ь, ты ведь растоптала все девичьи мечты этой служанки и убила ее надежды, - сказала вдова, прохаживаясь по балкону и жуя конфету. - Я как-то застала ее на кухне, царапающей стол и проливающей горькие слезы прямо в суп.
     Пилар вышла на балкон следом за Луизой.
     - Из-за этого я чувствую себя очень мерзко, - ответила она.
     - И, как бы это помягче выразиться, ты выглядишь не намного счастливее, чем Бенита. - На сей раз вдова попала прямо в точку.
     - Я пытаюсь собраться с мыслями. Все произошло так быстро.
     - Да уж, с этим я согласна. А что, судьба Рефухио тебя совсем не беспокоит?
     Пилар подошла к балконным перилам и взглянула через плечо на собеседницу.
     - Чего это ради я должна волноваться за него?
     - Он прилюдно предложил тебе руку и сердце, а ты ему отказала. И теперь тебе совершенно все равно, какие чувства он испытывает после этого?
     - У него были свои причины, чтобы сделать мне это предложение, а у меня свои - чтобы его отвергнуть. Я думаю, он все понял. На такие дела у него хватает сообразительности.
     - Понять и смириться - совершенно разные вещи. Но мне интересно, неужели ты и вправду так поверхностно судишь о Рефухио? Действительно, он не совершает безрассудных поступков. Прежде чем что-то сделать, он должен все хорошенько обдумать. Но почему ты считаешь, что человек с трезвым умом обязательно должен быть бесчувственным чурбаном? Рефухио - необыкновенный мужчина. Я до сих пор не могу себе простить, что так легко позволила ему уйти из моей жизни.
     - В самом деле? - Пилар казалась совершенно равнодушной.
     - Да. Хотя, окажись я на твоем месте, я бы, вероятно, тоже предпочла выйти замуж за Чарро.
     - Тогда зачем ты читаешь мне нотации?
     - Я просто высказала свое мнение. Но Рефухио все же заслуживает лучшей участи.
     - Ты забываешь об изумрудах. Полагаю, Энрике уже успел рассказать тебе о них?
     Донья Луиза рассмеялась:
     - Конечно, рассказал. И я теперь ничего не забываю. Наверное, это Энрике удалось перевоспитать меня.
     - И ты сама признаешься в этом? - Пилар на миг обернулась к Луизе, затем снова отвела глаза.
     - Как видишь. Забавно, не правда ли?
     Пилар нахмурилась:
     - Только не говори мне, что ты просто играешь с ним.
     - Он не из тех, над кем можно всласть позабавиться, а потом выбросить, как надоевшую игрушку, - сказала вдова, криво усмехнувшись. - Иногда он выглядит милым, смешным дурачком - и только. Но на самом деле у него есть твердые жизненные принципы, у него добрая душа и пылкое сердце. Под его влиянием я сильно изменилась - в лучшую сторону. Словом, Энрике - золотой малый. И он заслуживает настоящей любви.
     - Я понимаю, - медленно произнесла Пилар.
     - Сомневаюсь, чтобы ты правда поняла меня. Но какое это имеет значение, если я действительно счастлива.
     - А как же поместье твоего мужа? Разве ты не собираешься вернуться обратно, чтобы вступить в законные права наследования?
     - Ни за что! - Луиза ни на секунду не задумалась. - Пропади оно пропадом, - добавила она немного погодя. - Ноги моей больше не будет на корабле, и на лошадь меня теперь не усадишь ни за какие коврижки.
     - А ведь если бы не боязнь мести дона Эстебана, ты так бы и осталась в Новом Орлеане. Признайся, в глубине души ты немного жалеешь, что больше никогда не вернешься туда.
     - Пожалуй, да. Но тут уж ничего не попишешь.
     Пилар внимательно посмотрела на вдову.
     - А как насчет денег?
     - Энрике позаботится об этом. С его бродяжнической жизнью покончено раз и навсегда. Мой муж должен будет найти способ как следует содержать наш дом.
     - Твой муж! Но как же... - Пилар запнулась, не в состоянии выразить словами мысль, которая породила смутный страх в ее душе.
     - Рефухио? - Вдова добродушно засмеялась. - Тогда, на корабле, он был очень добр ко мне. Он понял, как я одинока, как оскорблена в своих лучших чувствах человеком, который женился на мне только ради того, чтобы заиметь законного наследника, а сам путался со своей мулаткой-экономкой. А потом Рефухио решил, что уже достаточно утешил меня. И его можно понять - он захотел свести нас с Энрике вместе. Это было не очень-то честно со стороны Эль-Леона, но удивительно мудро.
