глазый с Гоблином не сидели  сложа
руки.
   Очевидно, Могаба пытался отвоевать барбикен.
   Над Западными Воротами тоже видны были сполохи.
   - Чтоб его, этого Могабу... Спасибо, ребята. Хотя мы все равно  ничем  не
можем помочь. - Я от души надеялся, что  Гоблин  с  Одноглазым  как  следует
всыпят Могабе. - Идите теперь в лагерь. Дела не терпят.

***

   Госпожа находилась в отлучке. Нож, оставленный за старшего, просто  сидел
на месте да подбирал беженцев из Дежагора, не позволяя им вернуться в  город
и разнести слухи о Тенекрутовой гибели. В этом он сам признался.
   - Она так велела.
   В отличие от всех прочих в лагере, он остался равнодушен к Сари.
   - Ее счастье, что уехала, - буркнул я. - Я бы ее так выдрал...
   Раз уж ничего больше не происходило, я просидел с ним, Лебедем и  Махером
дотемна. Кто-то приволок То Тану щенка, чтоб было с кем  играть.  Наконец  я
сказал:
   - Ну что ж, пойдем-ка мы к своим. А то уже небось беспокоятся.
   - Не выйдет, приятель, - сказал Махер.
   - Она сказала: без всяких исключений, - согласился Нож.
   Вся  теплота  отношений  разом  улетучилась.   Я   объяснил   каждому   в
отдельности, что подумают нюень бао. Махер с  Лебедем  отвели  взгляды.  Нож
почти не колебался.
   Сари, казалось бы, не тревожилась. Наверное, после Дежагора  трудно  себе
представить, что может обернуться и хуже.
   Она даже улыбалась:
   - Загон-то тот еще не снесли?  Эту  Часть  предыдущего  визита  я  помнил
прекрасно.
   - Мы тебя поудобней устроим, - посулил Нож.
   - Я тебе покажу твою спальню, - вызвался Махер.
   Когда мы отошли подальше, Лебедь, полагая, что нам уже ничего не  слышно,
сказал:
   - Видал? Жутковатая дамочка...
   Я взглянул на Сари. Она тоже слышала его слова, но лицо ее не сказало мне
ничего.
   Если Нож и ответил Лебедю, то говорил значительно тише.
   А я все разглядывал Сари, гадая, что такого жуткого увидал в ней Лебедь.

Глава 81

   Шатер  нам  выделили  вполне  достойный.  Должно  быть,  он   принадлежал
тенеземскому  офицеру  среднего  ранга.  Значит,  гости  мы   -   достаточно
почетные... К шатру прилагался еще человек,  отвечавший  за  наш  комфорт  и
доставивший ужин. Фуражировка в войска. Ножа явно проходила успешно. Я  поел
так, как давно уж не удавалось.
   - Чего я хочу больше всего на свете, - сказал  я  нашему  денщику,  имени
коего так и не запомнил, - так это вымыться.
   Сари подкрепила мои слова улыбкой, которая наверняка могла бы  расплавить
пластины доспеха. К идее она отнеслась с энтузиазмом.
   - А то так грязью зарос, что даже блохи мои - все в коросте.
   Должно быть, высшее начальство чувствовало себя здорово виноватым  передо
мной.   Через   час   появились   несколько   солдат,   притащивших   где-то
позаимствованную каменную поилку  для  лошадей.  С  ними  пришли  еще  люди,
принесшие ведра с горячей водой. Я сказал Сари:
   - Мы, наверное, умерли и родились заново князьями.
   Шатер был достаточно велик, дабы вместить поилку и ведра. И  после  этого
даже осталось свободное пространство!
   Тут появился и Лебедь:
   - Ну как?
   - Если бы там  не  дрались  насмерть  мои  друзья,  согласился  бы  и  на
пожизненное заточение.
   - Не боись, Мурген. Все утрясется.
   - Я знаю. Знаю. Только не всем понравится, как оно утряслось.
   - Что да, то да. Доброй ночи.

