покойтесь обо мне.
     Уорд выругался:
     - Как же я могу не беспокоиться, черт побери?! Мне не надо было позволять вам ехать со мной. Вы же знаете: если что-нибудь с вами случится, Салли Энн никогда мне этого не простит!
     - Это, конечно, самый веский аргумент, - усмехнулась Летти.
     - О черт, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду!
     - Я понимаю и обещаю вам, что со мной все будет в порядке.
     - Посмотрим, как вы сдержите свое обещание.
     Дальше она поехала одна, предоставив полковнику добраться до места встречи обходным путем. Ночь была душной и безлунной, дыхание сухого ветра с равнин Техаса обжигало лицо. Кожа натянулась и сжалась. Лошадь из-за погоды капризничала - то ли из-за погоды, то ли из-за того, что ей передалось напряжение всадницы. Летти мучили какие-то дурные предчувствия, нервы стянулись в тугие узлы. Однако беспокоила Летти не собственная безопасность, а скорее неуверенность в том, что она поступила правильно, Летти подумала о полковнике. Он смотрел на нее так, словно подозревал, что она устроила эту ловушку из мести. Но он не мог знать о всех ее мотивах! Да разве двух смертей, ее брата и Джонни, не достаточно? У нее не было желания позлорадствовать над Шипом. Конечно, ей станет легче, когда она увидит этого человека поверженным, но не это ее главная цель. Все гораздо сложнее...
     Летти говорила себе много всего, расставляла доводы по степени значимости, но все же важнее всего для нее было услышать, что Шип скажет в свое оправдание. Если он что-то сможет сказать...
     Перед ней открылся поворот к кукурузному сараю.
     В лесу вокруг царила тишина, люди полковника хорошо укрылись. Дорожка была узкой, за лето она заросла травой, и побеги шиповника цеплялись за поплиновые юбки Летти. С метелок каких-то цветущих трав летел пух.
     Наконец кукурузный сарай проступил впереди черным силуэтом. Он еще больше осел и пришел в запустение с тех пор, как она в последний раз его видела. Навес как будто опустился и стал более ветхим. Соскочив с лошади, Летти всмотрелась в темноту. Под этим навесом Шип провел ночь, когда она с помощью револьвера заставила его выйти из сарая в непогоду. Должно быть, он примостился здесь, у стены, чтобы укрыться от потоков дождя. Удивительно, что он не пробрался в сарай и не разоружил ее, когда она спала. Она никогда не думала об этом... И не было никакого смысла думать об этом сейчас!
     Вытянув перед собой руку, Летти нащупала в темноте столб, привязала лошадь и, постояв немного, чтобы собраться с силами, двинулась к сараю.
     Дверь заскрипела, когда Летти открыла ее. Знакомый запах сухих кукурузных листьев, мышей и пыли нахлынул на нее и вызвал воспоминания, которые она не в силах была отогнать. Внезапно ей захотелось хлопнуть дверью и бежать, бежать, не останавливаясь, до самого Бостона... Нет, так не пойдет. Она должна закончить то, что начала. Она должна это сделать ради Джонни. Ведь именно здесь она стояла, разговаривала и шутила с ним, пока они ждали, что Шип приедет и перевезет его в Техас. Здесь они впервые и увидели эту живую карикатуру старухи. Смертоносной старухи!
     Летти старалась думать об этом, чтобы отбросить те, другие воспоминания, которые ей так хотелось вычеркнуть из памяти. Но у нее ничего не получалось. Ей следовало устроить эту встречу где-нибудь в другом месте, все равно где. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, пытаясь вообще ни о чем не думать, но воспоминания наплывали на нее. Невероятное, фантастическое желание, которое она разделила с Шипом, этим неизвестным убийцей. Чудо прикосновений. Волшебство слитых воедино тел. Странное чувство узнавания - не того, кто он, но чего-то внутри него, что словно сроднило их души. Все это отпечаталось в памяти и Сердце, и разрушить эту связь могла только смерть...
     Время встречи приближалось. Летти почти желала, чтобы он не пришел. Она могла бы считать, что выполнила свой долг, и это сняло бы с нее тяжкий груз ответственности.
     Но провести остаток жизни, не зная, кто он? Нет, это было бы невыносимо!