     Может быть, подумала Пилар, Рефухио точно так же намеренно свел ее с Чарро? Что, если у него такая привычка - пристраивать кому-нибудь другому всех брошенных им женщин? Конечно, всерьез она не думала, что это может оказаться правдой, но если постараться убедить себя, то это поможет избавиться от угрызений совести.
     - Получается, ты остаешься здесь?
     - Да, верно. Несмотря на то что обещанными грудами золота здесь и не пахнет. Я предполагала, что вы мне все солгали про это. Не круглая же я идиотка. Но мне отчаянно хотелось убедиться в том, что я действительно сильная, как сказал Рефухио. И когда оказалось, что это на самом деле так, то больше всех удивлена была я сама. Да, апачи напугали меня до смерти, но все обошлось, потому что рядом был Энрике. И я не променяю его ни на какие сокровища. На этой земле мы найдем местечко, где будем пасти скот и растить детей. Когда-нибудь я стану старой и толстой, но это не изменит ко мне отношения моего мужа.
     - И тебе этого будет достаточно? Ты никогда не будешь скучать по блеску Мадридского двора?
     - Ну конечно же, буду! Когда-нибудь мне захочется кричать, топать ногами и оплакивать то, что я потеряла: друзей детства, шумные вечеринки, наряды и украшения. Я буду удивляться, как это мне в голову пришло такое - похоронить себя заживо в этой глуши. Но я всегда буду помнить, что Энрике нельзя возвращаться в Испанию. Он поймет меня, постарается рассмешить, и все сразу пройдет - я успокоюсь.
     - Ты ждешь от него многого.
     - Да, но он даст мне еще больше. Я получу смысл жизни.
     - Чарро тоже станет хорошим мужем, - сказала Пилар, тряхнув головой.
     - Не спорю. Но станешь ли ты ему хорошей женой, вот в чем вопрос.
     Это было точно сказано. Пилар еще долго размышляла над словами Луизы уже после того, как та ушла. Конечно, она приложит все силы, чтобы справиться с ролью примерной супруги, но поможет ли это?
     Была уже почти ночь, когда под окном Пилар раздался стон гитары. Она хотела убежать, спрятаться куда-нибудь от этих звуков, но не могла этого сделать. Ее будто завораживала мелодия старинной андалузской серенады, которую Рефухио пел в ту ночь, когда они впервые встретились в Севилье, а затем снова - на корабле. Эта песня пробуждала в ней воспоминания о фонтанах и лимонных деревьях в садах, залитых лунным светом, обо всем, что она так старалась забыть. Пилар казалось, она не вынесет этого, а Рефухио все пел и будто вкладывал в свое пение всю душу.
     Пилар выбежала из комнаты на балкон и выглянула вниз, но никого не увидела. Кажется, Рефухио намеренно старался держаться в тени, чтобы не быть замеченным. Его звучный бархатный голос сводил Пилар с ума.
     Поблизости никого не было. Чарро еще днем ускакал с отцом осматривать стадо, которое пасли чаррос-индейцы, и до сих пор не вернулся. Висенте, Энрике и Балтазар ушли к индейским хакале смотреть петушиный бой, который там сегодня устраивали. Хозяйка наблюдала за приготовлением позднего ужина на кухне. Донья Луиза была в своей комнате, где заканчивала вечерний туалет.
     Пилар еще сильнее наклонилась с балкона, вглядываясь в темноту до боли в глазах, ее пальцы крепко сжимали перила. Затем она прошлась по балкону, высматривая внизу знакомую фигуру. Проходя мимо спальни доньи Луизы, Пилар попала в полосу света, который заставил золотом вспыхнуть копну ее медовых волос и словно растекся по ее лицу, плечам, по всей ее хрупкой фигурке, окутанной облаком легкого шелка. Донья Луиза не жалела свечей для своей комнаты. Ночной ветерок нес с собой запах степных трав, он шелестел листвой виноградной лозы, оплетавшей балкон. Издалека, оттуда, где стояли индейские хижины, доносились голоса людей. Но сейчас для Пилар существовала только музыка, которую Рефухио дарил ей.
