ого  стола
усадив для поддержки по  обе  стороны  от  себя  Натали  и  Тимоти.  Она
потребовала  от  адвоката  приступить  к   выполнению   процедуры.   Тот
подчинился.
   Завещание  не  несло  в  себе  никаких   сюрпризов.   Большая   часть
наследства, состоявшего из дома во  Французском  квартале,  парфюмерного
магазина и незначительного депозитного вклада в банке, согласно закону о
наследовании штата Луизиана было поделено поровну между старшей  дочерью
Мими, Эстеллой Клементс,  и  единственным  ребенком  ее  младшей  дочери
Маргарет.  Тетя  Эстелла  негодующе  поджала  губы,  но  в  тот   момент
воздержалась от каких-либо комментариев; адвокат положил на стол  первый
лист документа и перешел ко второму.
   - Далее мы приступаем к персональным указаниям, -  произнес  адвокат,
натянуто улыбаясь и переводя взгляд с одного лица на другое.
   Он прочитал:  "Эстелле  -  фамильное  серебро,  которым  она  жаждала
владеть; Натали - несколько украшений прекрасной  работы,  но  не  очень
дорогих; Тимоти - серебряные часы и бритвенный прибор из слоновой кости,
принадлежавший его дедушке и прадедушке".
   Прочистив горло, адвокат продолжил чтение ровным голосом:
   - И в заключение написано следующее: "Моей любимой  внучке,  Джолетте
Марии Керес, я завещаю предмет мебели, известный как  "памятный  комод",
со всем его  содержимым.  Содержимое  комода  включает  в  себя,  но  не
ограничивается этим, дневник Вайолетт Марии Фоссиер в обложке, окованной
медью, написанный ею в 1854 - 1855 годах.  Дневник  поступает  в  полное
личное распоряжение вышеназванной Джолетты Марии Керес с  неограниченным
правом распоряжаться им так, как она сочтет подобающим".
   Адвокат положил на стол листки завещания и деловито осведомился:
   - Вопросы есть?
   Тетя Эстелла с шумом глубоко вдохнула воздух, ее грузное тело чуть не
вывалилось из кресла, когда она подалась вперед и выдавила из себя:
   - Вы хотите сказать, что все это время  дневник  находился  в  старом
комоде моей матери?
   - Полагаю, да, -  подтвердил  адвокат.  Тетя  Эстелла  повернулась  к
Джолетте:
   - Ты знала это, не правда ли? Ты знала?
   Джолетта  почувствовала,  как  вспыхнуло  ее  лицо,  но  ответила   с
готовностью:
   - Нет, тогда я не знала. Я подумала об этом позже.
   -  Это  возмутительно!  -  заявила  тетя  Эстелла,  поворачиваясь   к
адвокату. - Этот дневник является самой  ценной  частью  состояния  моей
матери. Невозможно, чтобы завещание было составлено таким  образом,  что
ни я, ни мои дети не могут получить от него свою долю выгоды.
   - Завещание было составлено  согласно  конкретным  требованиям  моего
клиента, - сухо пояснил адвокат, восседавший во главе стола.
   - В таком случае она была не в своем уме, - выпалила пожилая женщина.
- Я хочу, чтобы завещание исправили. Сейчас же.
   - Вы, разумеется, имеете право оспаривать его, миссис Клементс,  -  в
голосе представителя закона появились стальные нотки, -  но  должен  вас
предупредить, что для этого у вас мало оснований. Мой клиент, ваша мать,
была  вполне  в  здравом  уме  в  тот  момент,  когда  диктовала  пункты
завещания, к тому же в них не наблюдается никаких отклонений от нормы. Я
не могу судить о ценности указанного дневника, поскольку никогда его  не
видел, но полагаю, что эта вещь по своему характеру больше  относится  к
области сентиментального.
   - Вы мало знаете о том, чем занималась моя мать, если так думаете,  -
возразила тетя Эстелла. - Но это не имеет  значения.  Как  я  поняла,  в
завещании ничего конкретно не говорится  о  химических  формулах  духов.
Могут ли они быть проданы? Есть ли для их продажи какие-либо юридические
препятствия?
   - Никаких.  Этот  вопрос  может  быть  решен  путем  соглашения  всех
заинтересованных сторон, - ответил адвокат ледяным тоном. - Поскольку вы
и Джолетта являетесь равноправными наследницами, вы  обе  должны  будете
подписать Документы на продажу и получить от сделки равный доход.
   - Понимаю, - кивнула пожилая  женщина,  отчего  складки  ее  толстого
подбородка затряслись.
