а.
Эта дверца существовала  всегда.  Она  вела  во  двор  следующего  дома,
который теперь принадлежал одинокому адвокату, а раньше им владел хозяин
аптеки.
   Многие  ли,  гадала  она,  знали  раньше  об  этой  двери?  Наверное,
сплетничали о женщине с мужем-инвалидом,  который  пытался  покончить  с
собой,  о  женщине,  что   живет   в   опасной   близости   с   красивым
аптекарем-итальянцем из соседнего дома.
   От аптекаря в те времена требовалось не  слишком  много:  знать,  как
составлять пилюли, эликсиры и  полоскание  для  рта,  иметь  деньги  для
покупки ингредиентов, и  еще  -  честность,  чтобы  не  подменять  и  не
разбавлять  смешиваемые  продукты.  Судя  по  фотографии,  этот  мужчина
процветал. Джолетта не сомневалась, что в городе  его  уважали;  уж,  во
всяком случае, местные дамы, несомненно, уделяли ему немало внимания.  И
то, что никаких отголосков давних сплетен не дошло до потомков Вайолетт,
во многом его заслуга - это дань его благоразумию, а может быть,  и  его
преданности.
   Интересно, размышляла Джолетта, что ты чувствуешь, когда  тебя  любят
вот так, когда мужчина жертвует всем, рискует всем, чтобы только быть  с
тобой? Нет, лучше об этом не думать.
   Джолетта поднялась на ноги и вернулась в гостиную. Оставив фотографию
на журнальном столике и взяв с собой дневник,  она  спустилась  вниз,  в
рабочую комнату, где смешивали духи и разливали их по флаконам.
   За дверью, которая вела в магазин, было тихо. Его  закрыли  до  утра.
Хорошо, она так и хотела. Положив дневник на длинный  стол,  стоявший  в
центре комнаты, Джолетта взяла  с  полки  мензурку  и  набор  пипеток  и
поставила рядом. Затем достала из-под прилавка два маленьких блокнотика,
чтобы их листками заложить страницы дневника с  медными  застежками,  те
страницы, которые начинались рисунками Вайолетт.
   Чтобы  зашифровать  формулу  своих  духов,  Вайолетт  на  самом  деле
применила очень простой метод: рисунки и даты. Рисунков было  много,  но
большая часть их располагалась на отдельных страницах или на  полях.  Те
же, что имели значение, находились  вверху  страницы,  рядом  с  датами.
Нарисованные цветочки и фигурки животных обозначали масло или  эссенции.
Цифры, указывающие  месяц  и  день,  давали  пропорцию  этого  масла  по
отношению к целому.
   Джолетта,  внимательно  изучив   записи,   двинулась   вдоль   полок,
уставленных флаконами темного стекла с драгоценными  маслами.  Кончиками
пальцев прикасаясь к этикеткам, она выбирала  нужные  и  ставила  их  на
стол. Выстроив флаконы в соответствии со страницами  дневника,  Джолетта
вооружилась пипеткой и приступила к работе.
   Через некоторое время вокруг нее заструились ароматы.  Она  была  так
поглощена своим делом, что поначалу не чувствовала их, но в их сочетании
была некая правильность, которая ее успокоила,  -  так  булочник,  нюхая
поднимающееся тесто, понимает, что хлеб подходит  как  надо,  строго  по
рецепту.
   Она работала осторожно и  точно,  отмеряя  нужное  количество  капель
каждого масла и ни  полкапли  больше,  в  указанном  порядке,  тщательно
следя, как ее учила Мими, чтобы ни одна капля не попала  на  предыдущую,
чтобы ненароком не сотрясти  мензурку,  перемешав  масла,  -  это  может
повредить запаху.
   Глядя,    как    бледно-зеленые,    светло-желтые,    золотистые    и
оранжево-красные капли сливаются, источая смесь ароматов, Джолетта вдруг
поняла, что попала в свою стихию. Раньше она всегда  готовила  духи  под
наблюдением  Мими  и  вот  впервые   решилась   создать   что-то   свое.
Оказывается, это огромная разница - она думала и чувствовала  совершенно
иначе. Ей нравилось держать в руках стеклянные  пузырьки  и  флакончики,
нравилась  их  тяжесть  и  гладкость,  а  больше  всего   ей   нравилось
экспериментировать, чувствовать себя творцом. Тот факт, что она  создает
аромат, который не витал в воздухе, быть может, много сотен лет,  льстил
ей. Она ощущала  себя  колдуньей,  творящей  некое  мистическое  подобие
жизни, которая приобретала свою силу лишь в союзе с теплом человеческого
тела на несколько мимолетных часов.
