сооружают погребальные костры, чтобы сжечь себя  в
случае вести о гибели мужа?
   - Да.
   - Какие-то дьявольские штучки! Копченый расплылся в улыбке:
   - Это древний обычай, испокон веков существующий в Таглиосе, к тому же он
имеет силу закона.
   Мне эта его улыбочка совсем не нравилась. Наверняка он держал за  пазухой
изрядный булыжник.
   - Чушь. А кто будет заботиться о детях?  Впрочем,  ладно.  Какое  мне  до
этого дело? - Такие радости жизни были настолько не  в  моем  вкусе,  что  я
сразу попыталась их забыть. Не уверена, что я вообще поверила Копченому.
   - Этот обычай почитаем всеми, - заметила Радиша, - не только гуннитами.
   - Дураков везде хватает. Кошмарный обычай. Его следовало бы запретить. Но
я здесь  не  для  того,  чтобы  тратить  время  на  обсуждение  общественных
предрассудков. Мы в состоянии войны и пока  потерпели  поражение.  Множество
наших людей оказалось в ловушке в Дежагоре. Маловероятно,  что  их  возможно
спасти. Еще больше людей - в бегах. И этих-то  мы  можем  спасти.  А  заодно
мобилизовать новобранцев, чтобы удержать завоеванные позиции.
   - Радость моя, - произнес Лебедь. - Вы не понимаете, о чем идет речь.
   - Понимаю, Лебедь. Но к делу это отношения не имеет.
   - Вы - женщина, - вмешалась Радиша. - Друзей у  вас  нет.  И  всякий,  по
поводу и без него, может обсуждать ваши отношения с КапитаномИ  немаловажную
роль в этих сплетнях будет играть то,  что  вы  не  совершили  самосожжения.
Симпатии большей части населения будут не на вашей стороне.
   - Может, такой обычай и существует. Но он идиотский и, клянусь, отнюдь не
всеобщий. А если он кому-то нравится, так пусть тот и следует ему.
   Ухмылка  исчезла  с  физиономии   Копченого.   Глаза   его   сузились   и
затуманились. Секунду он стоял открыв рот, не сводя  глаз  с  моей  руки.  Я
сообразила, что подхватила от Нарайяна  его  тик  -  теребила  конец  желтой
материи, обвитой вокруг талии.
   Цвет лица у Копченого как-то отвратительно изменился.
   - Радиша, - попросила я, - расспросите этих двоих о  моем  прошлом.  -  Я
указала на Лебедя и Махера. - Они эмигрировали из моей империи, когда я была
на вершине власти. Кое-кто из Отряда погиб, но наш договор остается в  силе.
И Я намерена довести задуманное до конца.
   - Восхитительно. Но очень скоро  вы  поймете,  что  многие  из  людей  не
захотят, чтобы вы в этом преуспели.
   Я пожала плечами:
   - Завтра я представлю список oiai, что  нам  необходимо.  Люди,  подводы,
животные, оружие и прочее оснащение. - Чем увереннее ты держишься с другими,
тем увереннее сам себя чувствуешь.
   С лестницы кто-то прокричал. Радиша сделала знак Махеру,  чтоб  узнал,  в
чем дело. Вернувшись, тот сообщил:
   - Джа устроил суматоху. Требует вас. Ему известно, где вы находитесь.
   - Мне тоже не мешало бы с ним встретиться, - заметила я.
   - - Скажи, чтоб привели его сюда, Махер. Тот передал  приказ  Радиши.  Мы
ждали. Ради-s ша и я, словно две пантеры, не сводили друг с друга глаз.
   - Почему вы боитесь Отряда? - спросила я ее.
   Она и глазом не моргнула:
   - Вы сами прекрасно знаете.
   - Я? Я досконально изучила историю Отряда и  не  припоминаю  ничего,  что
могло бы объяснить ваше отношение к нему.
   Копченый прошептал что-то. По-моему, он  обвинял  меня  во  лжи.  Он  все
больше действовал мне на нервы.
   Величественно, словно король, вошел Джахамара Джа.
   Глядя на Радишу, я  невольно  задавала  себе  вопрос:  как  ей  удавалось
преодолеть проблемы, связанные с ее полом?
   Теперь же мне стало любопытно: а  как  со  своими  справляется  Джа?  Его
появление было преисполнено театральности. Он оглядел нас всех. Но мы  никак
не прореагировали ни на его помпезную фигуру, ни на роскошный наряд,  ни  на
власть, которую он изображал всем своим  видом.  Наше  без  т  различие  его
неприятно удивило.