   - Не  уверена,  что  я  понимаю,  -  медленно  проговорила  Джолетта,
поворачиваясь  к  своей  родственнице.  -  Надеюсь,  вы  не  собираетесь
продавать парфюмерный магазин?
   Тетя Эстелла обратила на нее суровый взгляд.
   - Почему бы и нет, в конце концов? Но я в данный момент говорю только
о формулах, в частности о формуле духов "Ле жардин де кор".
   - Мими бы это не понравилось. Она  бы  расстроилась,  узнав,  что  вы
могли только подумать об этом.
   - Спасибо, Джолетта, я не нуждаюсь в твоих объяснениях.
   - Но без этих  духов  парфюмерный  магазин  превратится  в  ничто,  -
возразила Джолетта, придвигаясь к  тете.  -  Он  принадлежал  нескольким
поколениям женщин нашей семьи и является частью истории Нового  Орлеана.
Вы не можете, так просто от него отделаться.
   Джолетта  увидела,  как  Натали  за  спиной  матери  скорчила  Тимоти
гримасу. Тимоти только покачал головой в ответ, но на лице его  читалось
сочувствие, когда он повернулся к Джолетте.
   Эстелла  Клементс  мельком  взглянула  на  сына,  прежде  чем   снова
обратилась к племяннице. Поджав губы, она изрекла:
   - Я не собираюсь ни от чего  отделываться;  я  хочу  продать  формулу
духов за весьма высокую цену. Впрочем, тебе не о чем беспокоиться. Я все
улажу, а ты сиди себе спокойно и жди половину денег.
   - Я не могу поверить, что вы на  это  способны,  -  покачала  головой
Джолетта.
   Лицо пожилой женщины приняло неприязненное  выражение,  ее  массивная
грудь поднялась под золотыми цепочками и нитками жемчуга.
   - Пока я в настроении, Джолетта, я  скажу  тебе  то,  что  уже  давно
хотела сказать:  ты  долгие  годы  жила  за  счет  моей  матери,  червем
пробираясь в ее сердце.  Сейчас  ты  имеешь  преимущество  и,  наверное,
думаешь, что можешь легко убрать со своего пути и меня, и моих детей. Но
у меня есть для тебя новости. Как только эта формула будет найдена, она
   Будет продана тому, кто  предложит  большую  цену,  и  ты  ничего  не
сможешь сделать.
   Джолетта была настолько поражена словами тети, что не  смогла  ничего
ответить. Она и не догадывалась, что тетя так о ней думала.
   Напряженную тишину нарушил Тимоти.
   - Мама, не надо расстраиваться, - сказал он, выпрямившись на стуле  и
подтянув свои длинные ноги. Нервным  движением  руки  он  откинул  назад
волосы. - Я уверен, что Джолетта не собирается у нас ничего отбирать.
   Эстелла выразительно посмотрела на него.
   - Когда мне понадобится твое мнение, Тимоти,  я  дам  тебе  знать.  А
сейчас позволь тебе напомнить, что ты должен поддерживать меня.
   - Я только хотел сказать...
   - Мы слышали, - прервала его мать тоном, не  терпящим  возражений.  -
Сделай милость, помолчи, у тебя нет аргументов, чтобы заставить Джолетту
посмотреть на вещи с моей стороны.
   Густо покраснев, Тимоти бросил извиняющийся взгляд на кузину и слегка
пожал плечами.
   Та ответила ему легкой улыбкой. Тимоти всегда нравился ей больше, чем
Натали; он был ближе ей  по  возрасту,  в  нем  чувствовалась  некоторая
неуверенность в себе, свойственная ей самой. Очень трогательно,  что  он
принял на себя огонь издевок своей матери. Когда Тимоти был ребенком, до
того как родители развелись, отец отправлял его  в  летние  лагеря  и  в
походы, чтобы закалить сына  и  сделать  более  самостоятельным.  Тимоти
всегда возвращался домой загорелым и подтянутым, но его  зависимость  от
матери не становилась меньше.
   Вмешательство кузена позволило Джолетте собраться с мыслями. Стараясь
выглядеть как можно спокойнее, она сказала:
   - Я полагаю, мы действительно должны все хорошенько обдумать.
   - Тут не о чем думать, - сухо возразила тетя. - У меня есть  знакомые
в косметической промышленности. Сама Лора Каморе  заинтересовалась;  она
готова дать духам "Ле жардин де кор" торговую марку "Каморе Косметике" и
хочет  развернуть  широкую  рекламную  кампанию  на  основе   легенд   о
Наполеоне, Жозефине и Клеопатре.  Она  назовет  их  духами  для  женщин,
которые хотят побеждать, духами, увеличивающими силу обаяния  женщины  и
ее влиятельность.
