ске,  успокаивая,  усмиряя  огненное,
разрывающее  ее  голову  жжение.  Прикосновения  становились  все  более
болезненными, казалось, что кто-то прядь за прядью вырывает у нее волосы
с корнем. Анджелина поморщилась, застонала и повернула голову  в  другую
сторону.
   - Ваша красота не пострадала, - услышала она хорошо знакомый голос  у
себя над ухом, говоривший медленно,  растягивая  слова,  -  чего  нельзя
сказать о расположении вашего духа.
   Она заметила, что покоится в его сильных объятиях, надежность  и  уют
которых контрастировали с едкими словами, обращенными к ней  в  качестве
приветствия. Длинные густые ресницы Анджелины дрогнули  и  приоткрылись,
она встретила ярко-синий взгляд Рольфа и поняла, что  лежит  у  него  на
коленях, тесно прижатая к его груди и укрытая подбитой  мехом  накидкой.
Они ехали в карете, обитой темно-бордовым  бархатом,  ее  резные  дверцы
были сделаны из палисандрового дерева. Рольф сидел в самом углу  кареты,
а Анджелина лежала на сиденье, чувствуя,  как  колеса  быстро  катят  по
дороге. Карета мчалась с большой скоростью, судя по мелькающим за окном,
стремительно проносящимся мимо деревьям.
   Анджелина опять прикрыла глаза.
   - Что произошло? Как я здесь очутилась?
   - Счастливая девочка, проспала все самое  неприятное  и  скучное.  Вы
действительно ничего не помните?
   - Нет.
   В его голосе слышались насмешливые нотки, когда он рассказывал  ей  о
произошедшем.
   - Когда вы упали, я поднял вас и отдал на попечение Густава и Оскара.
Они были посланы вперед, в то время как мы - все остальные - задержались
на месте, чтобы отразить атаки  наших  противников.  Надо  сказать,  что
ничего  подобного  по  своей  бессмысленной  отваге,   ражу   и   полной
неотесанности, я еще не видел. И, признаюсь, мне  не  доставило  особого
удовольствия фехтовать с  джентльменами  -  фермерами  и  их  сыновьями.
Никакого изящества! Одним словом, это было скучно.
   - Сожалею, но то, что силы окажутся неравны, можно  было  предсказать
заранее. Итак, вы оставили их, истекающих кровью, лежать на поле боя?
   - Нет, они получили всего лишь несколько несильных уколов в плечо, да
пару ран, которые придадут им  мужественную  хромоту  и  вызовут  к  ним
интерес дам на ближайшем балу. Одним словом, ничего серьезного.  Старшие
в их отряде вовремя вспомнили о настоящих ценностях в  этой  жизни  и  о
своих будущих внуках и не настаивали особо на продолжении  бессмысленной
схватки, дав нам дорогу, чтобы мы беспрепятственно продолжали свой путь.
   Анджелина, заметив спокойствие принца и добродушную усмешку, не могла
удержаться, чтобы не произнести - может  быть,  и  опрометчиво  -  слова
благодарности, взглянув на Рольфа с выражением раскаянья в глазах.
   - Вы... были так добры, что позаботились обо мне.
   - Я вынужден быть добрым к вам. Без вас будут сорваны все мои планы и
разбиты все надежды. Где бы я был без вас?
   - Без меня вы были бы еще ближе к Клэр, так как вам  не  понадобилась
бы тихоходная карета.
   - Вы не правы. Не надо переживать по поводу того, что вы задерживаете
нас или мешаете погоне. Густав  выбрал  эту  карету  наметанным  опытным
глазом. Она легка и может двигаться почти так же быстро,  как  двигались
бы мы верхом.
   - Я имела в виду, что если бы вы не провозились  со  мной  так  долго
сразу же после моего падения...
   - Дорогая Анджелина,  -  его  голос  журчал,  как  ручей,  но  в  нем
слышалась еле сдерживаемая насмешка, - уверяю  вас,  мне,  к  сожалению,
вовсе не пришлось возиться с вами.
   Анджелина  обиженно  поджала  губы,  не  открывая  упрямо   прикрытых
длинными ресницами глаз.
   - Вижу, что стычка с соседями мадам  де  Бюи  не  сделала  вас  более
уступчивым, и даже хоть чуточку более вежливым.
   - А почему она должна была сделать во мне  такой  переворот?  Я  ведь
знал, что эти люди явились по настоянию вашего ухажера, Андре  Делакруа.