   Для таглианца он выглядел  нетипично:  ростом  футов  в  шесть,  примерно
двести фунтов веса. Кожа светлее, чем у большинства  его  соотечественников.
По таглианским меркам,  это  -  достоинство.  Богатые  таглианки  всю  жизнь
старались прятаться от солнца. Его можно было считать крат сивым и  с  точки
зрения северян.  Рот  -  дерзко-насмешливый,  но  выражение  глаз  создавало
впечатление, что он вот-вот расплачется. Наверное, из-за того, что дела  его
шли не так, как ему хотелось.
   Радиша выждала секунд десять, затем как рявкнет:
   - Так что у вас за дело?
   Секунда замешательства. Он был окружен людьми, от которых не ждал  ничего
хорошего. Кое-кто из них с радостью перерезал бы ему  горло.  Даже  Копченый
смотрел на него как на отвратительное насекомое.
   - Итак, попались, вас будут судить ваши враги. А я думала,  вы  окажетесь
удачливее. Раз уж затеяли свою игру.
   - Какую игру? - Он не очень умел скрывать свои чувства. Его неприязнь  ко
мне была очевидна.
   - Ваши интриги. Сбежав из Дежагора, вы  совершили  неверный  шаг.  Теперь
всякий может обвинить вас в трусости.
   - Вряд ли. Битва была проиграна. Я хотел сохранить хоть часть армии.
   - Вы сбежали еще до того, как был решен исход сражения. Ваши  собственные
воины подтверждают это, -  выпалила  Радиша.  -  И  если  вы  причините  нам
неприятности, мы напомним об этом семьям тех, кто не вернулся домой.
   - Я не привык к тому, чтобы мне угрожали. И не потерплю угроз ни от кого.
   - А вы помните, как пришли к власти? - спросила я.  -  Многие  хотели  бы
узнать об этом поподробнее.
   Среди них были и те, кто  присутствовал  при  этом  разговоре.  Остальные
уставились на Джа с любопытством.
   - Было бы очень мудро с вашей стороны вести  себя  поскромнее,  перестать
гнаться за военной мощью и властью и довольствоваться тем, что у вас есть.
   Взгляд Джа метал молнии.
   -  Ведь  вы  уязвимы.  И  с  этим  ничего  не  поделаешь.  Слишком  много
оплошностей допустили. И если будете продолжать в том же духе, накличете  на
свою голову беду.
   Он посмотрел на нас, но сочувствия не увидел. Единственное,  что  у  него
оставалось, - это его  задиристый  тон.  А  уж  этим  оружием  он  владел  в
совершенстве.
   - Ну что ж, этот раунд вы выиграли. - И он устремился вниз.
   Нож расхохотался.
   Он смеялся потому, что знал - Джа не терпит насмешек.  Нож  нарывался  на
конфликт.
   Я бросила в его сторону предупреждающий взгляд. Он встретил его спокойно.
Ему никто не указ.
   На лестнице стихли шаги Джа.
   - У меня дела, - сказала  я.  -  Мы  ничего  не  успеваем.  Хотя  владеем
ситуацией. Я намерена закончить дело  Отряда.  А  вы,  я  знаю,  собираетесь
помогать нам до тех пор, пока это вас устраивает, а  потом  воткнете  мне  в
спину тесак. Так вот, не выйдет. Нож! Ты идешь со мной или остаешься?
   - Иду. Здесь мне делать нечего. - Лебедь и Махер  выглядели  смущенно,  а
Радиша явно разозлилась.
   Как только мы покинули крепость. Нож заявил:
   - От отчаяния Джа может натворить дел.
   - С ним я справлюсь. Он будет колебаться до  последнего.  Проверьте,  как
дела в вашей роте. - Когда Нож отошел достаточно далеко, я сказала Нарайяну:
- Он прав. Будем ждать действий Джа? Или сами сделаем первый шаг?
   Он не ответил мне. Ждал моего решения.
   - Мы предпримем шаги, когда поймем, что он что-то затевает.
   Я оглядела лагерь. Так, линия заграждения была уже  возведена.  Пока  что
этого достаточно... Я буду вносить  поправки,  но  только  для  того,  чтобы
чем-то занять людей. Насыпи повыше, а рвы - глубже. Можно до бесконечности.
   - Передайте  шадаритам,  что  Госпоже  нужна  конная  гвардия.  Заодно  и
выясним, какой реальной силой располагает Джа. Распространите среди беженцев
слух,  что  предпочтение  будет  оказано  тем,  кто  присоединится   к   нам
добровольно.  Нам  также  нужны   добровольцы   из   провинций.   Необходимо
рассказывать о нас всем и всякому, до  того  как  эти  идиоты  посеют  зерна
сомнения среди населения.