   - Вы уже обсуждали маркетинг? - Джолетта не могла  скрыть  тревоги  в
голосе.
   - Только не надо выставлять все в  таком  свете,  будто  я  только  и
ждала, пока моя мать умрет. Разговор  об  этих  духах  у  нас  произошел
намного раньше, когда мы с Лорой встретились в гостях  у  знакомых.  Эта
женщина начала свое дело с крема для очистки кожи и развила его в  целую
индустрию, миллиардный  конгломерат;  нет  нужды  говорить,  что  она  и
"Каморс Косметике" могут сделать с  нашей  формулой.  Конечно,  об  этом
нельзя было и заикнуться, пока Мими была жива.
   - Но... разве вам не жалко свернуть дело, закрыть магазин? - Джолетта
умоляюще протянула к ней руку.
   - Меня духи никогда не  интересовали.  И,  конечно,  я  не  собираюсь
проводить свои дни за составлением  духов.  Лора  готова  заплатить  как
минимум два миллиона, а может быть, и больше за  право  владения  именем
"Фоссиерс Ройял Парфюмс" и  формулу  "Ле  жардин  де  кор".  Я  не  хочу
упускать такие деньги.
   Теперь Джолетта поняла, почему Мими держала в тайне от своей  старшей
дочери формулу духов. По-видимому, у бабушки были  для  этого  серьезные
основания.
   Эстелла уехала из Нового Орлеана в Хьюстон и поступила там на работу,
когда ей было чуть  больше  двадцати  лет.  Хьюстон  находился  всего  в
нескольких часах езды по скоростной автомагистрали,  но  жителям  Нового
Орлеана поколения Мими с их неторопливым образом жизни это казалось  так
же далеко, как до Луны. Вскоре Эстелла вышла замуж за техасца,  человека
слишком высокого, слишком шумного, слишком богатого и слишком уверенного
в себе для того, чтобы понравиться Мими. Она так  и  не  приняла  Эррола
Клементса и простила свою дочь только после  того,  как  у  той  хватило
сообразительности развестись с  ним,  пока  Натали  и  Тимоти  были  еще
маленькими.
   Но после развода Эстелла не вернулась домой и проводила  время  то  в
Хьюстоне, то на Восточном или Западном побережье. Она приобрела  вкус  к
экстравагантности и слишком большую привязанность к  ярлыкам  знаменитых
модельеров, по  крайней  мере  в  глазах  Мими.  Безукоризненно  изящный
французский вкус, прививаемый ей с детства, преобразился настолько,  что
ее внешность стала прискорбно вызывающей. К тому же  старшая  дочь  Мими
продемонстрировала полное отсутствие чутья к запахам, судя по тем духам,
которыми она пользовалась.
   Все смотрели на Джолетту, ожидая, что она скажет, - ее тетя, кузен  и
кузина, даже адвокат, наблюдавший за ними с усталым видом, как будто  он
уже не раз являлся свидетелем подобных семейных перепалок  и  не  жаждал
увидеть их снова.
   Натали, высокая блондинка с выражением лица манекенщицы  на  помосте,
казалось, чувствовала себя несколько неловко, но тем не менее была  явно
заинтересована развитием событий. Джолетта не понимала, почему  все  это
так занимало Натали; ее образ жизни, наполненный приемами,  вечеринками,
поездками на Карибы и Ривьеру, можно было назвать только  блистательным.
Она удачно выходила замуж и еще более удачно разводилась по крайней мере
дважды. Деньги вряд ли особо  ее  беспокоили,  судя  по  ее  костюму  из
шелковистой черной кожи, сумке от Фенди и туфлям от Феррагамо.  Джолетта
внимательно посмотрела на тщательно подкрашенное, ухоженное лицо  Натали
с  тонкими  морщинками  в  уголках  глаз  от  солнца,  необходимого  для
поддержания   загара.   В   его   выражении   не   было   ничего,    что
свидетельствовало бы о ее интересе к семейным делам, но кто знает?
   - А ты, Натали, не хочешь попытаться заняться магазином?
   - Ты,  наверное,  пошутила?  -  ответила  Натали,  произнося  гласные
по-Нью-Йоркски, но с техасской медлительностью. - Где мне взять  на  это
время?