И если вы думаете, что он пришел  защищать  одутловатые  прелести  вашей
тети, то вы сильно ошибаетесь, и  это  именно  вам  требуется  преподать
урок, чтобы вы не были столь уступчивы и вежливы ко всем подряд.
   - Андре... он был...
   - Он был в  бешенстве  и  вырывался  из  рук  полдюжины  своих  более
хладнокровных и мудрых соратников, чтобы броситься за нами  следом.  Это
последнее, что я видел. А так - на нем ни единой царапины.
   У нее вырвался невольный вздох облегчения.
   - Я рада.
   - Я вижу. Но если бы я раньше знал, как вы любите его, я  бы  схватил
его за шиворот и увел с собой, чтобы доставить вам удовольствие. Правда,
я никогда не развлекался в постели втроем, но слышал из уст авторитетных
в данном вопросе людей, что это довольно забавно.
   Анджелина поняла, что Рольф внутренне просто кипел  от  ярости,  хотя
голос его был мягок и почти спокоен.
   - Вы говорите о забавах и развлечениях? Но  я  думала,  единственное,
что развлекает вас в этой жизни и подбадривает,  это  злость.  Злость  и
бренди. Я удивлена, что вы до  сих  пор  не  влили  мне  силой  в  горло
чего-нибудь крепкого.
   - Женщинам, находящимся без сознания, ни в коем случае нельзя  давать
горячительных напитков. Но я как раз собирался послать за паленым пером,
чтобы пробудить вас из обморока.
   - Обморока? - произнесла она, открывая глаза и чувствуя отвращение  к
резкому свету, причиняющему ей боль. - Но это был не просто обморок!
   - Вы уверены?
   - Вы прекрасно знаете это и  сами,  -  Анджелина  понятия  не  имела,
почему он преуменьшал опасность произошедшего с ней несчастного  случая.
Может быть, он  не  хотел  допускать,  чтобы  она  разыгрывала  из  себя
больную?
   Но Анджелина и не собиралась этого делать.
   - Вы что же, сомневаетесь в моих медицинских познаниях?
   - В познаниях? Нисколько. Как впрочем и в вашем желании отказать  мне
в праве на малейшую слабость. Такую,  например,  как  длительная  потеря
сознания от удара, полученного в висок.
   Ее серо-зеленые глаза потемнели, и она отвела взгляд  от  Рольфа.  За
окном покачивающейся кареты мелькали деревья, сменяясь в быстром  темпе.
Тошнота подкатила к горлу Анджелины, она торопливо прикрыла рот  ладонью
и опустила веки.
   - Остановить карету? - спросил принц резким тоном.
   Она покачала головой  и  немедленно  пожалела  об  этом:  от  легкого
движения снова резкая боль пронзила ее  висок,  сдавив  голову  железным
обручем.
   - Возможно я сделал ошибку, взяв вас в дальнейший путь, хотя  у  вас,
по всей видимости, всего лишь легкое сотрясение мозга. Ничего  опасного,
но, конечно, путешествие в карете не лучший метод лечения такого недуга.
   Анджелина с трудом приподняла веки. Загорелое обветренное лицо принца
было задумчиво. В голове у нее мелькнула мысль, что он  обдумывает,  как
бы отослать ее, Анджелину, назад к тете.
   - Со мной... со мной все будет хорошо.
   - Правда? - уголки губ Рольфа дрогнули, однако его гримаса  вовсе  не
походила на улыбку.
   - Я уверена...
   - У меня  в  охотничьем  домике  остался  снотворный  порошок,  очень
эффективный и быстродействующий. К  несчастью  у  нас  не  было  времени
разбудить Сейруса, чтобы тот упаковал вещи да и сам  ехал  с  нами.  Все
самое необходимое осталось там, в охотничьем домике. Теперь  надо  ждать
нашей  остановки,  достаточно  продолжительной,  чтобы  послать  записку
Сейрусу с приказом нагнать нас и привезти  нужные  вещи.  Хотя  ему  это
будет нелегко сделать, я сомневаюсь, что мы возвратимся той же  дорогой,
по которой едем сейчас. Но что-нибудь подходящее  я  все  же  постараюсь
раздобыть для вас, когда мы остановимся сменить лошадей.
   - Это не так просто будет сделать, - пробормотала Анджелина.
   - Да, мы уже в курсе. В этой глуши едва ли  найдется  один  приличный
постоялый двор со свежими лошадьми. Как, интересно,  обходятся  в  таких
условиях путешествующие по здешним дорогам люди?