***

   Ночь и вправду оказалась доброй.  Начиная  с  принятия  ванны  Сари  ясно
показала, что определяет наши отношения именно так, как все  и  опасались  -
или же подозревали. Я не уставал изумляться ее способности  объясняться  без
слов, а также и тому, что такой цвет красоты мог  распуститься  среди  всего
этого ада, не сдавшись на милость ночи.

***

   Я проспал долго и спокойно, как не спал уже много  месяцев.  Быть  может,
некая часть меня просто подала в отставку и ушла.
   Проснулся я лишь от пригоршни воды в лицо.
   - Что такое?
   Я приподнял веко - и тут же вскочил. Сари села в постели.
   - То Тан? Ты что творишь, поросенок?
   Ребенок, перегнувшись через край поилки, шлепал ладонью по воде. Взглянув
на меня, он разулыбался и пролепетал нечто вроде:
   - Дала.
   - Что происходит?
   Сари пожала плечами. То Тан снова сказал свое "дада" и заковылял к выходу
из шатра.
   Там-то, снаружи, все и происходило. Я сгреб свои одежки, быстро облачился
в них и высунулся посмотреть.
   - Какой урод вас сюда пропустил? Возле шатра,  положив  мечи  -  спасибо,
хоть в ножнах! - на колени скрещенных ног, сидели Тай Дэй с  дядюшкой  Доем.
Как раз в этот момент подивиться на них подошла толпа  таглианцев.  Судя  по
всему, они сидели там  недолго.  И  позволения  войти  в  лагерь  отнюдь  не
испрашивали. Тут появились и Махер с Лебедем.
   - Прошлой ночью переправилась лишь одна группа,  -  сообщил  мне  дядюшка
Дой. - Черные напали на нас. Много раненых. Множество плотов повреждено.  Но
их солдаты не хотят драться, а многие просили  позволения  присоединиться  к
Бонхаржу.
   - Что это за типы?  -  требовательно  спросил  Лебедь.  -  Как  они  сюда
попали?
   - Члены нашего семейства. Я так и знал, что они проберутся  ко  мне.  Они
это могут. Очевидно, ограждение у вас ни к черту не годится.
   Нож крикнул что-то издали.
   - Э-э, - с досадой протянул Лебедь. - Что ж теперь?..
   С этими словами он потрусил  прочь.  Махер  окинул  взглядом  Тай  Дэя  с
дядюшкой, пожал плечами и пошел вслед за  ним.  Дядюшка  Дой  что-то  сказал
Сари. Наверное, спрашивал, все ли у нее в порядке. Сари кивнула.
   То Тан принялся карабкаться на руки к отцу.
   - Ты сделал все, как нужно. Знаменосец, и куда  больше,  чем  должен  был
сделать, - сказал дядюшка Дой. - Наши люди в  безопасности,  и  эти  солдаты
ничего не знают о них.
   - Да? Это хорошо. А что там с нашими?
   - Они решили задержаться. Колдуны хотят завершить кровную  месть  Могабе.
Возможно, они приплывут этой ночью.

