ременным. Клэр  стояла  посередине
комнаты, уперев руки в бока и плотно сжав свой красивый рот с выражением
мятежной непокорности обстоятельствам. Она  обвела  взором  все  вокруг,
остановившись не более чем на мгновение  на  постели,  где  еще  недавно
лежал Рольф, и тут же перевела взор на окно, которое выходило на  задний
двор. Стрельнув в сторону Анджелины взглядом, выражавшим непокорность  и
своенравие, она направилась к окну и, откинув щеколду, распахнула его.
   - Клэр, не надо, - сказала Анджелина, быстро подходя к ней и  пытаясь
схватить ее за руку. Кузина обернулась с окаменевшим лицом и застывшим в
изумрудного цвета глазах злым отчаяньем.
   - Я должна бежать отсюда, неужели ты этого не понимаешь? Я... я боюсь
оставаться здесь. Я боюсь, Анджелина!
   - Рольфа? Он обещал мне, что не тронет тебя.
   - Рольфа? Нет... то есть да, конечно. Но ты,  по  правде  говоря,  не
знаешь грозящей мне опасности, а у меня нет времени объяснить тебе  все.
Бежим со мной, Анджелина!
   - Это безумие, я не могу.
   - Тогда не мешай мне!
   Клэр скинула со своего плеча ее  руку  и  взобралась  на  подоконник,
намереваясь уже спрыгнуть вниз.
   - Нет, подожди... - Анджелина снова вцепилась в кузину, но  Клэр  уже
сделала прыжок, вырвавшись из ее рук, и исчезла в темноте.
   - Вернись! - крикнула Анджелина ей вдогонку, но не  получила  ответа.
Она помедлила не более чем одно мгновенье и ринулась вслед  за  кузиной.
Высота  была  более  значительной,  чем   предполагала   Анджелина   Она
приземлилась на оба колена.
   Анджелина всмотрелась в темноту,  напряженно  прислушиваясь,  пытаясь
различить за шумом близкой битвы звуки шагов Клэр. Но  ничего  не  могла
расслышать.  Клэр,  по-видимому,   направилась   как   раз   в   сторону
разыгравшейся схватки.
   Но вдруг  пронзительный  душераздирающий  крик,  в  котором  слышался
неприкрытый  ужас,  потряс  ночной  воздух.  Ни  секунды  не  колеблясь,
Анджелина поднялась на ноги и побежала на крик. Обогнув угол  дома,  она
сразу же увидела бледное мерцающее в темноте пятно ночной рубашки Клэр и
увидела, что та вырывается из рук двух мужчин, одетых в темное. Раздался
звук разрываемого шелка, и Клэр опять закричала, что было сил.
   Но Анджелина  так  и  не  добежала  до  кузины.  Грубые  руки  людей,
набросившихся на нее сзади,  остановили  ее,  больно  сжали  предплечья,
рванули за густые пряди волос так резко и сильно, что  голова  Анджелины
откинулась назад до упора. Девушка  сопротивлялась,  пинала  разбойников
ногами, пыталась царапать их, не находя вы хода душившему  ее  бешенству
Она злилась на себя за то, что из-за своей неосмотрительности  попала  в
такую идиотскую ситуацию Анджелина слышала ворчанье и  проклятия  крепко
державших ее мужчин, ощущала их гнилостное дыхание и едкий  запах  давно
немытых тел Боковым зрением Анджелина увидела замах огромного  кулака  и
тут же обрушившаяся на нее  боль  оглушила  ее,  и  над  нею  сомкнулись
умиротворяющие воды непроглядной тьмы. Она потеряла сознание.
   Рыдания,  стоны,  звуки  сливались  в   одну   бесконечную   мелодию,
повторяясь в странном ритме  и  в  сопровождении  недовольного  ворчания
другого, грубого голоса.
   Шумное потрескивание и  пощелкиванье.  Запах  дыма  костра  и  тление
влажной листвы. Холод. Анджелина чувствовала, как один ее бок  продувало
ветром, а другой был защищен и слегка согрет. Она ощущала, что лежит  на
чем-то влажном, пахло свежим конским потом уставших в дороге, взмыленных
лошадей.
   Инстинкт  самосохранения  подсказывал  ей,  что  надо  лежать   тихо.
