться.
   Когда провозили Ревуна, я поднял Копье.
   - Валяй, валяй. Это только для друзей Отряда.
   Зато каждый из кативших клетку черных козлов был  удостоен  прикосновения
наконечника.
   Длиннотень я дразнить не стал, поскольку он был парализован ужасом. Глаза
его уставились в бесконечность. Я  видел  такие  лица  у  ребят,  испытавших
запредельный страх на поле боя.
   Пятьдесят человек,  может,  и  не  слишком  большая  компания,  но  ежели
добавить  к  ним  животных,  которые  тащат  целую  гору   всякой   всячины,
необходимой  для  долгого  путешествия,  колонна  получается   внушительная.
Госпожа и Старик почти добрались до гребня, когда показался арьергард в лице
Рыжего и Бадьи.
   - Хочешь, чтобы мы поцеловали эту хреновину? - спросил Рыжий.
   - Если считаешь, что это поможет продержатся три-четыре ночи.
   - Как-нибудь в другой раз. А сейчас мне пора наверх, на свое место.
   К тому времени все нюень бао, так или иначе, определились и  обошлись  со
Знаменем в соответствии со своим выбором.
   Я проделал всю процедуру с помощью Рыжего.
   У самой Вершины Костоправ задержался, но не  для  того,  чтобы  дать  мне
возможность догнать голову  колонны.  Куда  там.  Просто  Капитану  пришлось
ждать, пока самый крутой участок дороги приспособят  для  подъема  подвод  и
фургонов.
   -   Прошу   прощения,   -   пробормотал   я,   карабкаясь   наверх   мимо
братьев-механиков, - вы уж постарайтесь, чтобы на обратном пути не  пришлось
все делать по новой.
   Вокруг толпилась уйма народу, но зевак было куда больше, чем работников.
   - В конце концов, эта затея с носилками оказалась не такой уж  плохой,  -
сказал мне Лебедь. Впрочем, Махер был занят работой. Славный он парень, этот
Корди Махер. Интересно, тоскует ли по нему Радиша? И гадает ли, почему он не
вернулся? Не думаю, что это произошло из-за Прабриндраха Драха. Впрочем,  не
мое дело.
   Ловец пребывала в сознании и д