   Теперь Джолетта знала, что ей нужно. Она будет делать духи,  как  это
делали Мими и Вайолетт, и все другие женщины  рода  Фоссиер,  жившие  до
нее. Это было у нее в крови, это было у нее в сердце.
   Наконец она закончила отмерять капли и осторожно  налила  в  мензурку
чистого спирта для придания запаху летучести, чтобы он легче испарялся и
тем самым воздействовал на обоняние. Потом  подождала  немного,  нанесла
духи  на  листок  чистой  белой  бумаги,  дала  впитаться   и   вдохнула
получившийся аромат.
   Победа! Она точно воссоздала духи Вайолетт, те, что были в  ожерелье.
Однако это были не "Ле жардин де  кор".  Похоже,  очень  похоже,  но  не
совсем. Джолетта знала, что этого  не  могло  быть.  Чтобы  окончательно
рассеять сомнения, она капнула духи на запястье и поднесла руку к  лицу.
Нет, определенно нет.
   Вдруг  она  услышала  звук  шагов   по   каменному   полу.   Джолетта
повернулась, да так быстро и неловко, что стеклянной  пипеткой,  которую
все еще держала в руке, задела мензурку с духами. Мензурка опрокинулась.
Духи, словно вода, огромной  лужей  растеклись  по  столу,  экзотические
масла заблестели в  лучах  света  лампы,  висевшей  над  столом.  Воздух
наполнился густым ароматом, сильным до  тошнотворности.  Потом  в  тихой
комнате зазвучали голоса.
   - Мне казалось, что эти духи считаются утраченными, - сказала Натали.
- Я так и знала, что ты врешь.
   - Не говори глупости, - быстро ответила Джолетта и протянула  руку  к
дневнику.  Его  плотные  страницы  пропитались  духами  -  запах   будет
устойчивым, неистребимым.
   - Тогда что же это такое? - Вопрос исходил от Тимоти,  который  вслед
за сестрой вошел в комнату. Тетя Эстелла, с потемневшим от злости лицом,
войти еще не успела и пока стояла в коридоре.
   - Я хочу сказать, что  ваши  надежды  напрасны.  -  Джолетта  прижала
дневник к груди. - Вы и сами поняли бы это, обладай  хоть  один  из  вас
чутьем парфюмера.
   - Не смей разговаривать со мной в таком тоне!  -  гневно  воскликнула
тетя Эстелла. - Я требую объяснений по поводу того, что ты делаешь, и  я
хочу получить их сейчас!
   Искушение послать их всех куда следует со  всеми  их  требованиями  и
обвинениями было настолько  сильным,  что  на  мгновение  кровь  ударила
Джолетте в голову.  Однако  уже  достаточно  было  секретов  и  взаимных
недопонимании, и не имело смысла все это продолжать.
   - Говорю вам, духи, запах которых вы сейчас чувствуете,  это  не  "Ле
жардин де кор", и, следовательно, не те знаменитые старые духи,  которые
мы ищем уже долгие годы. Мне кажется, они составляли основу  той  смеси,
но я думаю, что Вайолетт изменила их немного, по причине... ну, по одной
ей ведомой причине.
   - Как это могло быть? - ледяным голосом осведомилась тетя Эстелла.  -
Моя мать, а до нее - ее мать использовали рецепт Вайолетт. Я слышала это
столько раз, что могу повторить с закрытыми глазами.
   - Возможно,  они  слегка  изменяли  его  -  то  одно,  то  другое,  в
зависимости от того, что каждой из них нравилось, а может быть, и просто
в зависимости от  наличия  тех  или  иных  масел.  Например,  в  формуле
Вайолетт нет ветиверии, а вы знаете, у Мими  это  было  одним  из  самых
употребляемых  масел,  потому  что  в  Новом  Орлеане  любят  ее  свежий
древесный запах.
   Эстелла и ее дети обменялись быстрыми  взглядами.  Видя,  что  на  их
лицах отразилось горькое разочарование, Джолетга продолжила:
   - И не думаю, что дело ограничилось этим.  Я  сомневаюсь,  что  духи,
которые Вайолетт привезла из Европы, духи императрицы Евгении,  -  точно
такие же, как те, которыми пользовалась  Жозефина.  Непохоже,  что  хоть
одна женщина станет сопротивляться искушению в  один  прекрасный  момент
добавить немного своего любимого аромата. К примеру,  Жозефина  страстно
любила тяжелый запах фиалок,  и  он  входит  в  ту  формулу,  которую  я
опробовала, но весьма сомнительно, что маслом фиалок несколько  десятков
веков назад располагала  Клеопатра,  учитывая  климат  Древнего  Египта.