   - Но они ведь не мчатся верхом сломя  голову,  а  путешествуют  тихим
размеренным ходом,  -  вымолвила  Анджелина  слабым  голосом  и  тут  же
задохнулась от боли - колесо попало в выбоину на дороге,  и  карету  так
тряхнуло, что Рольф еле удержал безвольное тело Анджелины,  подброшенное
на сиденье.
   - Свежих лошадей можно также достать, - продолжала она после паузы, -
на местных фермах и плантациях,  расположенных  вдоль  проезжей  дороги.
Надо только суметь договориться с хозяевами. Некоторые из них занимаются
тем, что предоставляют путникам за плату ночлег и снабжают  их  сменными
лошадьми.
   -  Думаю,  -  размышлял  вслух  Рольф,  -  что   хозяева   плантаций,
расположенных в здешней глуши, вряд ли отваживаются на такой рискованный
промысел.  Скорее   всего   этим   занимаются   люди,   живущие   вблизи
Сент-Мартинвилля или Нового Орлеана.
   - В глуши? Вот уже второй раз вы произносите это слово.
   - Так  мне  показалось,  -  ответил  он  и  по  шелесту  его  одежды,
Анджелина, лежавшая с закрытыми глазами  поняла,  что  он  повернулся  к
окну. Рольф действительно смотрел на голые стволы и ветки близкорастущих
деревьев, которые, впрочем, не задевали проносившуюся мимо них карету.
   - Мы держим путь в город, название которого,  полагаю,  произошло  из
языка местных индейцев. Начи-точис.
   - Действительно, так называется  одно  индейское  племя.  Это  старый
город, одно время он был  французским  фортом.  Во  всяком  случае,  это
вполне цивилизованный населенный пункт.
   - Рад слышать это.
   - А почему именно Начиточис?
   - Есть свидетельства, что возница вашей кузины спрашивал дорогу туда.
   Город Начиточис был известен  в  Луизиане  своим  хорошим  обществом,
вблизи него располагалось несколько  крупных  плантаций,  но  ведущие  к
городу дороги и огромные пространства вокруг него  были  мало  населены.
Более чем за столетнюю историю существования этого города его  обитатели
и жители близлежащих мест привыкли использовать водные  пути  сообщения.
Они спускались обычно по Миссисипи до ее слияния  с  Красной  рекой,  на
берегах которой и был расположен этот город. Дорога, по  которой  скакал
отряд принца, была проложена лишь в последнее десятилетие. В  Начиточисе
у мадам де Бюи жили  родственники,  потому  было  вполне  вероятно,  что
отчаявшаяся Клэр отправилась туда в надежде найти новое убежище. Но если
кузина  считала  глубинкой  даже  Сент-Мартинвилль,  то  Начиточис   мог
показаться  ей  в  сравнении  с  первым   просто   болотом,   задворками
цивилизованного мира, где нет никакого комфорта и элементарных удобств.
   Путешествовать по этим землям было небезопасно. Здесь с недавних  пор
пролегла государственная граница, которую власти вынуждены были закрыть,
так как поселенцы из прибрежных юго-восточных районов  использовали  эту
территорию как плацдарм для дальнейшей экспансии на просторы  Испанского
Техаса. В этих местах часто можно  было  встретить  лихих  людей,  здесь
властвовало беззаконие и царили грубые нравы.  В  глубине  этого  района
располагалась нейтральная территория, известная под  названием  Ничейной
Земли. Площадь ее составляла около  пятисот  тысяч  квадратных  миль,  и
располагалась эта земля по берегам реки Сейбин  на  северо-западе  штата
Луизиана.
   В 1806 году, четырнадцать лет назад,  на  эту  территорию  предъявили
свои претензии сразу и США и Испания. Чтобы предотвратить  возникновение
конфликта между двумя странами, который мог привести к глобальной  войне
в регионе, совершенно неоправданной,  как  по  причине  незначительности
территории, представлявшей собой узкую бесплодную полосу земли, так и  с
точки зрения солдат обеих армий, оставшихся каждый на своей  территории,
- землю объявили нейтральной, не принадлежащей ни одной из сторон.
   В результате всего этого Ничейная Земля стала прибежищем разбойничьих
банд  и  воровских  шаек,  сюда  бежали  преступники,  скрывавшиеся   от
правосудия из обеих стран. Эти лихие люди взимали дань со всей округи  и
особенно с переселенцев, двигавшихся в западном  направлении.  Здесь  же
процветали различные виды запрещенной законом деятельности и подпольного
бизнеса.  Например,  нелегальный  ввоз  рабов  и   другой   контрабанды.
