ьзнул по ней.
   -   Бесстрашная   одержимая    ведьма    в    расстегнутой    одежде,
распространяющая вокруг себя бальзам и мирру.  Да,  такая  мне  нравится
намного больше оскорбленной девственницы, но самое странное  -  такой  я
намного больше доверяю, - он протянул руку к стакану, выпил  разведенный
порошок до дна и откинулся на подушку, спокойно глядя ей  в  глаза.  Его
лицо с забинтованной раной на виске было очень бледным. Через  несколько
минут  веки  Рольфа  сомкнулись,  длинные  золотые  ресницы  отбрасывали
неподвижные тени на щеки: он спал.
   Анджелина стояла, застыв, еще  несколько  долгих  мучительных  минут,
глядя сверху вниз  на  него  и  совсем  забыв  зажатый  в  онемевших  от
напряжения пальцах пустой стакан.
   Наконец, вздохнув, чувствуя, что одержала победу в нелегкой  битве  с
противником, обладающим  явным  преимуществом,  она  отвернулась,  чтобы
снова усесться на табуретку.
   Рольф был, как всегда, прав и точен, даже  в  полубессознательном  от
ослепляющей боли состоянии. Ее одежда  действительно  была  расстегнута.
Что подумали о ней те, кто ее видел - а это Мак-Каллаф,  Клэр,  люди  из
свиты принца  и  многие  другие?  Одни  назовут  ее  неряхой,  а  другие
потаскухой, как тетя Берта. Ну и пусть, - решила  Анджелина,  застегивая
дрожащими пальцами блузку и  жакет  от  костюма,  как  будто  она  могла
стереть этим то невыгодное впечатление о себе, которое сложилось, по  ее
мнению, у окружающих.
   Это Рольф ввел ее в такой  конфуз,  но  она  не  могла  обвинять  его
всерьез. Она сама  не  слишком-то  протестовала  и,  откровенно  говоря,
получила удовольствие от его беспутства в карете, раз уж он принудил  ее
к этому. Анджелина с трудом узнавала себя  в  последние  дни.  Лишившись
обычной стабильности и размеренности,  которыми  отличалась  ее  прежняя
жизнь с тетей, попав в большой сложный мир, она  постоянно  открывала  в
себе все новые и новые грани и бездны.
   Ранние зимние сумерки уже заглядывали в окно, когда в дверь  спальной
тихо постучали. Анджелина встревоженно встала  и  подошла  к  двери.  На
пороге стоял Леопольд, лоб его был нахмурен, в глазах  читалась  сильная
озабоченность. На вопросы, касающиеся  состояния  здоровья  его  кузена,
Анджелина отвечала, что Рольф спит и что кровотечение остановлено.
   - Мы поговорили между собой, - сказал  Леопольд  вполголоса,  -  есть
возможность, применив силу, вырваться отсюда,  хотя  сделать  это  будет
непросто: у дверей и у каждого окна стоит усиленная охрана. И, во всяком
случае, мы не начнем это дело, пока не сможем взять Рольфа с  собой,  не
опасаясь за его жизнь. Затем надо учитывать еще и то обстоятельство, что
здесь находится мадемуазель де  Бюи.  Конечная  цель  всего  путешествия
состояла в том, чтобы найти ее, и эта цель достигнута.
   - Да, я понимаю. Я...  я  немного  разбираюсь  в  ранениях,  я  часто
помогала тете в невольничьих бараках, где мы лечили  различные  ушибы  и
другие повреждения у чернокожих рабов. Я думаю, что пуля,  скользнув  по
ребру Рольфа, вышла через бок. Он потерял много крови и  может  потерять
еще больше - его нельзя  трогать  несколько  дней,  чтобы  не  открылись
незажившие раны. Что  же  касается  Клэр,  то  поскольку  вы  не  можете
устроить так, чтобы она ушла с нами, надо, по крайней мере, чтобы  Рольф
оставался там же, где находится она. Я уверена, что именно такой вариант
предпочел бы сам Рольф - во всяком случае до тех пор, пока никому из нас
не угрожает реальная опасность.