     Наконец ей показалось, что она слышит стук копыт. Это был всего лишь отдаленный звук, затихавший и становившийся громче с дуновением ветра, но по ней пробежала дрожь. Летти сжала руки. Она была так уверена, что Томас хочет схватить Шипа живым! Ей даже не пришло в голову спросить его об этом. Ну почему она не спросила?!
     Неравномерный звук ударов подков стал громче. А вдруг они сразу начнут стрелять, как только он появится, до того, как она сможет увидеть его, поговорить с ним?
     Стук копыт быстро приближался. Интересно, хочет ли он увидеть ее или разгневан тем, что она его снова вызвала? О чем он думает, подъезжая сюда? Уж, наверное, не о том, что она его выдала федеральным властям...
     Звук копыт стал ровным, он все ближе и ближе. Летти вдруг подумала, сможет ли она все это остановить, если захочет? Если она выскочит и закричит, поскачет ли он прочь или подъедет выяснить, что случилось? Нет-нет, нельзя быть такой дурой. Как же можно раскаиваться в том, что она помогает поймать такого злодея?
     Стук копыт замедлился. Подковы застучали по дорожке. Ближе, еще ближе...
     Летти ничего не хотела знать. Не хотела! Она только чувствовала, как внутри у нее все сжимается от мучительной тревоги.
     Звякнули удила. Скрипнула кожа седла. Лошадь тихо фыркнула, другая лошадь заржала в ответ. Дверь заскрежетала и открылась.
     Высокий силуэт появился на фоне темного неба - широкие плечи, шляпа надвинута на лоб. Он немного постоял, чтобы глаза привыкли к темноте, потом шагнул вперед:
     - Мисс Летти?
     Вздрогнув, она выпрямилась, кровь в венах застыла от охватившего ее ужаса.
     - Рэнни?! Что вы делаете здесь? Убирайтесь! Немедленно!
     В то же мгновение ночь словно взорвалась. К сараю с криками бросились люди. Дверь взвизгнула на петлях и ударилась о стену. Четыре солдата накинулись на Рэнни и повалили его, еще двое ворвались внутрь, встали у стен и навели на катающийся по полу клубок свои ружья.
     Летти сбросила охватившее ее оцепенение и рванулась вперед. Она схватила за рукав одного из солдат, пытаясь его оттащить.
     - Остановитесь! Прекратите! Это не тот человек!
     Она пыталась зайти и с той стороны, и с другой, наступая себе на юбки, пока кто-то случайно не ударил ее. Она споткнулась, отлетела в сторону и упала у стены.
     Прозвучала резкая команда, сарай заполнился людьми в синей форме. Зажгли фонарь, и его свет показался Летти ослепительным, страшным в своей яркости.
     Схватка закончилась.
     Рэнни стоял посреди сарая без шляпы, руки его были скручены за спиной, а ноги широко расставлены. Из уголка рта у него текла кровь, золотистые волосы упали на глаза. Он стоял, опустив голову и пытаясь отдышаться, потом медленно поднял глаза. Его взгляд нашел Летти и задержался на ней. Она приподнялась и села на полу.
     Когда их взгляды встретились, он так же медленно покачал головой:
     - О, мисс Летти, что же вы наделали?!
     Солдаты расступились, в сарай вошел Томас Уорд.
     - Летти! - воскликнул он, увидев ее на полу, и быстро подошел к ней. - С вами все в порядке? Она протянула ему руки, и он помог ей встать.
     - Томас, пусть они его отпустят. Это Рэнни.
     Полковник даже не взглянул на пленника.
     - К сожалению, это невозможно. Мы должны провести расследование по всей форме.
     - О чем вы говорите?! Это же Рэнни!
     - Это человек, который нашел письмо, оставленное вами в дупле, Летти.
     Она смотрела на него в полном замешательстве. Возможно, с формальной точки зрения он и прав, но ведь должно быть какое-то другое объяснение! Летти повернулась к Рэнни:
     - Скажите Томасу, почему вы приехали сюда. Скажите, как вы узнали об этом.
     - Я приехал, потому что нашел письмо, - сказал Рэнни спокойно.
     - Да, но как? Как вы нашли его?
     - Я видел, как вы шли к пруду, пошел за вами. Вы, наверное, помните, что однажды мы вместе оставляли в дупле письмо.
