,  что
настораживает противника.
   Конечно,  она  среагировала  быстро.  Потрясающе  быстро.  Бедный  старый
Кусавир Пете успел выстрелить  огненными  шарами  еще  только  два  раза,  а
Душелов уже оказалась рядом с тем местом, где мы его приковали.
   Все получилось не так, как я надеялась, а так, как ожидала. Пришло  время
Кусавиру Пете отдать свой должок.
   Только я заметила проблеск какого-то движения, как  белая  ворона,  точно
ястреб, камнем упала вниз. Однако тут же снова взмыла  в  высоту  и  улетела
прочь. Я пробормотала себе под нос:
   - Сестра, сестра.
   Еще немного, и я начну читать мысли.
   - Иди сюда, Тобо. - В руках он  держал  Ключ.  Вообще-то  он  должен  был
находиться во главе колонны, но, интересуясь стрельбой,  потихоньку  подошел
сюда. Тобо среди нас был единственным, кто  не  выглядел  испуганным.  Из-за
того, что он покинул свое место в строю, наше передвижение застопорилось. Он
подошел ко мне с виноватым видом, явно ожидая выговора. И он его получит, но
позже. - Подними Ключ.
   - Но зачем...
   - Отряд - не дискуссионный клуб, Тобо. Покажи ей Ключ. Сейчас же.
   Он с недовольным видом поднял Ключ над головой. Золотая кирка вспыхнула в
ярком утреннем свете.
   Душелов не  выказала  никаких  признаков  волнения.  Но  я  устроила  эту
демонстрацию на самом деле вовсе не для нее.  Мне  хотелось,  чтобы  Нарайан
Сингх понял, что он выпустил из рук.
   Конечно, это был Ключ, но не только. Одновременно он  являлся  древней  и
святой реликвией культа Душил, приверженцев Кины. Во дни их славы у  каждого
отрядного жреца Обманников была точная копия этой святыни. Я пробормотала:
   -  Кое  в  чем  ты  одержал  победу,  но  кое-что  и  потерял,   Нарайан.
Воспользовавшись суматохой, ты забрал девушку. Зато у меня осталось вот это.
Теперь, когда Дочь Ночи в твоих руках, можешь убираться вместе  с  ней  куда
угодно. Если сможешь унести и ее, и клетку.
   Гоблину и Одноглазому на этот раз великолепно удалось сотворить свое злое
колдовство. Девчонка не могла сбежать,  даже  разрушив  клетку.  Что  бы  ни
случилось с клеткой, то же самое произойдет и с ней.
   Мне не нравилась идея оставить клетку на  той  стороне,  но  Врата  Теней
упорно сопротивлялись попытке ее протащить. Может быть, это сопротивление  и
удалось  бы  преодолеть  с  помощью  чисто  мышечной  силы,  но  для   этого
требовалось  достаточно  быстро  объяснить  достаточно  большому  количеству
людей, что они должны делать. У меня попросту не хватило времени  -  на  нас
начали падать огненные шары.
   Удачи тебе, Дитя Тьмы. Таскай за собой это железо на своем мрачном пути.
   Я очень надеялась, что Сингх оставил Книгу Мертвых по  ту  сторону  Данда
Прэш, и пройдет еще достаточно много времени, прежде  чем  девушка  и  книга
воссоединятся. Достаточно много для того, чтобы  я  имела  возможность  уйти
туда, куда хочу, и завершить то, что задумала.
   - Хорошо, Тобо. Теперь возвращайся на свое  место  и  веди  всех  дальше.
Лебедь, расскажи мне об этих кругах, где вы раскидывали лагерь. И скажи свое
мнение насчет того, насколько сильно может быть повреждена защита пути.
   - Насколько я помню, до первого такого круга идти  не  больше  нескольких
часов. И хотя мы использовали их как лагерные стоянки, на  самом  деле  это,
по-моему, перекрестки. Ночью сама поймешь, что я имею в виду.  -  И  добавил
зловеще:
   - вот увидишь, ночью все будет совсем по-другому.
   Мне не понравилось, как это было сказано.
   Я все еще была в тылу колонны и лишь на полпути к  вершине  холма,  когда
Душелов обнаружила, что произошло с летающим ковром. Мы услышали ее яростный
рев, несмотря на смягчающий эффект того  барьера,  который  отделял  нас  от
остального мира. Земля, и та содрогнулась.
   Дядюшка Дой, стоя неподалеку, на краю пути, наблюдал за делами своих рук.
Я сказала:
   - Ее, похоже, не радует перспектива добираться домой пешком.