   - Есть много способов распространить  тот  или  иной  слух,  -  признался
Нарайян. - Но нам придется переправить кое-кого из наших друзей через реку.
   - Делайте что хотите. И  начинайте  немедленно.  Нельзя  позволить  нашим
врагам прийти в себя. Отправляйтесь.
   Взобравшись на  возвышение,  там,  где  должны  быть  сооружены  северные
ворота, я осмотрела местность. Мои воины трудились, как муравьи.
   Похоже, их трудолюбие передалось не многим. Только  строители  на  другом
берегу реки да женщины-гуннитки работали с таким же усердием.
   Повалил дым.  Один  из  костров  был  зажжен.  Когда  пламя  разгорелось,
какая-то женщина бросилась в него.
   Теперь я вынуждена была поверить.
   Я вернулась в укрытие, которое построил Рам,  и  решила  поупражняться  в
магии. Скоро она мне понадобится.

Глава 18

   Сны стали более мрачными. О смерти.
   Кошмары снятся всем, но никогда в жизни, проснувшись, я не припоминала их
с такой ясностью и в таком количестве. Некая могущественная  сила  завлекала
меня, пытаясь то ли завербовать, то ли подчинить своей воле.
   Эти сны - не более чем плод больного сознания. И если расчет был  на  то,
что они заинтригуют меня, то сила, внушающая их мне, не знала меня.
   Пейзаж безысходности и смерти под свинцовым небом.
   Все покрыто слизью,  повисшей  на  нитях  причудливого  творения  пьяного
паука.
   Безумие. Безумие, безумие. И нигде даже пятнышка цвета.
   Среди всего этого тления я  видела  лица  тех,  кого  хотела  бы  считать
мертвыми. Я ступала по нетронутой земле, как ее властелин. Упыри, окружавшие
меня, были воплощениями моей воли.
   Этот сон напоминал фантазии моего покойного мужа. Мир, который он мог  бы
сделать своей обителью.
   Сон всегда заканчивается одинаково: в стране кошмаров  наступает  рассвет
как символ надежды, всплески цвета едва- окрашивают горизонт.
   Вот упрощенная фабула моих сновидений.
   Или вот еще сон. Один из немногих, где нет  самой  смерти  и  разрушений.
Такой же, как и все, черно-белый, он переносил меня в долину камней, где  за
бесчисленными надгробными обелисками прячутся смертоносные Тени. Я ничего не
понимала, но все это пугало меня.
   Мои сны были мне неподвластны, но дать им  отравить  часы  бодрствования,
позволить им подчинить себя я категорически отказывалась.

***

   - Я передал ваши слова. Госпожа, - сказал Нарайян, отвечая на мой  вопрос
о  новобранцах.  Как  только  заходила  речь  о  его  собратьях,  мы  с  ним
пикировались. Он еще не был готов к разговору.
   - Кому-то нужно следить за обстановкой в Дежагоре,  -  предложил  Нож.  Я
поняла, что он имел в виду, хотя порой его лаконизм создавал проблемы.
   - Гопал и Хаким могут отправиться туда с группой, -  заметил  Нарайян.  -
Если их будет человек двадцать, они легко справятся. Сейчас там тихо.
   - Вы же послали их следить за нашими соседями, - сказала я.
   - Это поручение они уже выполнили. Завязали  контакты.  Теперь  их  может
сменить Зиндху. К тому же у него высокая репутация.
   Выявилась еще одна странность Нарайяна и его друзей. У  них  существовала
собственная скрытая кастовая система. На чем она основывалась, я  не  знала.
Нарайян в ней пользовался наибольшим авторитетом. А флегматичный Зиндху  был
вторым человеком после Нарайяна.
   - Пошлите тогда их. Если у нас повсюду шпионы, почему до  сих  пор  я  не
получила от них никакой информации?
   - Пока нет ничего такого, чего  не  знали  бы  все.  Есть,  правда,  одна
новость: среди  людей  Джа  много  колеблющихся.  Примерно  треть  их  может
переметнуться к нам, если  они  получат  от  вас  предложение.  Джа  повсюду
трезвонит, что вы не выполнили свой женский долг, не совершили  самосожжения
и не предали себя самозаточению, как подобает шадаритке. Он плетет  интриги,
но у нас нет друзей среди его поверенных.
   -  Убить  его  -  и  дело  с  концом,  -  сказал  Нож.  А  Зиндху  кивнул
одобрительно.
   - Зачем? - Политическая победа была бы  лучшим  вариантом,  если  мыслить
перспективно.