Сосредоточившись на своих ощущениях, Анджелина  скоро  поняла,  что  она
лежит на конской попоне, расстеленной на земле, она чувствовала  веточки
и сучки под собой. Рядом был разведен большой костер.  Женщина,  которая
кричала, была, по-видимому, Клэр. Очень медленно и постепенно, Анджелине
удалось повернуть голову и разомкнуть веки. Она лежала на лесной поляне,
окруженная тишиной ночных деревьев. На  порядочном  расстоянии  от  себя
Анджелина увидела мужчин -  их  было  пятеро  -  они  столпились  вокруг
женщины, корчащейся на другой попоне, подол ее ночной рубашки был высоко
задран, и обнаженные бедра  поблескивали  в  отсветах  костра.  Один  из
мужчин со спущенными брюками нагнулся над  ней  и  задвигался  толчками.
Трое других стояли рядом и наблюдали за этой сценой, отпуская  время  от
времени непристойные шуточки. Пятый сидел на корточках  с  расстегнутыми
брюками и держал Клэр за запястья, поднятые над головой.
   - Давай быстрее, Хосс; я уже созрел и готов выстрелить, как  одна  из
пушек на "Ол Хикори".
   Клэр не сопротивлялась. Было видно, что у нее на  это  не  оставалось
сил. В  ее  стонах  слышалась  безнадежность,  к  которой  примешивались
чувство боли и отвращение к самой себе.
   Один из насильников бросил взгляд в ту сторону, где лежала Анджелина.
   - Давайте попробуем вторую курочку!
   - Она все еще в отключке. Тебе не следовало с такой  силой  бить  ее,
Чарли. Жаль упустить такую хорошенькую...
   Анджелина изо всех сил постаралась не слушать,  о  чем  они  говорят.
Четвертый насильник встал с распростертой Клэр и его место занял  пятый,
тяжело задышавший,  как  спаривающийся  пес.  Анджелина  закрыла  глаза,
сглотнув слюну - к горлу подкатывала тошнота.
   Что она могла сделать, чтобы помочь Клэр  и  себе?  В  ее  голову  не
приходила ни одна спасительная мысль. У нее не было никакого оружия,  но
страстное желание помочь Клэр, словно острая боль распирало ее.  Однако,
силы были слишком неравны, шансы Анджелины  равнялись  нулю.  По  правде
говоря, ее положение было немногим лучше положения Клэр. В любой  момент
мужчины могли распалиться, потерять терпение и подтащить ее к  Клэр,  не
обращая внимания, в сознании она или без.
   В этот момент послышался топот бешено  скачущих  лошадей.  Этот  звук
настойчиво вторгался в сознание Анджелины. Рядом с  собой  она  услышала
приветливое  ржание  коней,  на  которых  прискакали  насильники.  Вдруг
раздался мужской голос, сразу перешедший на крик.  Сквозь  полуприкрытые
веки Анджелина рассмотрела группу верховых,  ворвавшихся  на  освещенную
огнем костра поляну и резко осадивших коней.
   Один из всадников спешился и широким решительным шагом  направился  к
группе, столпившейся вокруг несчастной Клэр. Высокий, тощий, как  скелет
с  близко  посаженными  глазами  и  испанскими  подковообразными  усами,
придававшими его рту жесткое выражение. Его длинные черные  волосы  были
откинуты назад, лоб перевязывала кожаная ленточка  -  в  соответствии  с
модой, известной с незапамятных времен. На нем был длиннополый  плащ  из
бутылочно-зеленого бархата, скрывавший верхнюю часть его  кожаных  брюк,
довольно поношенных, на коленках  светились  большие  протертые  дыры  -
прямо над отворотами высоких кожаных сапог. На поясе в ножнах из  хорошо
выделанной кожи висел кинжал,  рукоять  которого  сияла  гравировкой  по
золоту и серебру. Ругаясь на ломаном  английском  языке,  он  подошел  к
костру и начал распихивать вцепившихся в Клэр разбойников.
   - Ублюдки! Свиньи! Я должен был догадаться,  что  все  дело  в  бабе!
Из-за вашей подлой похоти нас в конце  концов  разбил  этот  хвастунишка
Мак-Каллаф.  А  теперь  вы  еще  зажгли  настоящий  маяк,  чтобы  чертов
шотландец, сын сатаны, быстрее заприметил нас и явился сюда!
   - Нам была очень нужна женщина! - заскулил один из  насильников.  Все
они уже отвернулись  от  Клэр.  Пятый  насильник  тоже  сполз  с  нее  и
застегнул брюки, убрав в них свою бессильно опавшую плоть. Клэр с минуту
лежала неподвижно, а потом натянула на  колени  задранный  подол  ночной
рубашки, прикрыв свою наготу.
   - Вы что, не могли подождать? Всего несколько минут и у нас  были  бы
все женщины лагеря и  сам  лагерь  в  придачу  со  всей  пищей,  конями,
награбленным золотом плюс сам Мак-Каллаф, чтобы нам на потеху  исполнить
танец  в  воздухе  на  конце  толстой   веревки,   переброшенной   через
перекладину.