   Мой друг-конь стоял чуть позади, глядя поверх  моего  плеча.  И  фыркнул,
совсем как человек.
   Лицо Доя озарилось столь редкой для него улыбкой. Он был  в  полной  мере
доволен собой.
   Лозан Лебедь спросил меня:
   - Что ты ей сделала на этот раз?
   - Не я. Дой. Он уничтожил ее транспортное средство.  Теперь,  кроме  двух
собственных копыт, у нее ничего нет, а ведь она находится за сотню  миль  от
своего единственного друга. И Гоблин уже  "подлечил"  ей  одну  ногу,  лишив
возможности бегать и танцевать.
   - Выходит, твоими усилиями у нас теперь еще один Хромой.
   Он был достаточно стар, чтобы помнить эту Немезиду Отряда.  Что  я  могла
ему возразить? Улыбка сбежала с моего  лица.  Я  частенько  перечитывала  те
Летописи, потому что их писал сам Капитан, когда был еще молодым.
   - Не думаю, Душелов  не  обладает  тем  концентрированным  ядом  и  почти
божественной злобой, которые были присущи Хромому. Она не  такая  одержимая,
как он. В ней очень сильно  хаотическое  начало,  в  то  время  как  он  был
воплощенное зло. - Я скрестила пальцы и показала их  Лебедю.  -  Пойду-ка  я
лучше вперед и притворюсь, будто знаю, что делаю. Где Тобо?
   -  Уже  давно  впереди.  Ты  расстроила  его.  Я  заметила,  что  колонна
возобновила движение. Это означало, что Тобо уже  на  равнине,  с  Ключом  в
качестве защитного талисмана.
   Мне было о чем подумать. Например, о  том,  что  этот  артефакт,  который
Душилы, очевидно, рассматривали  как  свою  святая  святых,  на  самом  деле
принесли с равнины в наш мир предки нюень бао. Или вот еще интересная  мысль
- что мог значить Ключ для последнего неформального жреца нюень бао?

Глава 71

   Что-то рядом с дорогой привлекло мое внимание как раз перед  тем,  как  я
достигла вершины холма и бросила  первый  взгляд  на  Сияющую  равнину.  Это
оказался  маленький  лягушонок,  в  основном  черный,  но  с  темно-зелеными
полосами и разводами на спине. Глаза у него  были  цвета  свежей  крови.  Он
сидел,  припав  к  слегка  наклоненному   обломку   серовато-черной   скалы.
По-видимому, у  него  была  повреждена  правая  задняя  лапка,  потому  что,
попытавшись прыгнуть, он просто завертелся на месте.
   - Черт, откуда он взялся?  Ведь  предполагается,  что  здесь  нет  ничего
живого.
   Я рассчитывала на  то,  что  тучи  мух,  которые  преследовали  животных,
заметно поредеют, когда окажемся за пределами безопасной зоны.
   - Этот тоже долго не проживет, - ответил Лебедь. - На него  напала  белая
ворона. Думаю, она собиралась им закусить.
   Он сделал жест  в  сторону  белой  вороны.  Та  настолько  осмелела,  что
устроилась прямо на спине мистического жеребца, моего друга. Его,  казалось,
такая ситуация вполне устраивала. Он выглядел даже почти довольным!
   - Я только что вспомнил, - сказал Лебедь. - Это может оказаться полезным.
В  прошлый  раз,  когда  мы  проходили  здесь,  Ворчун  заставил  всех,  кто
принадлежал к Отряду, прикоснуться своими нагрудными знаками и  амулетами  к
черной полосе, которая тянется посередине дороги. Сразу же после  того,  как
он дотронулся до нее наконечником знамени. Может, это ничего и не значит. Но
я - человек суеверный, и мне было бы спокойнее...
   - Ты прав. Так будет спокойнее. Я  недавно  перечитала  все,  что  Мурген
рассказывает о своем путешествии. Он тоже считает это хорошей  идеей.  Тобо!
Остановись!
   Я не думала, что из-за шума, создаваемого движущейся колонной, он услышит
меня, но  надеялась,  что  люди  передадут  ему.  Я  еще  раз  взглянула  на
злополучного лягушонка, удивляясь тому, что ворона позволила ему уйти. И тут
же заторопилась вперед, догоняя нашего недавно оперившегося колдуна.
   Колонна остановилась - до Тобо дошел мой приказ. И на этот раз  он  решил
выполнить его.
   Его мать и бабка держались рядом с ним, чтобы он, не дай Бог, не  отколол
что-нибудь. Это явно вызывало у него раздражение. Он уже  давно  обогнал  бы
всех, если бы не Сари и Гота...