Глава 82

   Они не приплыли ни этой, ни следующей ночью, хотя переправили вместо себя
множество таглианцев и джайкури.
   На третье утро Махер наконец-то поведал мне, из-за чего Нож  прервал  наш
спор по поводу дядюшки Доя с Тай Дэем.
   - Костоправ приезжает, - сказал он. - Будет через час или два. Ему все  и
расскажешь.
   - Что?
   Впрочем,  приехал  он  не  через  час,  да  еще  и  не  один.   Костоправ
путешествовал в обществе самого Прабриндрах Драха. Судя по всему,  он  очень
устал с дороги. Я подошел к нему  и  доложился  по  всей  форме,  не  будучи
уверен, на каком мы теперь свете.
   Он тяжело спрыгнул с седла.
   - Я это, я. Вправду.
   - Но я же видел, как ты умер...
   - Нет. Ты видел, как меня ранили. Я еще дышал, когда ты умчался.
   - Да? Но с такой раной...
   - Ладно,  после.  Это  -  история  долгая.  Как-нибудь,  за  пивком,  все
расскажу.
   Он слегка шевельнул пальцем, и к нему подбежал солдат.  Старик  взял  его
копье - длинное, почти как пика - и подал мне.
   - Держи. Это ты оставил, когда удрал изображать Вдоводела.
   Я не верил своим глазам. То было копье, служившее древком нашему знамени!
   - Оно тебе вправду нужно?
   - Еще бы! А ведь я почти поверил, что оно пропало! - несмотря на то,  что
говорил Могабе. - Ты себе не  представляешь,  как  я  себя  казнил...  Хотя,
пожалуй, с тех пор я уже раз видел его. Слушай, это вправду ты?
   Навидавшись, какие иллюзии могут создавать Гоблин с Одноглазым, и  вы  бы
не доверяли собственным глазам.
   - Я. Вправду я. Живой и в настроении кой-кого отпинать. Хотя еще  не  сей
момент. Где Госпожа?
   Бедняга! Только тут Нож сообщил ему неприятную новость. Возлюбленная  его
больше недели назад уехала на, север. Разминулись по дороге...
   Лебедю с Махером  присутствие  князя,  непосредственного  их  начальника,
внушало благоговение.
   И чего это ему во дворце не сидится?
   Я отметил, что Костоправ смотрит на Зиндху, оставшегося  в  лагере  после
отъезда Госпожи, с заметной неприязнью.
   - Ладно, Мурген, кончай с этой палкой обниматься, - зарычал Ворчун.  -  Я
не в настроении и склонен ко всему цепляться.
   Один из солдат принял у него поводья.
   - Идем куда-нибудь в тень.
   - Я хочу послушать твой рассказ, - сказал я. - Пока еще свежий.
   - Хочешь вписать в Летопись? Ты ее продолжаешь?
   - Пытаюсь. Только все бумаги пришлось оставить в городе.
   Хотя жутко не хотелось.  Одноглазый  наобещать-то  может  до  небес,  что
позаботится и все такое, но вот привезет ли?
   - Что ж, почитаем когда-нибудь  и  Книгу  Мургена.  Посмотрим,  можно  ли
сделать тебя настоящим Летописцем.
   Лебедь говорил, что Госпожа тоже думает написать свою книгу, когда у  нее
будет время. Костоправ пустил камнем  в  ворону.  Кстати,  первую,  что;  ;я
увидел после той, белой, в квартале нюень  бао.  Может,  Костоправ  с  собой
привез?
   Я вкратце рассказал, что творилось в Дежагоре.
   - Похоже, радостей у вас было  маловато.  И  главная  проблема,  пожалуй,
Могаба. Им и займемся в первую голову. Сколько людей там осталось?
   - По-моему, у наров - от тысячи до  полутора.  Сколько  наших,  точно  не
знаю. Переправляются понемногу каждую ночь, но я,  поскольку  являюсь  здесь
пленником, ничего толком не знаю. Гоблин с Одноглазым и большая часть Отряда
все еще в городе.
   Я надеялся,  что  Тай  Дэй  с  дядюшкой  Доем  воспользуются  моментом  и
уберутся, забрав с собой Сари и То Тана.
   - Отчего они остались?
   - Не желают уходить.  Говорят,  они  хотят  подождать,  пока  Госпожа  не
восстановит свое могущество. Говорили, что их здесь кто-то поджидает...
   - Не восстановит могущество?..
   - Она уже восстановила, - заметил Нож.
   - Хм-м-м... Так чего же они боятся, Мурген?
   - Оборотневой ученицы. Той, из Джунипера. Она уже  раз  едва  не  поймала
Одноглазого.
   Отчего это я поверил нашему недомерку сейчас, если не поверил,  когда  он
говорил мне об этом?
   И тут перед глазами Моими на миг  появилось  видение:  Одноглазый  мчится
сквозь ночь, спасаясь от настигающей его клыкастой  смерти...  Видение  было
предельно четким, словно настоящее воспоминание.
   - Я помню ее. Действительно задачка... Каштан Шед должен был позаботиться
о ней, пока у него еще был шанс...
   - Очевидно, она хочет рассчитаться с нами за  Оборотня.  Возможно  также,
что она просто навечно осталась в  облике  форвалаки.  Это,  наверное,  кого
угодно разозлило бы. Но, если хочешь знать мое частное мнение, я считаю, что
она - только повод. Им не хотелось  двигаться  с  места,  потому  что  иначе
пришлось бы кое-что бросить.
   - Что именно? Я пожал плечами:
   - Ты же знаешь Гоблина с Одноглазым. У них были  месяцы  на  воровство  и
разные торговые махинации.
   - Так. Теперь давай о Могабе. Вот, и до самого мрачного  дошло...  Прежде
чем я закончил рассказ, даже подлый Зиндху проникся презрением к нарам.
   - Ну, я положу этому конец. Хочешь доставить письмо Могабе?
   Я оглянулся. Нет, за спиной моей  никого  не  было,  стало  быть,  вопрос
адресовался мне.
   - Шутишь? Разве что подчиняясь приказу. И то не известно,  подчинюсь  ли.
Могабе нужна моя голова. Не говоря уж о сердце и печенке на завтрак.  Он  же
совсем с ума сошел. Может и тебя не постесняться.
   - Ладно, пошлем кого-нибудь другого.
   - Хорошая мысль.
   - Я могу, - вызвался Лебедь.
   И они тут же заспорили с Махером. Очевидно, Лебедь хотел что-то  доказать
самому себе, а Корди был уверен, что не стоит утруждаться.