     Летти повернулась к Томасу:
     - Ну конечно! Рэнни был со мной, когда я первый раз использовала дупло, чтобы связаться с Шипом. Вот видите, как все просто!
     - Я не так в этом уверен. С моей точки зрения, здесь слишком много совпадений. Мне придется забрать его. Летти схватила его за руку:
     - Томас, нет! Пожалуйста!
     Полковник убрал ее руку со своего рукава; его голос был тверд:
     - Я обязан арестовать его по долгу службы, Летти. Сожалею, но мне придется это сделать.
     Рэнсом смотрел на Летти и думал, что его поражение почти стоит того, чтобы услышать, как она умоляет за него Томаса Уорда. Он ни в чем не винил Летти: любая женщина на ее месте бросила бы ему в лицо обвинение в гибели Джонни. Конечно, она могла бы сначала потребовать объяснений, прежде чем передать его в руки федеральных властей. Собственно, этого он и ждал сегодня ночью. Но он переоценил силу их взаимного физического влечения и недооценил муки ее совести. А ведь он же хотел покончить с тем фарсом, который перед ней разыгрывал. Он с нетерпением ждал, когда сможет сбросить маску, которая была на нем так много лет, когда сможет наконец предстать таким, какой он есть на самом деле. Оказалось, ему придется еще походить в этой маске - во всяком случае, пока она будет ему служить.
     Полковник снова дал команду. Рэнни схватили, развернули и вывели за дверь. Следом потянулись остальные солдаты. В сарае остались только Томас и Летти.
     - Вы уверены, что с вами все в порядке? - нахмурившись, спросил полковник.
     - Да. - Голос ее был холоден.
     - Хорошо. Я бы очень не хотел, чтобы вы из-за этого хоть как-нибудь пострадали.
     - Я в полном порядке.
     - Думаю, мне не надо еще раз повторять вам, как высоко армия Соединенных Штатов ценит вашу помощь.
     - Не надо. Мне это хорошо известно.
     Томас взял Летти под руку, вывел наружу и помог взобраться на лошадь. Некоторое время они ехали молча, потом полковник не выдержал:
     - Черт возьми, Летти, я только выполняю свою работу!
     - Это я понимаю. Чрезвычайно важно не дать такому опасному человеку, такому свирепому убийце свободно разъезжать по округе.
     - Он может оказаться именно таким.
     - Рэнни? Этот ребенок, который не способен проткнуть бабочку булавкой?
     - Будьте рассудительны! Я должен во всем этом разобраться.
     - Конечно.
     - Вспомните, Летти: он был солдатом, сорвиголовой, он играл в любительских спектаклях и постоянно менял свой облик...
     - Вот именно - был! С тех пор все очень изменилось, и прежде всего изменился он сам.
     - Не забывайте, пруд Динка находится рядом с домом. Шип по меньшей мере один раз появлялся прямо в Сплендоре. Вы сами там его видели.
     - Да посмотрите на него! - прокричала Летти. - Его же можно принять за архангела Гавриила!
     - У Гавриила есть меч.
     - А у Шипа нет меча, и Рэнни - не Шип!
     - Вам, конечно, лучше знать, ведь вы видели этого человека. А может, сейчас, когда вы увидели его без грима, вы передумали?
     - Почему вы так убеждены, что он - Шип? Вам что, обещали повышение, если вы его поймаете?
     Томас выпрямился в седле, подобрал поводья. Когда он заговорил, слова звучали резко:
     - Надеюсь, когда мы будем говорить с вами утром, вы будете вести себя более разумно. Ну а дальше нам не по дороге. Я выделю человека проводить вас домой.
     Он уезжал. Вместе со своим пленником. Летти поспешно прикоснулась к его руке:
     - Я прошу прощения за свои слова. Пожалуйста, помните о гостеприимстве, с которым вас и ваших людей встречали в Сплендоре, Помните и не держите зла!
     Отряд ускакал. Летти со своим сопровождающим медленно поехали к переправе через Ред-Ривер у Гранд-Экора.
     Провожатый распрощался с ней у ворот Сплендоры. Соскочив с лошади, Летти открыла ворота, прошла по дорожке и поднялась по ступенькам. Она надолго задержалась на веранде, вдыхая ароматный воздух. "Нигде, - подумала она, - не пахнет так, как в Сплендоре".