     Пилар дошла до конца балкона и повернула обратно, так и не обнаружив, где скрывается Рефухио. Он надежно спрятался от нее. Пилар вдруг захотелось, чтобы вернулись Чарро с отцом и дом наполнился шумом и смехом, чтобы донья Луиза наконец закончила прихорашиваться и вышла из своей комнаты поболтать с Пилар, чтобы сеньора Хуэрта позвала ее и попросила чем-нибудь помочь. Ну хоть бы что-нибудь случилось, лишь бы только не оставаться наедине с этой музыкой и с этим голосом.
     Пилар подошла к своей спальне и вошла внутрь. Потом, повинуясь внезапному порыву, наглухо закрыла за собой дверь. Звуки песни затихли. Пилар больше ничего не слышала.
     Она постояла минуту, прислушиваясь и пытаясь понять, закончил ли Рефухио петь или же дело в том, что толстые стены и массивная дверь просто не позволяют звукам проникнуть в комнату.
     Пилар сделала глубокий вдох, закрыла глаза, затем медленно открыла их опять. Потом зачем-то подняла руку и потерла кожу на шее. И, наконец, двинулась в глубь спальни.
     Она пыталась отвлечься, перебирая какие-то вещички, бесцельно бродя по комнате и чувствуя себя очень неуютно. Она поплотнее закрыла дверь, хотя было невыносимо душно и глоток свежего воздуха совсем не повредил бы. И вдруг Пилар словно проснулась. Какое ребячество, подумала она, так разволноваться из-за какой-то серенады.
     Резко повернувшись, так что ее юбки взметнулись вверх, Пилар шагнула к двери и, решительно схватившись за ручку, рывком распахнула массивные створки, впуская в комнату прохладный ночной воздух.
     Но вместе с ветром к ней ворвался Рефухио. Он бесшумно переступил порог ее спальни и остановился, прислонившись спиной к дверному косяку.
     - Какой теплый и ласковый прием, - проникновенно прошептал он. - Какими еще приятными сюрпризами здесь встречают дорогих гостей?

22.

     Пилар отступила на шаг. Почти страшась того, что может услышать в ответ, она спросила:
     - Что ты подразумеваешь под этим?
     - Я всего лишь хотел уточнить, рады мне здесь или нет. Готов признать, что мой вопрос прозвучал несколько двусмысленно.
     - Как у тебя вообще язык повернулся сказать такое! Ты ведь знаешь, что я выхожу замуж за Чарро.
     - Хотелось бы надеяться, что твой решительный отказ принять меня в качестве жениха был всего лишь уловкой, направленной на то, чтобы вызвать в губернаторе Пачеко сострадание к моей особе. Однако не могу сказать, что этот способ показался мне слишком удачным. Кому нужна такая помощь, которая превращается в пытку, приносящую человеку адскую боль.
     - Что-то я не заметила следов этой боли. Или ты ее очень искусно скрываешь?
     - Многолетняя привычка облегчила мне эту задачу.
     - Как бы там ни было, решение принято. Я выхожу замуж.
     - И ты уже дала клятву верности? - поинтересовался он с ноткой сарказма в голосе.
     - Конечно!
     - Скажите пожалуйста!
     Она вскинула голову, готовая дать Рефухио достойный отпор.
     - А ты думал, что я всю жизнь буду ходить следом за тобой?
     - Я не исключал такой возможности. - Он пожал плечами. - Сам не знаю почему.
     - Я тоже не знаю. Ты все время обманывал меня!
     - А, ты об изумрудах, - сказал Рефухио, с готовностью воспринимая перемену темы.
     Пилар повернулась к нему спиной, сделала несколько неуверенных шагов, но тут же вернулась назад.
     - О чем же еще? Ты скрыл это от меня, а ведь прекрасно знал, как много это для меня значит. Несколько недель ты скакал бок о бок со мной - с карманами, полными изумрудов, и не обмолвился о них ни единым словом. Как ты мог!
     - А о том, что эти камешки значат для меня, ты не хочешь узнать? - Он не отрывал пристального взгляда от лица Пилар, пылающего гневом.
     - Ах да, как же я забыла. Все владения семьи Карранса остались в Испании и потеряны для тебя навсегда. Но их с успехом сможет заменить гасиенда в Техасе, стада коров, и табуны лошадей, и толпа чаррос, готовых по твоему приказу отправиться хоть на край света. И из-за этого ты предал меня?