   -  Не  стоит  ждать,  когда  змея  укусит  тебя,  если  знаешь,  где  она
притаилась. Лучше ее уничтожить сразу.
   Каким  бы  упрощенным  ни  казалось  такое  ?aiaние,  в  нем  было  нечто
заманчивое. Если бы нам удалось нанести ему удар там,  где  он  считал  себя
наиболее защищенным, это имело бы большой резонанс. К тому же  сейчас  я  не
была расположена затевать долгую игру.
   - Решено. Но сделать это надо аккуратно. Есть  ли  у  нас  в  его  лагере
надежные друзья, которые помогли бы проникнуть туда незаметно?
   - Есть, - заверил меня Нарайян. - Надо только выбрать подходящий  момент.
Нужно, чтоб они были в карауле.
   - Уладьте это. А как Насчет врагов? Джа - явный, потому что он  -  рядом.
На севере наверняка есть и другие.
   - Это будет выяснено, - пообещал Нарайян. - Когда  у  нас  будут  люди  и
время на это. Пока слишком много работы, а рук не хватает.
   Это правда. Но я с надеждой смотрела в будущее. Никто не прилагал столько
усилий, никто не стремился к цели так, как мы. Я спросила:
   - Нельзя ли подобраться к Радише и ее шуту поближе? К колдуну  Копченому?
Лебедь и Махер в самом деле так преданы Радише?
   - Преданы? - удивился Нож. - Нет. Просто они дали слово.  И  не  предадут
ее, если только она не предаст их первая.
   Об этом стоило Подумать. Может, ввести их в заблуждение? Хотя, если обман
раскроется, это может обернуться против меня.
   Двести воинов Джахамара Джа перешли на нашу сторону, когда им  предложили
надежное укрытие в моем лагере.  Еще  пятьдесят  человек  просто  сбежали  и
скрылись. В тот же день, когда шадариты влились в наши ряды, несколько сотен
беженцев из других мест добровольно  вступили  в  отряд.  У  меня  сложилось
впечатление, что Радишу это не порадовало.
   В тот же день около ста гунниток совершили самосожжение. Я  слышала,  как
на том берегу реки меня осыпали проклятиями.
   Я пошла и поговорила с некоторыми женщинами, хотя смысла в этом не было.
   Когда я вернулась. Копченый стоял у ворот крепости. Он ухмыльнулся, когда
я прошла мимо. Интересно, Радише его будет сильно не хватать?
   Бывают моменты, когда человек  обнаруживает  у  себя  такие  качества,  о
которых он до сих пор и не подозревал. Это случилось и со мной, когда  мы  с
Нарайяном и Зиндху крались к месту расположения шадаритской конной гвардии.
   Я волновалась. Стремилась вперед, как мотылек  на  пламя.  Пыталась  себя
убедить, что делаю это потому, что вынуждена пойти на этот шаг, а не потому,
что хотела этого. Радости я не испытывала. Джа сам был  виноват.  Его  злоба
привлекла нашу месть.
   Друзья Нарайяна подтвердили, что Джа собирался схватить Радишу и  меня  и
представить все так, будто я похитила ее. Как он собирался это проделать,  я
не знаю. Думаю, по его плану я должна была убить Радишу. Это выбило бы почву
из-под  ног  ее  брата.  А  затем  сама,  как  хорошая  жена,  совершила  бы
самосожжение. С чьей-нибудь помощью.
   Поэтому я решила опередить его, действуя даже раньше, чем намеревалась.
   Нарайян шепотом обменялся паролем с дозорными - нашими друзьями,  которые
притворились, что не видят нас,  когда  мы  прошли  мимо.  Лагерь  напоминал
свинарник. Как правило, шадариты придают чистоте огромное значение. Так  что
дух, царивший в войске Джа, боевым назвать было нельзя.
   Мы  крались,  словно  тени.  Я  гордилась  собой.  Передвигалась  так  же
незаметно, как и мои товарищи. А они удивлялись тому, что  женщина  способна
на такой беззвучный шаг. Мы приблизились к шатру  Джа.  Он  был  огромным  и
хорошо охранялся. Джа понимал, что у многих есть причины ненавидеть  его.  У
каждой из четырех сторон шатра горел огонь и стоял стражник.
   Нарайян выругался, затем проныл какую-то мантру. Зиндху что-то проворчал.
Нарайян шепнул:
   - Приблизиться нет никакой возможности. Эти стражники наверняка  из  тех,
кому он доверяет. К тому же они знают нас.
   Я кивнула, отозвала своих товарищей назад и попросила:
   - Дайте подумать.