Впрочем, Клеопатра наверняка  тоже  внесла  в  общее  дело  свою  лепту.
Считается, что в своих духах она  воспроизвела  запах  фимиама,  который
курили жрицы богини Луны, в таком случае они должны быть очень простыми,
с преобладанием древесных ароматов. Более того, египтяне любили духи...
   Тетя Эстелла подняла унизанную браслетами руку.
   - Хватит. Я тоже выросла при духах и поняла, что ты хочешь сказать.
   - Тебе не кажется это логичным? - спокойно спросила Джолетта.
   - Очень похоже на правду, - неохотно согласилась тетя.
   - Так ты говоришь, мы никогда не сможем воспроизвести "Ле  жардин  де
кор"? - вмешалась Натали.
   - Я говорю, что нет смысла это делать, даже  по  соглашению  с  Лорой
Каморе. "Ле жардин де кор" имеют весьма отдаленное сходство с обещанными
ей знаменитыми духами прославленных женщин.
   - Не может быть! - крикнула Натали и  ударила  по  столу  кулаком.  -
Слишком многое поставлено на карту, чтобы это было правдой.
   - Но это так, - настаивала Джолетта, - и с этим никто из  нас  ничего
не может поделать.
   - Кроме тебя, - гневно бросила тетя Эстелла. - Ты можешь использовать
рецепт Вайолетт, чтобы продолжать делать духи, похожие на "Ле жардин  де
кор".
   Джолетта задумчиво кивнула:
   - Да, но не точное воспроизведение, а нечто очень близкое.
   - Выходит, ты победила.
   Джолетта не ответила. Подойдя к рулону бумажных полотенец  на  другом
конце стола, она оторвала кусок и стала вытирать разлитые духи.
   - В самом деле,  -  легкомысленным  тоном  заметил  Тимоти,  -  какая
разница?
   - Не глупи, - прошипела его мать. - Разумеется, разница есть.
   - Какая? - продолжал настаивать на своем Тимоти. Он  стоял  в  проеме
двери, опираясь на косяк. - Ведь только мы знаем, что это не те духи.  -
Его голос звучал по-детски наивно.
   Натали  переводила  взгляд  с  Тимоти  на  мать.   Пожилая   женщина,
нахмурившись, пристально смотрела на сына. Натали  переключила  внимание
на Джолетту, и ее глаза погасли. Она пожала плечами:
   - Не пойдет. Джолетта знает  и  может  рассказать  все  первому,  кто
спросит, - даже если ей самой не нужна эта формула. Но поскольку она  ей
нужна, то ей достаточно только снять трубку и позвонить Лоре Каморс.
   Тетя Эстелла заговорила, поджав губы:
   - Моя дорогая, Лора любит деньги, но она - поборница честной рекламы,
поскольку носится с добрым именем фирмы как курица с яйцом. А это ей все
испортит.
   - Если мы не найдем возможности убедить Джолетту  молчать.  -  Натали
устремила вопросительный взгляд на сестру.
   - Что ты имеешь в виду? - с ленивым смешком спросил Тимоти. -  Камень
на шею - и в Миссисипи? Отличный план, сестренка. Не надо будет делиться
двумя миллионами, не надо будет уговаривать  ставить  свою  подпись  под
соглашением.
   - Очень смешно, -  оборвала  его  мать.  -  Направь  лучше  мысли  на
что-нибудь полезное, если можешь.
   - А как насчет щедрого выкупа? - поинтересовался Тимоти. - Что у  нас
есть такого, чего бы хотелось Джолетте?
   - Ничего, - отрезала Джолетта. - Я не хочу от вас ничего. Я вообще не
хочу иметь дело с "Каморс Косметикс".
   Лицо Натали озарилось надеждой.
   - Ты имеешь в виду, что отдашь  нам  права  на  формулу  без  всякого
отступного и никому ничего не скажешь?
   - Я этого  не  говорила.  -  Джолетта  скомкала  бумажное  полотенце,
выбросила его в мусорную корзину под столом и оглядела родственников.  -
Вы представляете себе, что случится, если кто-нибудь обнаружит, что духи
- подделка, уже после того, как они  пойдут  в  производство?  "Фоссиерс
Ройял Парфюмс" будет совершенно дискредитирована, магазину придет конец,
не говоря уже о нашей репутации в городе.
   -  Совершенно  викторианское  рассуждение,  Джолетта,  -  рассмеялась
Натали. - Мы ведь получим деньги, не так ли?