     - Ничего подобного, - нетерпеливо прервал ее Рефухио. - Пойми же, отдать тебе изумруды значило поставить тебя под удар, если бы дону Эстебану удалось схватить нас. Кроме того, обладая этими камнями, я получал возможность удержать тебя рядом с собой.
     Она презрительно прищурилась.
     - Хорошего же ты мнения обо мне, если решил, что меня можно купить.
     - И опять ты не права. Пока я берег наследство твоей матери, оно было полностью защищено от посягательств дона Эстебана. А до тех пор, пока ты не знала о существовании этого наследства, у тебя не было ни повода, ни причин покинуть меня.
     Рефухио выглядел беззащитным, когда с напряженным вниманием ждал ответа. Он стоял неподвижно, прижавшись к двери, будто боясь шелохнуться.
     Пилар смотрела на Рефухио и чувствовала, что все ее существо рвется к нему. Она была нужна ему. Он готов был рисковать своей жизнью, лишь бы только она оставалась рядом с ним. Прошло немало времени, прежде чем Пилар снова заговорила:
     - Неужели ты считал, что если разделишь со мной эти изумруды в Новом Орлеане, то я, недолго думая, брошу тебя и вернусь обратно в Испанию?
     - Разделю? - повторил Рефухио непонимающе.
     - Естественно, у меня бы хватило совести не забирать все изумруды себе. Ты ведь потерял в этой жизни не меньше, чем я.
     Лицо Рефухио будто окаменело.
     - Какая щедрость. Но я снова возвращаюсь к сути проблемы: став богатой и независимой, ты могла бы решить, что я тебе больше не нужен и что мы отныне пойдем каждый своей дорогой.
     - Господи, по-твоему, ничем другим, кроме денег, женщину удержать нельзя? У нее что, нет головы на плечах и она сама не может решить, уйти ей или остаться, руководствуясь только своими собственными желаниями?
     - Но ведь нет никаких гарантий, что решение женщины будет в твою пользу. Поэтому лучше действовать наверняка, особенно если располагаешь для этого средствами.
     Это можно было назвать попыткой объясниться, даже оправдаться, но никак не униженным вымаливанием прощения. На этот счет Пилар не обольщалась. Что Рефухио собирался доказать ей - одному богу известно, но одно Пилар уяснила себе: она нужна Рефухио. Раньше она никак не могла понять - что мешало ему открыто показать, что он неравнодушен к ней. Теперь эта загадка была решена.
     - Той ночью, когда погибла Исабель, - начала Пилар, опустив ресницы, - ты серьезно говорил о возможности навсегда остаться в Новой Испании, ведь так? Ты знал, что у тебя теперь достаточно средств для этого?
     - Но ты бы обязательно захотела узнать, откуда эти средства взялись, - быстро ответил Рефухио. - Я собирался рассказать тебе обо всем, но в свое время.
     - Вот и рассказал бы. - Ироническая улыбка чуть тронула губы Пилар.
     - Ну как мне еще убедить тебя поверить мне, понять меня? - Рефухио шагнул навстречу Пилар.
     Его слова почти заглушил цокот лошадиных копыт. Это вернулся Чарро. Он и его спутники уже въехали в ворота и теперь направлялись к дому. Их голоса приближались. Они смеялись, поддразнивали друг друга, требовали выпивки, чтобы промыть горло, забитое дорожной пылью.
     - Тебе лучше уйти, - твердо сказала Пилар. - Чарро не будет в восторге, если найдет тебя здесь.
     - Теперь он полноправный хозяин в твоей девичьей спальне?
     Пилар метнула на Рефухио обеспокоенный взгляд.
     - Чарро ни в чем меня не упрекает, но иногда я замечаю, что он наблюдает за нами.
     - На его месте я бы делал то же самое, - заявил Рефухио, но с места не тронулся.
     - Я умоляю тебя. Ты должен уйти.
     - Должен? С таким же успехом я могу и остаться. А ты можешь сказать Чарро, что совершила ошибку, а теперь решила ее исправить. Разве это так трудно объяснить, что ты передумала?
     - Но я дала обещание. - Это прозвучало как-то неубедительно.
     - Обещания очень легко и очень часто нарушаются.
     - Но для этого нужно иметь веские основания.
     - А какие основания для тебя являются достаточно вескими?
     - Ну уж никак не изумруды. - Пилар боялась, что именно это Рефухио предложит ей.