   Ах! Насколько я помню, у Мургена были точно такие же  проблемы  с  Копьем
Страсти.
   Бросив  мельком  первый   взгляд   на   равнину,   я   испытала   чувство
благоговейного ужаса. Ее безбрежность не поддается описанию. И на всем  этом
невероятном пространстве она была ровной,  как  стол.  Сплошные  бесконечные
напластования серого на  сером,  на  фоне  которых  дорога  выделялась  лишь
потому, что была чуть темнее. Никаких сомнений - чем бы ни была эта равнина,
она представляла собой один громадный артефакт.
   - Остановись, Тобо! Не ходи дальше, - крикнула я. - Мы едва  не  упустили
кое-что из вида. Прикоснись Ключом  к  черной  полосе,  которая  тянется  по
центру дороги.
   - Какой черной полосе?
   -  Сейчас  она  стада  почти  незаметна,  -  сказал  Лебедь.  -  Но  если
постараться, ее можно разглядеть. Никуда она не делась, вот она, тут.
   - Иди сюда, здесь хорошо видно.
   Тобо с явной неохотой попятился назад.  Может  быть,  следовало  поручить
нести Ключ Готе. Вряд ли она способна обогнать кого-то из нас.
   Я устремила взгляд вдаль, за спину Тобо, и почувствовала, что  меня  саму
тянет поторопиться. До братьев теперь  было  рукой  подать...  Над  равниной
начали собираться густые темно-серые облака. Мурген говорил, что  здесь  это
происходит частенько, хотя и нельзя сказать,  чтобы  всегда.  Сколько  я  ни
вглядывалась, так и  не  увидела  никаких  признаков  разрушенной  крепости,
которая должна была находиться впереди в нескольких днях пути.  Мне  удалось
заметить лишь множество каменных столпов - только они и нарушали  монотонную
гладкость равнины.
   - А, вот она! - закричал Тобо, указывая вниз, и с размаху - вот идиот!  -
ударил киркой по поверхности дороги.
   Земля содрогнулась. Не так сильно, как бывает при землетрясениях, которые
пришлось пережить многим из нас и которые опустошили половину Страны  Теней.
И все же достаточно сильно, чтобы люди ощутили толчок, и чтобы  это  вызвало
среди них всякие толки, и чтобы животные выразили свое неудовольствие.
   Утренний свет причудливо залил равнину, все каменные столпы  заискрились.
Люди заахали и заохали. Я сказала:
   - Вот, наверно, почему ее называют равниной из Сияющего Камня.
   - Не думаю, - возразил Лебедь. - Правда, я могу и ошибаться.  Не  забудь,
что я сказал о нагрудных знаках Отряда.
   - Помню.
   Тобо  вытащил  кончик  кирки   из   дородного   покрытия.   Земля   снова
содрогнулась, так же мягко, как в прошлый раз. Когда я подошла  к  нему,  он
удивленно смотрел вниз.
   - Дрема, она исцеляет сама себя.
   - Что?
   - Когда я ударил, кончик кирки проткнул дорогу, точно  она..,  мягкая.  А
когда я вытащил кирку, дыра тут ясе сама затянулась.
   Лебедь заметил:
   - Центральную полосу теперь лучше видно.
   И правда. Может быть, причиной тому был ослепительный солнечный свет.
   Земля задрожала снова. Тональность голосов  за  моей  спиной  изменилась,
теперь в них слышались испуг и даже благоговейный ужас. Я оглянулась.
   Огромный гриб  густой  темной  пыли,  который  пронизывали  черные,  ярко
очерченные  всполохи,  вырастал  там,  откуда  мы   пришли.   Его   наружная
поверхность казалась почти твердой, хотя по мере того, как он поднимался, во
все стороны летели темные ошметки.
   Гоблин расхохотался так злобно и громко, что его, наверно, было слышно за
много миль отсюда.
   - Похоже, кое-кто получил мой прощальный подарочек. Надеюсь, на этот  раз
ей по-настоящему больно.
   Я же, стоя совсем неподалеку от него, добавила шепотом:
   - Хорошо бы "подарочек" оказался для нее роковым, но на это надежды мало.
   - Да уж.
   - Ну, будем надеяться, что теперь  она,  по  крайней  мере,  повредила  и
вторую ногу, - сказала я и продолжала, обращаясь к Сари:
   - мне нужно, чтобы ты кое-чем занялась. Помнишь, Мурген рассказывал,  как
он все время обгонял остальных, когда проходил здесь с Копьем?  Тобо  делает
то же самое. Прошу тебя, придерживай его.