Глава 83

   Мое положение в лагере резко изменилось. В одночасье я перестал числиться
пленным и получил возможность делать все, что  считал  полезным  для  общего
блага.
   Вот разве что только в шатре было  холодно.  Все,  что  осталось  мне  на
память о Сари и нюень бао, это нефритовый амулет, снятый Сари  с  руки  Хонь
Тэй, когда мы выносили детей из их квартала в ту кровавую ночь.
   - Ну закончил? - раздраженно спросил Костоправ, найдя меня сидящим  возле
шатра и работающим над знаменем. Я показал, что у меня вышло.
   - Хорошо?
   - Замечательно. Ты готов?
   - Как никогда.
   Я коснулся нефритового амулета:
   - Значит, к ней у тебя отношение особое...
   - Более чем.
   - Мне нужно знать об этом народе все.
   - Как-нибудь расскажу.
   Пройдя через холмы, мы спустились к берегу. На воде уже покачивалась,  до
вольно большая ладья.  Солдатам  Ножа,  не  сумевшим  провести  ее  сюда  по
ирригационному  каналу  из  ближайшей  реки,  пришлось  перетаскивать  судно
волоком. Мы со Стариком заняли позицию на  приметном  бугорке.  Я  развернул
знамя. Его-то точно увидят из города, даже если не узнают нас.
   Значит, Могаба желал знать, где знамя? Теперь сам увидит.
   Пока ладья пересекала озеро и возвращалась, мы с Костоправом рассуждали о
том, отчего Могабу и Госпожу так тянет к главенствованию.
   - О! Похоже, Лебедь сделал все как надо. Ты можешь разглядеть, что там? :
   - Похоже, кто-то черный в ладье... Этот кто-то оказался Зиндабом.
   - Он всегда был с нами честен, - сказал я. - Насколько это было возможно,
находясь у Могабы в подчинении. Очиба, Изи и кое-кто еще тоже были не так уж
плохи. Однако приказам - подчинились.
   Зиндаб  ступил  на  берег.  Костоправ  отсалютовал  ему.  Тот  неуверенно
отсалютовал в ответ, вопросительно глядя на  меня.  Я  лишь  пожал  плечами.
Пусть думает сам; я и представления не имею, к чему все клонится.
   Зиндаб убедился, что перед  ним  -  настоящий  капитан.  Удовлетворившись
этим, он предложил:
   - Давай отойдем и поговорим. Старик подал мне знак оставить  их  наедине.
Обойдя бугорок, они присели на камень. Говорили ;  они  довольно  долго,  ни
разу не повысив голосов. Наконец Зиндаб поднялся и пошел  обратно  к  ладье;
словно бы обремененный неимоверной тяжестью.
   - В чем дело? - спросил я у Старика. -Похоже, ко всем напастям, пережитым
в осаду, он еще и состарился разом на двадцать лет.
   - Это - старость сердца, Мурген. И с тобой произошло бы то же, почувствуй
ты себя морально обязанным предать человека, бывшего твоим другом  с  самого
детства.
   - Что?
   Но он не стал продолжать.
   - Мы отправляемся туда. Хочу взглянуть Могабе в глаза.
   В голову мне моментально пришла уйма доводов против. Но; высказывать их я
не стал - все равно не будет слушать.
   - Только не я.
   Меня передернуло.  По  спине-пробежал-мерзкий  холодок  -  так,  говорят,
бывает, если кто-нибудь пройдет по твоей могиле.
   Взгляд Костоправа сделался жестким. Я с  силой  воткнул  древко  копья  в