   - Джолетта не так сильно заботится о деньгах, как  ты,  сестренка,  -
тихо сказал Тимоти. - Но, может быть, она не  захочет,  чтобы  ее  семья
выглядела стадом дураков.
   - Это самые осмысленные слова, какие ты  произнес  за  долгое  время,
Тимоти, - заметила тетя Эстелла, обращая свой взгляд к Джолетте. - Можем
мы на это рассчитывать?
   - Лично я бы не стала, - сказала Натали. - У меня есть другая идея.
   - Хватит, хватит! - Тимоти посмотрел на сестру с осуждением.
   Ответив ему уничтожающим взглядом, Натали продолжала:
   - Послушай, Джолетта, ты говоришь, что рецепт  старых  духов  другой.
Но, может быть, ты взялась бы воссоздать "Ле жардин де кор" по  формуле,
основанной на результатах химического анализа?
   - Думаю, это возможно. - Джолетта прислонилась к столу позади  нее  и
скрестила руки.
   - Отлично. Тогда отдай нам старую формулу из  дневника.  Мы  объявим,
что ею пользовались до Мими и что именно Мими внесла  в  нее  изменения,
добавив эту ветиверию и так  далее.  Иными  словами,  мы  превратим  эту
формулу в два разных аромата: один для тебя, для магазина,  а  другой  -
для нас.
   Джолетта поняла, что это и есть тот выкуп, который предлагал  Тимоти.
Неужели они не понимают, что она видит их насквозь? Или они  не  считают
нужным скрывать свою жадность от нее, поскольку она тоже  член  семьи  и
поэтому не в счет?
   - Вы думаете, Лора Каморе согласится на это? Или Роун?
   - Вполне возможно, особенно  если  объяснять  будешь  ты.  Если  тебе
угодно, мы могли бы даже  признать,  что  со  времен  Клеопатры  формула
изменилась, но, так или иначе, до наших дней дошли французские духи. Для
рекламы будет  достаточно  впечатляюще,  если  мы  упомянем  Жозефину  и
Евгению. Не говоря уже о том, что это правда, ведь так?
   - Я не знаю, правда это или нет. Вайолетт об этом не пишет.
   - Но настолько похоже на правду, что ты подтвердишь это, так ведь?  -
взволнованно спросила Натали, все сильнее хмуря брови.
   После некоторого колебания Джолетта отрицательно покачала головой.
   - Наверное, не смогу. Во всяком случае, не Лоре Каморе и, уж конечно,
не Роуну.

25

   Джолетта закрыла за родственниками дверь и облегченно вздохнула.  Они
могли бы уйти сами,  как  и  вошли,  однако  ей  доставило  удовольствие
проводить их до порога. Она очень устала. Спор  о  духах  с  бесконечным
повторением одних и  тех,  же  доводов  длился  целую  вечность,  и  она
понимала, что на этом он не закончился. Вне всякого сомнения, тетушка  и
ее потомство предпримут  новые  попытки  убедить  ее  или  же  придумают
что-то, чтобы склонить ее к своей точке зрения. Но бог с ними, все равно
у них ничего не получится.
   Джолетта сделала все, что могла,  стараясь  быть  справедливой.  Зато
теперь она знает, чего хочет и что никогда не будет участвовать в обмане
"Каморе Косметике" и  других  людей.  Она  будет  смешивать  вещества  и
сравнивать возникающие  композиции,  комбинировать  их  вновь  и  вновь,
пытаясь воссоздать духи "Ле  жардин  де  кор".  Если  у  нее  ничего  не
получится, значит, не судьба. На она будет знать, что сделала все от нее
зависящее. Ведь на протяжении веков бесследно исчезали  тысячи  ароматов
духов, равно  как  кануло  в  вечность  великое  множество  человеческих
жизней,  срезанных,  словно  концы  нитей  с  изнанки  красиво  вышитого
изделия. Потери были ощутимыми, однако люди продолжали жить,  продолжали
любить, строя свои судьбы. Вот так и она будет жить, как  жила  когда-то
Вайолетт.
   Джолетта вернулась в магазин.  Прежде  чем  идти  домой,  она  решила
сначала привести в порядок рабочую комнату,  где  готовили  духи.  Через
некоторое время, когда все было сделано, девушка вспомнила, что оставила
наверху свою сумочку и ключи от машины. Проходя по внутреннему  дворику,
она остановилась подышать свежим, не пахнувшим парфюмерией воздухом.  Ее
кожа, волосы и одежда целиком пропитались благоуханными  испарениями,  а
особенно дневник, который она держала в руках. Джолетте нравились бы эти
запахи, если бы не их насыщенность.