     - Ты, оказывается, плохо разбираешься в людях, а обо мне ты всегда судила неверно. Я уже нашел применение этим камням. Сеньор Хуэрта сообщил мне, что участок земли, который примыкает к его владениям с юга, продается по дешевке. Его владелец уже состарился и устал жить в постоянном страхе перед апачами. Он хочет спокойно умереть в Испании. И я не прочь воспользоваться этим... по некоторым причинам. Что бы там обо мне ни говорили, для меня существуют и иные чувства, кроме ненависти. - Пилар почувствовала невысказанный упрек в его словах и вдруг вспомнила, что его последняя фраза - повторение того, что было сказано в приемной губернатора. Кто же это был? Дон Эстебан?
     Будущий муж Пилар уже вошел в дом. Она отчетливо слышала, как Чарро звал ее по имени. Вот уже его каблуки дробно застучали по лестнице, ведущей на второй этаж. При мысли о том, что может произойти, если двое мужчин встретятся здесь, в ее спальне, лицом к лицу, Пилар стало дурно. Она видела, что Рефухио сейчас в таком состоянии, что способен на все.
     - Рефухио, пожалуйста, одумайся, - в который раз попросила Пилар. Ее голос прерывался от волнения.
     Рефухио наклонил голову, его глаза отливали сталью.
     - Так тебе неинтересно, какие еще чувства, кроме ненависти, есть в моей груди?
     - Интересно, но... потом, не здесь. - Пилар сжала руки в кулаки.
     Звук шагов Чарро приближался. Вот он уже легкой поступью движется по гостиной, смежной со спальней Пилар. Рефухио не сводил глаз с девушки.
     - Значит, все, что мне остается сейчас сделать, - наконец выдохнул он, - сказать "прощай" моим надеждам, моей мести и моей неразделенной любви.
     Чарро забарабанил в дверь комнаты.
     - Пилар! - позвал он.
     Она обернулась на его голос, но не ответила. Снова поворачиваясь к Рефухио, все еще находясь во власти его слов, она переспросила:
     - Любви?
     Молчание было ей ответом. Рефухио исчез.
     Она с трудом стряхнула с себя оцепенение и пошла отпирать дверь. Чарро стоял на пороге, изучая ее бледное испуганное лицо. Затем он окинул взглядом комнату. Распахнутая балконная дверь не ускользнула от его внимания.
     - Что с тобой? - спросил он. - Плохо себя чувствуешь?
     Сделав над собой усилие, Пилар растянула губы в улыбке, точнее, в жалком ее подобии.
     - Со мной все в порядке. Я просто... отдыхала.
     Чарро тщательно прикрыл за собой дверь. Собравшись с духом, он спросил:
     - Он был здесь, правда? Рефухио?
     - Да, - ответила Пилар, понимая, что никакая ложь не помогла бы.
     - Уговаривал тебя вернуться к нему? Признался в любви?
     - Всего лишь объяснил мне кое-что. Попытался объяснить.
     - И больше ничего?
     Пилар утвердительно кивнула. Не стоило говорить Чарро, что, если бы он не вернулся, все могло быть иначе.
     Он подошел поближе и взял ее руки в свои. Поглаживая пальцами ее ладони, он долго смотрел на нее. Потом осторожно начал:
     - Рефухио мой друг. Нет, больше, он мне почти как брат. Он пригрел испуганного мальчишку, каким я попал к нему, и сделал из него настоящего мужчину. Он вернул мне мою гордость и мою честь. Я глубоко уважаю его. Но, любимая моя, я не могу допустить, чтобы он наносил тебе такого рода визиты. Ведь это не укладывается ни в какие приличия.
     - Я знаю, - виновато согласилась она. Ее голос срывался, будто кто-то железными тисками сдавливал ее горло. - Я не хотела, чтобы так получилось. Я пыталась внушить ему...
     - Я верю тебе. Когда Рефухио одержим чем-то, он не воспринимает никаких доводов, которые противоречат его желаниям. Сейчас он одержим тобой, хотя поначалу об этом трудно было догадаться. Свои чувства Рефухио предпочитает скрывать от окружающих. Но теперь он должен уйти. Он должен покинуть гасиенду. Втроем нам здесь не ужиться.
     - Да, - прошептала Пилар. - А если он откажется?
     - Ему придется согласиться. В противном случае останется только один выход - поединок, на котором либо я убью Рефухио, либо он убь