   - Ты ведь не работаешь, насколько я знаю; так почему не  попробовать?
Может, ты даже начнешь получать  удовольствие  от  полезного  применения
своей энергии.
   - О да. Представляешь, я в футболке и резиновых  шлепанцах  бегаю  за
вонючими туристами и предлагаю  им  купить  духи?  Нет  уж,  спасибо.  Я
предпочитаю направить свою энергию, как  ты  выразилась,  на  что-нибудь
поинтереснее. Например,  на  того  бесподобного  мужчину,  с  которым  я
познакомилась на  прошлой  неделе.  Ты  представить  себе  не  можешь  -
сногсшибательная наружность и безукоризненные манеры. И,  разумеется,  с
деньгами. Вот это - мой идеал карьеры.
   - Кроме того, - вставила тетя Эстелла  обиженным  голосом,  -  Натали
ничего не знает о магазине; Мими не  считала  нужным  обсуждать  это  во
время ее визитов.
   Джолетта долго смотрела на тетю, прежде чем ответить:
   - Но я знаю.
   - И что это означает? - В голосе тети прозвучали угрожающие нотки.
   - Это означает, - ответила Джолетта, не отводя взгляда, - что я  сама
могу заняться магазином.
   В  глазах  Эстеллы  промелькнуло  странное  выражение,   словно   она
старалась скрыть какую-то хитрость.
   - Ты можешь это сделать, только что пользы от магазина без "Ле жардин
де кор"?
   - Вы кое-что забываете, - возразила Джолетта. - Если дневник Вайолетт
принадлежит мне и в нем записана формула духов, то она тоже  принадлежит
мне.
   - А ты забываешь про другие пути определения состава духов.
   Джолетта покачала головой.
   - Химический анализ? Вы ведь знаете, что по этому поводу думала Мими.
   "Метод, лишенный сути и точности" - так его называла бабушка.  Как  и
большинство парфюмеров, Мими относилась с глубоким  презрением  к  часто
используемому процессу создания  духов  путем  дешевых  подделок  смесей
известных ароматов. Никакой механизм, говорила она, не способен  уловить
тончайшие оттенки запахов, определить  свойства  редких  масел,  которые
делают духи особенными и придают им неповторимое очарование.
   - Химический анализ сослужит свою службу, - отрезала тетя Эстелла.
   - Я не думаю, что без  дневника  что-нибудь  получится,  -  возразила
Джолетта.
   Тетя Эстелла молчала, но цвет ее лица  приобрел  угрожающий  оттенок.
Натали некоторое время пристально смотрела на мать, затем повернулась  к
Джолетте.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Мне кажется, "Каморе Косметике" нуждается как в самой формуле,  так
и в дневнике. Даже если результаты химического анализа окажутся близкими
к оригиналу, "Ле жардин де кор" будут лишь одними из  многих  духов  без
всякой  истории.  Кроме  того,  правительство  относится  придирчиво   к
рекламе, лишенной оснований. "Каморе" нужен  дневник  для  подтверждения
легенды.
   - Умница, - сухо усмехнулась тетя. - Но  я  сомневаюсь,  что  ты  уже
обнаружила формулу, иначе ты проявила бы больше интереса к деньгам.
   Джолетта промолчала, ей не хотелось это обсуждать.
   - К тому же, - продолжила пожилая женщина, не делая паузы, - если  ты
хочешь  владеть  магазином,  то  должна  выкупить  мою  долю  не  только
магазина, но и дома. Где ты собираешься найти для этого деньги? Кто,  по
твоему мнению, даст деньги в долг особе твоего возраста, не  имеющей  ни
делового опыта, ни связей, ни  чьей-либо  поддержки?  Ты  скоро  поймешь
безнадежность своей затеи и тогда придешь ко мне с просьбой помочь  тебе
продать магазин.
   - Я найду выход.
   Эти слова еще долго звучали в голове Джолетты  после  того,  как  она
покинула адвокатскую контору. Она не имела понятия, откуда они  взялись.
У нее были  некоторые  сбережения,  отложенные  на  покупку  дома.  Если
добавить  к  ним  то,  что  унаследовано  от  Мими,  все   равно   будет
недостаточно.  Более  того,  она  никогда  даже  и  не  помышляла  стать
владелицей "Фоссиерс Ройял Парфюмс". Почему-то она всегда думала, что ее
тетя возьмет на себя заботу о магазине,  когда  придет  время,  если  не
сама, то обратится к чьей-либо помощи, наймет управляющего.