   - Но эти две бабы прибежали прямо к нам в руки.
   - Вы не имели права покидать поле боя во время  схватки,  и  пока  мы
сражаемся, искать место для развлечения с бабами! Дураки!  Предатели!  Я
должен был бы прикончить вас.
   Человек, которого остальные называли Чарли, сжал  кулаки  и  выступил
вперед.
   - Пошел ты к черту! Мы взяли то, зачем пришли, и оставь нас в покое!
   - Ты сейчас сам  пойдешь  к  черту,  мой  друг!  -  отозвался  атаман
негромким голосом. И вдруг  в  порыве  ярости  неуловимым  движением  он
выхватил  кинжал.  В  мгновение  ока  испанец  метнул   кинжал,   и   он
стремительно пролетев - вращаясь в воздухе, -  вонзился  в  человека  по
имени Чарли. Тот издал хриплый крик и  повалился  навзничь,  схватившись
уже бессильной рукой за рукоять пронзившего его  сердце  кинжала.  Чарли
упал прямо на ноги Клэр - та в страхе вздрогнула всем телом и оттолкнула
его, садясь на земле и поджимая под себя ноги.
   Напряженная, звенящая тишина воцарилась на лесной  поляне.  Остальные
разбойники медленно отошли к умирающему костру  с  широко  открытыми  от
ужаса глазами, ожидая, что дальше сделает неистовый испанец.
   Внезапно атаман рассмеялся. Он подошел, чтобы забрать свой кинжал,  и
вытер его о брюки, прежде чем вложить в ножны. Затем, как  будто  только
что заметив Анджелину, лежащую на боку у костра, он направился к ней.
   Анджелина плотно сомкнула веки. Медленные, нарочито размеренные  шаги
приблизились и остановились рядом с ней. Чувство, что  на  нее  смотрят,
разглядывают ее беспомощно лежащее тело, - было почти непереносимым.  Ей
хотелось вскочить на ноги, чтобы встать, по крайней мере, лицом к липу с
атаманом или закричать и ударить его.  Но  Анджелина  знала,  что  такая
слабость с ее стороны, уступка собственным раздраженным  нервам,  ничего
не принесет ей, кроме новой беды. Сжав зубы, она заставила  себя  лежать
тихо и притворяться впавшей в глубокий обморок - даже тогда,  когда  она
услышала совсем рядом с собой шелест одежды испанца и почувствовала, что
он присел на корточки около  нее.  Атаман  взял  ее  вялое  безжизненное
запястье.
   - Возможно, захватив в плен вот эту  девицу,  вы  нанесли  тем  самым
ублюдку шотландцу удар, о силе которого сами  не  подозреваете.  Кстати,
что это с ней?
   Разбойники сразу же загалдели, спеша  ответить  атаману  и  перебивая
друг друга.
   - Жаль. Будет очень неприятно, если она пострадала серьезно.
   В ледяном тоне его голоса слышалась угроза. Четыре оставшихся в живых
человека из тех  пятерых,  которые  захватили  и  увезли  ее,  поспешили
заверить своего атамана, что удар был совсем пустяковым шлепком.  Причем
один из них почти наугад - или, может быть, о чем-то догадываясь - вдруг
заметил:
   - Вполне  возможно,  Дон  Педро,  что  она  просто  изображает  здесь
полумертвую, чтобы мы не тронули ее.
   - А! Спящая красавица, -  задумчиво  проговорил  испанец,  -  хорошо,
посмотрим, смогу ли я ее разбудить?
   Она еще не успела испугаться  его  слов,  как  уже  оказалась  в  его
объятиях. Его тонкие, горячие губы, пахнущие табаком и  покалывающие  ее
кожу жесткой щеточкой усов, впились  в  губы  Анджелины.  Одно  короткое
мгновение ей, казалось, что она может выдержать это испытание, но  когда
его язык начал пробовать на вкус ее губы,  стараясь  проникнуть  внутрь,
чувство непреодолимого отвращения захлестнуло ее.
   Сделав глубокий вдох, она резко отвернулась, пряча от него свои губы,
и уперлась руками в грудь атамана, отталкивая его, что было сил, но не в
состоянии вырваться из его  объятий,  связавших  все  ее  движения,  как
крепким канатом.
   Хриплые крики и грубый смех огласили поляну.
   - Ты привел ее в чувство, старина, а теперь возьми ее!
   Тяжелый  взгляд   испанца   буравил   Анджелину,   широко   открывшую
серо-зеленые глаза. Так же резко, как он схватил ее в свои  объятия,  он
выпустил девушку; Анджелина упала назад на попону,  успев  опереться  на
один локоть.