Поговаривали,  что  руководил  всем  этим  человек  средних  лет,   ныне
отъявленный пират, а в прошлом герой  битвы  при  Новом  Орлеане  -  Жан
Лафитт. Ходили также упорные слухи, что он набирает людей для того чтобы
начать по своей инициативе незаконную кампанию по присоединению Техаса к
Соединенным Штатам, предварительно отвоевав его у Испании.
   Одним словом, эта полоска земли таила в  себе  множество  опасностей.
Каждый, кто осмеливался въехать на эти земли,  рисковал  головой  и  мог
полагаться только на самого  себя.  Много  народа  за  четырнадцать  лет
пропало на этой территории без следа.  Женщине,  путешествующей  в  этих
краях, даже если она была  старой  и  безобразной,  требовалась  сильная
вооруженная охрана. Клэр, державшая сюда путь по существу в одиночестве,
шла поистине на отчаянный риск. Анджелина хотела надеяться,  что  прежде
чем кузина пересечет границу опасной  зоны,  Рольф  и  его  люди  успеют
догнать ее.
   Анджелина собралась уже было поведать Рольфу о всех подстерегавших их
здесь опасностях, но по его сумрачному виду поняла, что он, как  всегда,
в курсе всех обстоятельств. Поэтому она не стала прерывать молчание, тем
более, что каждое слово стоило ей неимоверных усилий.
   Она тихо лежала, прижавшись щекой к груди Рольфа, чувствуя  ритмичное
колыхание его грудной клетки и слыша гулкие удары его сердца.  Время  от
времени принц менял положение тела, чтобы смягчить для Анджелины  резкие
удары  и  покачивание  кареты.  С  каждым  оборотом  колес,   с   каждой
оставленной за спиною милей, они все дальше и дальше удалялись от всего,
что  прежде  знала  Анджелина:  от  родственников,  друзей,   церковного
прихода...  Обрывая  прежние  связи,  она  оставалась  один  на  один  с
непостоянным изменчивым принцем, преследующим единственную цель в  жизни
- мщение. Она не знала, чем все это закончится и что будет с ней дальше.
Нельзя сказать, чтобы Анджелина  была  довольна  таким  поворотом  своей
судьбы, но, впрочем, особой досады она тоже не испытывала.

ЧАСТЬ II

Глава 11

   Два дня пролетели  в  кошмарной  сумасшедшей  гонке.  Вперед,  только
вперед,  без  передышки.  Они   делали   остановки   лишь   по   крайней
необходимости - напоить лошадей, дать им отдых или раздобыть  свежих  на
замену. Они ели на ходу и с трудом  отыскивали  дорогу  среди  множества
троп и проселков, на которых не было указателей. Анджелина  спала  почти
всю дорогу, благодаря снотворному, которое для нее раздобыл  Рольф.  Что
же касается самого принца и его людей, то они изредка дремали  в  седле,
не позволяя себе никакого другого отдыха. Все внимание мужчин и  все  их
усилия были направлены на выслеживание Клэр, за  которой  велась  охота.
Каждый воин был бдителен и строг к себе, и держал ухо востро, чтобы быть
уверенным, что не допустил недосмотра, что дичь  не  упорхнула  от  него
неожиданно среди ночи.
   Они  почти  не  встречали  трудностей  на  своем  пути.  В  некоторых
ситуациях они добивались своего обаянием или звоном золота, а  иногда  и
тем и другим сразу. Такая тактика  широко  открывала  перед  ними  любую
дверь - будь то двери амбара, кухни или просто буфета  с  лекарственными
снадобьями. Да к  тому  же  еще  заставляла  хозяев  этих  дверей  низко
кланяться  им  вслед  с  застывшим  на  лице  выражением  недоумения   и
замешательства. Эта же тактика открыла перед  Рольфом  дверцы  платяного
шкафа в  одном  из  домов.  Смерив  молодую  хозяйку  таким  откровенным
взглядом, что  та  вспыхнула  до  корней  волос  и  стала  заикаться  от
смущения, несмотря на свою сильно заметную  беременность,  Рольф  быстро
сторговался с леди, забрав часть ее гардероба, который  ей,  похоже,  не
скоро еще мог понадобиться, если когда-нибудь понадобится вообще.