землю, словно бы говоря: "С места не тронусь!" Он что-то  буркнул  себе  под
нос и пошел к ладье. Эта тварь, Зиндху, появился,  словно  из-под  земли,  и
присоединился к отплывающим. Интересно,  много  ему  удалось  подслушать  из
беседы Ворчуна с Зиндабом? Скорее всего, ни слова. Старик наверняка  говорил
на диалекте Самоцветных городов.  Как  только  ладья  отошла  от  берега  на
порядочное расстояние, я присел на землю подле знамени, сжал в руке древко и
принялся размышлять, что же внушило мне такое нежелание плыть с капитаном;

Глава 84

   Припадков у меня больше  не  было,  к  потому  я  перестал  остерегаться.
Следующий  подкрался  хитро  и  незаметно,  прикинувшись   простой   ленивой
дремотой. Я смотрел в сторону Дежагора, но больше не видел его. Я  размышлял
о молодой женщине, вошедшей в, мою жизнь, и старой,  что  покинула  ее.  Мне
здорово не хватало Сари и столь серьезного То Тана...
   Белая ворона, усевшись на перекладину древка знамени, каркнула на меня. Я
не обращал на нее внимания.

***

   Я стоял на краю ослепительно сияющего золотом пшеничного поля.  В  центре
его торчал потрескавшийся, искореженный черный пень, вокруг  которого  кишмя
кишели, бранились вороны. Вдали, в нескольких: днях пути от  меня,  блестели
на солнце чудесные башни Вершины. Я узнал их сразу, хоть и не понял почему.
   Внезапно вороны взвились в воздух, описали, круг над полем и  полетели  к
Вершине, выстроившись совсем  не  по-вороньи.  Белая  осталась  на  месте  и
продолжала кружить неподалеку.
   Пень засиял черным глянцем. Чары поблекли.
   На месте пня стояла  женщина,  очень  похожая,  на  Госпожу,  только  еще
прекраснее. Казалось, она смотрела прямо сквозь  меня.  Или  же  на  меня  и
внутрь меня... На губах ее  играла  порочная,  игривая,  соблазнительная  и,
пожалуй, даже безумная улыбка. Белая ворона тут же уселась к ней на плечо. -
Не может быть... Улыбка ее рассыпалась осколками смеха.  Если  только  я  не
полный и окончательный безумец, то могла быть только одна  женщина.  Умершая
задолго до того, как я записался в Отряд. Душелов...
   Костоправ присутствовал при ее смерти. Душелов...
   Это многое объясняло. Это раскрывало сотни загадок. Но как же  это  могло
быть?
   Из-за моей спины, мягко ступая, вышла громадная  эбеново-черная  пантера.
Подойдя к женщине, она села  подле  нее.  В  поведении  ее  не  было  ничего
рабского.
   Я был напуган. Если Душелов  жива,  находится  в  этих  краях  и  склонна
вмешиваться в события, может случиться  много  ужасного.  Она  была  гораздо
могущественнее  Длиннотени,  Ревуна  либо   Госпожи.   Однако   раньше   она
предпочитала использовать свой дар малыми порциями, дабы досадить  кому-либо
или же развлечься самой.
   Она подмигнула мне - и, закрутившись, словно бы растворилась  в  воздухе,
оставив за собою лишь  пронзительный  хохот,  перешедший  в  карканье  белой
вороны.
   Форвалака, насладившись зрелищем, скрылась вдали.
   И я исчез.