   - Она должна подождать, пока мы доберемся до более безопасного  места
- и я буду... посвободнее. Некоторые вещи не терпят спешки.

Глава 14

   - По коням! Пока в путь!
   Анджелина переживала, пожалуй, самые неприятные минуты в своей жизни.
Она скакала на одной лошади  с  испанцем,  сидя  позади  него,  ее  руки
обхватывали атамана за талию, а запястья были связаны у него на  животе.
Ее голова  раскалывалась,  будто  в  нее  глубоко  вонзили  острый  нож.
Анджелина пыталась сидеть прямо, чтобы лишний раз  не  дотрагиваться  до
омерзительного ей разбойника. Ее спина и руки занемели от напряжения. Но
когда  во  время  скачки  ее  начало  все  чаще  бросать  на  одетую   в
темно-зеленый бархат спину атамана,  Анджелина  постепенно  смирилась  и
оперлась  на  него,  тут  же  скорее  почувствовав,  чем   услышав   его
самодовольный смех. Она собралась было снова выпрямиться, как бы это  не
было ей трудно, но потом решила не тратить зря последних сил и  поберечь
себя.
   Разбойники оставили своего убитого товарища валяться распластанным  в
грязи около  тлеющих  углей  догоревшего  костра  -  бросив  его  лесным
хищникам, волкам и лисицам.
   Жестокие безжалостные  мысли  терзали  Анджелину,  последняя  надежда
погасла у нее в душе.
   Она продрогла, ее платье отсырело за то время, пока девушка лежала на
конской попоне. На Анджелине не было  верхней  одежды  -  ни  плаща,  ни
накидки. Холодный ночной ветер во время стремительной скачки продувал ее
до костей, и она испытывала  помимо  своей  воли  унизительное  для  нее
чувство благодарности за живое тепло, исходящее от тела испанца.
   Если  Анджелина  чувствовала  себя  неуютно  и  мучилась  от  тяжелых
предчувствий, то каково было в этот момент Клэр, одетой в жалкие остатки
шелковой ночной рубашки! Клэр  маячила  перед  глазами  Анджелины  белым
расплывчатым  пятном,  она  тоже  сидела  на  коне  позади   одного   из
разбойников, и время от времени сквозь монотонный топот копыт  Анджелине
казалось, что она слышит крики, вырывающиеся из груди кузины.
   Анджелина  постаралась  отвлечься,  мысленно  перенесясь   в   лагерь
Мак-Каллафа. Она спрашивала себя, что сейчас делает Рольф? Вернулись  ли
его телохранители с охоты? И отправились ли они уже все  вместе  на  еще
более грандиозную вылазку за опасной дичью? Однако, Анджелина  не  могла
слишком надеяться на них. Нельзя было с уверенностью сказать,  знает  ли
Мак-Каллаф, где находится убежище испанца, и нельзя было  гарантировать,
что спасение подоспеет вовремя. Анджелина  могла  полагаться  только  на
саму  себя,  но   сумеет   ли   она   справиться   со   столь   сложными
обстоятельствами своим единственным оружием - здравомыслием и отвагой?
   По сравнению с лагерем испанца,  лагерь  Мак-Каллафа  казался  просто
роскошным.
   Анджелину и Клэр втолкнули в маленькую хижину,  состоявшую  всего  из
одного  помещения,  без  потолка  -  так  что  вверху  виднелось  низкое
перекрытие крыши, окон не было, но было две  двери,  расположенные  одна
напротив другой, пол был грязным, стены бревенчатые,  необшитые  и  даже
неотесанные. С этой  обстановкой  совершенно  не  вязались  три  изящных
полированных кровати из дерева с резными спинками.  Они  были  застелены
ткаными  покрывалами  тонкой  работы,  стегаными  одеялами,   сделанными
терпеливой искусной рукой, и простынями с  монограммами;  правда,  белье
было довольно несвежим.
   Дорогие брюссельские ковры устилали  грязный  пол,  а  возле  грубого
обмазанного глиной камина была свалена столовая посуда из серебра, меди,
а также причудливые осколки  и  целые,  но  треснувшие  чашки,  тарелки,
блюдца, составлявшие когда-то чудесные фарфоровые сервизы.