   Пока я думала, они шептались. Они от меня ничего особенного не ждали.
   Мне было известно одно  короткое  заклинание,  с  его  помощью  можно  на
какой-то миг ослепить человека так, что он того и  не  заметит.  Сейчас  это
будет  кстати,  если,  конечно,  у  меня  получится.  Целый  век  я  его  не
использовала. Произнеси я его неправильно, дозорный наверняка увидел бы меда
и поднял тревогу.
   В конце концов, я рисковала только собственной жизнью.
   Я настолько  сосредоточилась,  словно  это  было  самым  опасным  вызовом
дьявольских сил, который я когда-либо совершала. Я проговорила  его  трижды,
на всякий случай, но и  тогда  не  была  уверена,  получилось  ли.  По  виду
часового определить это было трудно.
   Зиндху и Нарайян все еще шептались.
   - Идем, - сказала я и вернулась к  границе  освещенного  кострами  круга.
Кроме дозорного, никого поблизости не было.
   Итак, пора проверить заклинание.
   Я пошла прямо на часового.
   Нарайян и Зиндху выругались оба и попытались  окликнуть  меня.  Я  жестом
остановила их. Стражник не мог видеть меня.
   Он и вправду меня не видел.
   Сердце мое часто-часто забилось, как тогда, когда я Вызывала  лошадей.  Я
дала знак Нарайяну и Зиндху, чтобы они оставались вне поля зрения  часового.
Потом он может вспомнить  тех,  кого  видел.  А  его  непременно  подвергнут
допросу. Нарайян и Зиндху проскользнули, как псы, им все  еще  не  верилось,
что они невидимы. Им отчаянно хотелось узнать, что это  такое  я  сделала  и
как. И наверняка они не прочь научиться этому  трюку.  Но  мои  спутники  не
произнесли вслух ни слова.
   Я чуть-чуть отодвинула полог шатра  и  не  увидела  никого.  Пространство
внутри разделяли небольшие перегородки. Я проскользнула в ту часть, которая,
видимо,  служила  приемной.  Достаточно  просторная,  она  была  великолепно
обставлена - еще одно доказательство того, что Джа ценил собственный комфорт
выше благополучия своих солдат и безопасности родины.
   Еще ребенком я усвоила одну истину: уважение и  преданность  людей  можно
завоевать, если разделяешь с ними общие трудности.
   Нарайян, глаза которого еще не вернулись на место  от  удивления,  жестом
указал мне на "спальню", о которой он узнал от  своих  шпионов.  Я  кивнула.
Было очень поздно, и Джа наверняка спал. Кинжалом я отодвинула  перегородку,
а Нарайян и Зиндху достали свои румели.
   Я знала, что движения  мои  бесшумны.  И  уверена,  что  и  мои  товарищи
двигались столь же тихо. Но, когда мы вошли, Джа вскочил со своих подушек  и
бросился между Нарайяном и Зиндху, раскидывая их в разные стороны. Затем  он
кинулся на меня. В спальне горела лампа, так что  он  видел  нас  достаточно
хорошо, чтобы узнать.
   Какой же он неисправимый идиот, этот Джахамара Джа. Он даже не  закричал.
Все, что он сделал, - так это попытался улизнуть.
   Рука  моя  дернулась  в  сторону  желтого  треугольника  у  талии,  затем
взметнулась вверх и сделала бросок. Словно живой, мой румель змеей обвил его
шею. Я схватила свободный конец  и,  туго  затянув  петлю,  обмотала  тканью
запястья, ни на минуту не выпуская ее из рук.
   Но, будь я одна, мне ничто бы не помогло -  ни  удача,  ни  интуиция,  ни
судьба. Джа обладал огромной силой, он вполне мог бы вытащить  меня  наружу.
Или стряхнуть.
   Но Нарайян и Зиндху схватили его за руки и повалили наземь. Дело  сделала
бычья сила Зиндху, а Нарайян помогал ему заломить жрецу руки.
   Упершись коленями в спину  Джа,  я  старалась  не  дать  ему  возможности
дышать.
   Чтобы окончательно задушить человека, требуется какое-то время.  Движения
опытного душителя обычно столь быстры, что смерть наступает почти мгновенно.
Но мне пришлось держать румель довольно долго,  пока  Джа  мучился.  У  меня
затекли плечи и руки, прежде чем он дернулся последний раз.
   Нарайян освободил меня. Я дрожала от  напряжения,  ощущая  нечто  сходное
тому, что испытываешь после оргазма. Ничего подобного тому, что я только что
совершила, мне до сих пор делать не приходилось. Я сделала это  собственными
руками, без всякого в