Глава 85

   Над головой каркнула ворона.
   Чья-то рука жестко встряхнула меня за плечо.
   - В добром ли ты здравии, господин? Быть может, тебе плохо?
   - Что? Я сидел на каменных  ступенях,  привалившись  к  косяку  массивной
деревянной двери. По верхнему краю  створки  расхаживала  взад-вперед  белая
ворона. Человек, державший меня за плечо, замахал на  нее  свободной  рукой,
разразившись грязной руганью. Был он огромен и Волосат.
   Времени было - около полуночи. Единственным источником света был  фонарь,
поставленный здоровяком  на  булыжники  мостовой.  Через  улицу,  над  самой
землей, мерцали чьи-то глаза. На миг мне показалось, что за угол,  во  тьму,
скользнула огромная кошка.
   Человек оказался одним из шадаритов-патрульных, нанятых Освободителем для
поддержания порядка на ночных улицах и  надзора  за  чужаками  сомнительного
происхождения.
   С той стороны улицы донесся смех. Патрульный явно оплошал при  исполнении
обязанностей: ведь это я - свой! А она - как раз  из  чужаков  сомнительного
происхождения!
   Я снова был в Таглиосе.
   Запахло дымом. Фонарь?
   Нет. Дымом тянуло с лестницы за моей спиной.
   Я вспомнил, как уронил лампу. Вспомнил дикую мешанину мест и времен.
   - Я в порядке. Просто голова закружилась.
   Смех  повторился.  Шадарит  оглянулся,  но,  похоже,  остался   к   смеху
равнодушным. Он не хотел верить моим словам. Он желал найти некий  непорядок
сию минуту и не сходя с места. Пришлых он не любил, а нас, северян,  полагал
безумцами и пьянью. К несчастью, во Дворце мы были в большом фаворе...
   Я   поднялся.   Надо   двигаться.   Сознание   мало-помалу   прояснялось.
Возвращалась память. Мне отчаянно нужно отыскать знакомый  вход  во  Дворец,
так как я должен поскорее попасть домой...
   Внезапно луна брызнула на мостовую холодным светом. Время - за полночь...
И я увидел женщину, стоявшую по ту сторону улицы. Я хотел  было  сказать  об
этом шадариту, но издали, с той стороны,  куда  удалилось  чудище,  раздался
пронзительный свист. Другому патрульному нужна была помощь.
   - Поостерегись, чужеземец. С этими словами шадар поспешил прочь.  Я  тоже
побежал, не тратя времени даже на то, чтобы захлопнуть за собою дверь.
   Вскоре я добрался до знакомого входа, однако  что-то  было  не  так.  Там
должны были стоять на часах гвардейцы Корди Махера...
   Оружия при мне не было, кроме обычного ножа  на  поясе.  Я  обнажил  его,
приняв вид отчаянного бойца. Отряд Махера ни при  каких  обстоятельствах  не
должен был оставлять пост. И подкупить эти