   До Анджелины не сразу дошло, что это было  награбленное  разбойниками
добро у убитых ими и  обобранных  до  нитки  переселенцев,  пересекавших
Ничейную Землю. Поняв это, она почувствовала,  как  у  нее  все  сжалось
внутри и, когда ее взгляд  упал  на  любовно  и  старательно  украшенную
ручной резьбой деревянную колыбель, она  до  боли  сжала  зубы,  пытаясь
преодолеть  подступающую  к  горлу  тошноту.  Они   с   Клэр   были   не
единственными женщинами здесь в  логове  разбойничьей  шайки.  На  самой
дальней от камина кровати сидела неряшливая  женщина  с  серым  лицом  и
сальными каштановыми прядями волос. В плохо освещенной дрожащими языками
пламени  комнате  ее  широко  раскрытые  глаза  казались  безумными,   а
распухшее тело выдавало довольно  поздний  срок  беременности.  Ее  губы
двигались, но совершенно беззвучно,  и  она  время  от  времени  утирала
слюну, бежавшую из угла рта, тыльной стороной ладони.
   - О Боже! - простонала Клэр очень тихо и упала, как  подкошенная,  на
ближайшую постель, зарывшись лицом в подушку и закрыв голову руками.
   Анджелина медленно подошла к  ней  и  села  рядом,  напряженная,  как
струна, положив руку на плечо кузины. По телу Клэр  пробежали  судороги,
ее бил сильный нервный озноб, так, что от охватившей ее дрожи  задрожала
хрупкая кровать. Анджелина была поражена тем, как сильно исхудала кузина
за последнее  время.  Ее  кости  выпирали  из-под  обтянувшей  их  кожи.
Анджелина наклонилась, подхватила свисавшие края покрывала и укутала ими
кузину.
   В этот момент в хижину вошел атаман - высокий испанец, все еще бросая
на ходу через плечо какие-то распоряжения. За ним ввалилась горстка  его
людей. Они столпились у огня, потирая руки, откидывая крышки с  кастрюль
и горшков и вынимая фляги  с  крепким  спиртным.  Несколько  разбойников
перевязывали свои свежие раны в грязных  заляпанных  кровью  самодельных
бинтах, меняя их на чистые.
   Один из грабителей что-то проревел, обращаясь к женщине,  сидЭщей  на
дальней кровати, та моментально сползла с постели, быстро-быстро  моргая
испуганными глазами. Торопясь, дрожащими руками она  начала  накладывать
черпаком в тарелки какое-то отвратительно пахнувшее месиво из  железного
котла,  висевшего  над  огнем.  Все  это  было  проглочено  со  зверским
аппетитом, а остатки собраны кусками черного хлеба и тоже без дальнейших
церемоний отправлены в рот.
   Анджелина, сидевшая рядом со своей кузиной на постели  и  старательно
растиравшая ее онемевшее тело, чтобы хоть немного согреть его,  заметила
взгляды мужчин, которые те все чаще бросали на нее. Хотя от страха у нее
выступила гусиная кожа, а мышцы внизу живота напряглись и занемели,  она
всеми силами старалась не подавать никакого вида, что  что-то  заметила.
Минута сменяла минуту... Клэр все еще била  сильная  дрожь.  Бездействие
казалось Анджелине невыносимым, она не могла больше сидеть сложа руки  и
ждать, пока разбойники решатся на какие-нибудь действия по  отношению  к
ней. Анджелина заерзала на кровати, ее взгляд остановился  на  бутыли  с
виски. Решительно и твердо сжав губы, она соскользнула с высокой постели
и направилась к расположившимся у огня разбойникам.
   - Можно мне налить в  чашку  вот  этого?  -  спросила  она  негромким
голосом, коротко указав рукой на бутыль.
   Испанец пристально взглянул на нее, в глубине  его  прищуренных  глаз
зажегся огонек.
   - Ну, конечно, сеньорита.
   Оглядевшись  вокруг,  Анджелина  взяла  большую  глиняную  кружку   и
подставила ее под струю виски,  льющуюся  из  огромной  бутыли,  которую
наклонил низкорослый лысый разбойник с двумя выбитыми передними зубами.
   - Спасибо, - повернувшись,  она  направилась  назад  к  кровати,  где
помогла Клэр привстать и поддерживала кружку, пока кузина пила.  И  хотя
Клэр захлебывалась крепким алкоголем, Анджелина  с  облегчением  видела,
как слабая краска залила ее лицо, и бледные щеки слегка порозовели.
   - Может быть, вы  сами  тоже  выпьете,  сеньорита?  Анджелина  быстро
взглянула на испанца, сразу насторожившись.
   - В кружке вполне достаточно на двоих.
   - Нет, вы должны выпить, как следует. Я, Дон Педро Альварез-и-Казрола
настаиваю на этом.
   - Спасибо, но я не буду пить.
   -  Я  заинтригован.  Вы  -  женщи