   Стоял приятный теплый вечер, влажным воздухом дышалось  необыкновенно
легко. Слабый ветерок шевелил листву огромного старого оливкового дерева
и виноградных лоз, донося шелест, похожий на шепот. Напор воды в фонтане
был слабым, его струя, едва поднимаясь, тут же падала обратно в  водоем.
Под крытой  аркой  ворот,  ведущих  из  внутреннего  дворика  на  улицу,
ворковали устраивавшиеся на ночлег голуби. Эти звуки походили на  сонное
бормотание засыпающего ребенка.
   На мгновение Джолетте  вспомнилась  Венеция,  площадь  перед  собором
Святого Марка, где стаи голубей кружились вокруг колокольни и с ней были
Роун и Цезарь.
   - Bella, bella, - прошептала она, улыбаясь.
   А этот сад напоминал ей о Мими,  о  событиях,  происходивших  в  нем,
включая падение бабушки с лестницы. Всплыло в памяти и другое  печальное
событие, произошедшее во Флоренции, в похожем саду.
   Джолетта   тряхнула   головой,    стараясь    отогнать    нахлынувшие
воспоминания, и направилась  к  лестнице.  Как  раз  в  этот  момент  ей
показалось, что в дальнем углу двора, под оливой, мелькнула тень.
   - Кто здесь? - спросила она громко.
   Ответа не последовало. Некоторое время девушка выжидала,  вглядываясь
в темноту. Она уже решила, что, возможно, то была охотившаяся на голубей
кошка, как из тени деревьев выступил мужчина.
   - Это всего лишь я, - произнес Тимоти. Джолетта облегченно вздохнула.
   - Что ты здесь делаешь? Я думала, ты ушел. - Она сердилась на себя за
то, что испугалась.
   - Мать и Натали - да, а я вернулся. Мне нужен дневник, Джолетта.
   - Эту тему мы уже обсудили.  Я  полагала,  что  по  крайней  мере  на
сегодняшний вечер с ней покончено. Он подошел ближе.
   - Отнюдь нет.  Мне  действительно  нужен  этот  дневник  для  Каморс,
поскольку они не смогут вести дело, не обладая  им.  И  без  дневника  я
отсюда не уйду.
   Его голос звучал так монотонно и невыразительно, что у Джолетты мороз
пробежал по коже. Однако она не двинулась с места.
   - Почему тебе? Мне казалось, что тебя он не интересует.
   - Дело в деньгах, голубушка, речь ведь идет о двух миллионах. А кроме
того, у меня есть мать. Она будет вне себя, если ей не удастся  получить
эти  деньги  и  старинную  формулу,  которую  ты  почти  разгадала.  Она
надеется, что мне удастся что-нибудь сделать, и я не  могу  разочаровать
ее.
   - Тимоти, неужели тебе не понятно, что я не  могу  сделать  так,  как
хотите вы?
   - Очень даже понятно, поэтому я  и  вернулся,  чтобы  убить  тебя,  -
произнес он спокойным тоном. - В действительности  мне  не  хотелось  бы
этого делать, но другого выхода нет.
   Он шагнул вперед, и Джолетта быстро отступила так, чтобы  между  ними
оказался стол. В этот  момент  легкий  вечерний  ветерок  донес  до  нее
терпкий  запах  одеколона,  которым  пользовался  Тимоти.  Еще   раньше,
находясь в комнате, насквозь пропитанной заполнившими ее ароматами,  она
различала этот запах. А ведь ей доводилось и прежде встречаться с ним  -
резким цитрусовым запахом, от которого пощипывало в носу.
   Горло Джолетты сжалось, ей потребовалось некоторое время, прежде  чем
она смогла заговорить.
   - Ты... ты разворотил мою комнату в Швейцарии и перевернул все  вверх
дном здесь до моего отъезда.
   - Признаться, было мало удовольствия  следить  за  тобой,  лазать  по
стенам,  подобно  героям  идиотских  детективов.  И  все  ради  какой-то
записной книжки с каракулями, которые без  дневника  не  имели  никакого
смысла. - Произнося эти слова, он попытался обойти стол.
   - Это ты подстроил нам с Роуном аварию на дороге... -  Джолетта  тоже
переместилась, стараясь,  чтобы  между  ней  и  Тимоти  все  время  была
преграда, в то время как в памяти ее, словно кадры из  фильма,  мелькали
сорвавшийся с дороги автомобиль, вспышка  огня  и  оглушительный  грохот
взрыва.
   - Я был вне себя. Я разделался бы с тобой еще в  Париже,  но  помешал
этот тупица итальянец, не г