   Сари устало вздохнула, но кивнула.
   - Хорошо, я буду останавливать его, -  ответила  она  почти  безразличным
тоном.
   - Не надо его останавливать, надо просто не давать ему  забегать  вперед.
Позднее это может оказаться важным.
   Я тут же решила про себя, что нам с ней нужно непременно улучить время  и
как  следует  потолковать  по  душам,  как   мы   нередко   делали   раньше.
Чувствовалось, что ее что-то беспокоило, и нужно было не замалчивать это,  а
вытащить на свет Божий, разложить по полочкам, а потом отбросить в  сторону.
И подальше, чтобы ее душа исцелилась.
   Она нуждалась в исцелении. Хотя бы потому, что во всем винила одну  себя.
Что-то в ней мешало принять мир таким, каким он был. Она все время сражалась
с ним и.., устала. И все больше и больше начинала походить на свою мать.
   - Привяжи его к себе,  если  понадобится,  -  сказала  я.  Глаза  у  Тобо
засверкали, но я проигнорировала это. И обратилась ко всем нашим с  короткой
речью, призывая тех, у кого были отрядные значки, подойти  и  прижать  их  к
поверхности дороги в том месте, где Тобо  повредил  ее.  Чтения,  которые  я
возобновила в последнее время, включали в себя и  ту  часть  Летописей,  где
Мурген описывал свои приключения на этой равнине.  Никто  не  задал  никаких
вопросов и не стал отказываться. Колонна снова двинулась в путь,  но  теперь
гораздо медленнее, поскольку все по очереди подходили за благословением,  за
исключением тех, у кого не было нагрудных знаков  Отряда.  Я  оставалась  на
месте и каждому подходившему говорила что-нибудь если  не  утешительное,  то
вдохновляющее. Меня поразило, сколько, оказывается,  не  только  мужчин,  но
даже женщин и детей присоединились к Отряду, а я этою и не заметила. Капитан
ужаснется.
   Дядюшка Дой подошел последним, и это вызвало  во  мне  ощущение  смутного
беспокойства. Один нюень бао замыкает шествие, другой возглавляет его, пусть
даже он и метис... Но смешанные браки стали в Отряде  нормой.  Сейчас  среди
всего  этого  множества  людей  оставалось  всего  два   человека,   которые
принадлежали к Отряду, когда он прибыл с  севера.  Гоблин  и  Одноглазый.  С
Одноглазым, можно сказать, было покончено, и Гоблин  поступал  очень  мудро,
стараясь научить Тобо всему,  что  умел  и  знал  сам,  не  дожидаясь,  пока
неотвратимое настигнет и его тоже.
   Я медленно двинулась вдоль колонны вперед. Проходя мимо людей, я ни в ком
не почувствовала какого-то особого энтузиазма. Складывалось впечатление, что
все впали в состояние тихого отчаяния. Плохой признак. Он свидетельствовал о
том, что эйфория по поводу нашего маленького успеха закончилась. Большинство
людей осознали, что превратились в беглецов.
   Лебедь выразил это ощущение словами;
   - У меня такое чувство, что мы, как говорят на севере, "попали из огня да
в полымя".
   - Почему это?
   - Мы удрали от Душелова. И что теперь?
   - Теперь будем шагать, пока не найдем наших братьев.  А  потом  освободим
их.
   - Ты что, в самом деле такая простушка или притворяешься?
   - Нет, не такая. Но трудности существуют часто по большей части  в  нашем
сознании, и мне нравится  напоминать  людям  об  этом.  -  Я  оглянулась  по
сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит. - Я тоже  ни  в  чем  не
уверена.  Лебедь,  как  и  остальные.  Я  иду  этим  путем,  потому  что  не
представляю себе никакого другого,  и  мне  нет  дела  до  высоких  идеалов.
Иногда, оглядываясь на свою жизнь, я начинаю  жалеть  себя.  Может  быть,  я
потратила десять лет, замышляя и совершая  преступления  только  ради  того,
чтобы выкопать из-под земли людей, которые будут принимать решения за меня.
   - Подчинись Воле Ночи.
   - Что?
   - Так мог бы сказать Нарайан  Сингх,  не  правда  ли?  Во  времена  моего
прапрадедушки был такой лозунг у приверженцев Госпожи. Они верили, что  мир,
процветание и безопасность возможны только  тогда,  пока  вся  власть  будет
сосредоточена в руках этой справедливой и волевой женщины. Так и  произошло,
более  или  менее.  В  княжествах,  которые  "Подчинились  Воле   Ночи",   в
особенности в самом центре империи, на протяжении многих десятилетий  царили
мир и процветание. Мора, чумы и голода не было вообще. Война  воспринималась
как диковина, возможная лишь  где-то  очень,  очень  далеко  от  этих  мест.