     Ветер затих, над садом висела звенящая тишина. Летти чувствовала, как ее обволакивает со всех сторон эта южная летняя ночь. Но дом за ее спиной, в котором больше не было Рэнни, казался пустым.
     "Думай, Летти!" - сказала она себе, пытаясь припомнить доказательства невиновности Рэнни. Он был здесь, в Сплендоре, когда Шип совершал свои преступления. У него болела голова, он уходил в свою комнату и никуда не отлучался ночами...
     Внезапно она вспомнила, как однажды ночью зашла в комнату Рэнни и не обнаружила его там. Он сказал, что был на веранде. На самом же деле он мог собираться куда-нибудь уехать, но услышал, что она вошла в его комнату, и успел вернуться.
     "Нет-нет, все это глупости, - сказала себе Летти. - Рэнни был ранен задолго до того, как у Шипа возникла потребность бороться с Реконструкцией!"
     Впрочем, он долго был в тюрьме, а когда вернулся домой, долгие месяцы был прикован к постели. Он мог поправиться со временем и принять решение никому не говорить о своем выздоровлении... Но она жила рядом с ним несколько месяцев, разговаривала, учила. И ничто не вызывало сомнений в том, что это человек с пораженным мозгом. Однако он провел много времени в госпитале в Вашингтоне, где были другие раненые, и он мог их изучить.
     И все-таки Рэнни был так кроток, так нежен... Наверняка все это было неподдельным! А то, что он такого же роста и телосложения, как Шип, ни о чем не говорит. Таких людей много - включая Мартина Идена и Томаса Уорда. В конце концов, они с Шипом занимались любовью. Наверняка внутри ее должно было что-то откликнуться, когда Рэнни прикасался к ней.
     А как же быть с греховным желанием, которое она при этом испытывала? Ничего удивительного. Ведь если Рэнни - это Шип, тогда он убийца. Человек, который может сбросить тело друга в колодец, как какую-то сломанную игрушку, а потом играть нежную и печальную погребальную песнь над его могилой...
     Нет, это невозможно!
     Значит, если Рэнни - Шип, то Шип - не убийца. Или Рэнни - не Шип.
     Если только...
     Если только он не был невменяемым, когда убивал. Ведь бывают же травмы, которые приводят к какой-то форме сумасшествия!
     Эта мысль впервые пришла в голову Летти и показалась вполне реальной. Если Рэнни сам не знал, что совершает преступления, тогда при свете дня его склонность к убийствам никак не проявлялась бы. Неудивительно, что ни в ком из окружающих он не вызвал ни малейшего подозрения.
     Да, но как же в эту картину вписывается Шип-мститель, который, отправляется ночью восстанавливать справедливость в округе и сводит на нет упорные старания шерифа и военных изловить его? Конечно, человек, занимавшийся этим почти два года, не может быть сумасшедшим.
     Это она сумасшедшая или скоро ею станет, если не покончит с этой неизвестностью!
     Летти так устала, что мечтала только об одном: пойти в свою комнату, забраться в кровать и накрыться с головой простыней. Однако существовала еще неприятная обязанность, которую она должна была выполнить. Что из этого выйдет, она не знала, но и уклониться не имела права.
     Летти тяжело поднялась с кресла и вошла в дом. В гостиной она нащупала спички, зажгла лампу и двинулась по коридору к двери спальни тетушки Эм. Некоторое время она постояла, склонив голову, потом, решительно вскинув подбородок, постучала.

17.

     - Нет ничего хуже, чем пригреть на груди змею. А еще хуже, если эта змея - янки...
     Это бормотала себе под нос Мама Тэсс, когда принесла на заднюю веранду поднос с кофе и поставила его на стол. Она посмотрела на Летти с ненавистью, ее нижняя губа была воинственно выпячена.
     - Простите, - сказала Летти уже, наверное, в сотый раз. - Я не хотела, чтобы схватили Рэнни.
     - Вашим "простите" дела не поправишь. Вот что я вам скажу...
     - Пожалуйста, Мама Тэсс! - попросила тетушка Эм.
     Повариха сжала губы, расправила плечи и с высоко поднятой головой, полная праведного гнева, отправилась на кухню. Вскоре оттуда послышались крики и грохот кастрюль Через секунду в открытую дверь пулей влетел пестрый кот с поджатым хвостом, но с печеньем в зубах. Ему вслед полетело полено. Крики затихли, на смену им снова пришло ворчание, и слышно было, как что-то беспрерывно и яростно размешивали.