   Но,  видимо,  этому  не  суждено  случиться.  Джолетта  должна  взять
ответственность на себя. Но справится ли она?
   Лишь  недавно  она  была   более-менее   самостоятельной,   перестала
позволять событиям случаться самим по себе,  перестала  позволять  людям
вокруг поступать согласно только их желаниям, когда они могли  приходить
и уходить из ее жизни без протеста с ее стороны. Было ли это  заявление,
что она хочет управлять магазином, ее решением или она  опять  позволила
обстоятельствам распоряжаться собой? Трудно сказать. Да у нее и не  было
выбора.
   На следующее утро Джолетту вызвали в дом Мими.  Она  нашла  там  трех
расстроенных женщин, работавших в магазине при  бабушке  и  продолжавших
поддерживать порядок в нем  в  последние  несколько  дней.  Две  из  них
плакали. Прошлой ночью в магазине и жилых помещениях  над  ним  побывали
грабители.  Они  побили  стеклянные  шкафы,  разлили  духи,  вырвали  из
журналов страницы с составами духов. Наверху повсюду валялись поломанные
стулья, зияла дырами исполосованная обшивка  мягкой  мебели,  содержимое
ящиков и тумбочек было свалено на пол, словно куча мусора.  По-видимому,
налетчики намеренно крушили и  ломали  все,  что  попадалось  под  руку,
срывая свою злость. Объяснение их действиям  напрашивалось  само  собой.
Кто-то искал формулу духов и не нашел ее.
   Кто мог это сделать, кроме ее тети?
   Но сама она не  могла  устроить  подобных  разрушений.  Скорее  всего
Эстелла наняла кого-нибудь залезть ночью в  магазин,  когда  там  никого
нет, каких-нибудь специалистов,  знающих,  где  искать  ценности,  и  не
испытывающих  сентиментальных  чувств  в  отношении  дорогой   старинной
мебели. От мысли, что ее тетя способна на такой поступок, Джолетте стало
дурно.
   Опустив глаза, она увидела среди беспорядка на полу портрет  Вайолетт
Фоссиер. Медленно  нагнувшись,  Джолетта  взяла  его  в  руки.  Холст  в
погнутой рамке  покоробился,  и  по  масляной  живописи  пошли  трещины.
Джолетта всмотрелась в лицо женщины на портрете, и  ей  показалось,  что
глаза Вайолетт глядят на нее с осуждением и в то  же  время  с  вызовом.
Кипевший в ее душе гнев сменился болью, как будто бы оскорбление нанесли
реально существующему человеку. С тех  пор,  как  к  ней  попал  дневник
Вайолетт, прапрабабушка ее бабушки стала казаться ей родной  и  близкой.
Джолетта с жадностью "проглотила" исписанные мелким  почерком  странички
за несколько часов, но ей хотелось бы  знать  больше,  чем  это  краткое
описание желаний и обманутых надежд, любви и потерь.
   Пока Джолетта смотрела на  портрет,  у  нее  возникла  идея,  которая
постепенно превращалась во все более конкретный план действий.  Вайолетт
обнаружила духи, названные "Ле жардин де  кор",  в  Европе;  в  дневнике
описывалось, как она узнала о них и даже как она начала их изготовление.
Может быть, посетив те страны и те города, в которых побывала  Вайолетт,
Джолетта сможет найти какой-нибудь след, какой-нибудь намек на  формулу,
заключенную на страницах дневника? Возможно, следуя по пути  Вайолетт  и
используя  дневник  в  качестве  путеводителя,  она  обнаружит  какую-то
подсказку или ссылку на некий цветочный сбор и его цифровое обозначение,
которое она сможет опознать, исходя из своих представлений  о  составных
частях старинных духов?
   Вайолетт  в  дневнике  скрупулезно  описывала   все   детали   своего
путешествия. Она отмечала, какое расстояние они  преодолели  за  день  и
сколько времени у них ушло на перемещение  из  одного  места  в  другое,
указывала высоту зданий, мостов и гор, длину рек и речек. Она  приводила
размеры судов, экипажей  и  поездов,  обрисовывала  помещения,  предметы
мебели, картины и скульптуры, увиденные ею в знаменитых соборах и старых
домах, а также их количество.  Вдобавок  ко  всему  она  описала  каждый
цветочек в  каждом  из  посещенных  ею  садов  пяти  различных  стран  и
зарисовала большую часть их.
   Джолетта не могла понять: или Вайолетт  нравилось  описывать  мелочи,
словно она боялась забыть что-то, или во всем этом  заключался  какой-то
смысл. Как бы