Преступников преследовали с такой беспощадностью, что  уцелели  лишь  те  из
них, кто был безумен. Но всегда были очень большие  сложности  на  границах.
Каждый из любимчиком Госпожи, те, кто принадлежал к  Десяти  Взятым,  жаждал
создать свою собственную маленькую империю внутри большой, и все вместе  они
не испытывали недостатка во внешних врагах. А ведь они еще враждовали и друг
с другом. Черт, даже мир и процветание порождают врагов. Если ты делаешь все
как надо и живешь хорошо, всегда найдется кто-то, кому захочется прибрать  к
рукам твое имущество.
   - Никогда не думала, что ты у нас философ, Лебедь.
   - А ты уверена, что вообще знаешь меня?
   - Уверена. К чему ты клонишь, Лебедь?
   - Сам не знаю. Наверно, просто убиваю время. Путь кажется  короче,  когда
работаешь языком. Или, может быть,  хочу  напомнить  себе,  что  нет  смысла
слишком огорчаться из-за капризов человеческой  природы.  Все  мои  связи  с
прошлым оказались оборваны, жизнь перевернута с ног на голову, а самого меня
зашвырнуло в  неизвестное  будущее,  куда  я  лечу  с  завязанными  глазами.
Поневоле станешь  философом.  Теперь  я  просто  радуюсь  каждому  прожитому
мгновению. Какой бы смысл ни вкладывать в эти слова, я, да, Подчинился  Воле
Ночи.
   Несмотря на свое  религиозное  воспитание,  я  всегда  терпеть  не  могла
фаталистического подхода к жизни. Подчинись Воле Ночи? Отдай  свою  жизнь  в
руки Бога? Бог - это Могущество, Добро Милосердие. Нет Бога, кроме Бога. Так
нас учили. Но, может быть, последователи Входи и правы, когда  говорит,  что
почтение к богам лучше  всего  проявляется,  если  человек  пытается  что-то
сделать сам. Как говорится, на Бога набейся, а сам не плошай. - Скоро начнет
темнеть, - напомнил мне Лебедь.
   - Это одна из вещей, о которых я стараюсь не думать, -  призналась  я.  -
Однако Нарайан Сингх был прав. Тьма приходит всегда.
   - И когда это  произойдет,  мы,  может  быть,  узнаем,  какой  прекрасный
талисман наш Ключ.
   - Ты заметила, что каменные столпы продолжают светиться, несмотря на  то,
что небо хмурится, как будто вот-вот пойдет дождь?
   - Да.
   Мурген рассказывал об этом феномене. Интересно, может  случиться  с  нами
хоть что-то такое, что никогда и ни с кем не случалось прежде?
   - Когда вы в прошлый раз тут проходили, было то же самое?
   - Нет. В солнечном свете они сияли очень  ярко,  но  такого  впечатления,
будто они способны светиться сами, не возникало.
   - А-а-а... Тут было так же холодно? - На протяжении всего дня становилось
все холоднее.
   - Я запомнил ощущение, похожее на прохладу в горах. Ничего  невыносимого.
Погоди! Что там такое?
   В голове колонны послышались возгласы и выкрики, однако  издалека  понять
их причину было невозможно.
   - Что случилось?
   - Наш парнишка остановился. Похоже, что-то нашел.

Глава 72

   То, что нашел Тобо, оказалось останками нара по имени Зиндаб,  одного  из
наших лучших офицеров прежних дней и,  возможно,  брата  злодея  Могабы.  Во
всяком случае, во время  осады  Джайкура,  когда  Могаба  задумал  захватить
власть в Отряде, они были близки, как братья.
   -  Расступитесь,  люди,  -  крикнула  я.  -  Дайте  возможность   подойти
специалистам.
   Под специалистами подразумевался прежде всего  Гоблин.  Он  опустился  на
колени и медленно пополз вокруг трупа, двигая головой  то  вверх,  то  вниз,
бормоча себе  под  нос  какую-то  колдовскую  абракадабру  и  не  прикасаясь
абсолютно ни к чему, пока не убедился, что опасность  не  угрожает.  Я  тоже
опустилась на одно колено.
   - Надо же, как он далеко забрался! Не ожидал, - сказал Гоблин. :
   - У него была дубленая кожа. Что, Тени поработали? - У  тела  был  именно
такой вид.
   - Да. - Гоблин осторожно толкнул его, труп слегка перекатился.