   Среди одежды было платье  для  прогулок  из  серого  фая,  украшенное
искусственными веточками сирени, норвежская шаль  с  шелковой  бахромой,
сорочка,  нижняя  юбка,  амазонка  -  наряд  для   верховой   езды,   из
темно-зеленого, почти черного бархата со шляпой, имевшей высокую тулью и
украшенной узкой полоской белой вуали.
   Но Анджелина так плохо себя чувствовала, что едва  обратила  внимание
на все эти наряды, которые Рольф  сгрузил  на  противоположное  сиденье.
Свернувшись калачиком и положив руку под голову, она молча лежала  не  в
силах даже поблагодарить его. Однако каждый раз, когда она  просыпалась,
она чувствовала себя немного лучше, хотя все  еще  недостаточно  хорошо,
чтобы выйти из кареты.
   На второй день после полудня  она  посидела  немного  у  окна.  Когда
настал вечер, она смогла  съесть  нормальный  ужин,  а  не  только  свой
обычный бульон с кусочком грубо помолотого хлеба. Рольф разделил  с  ней
трапезу, которая состояла  из  запеченного  цыпленка,  свежего  хлеба  и
пирога с начинкой из сушеных яблок. Они молча ели свой  ужин,  а  карета
катила по дороге, залитой ярким  лунным  светом,  мимо  черных  скелетов
зимнего леса.
   Рольф не обратил внимания на ее предложение отдохнуть  немного,  сняв
сапоги и хоть на минуту прикрыв глаза. Он только взглянул на  Анджелину,
освещенную тусклым светом каретных фонарей, пробежав взглядом по всей ее
нахохлившейся фигуре с взъерошенными волосами и жемчужной  кожей  нежной
груди, которая виднелась в глубоком вырезе рубахи, все  еще  надетой  на
нее. Улыбка скользнула по лицу принца, он опять вернулся  к  недоеденной
куриной ножке, которую держал в  руках,  и  быстро  справившись  с  ней,
покинул карету, продолжив путь верхом.
   Почти сразу же мужчины громко запели разухабистую и в высшей  степени
непристойную песню о девушке из Праги, чьи причудливые прихоти в  выборе
партнеров по постели заставили уши Анджелины запылать от стыда. Раздался
голос Рольфа, что-то сказавшего на непонятном языке, и изысканная - даже
в передаче  непристойностей  -  французская  речь  сменилась  гортанными
звуками рутенского языка, звучавшего как-то особенно грубо и неприлично.
   Но во всяком  случае,  эти  песни  без  сомнения  подняли  настроение
телохранителей.  Поочередно   похваливая   и   поругивая   друг   друга,
подбадривая и подшучивая, свита, не зная устали,  продвигалась  в  ночь,
поддерживая тот быстрый шаг, который задал всей кавалькаде Рольф.
   После восхода солнца они  узнали,  что  Клэр  лишь  недавно  проехала
здесь. Брошенная ею карета стояла у  домика  фермера,  у  него  же  Клэр
купила лошадей для себя и  своего  возницы.  И  дальше  оба  отправились
верхом.
   Принц и его люди только одного не могли понять, как ей  удавалось  на
протяжении  такого  длительного  времени  опережать  их.  Это,  по  всей
видимости, требовало от  нее  и,  главное,  от  ее  возницы  неимоверных
усилий. И все же Рольф надеялся нагнать их сегодня же после полудня.
   Солнце светило ярко. И утренний воздух постепенно нагревался,  иногда
в Луизиане в разгар января бывают такие теплые дни. Анджелина была очень
утомлена тряской в карете. Ей надоел затхлый  запах  бархатных  сидений,
пыль, проникающая сквозь щели двери и окон, и  монотонное  поскрипывание
задних колес. Ей так  хотелось  наружу,  на  свежий  воздух,  ее  манило
солнечное   тепло   и   легкий   утренний   ветерок.   Дотянувшись    до
противоположного сиденья, она взяла темно-зеленую амазонку и  развернула
наряд. Она знала, что у отряда есть несколько запасных лошадей, они были
привязаны сзади к карете,  так  что  всадники  могли  поменять  на  ходу
лошадь, дать каждой немного передохнуть без седока.
   Переодеться в карете Анджелине было не  так-то  просто.  Сначала  она
завесила окна широкими юбками платья для прогулок и нижним бельем, забив
края импровизированных  занавесок  в  щели  неплотно  прилегающих  дверц
кареты. Укрывшись таким образом  от  посторонних  взглядов,  она  быстро
скинула с себя рваный муслин и некогда  белую  рубаху,  а  затем  надела
плать