     На задней веранде еще царила приятная прохлада, но двор постепенно заливало яркое безжалостное солнце. Наступал еще один знойный день.
     - Не обращайте внимания на Маму Тэсс, - сказала тетушка Эм. - В Рэнни она всегда души не чаяла.
     Иногда мне кажется, что она любит его больше родного сына.
     Летти, откинувшись в кресле, покачала головой.
     - Не имеет значения. Думаю, я заслужила такое отношение. Вы не считаете, что будет лучше для всех, если я перееду в город, в гостиницу? Только скажите, и я сделаю это. Я ведь все понимаю...
     - Глупости. Вы сделали то, что считали правильным. Просто на беду схватили именно Рэнни. Не думаю, что полковник Уорд долго его задержит.
     - Пусть только попробует! - воинственно заявила Салли Энн.
     Она сидела по другую сторону стола, на котором стоял поднос с кофе. В Элм Гроув известие пришло на рассвете, и Салли Энн сразу отправилась в Сплендору. Она приехала как раз вовремя, чтобы успеть в федеральную тюрьму вместе с тетушкой Эм.
     - Дорогая, он только выполняет свои обязанности. Он очень разумный человек. Ты же знаешь, что полковник позволил мне увидеться с Рэнни еще до восхода солнца и не очень усердно обыскивал корзины и свертки, которые я принесла.
     - Он идиот, если серьезно считает, что Рэнни может быть виновен. Я так ему и сказала.
     - И что же, помогло? - язвительно поинтересовалась тетушка Эм.
     Салли Энн мрачно посмотрела в ее сторону:
     - Это помогло мне прийти в себя. Я никогда в жизни не была в такой ярости.
     - Мы все должны набраться терпения.
     - Но только подумайте, что скажут люди!
     - Ну, это не имеет никакого значения. - Впервые тетушка Эм не смогла скрыть своего раздражения.
     - Для нас - безусловно. Но вы только подумайте, что придется вынести Рэнни, когда на него станут показывать пальцем и шептаться у него за спиной. И так многие избегают его. Представьте только, если теперь к тому же будут думать, что он опасен.
     - Никто из тех, кто его знает, ни на минуту не поверит, что Рэнни способен на убийство.
     - Люди поверят чему угодно, - заметила Салли Энн, бросив быстрый взгляд в сторону Летти.
     Летти так и не решилась спросить, допускают ли тетушка Эм и Салли Энн мысль о том, что Рэнни мог совершить преступления во время приступов безумия. Ее положение и без того было слишком щекотливым. Еще ночью, после разговора с тетушкой Эм, она пыталась убедить себя, что это невозможно, но эта мысль упрямо не выходила из головы, доводила до исступления. В эту теорию легко вписывались все известные ей факты, и такую возможность нельзя было исключать.
     Между тем тетушка Эм проявила по отношению к ней неожиданную терпимость. Летти не удивилась бы, если бы ей велели собрать вещи и указали на дверь еще до рассвета. Может быть, для нее так было бы и лучше. Летти не сомневалась, что тетушка Эм и кузина Рэнни расценивают ее попытку заманить Шипа в ловушку как предательство и не говорят об этом лишь по причине благовоспитанности. Может, они и сочувствовали ее стремлениям найти убийцу брата и отдать его в руки закона, но только не тогда, когда это грозило опасностью человеку, которого они считали своим защитником.
     - Они не будут держать Рэнни долго, - уверенно повторила тетушка Эм, хотя в глазах ее застыла боль. - Настоящий Шип обязательно объявится. Он совершит новую вылазку, и все увидят, как глупо держать под арестом Рэнни.
     - Надеюсь, что так и будет, - вздохнула Салли Эм.
     Летти тоже на это надеялась. Ей так хотелось убедиться, что Рэнни был таким, каким она его знала: добрым, нежным и славным.
     - Как вы думаете, не стоит ли оставить для Шипа записку в дупле и попросить его появиться где-нибудь на публике? - В голосе тетушки Эм была надежда.
     Салли Энн взглянула на Летти, и та подумала: как все-таки странно, что обе они сч