   Леопольд покачал своей темноволосой головой.
   - Насколько я могу судить, этот  разбойник  считает,  что  мы  все  -
представители  знатных  богатых  семейств,  которых  можно  доить,   как
молочную  корову.  Без  сомнения,   невежественный   шотландец   мечтает
устроиться и зажить, как помещик, на денежки,  которые  он  намеревается
получить за нас. Он будет, конечно, крайне разочарован; но пока  он  все
поймет, пройдет достаточно много времени.
   - Время, - сказала Анджелина - это именно то, что нам нужно.
   Леопольд  взглянул  на  нее  сверху  вниз,  взгляд  его  темных  глаз
скользнул по лицу Анджелины.
   - У вас усталый вид, мадемуазель. Я был бы  счастлив  сменить  вас  у
постели раненого, пока вы немного отдохнете.
   - Не сейчас, - ответила Анджелина, - может быть, позже.
   Закрывая дверь за Леопольдом, Анджелина  размышляла  о  том,  что  ее
ответ кузену принца был продиктован инстинктивным чувством тревоги.
   Пока Леопольд не предложил посидеть у постели  Рольфа,  Анджелина  не
задумывалась  над  опасностью,  угрожавшей  жизни  принца.  Теперь   же,
взглянув в сторону постели, она вдруг поняла, что эта мысль всегда  жила
в уголке ее сознания. В таком беспомощном состоянии, он мог стать легкой
добычей для убийцы, если убийца действительно был рядом,  среди  близких
ему  людей.  Рольф  не  высказал  своих   сомнений   по   поводу   этого
обстоятельства, когда отказывался принять снотворное,  которое  она  ему
предлагала, но теперь Анджелина спрашивала себя, не таилось ли в  основе
его  недоверия  именно  это  опасение,  опасение  быть  убитым  во   сне
предательской рукой? Человек, находящийся в  бессознательном  состоянии,
совершенно беззащитен, и поскольку это она собственными руками дала  ему
снотворное, она  теперь  отвечает  за  его  жизнь  и  должна  безотлучно
дежурить у его постели.
   Пока Рольф под ее присмотром, он -  в  безопасности.  Между  тем  уже
наступил вечер. Табуретка, не  имевшая  спинки,  представляла  собой  не
самое удобное сиденье для длительного  дежурства.  Анджелина  ерзала  на
месте,  разглядывая  убогую  комнату  и  голые  стены.  Две  стены  были
прорезаны окнами, одно окно выходило на дорогу, а второе на задний двор,
оба были закрыты крепкими деревянными ставнями.  Время  от  времени  она
поднималась и начинала шагать по комнате из угла в угол, или подходила к
кровати поправить одеяло, которое  Рольф  постоянно  сбивал,  беспокойно
ворочаясь. Анджелина озабоченно проверяла бинты и повязки Рольфа,  следя
за тем, не выступила ли на них кровь, она щупала лоб  принца,  опасаясь,
что у того поднимется высокая температура.  И  действительно,  когда  за
окнами совсем стемнело, Рольф уже весь горел  огнем.  Несколько  раз  он
начинал бредить во сне, но  слова  были  неразборчивыми.  Он  метался  в
постели, пытался скинуть с себя стеганые одеяла, спустить ноги с кровати
и встать. Ласками, шепотом, неимоверными усилиями  Анджелина  удерживала
его на соломенном матрасе, хотя это было не так-то просто.
   Ей принесли ужин - тушеное беличье мясо  и  черный  хлеб  -  а  также
сальную свечу, чтобы  бороться  со  сгустившимися  сумерками.  Анджелина
попыталась  разбудить  Рольфа  и  уговорить  его  поесть,  но  это  было
невозможно. Он парил где-то на грани сна и бреда и чуть не выбил из  рук
Анджелины ложку, поднесенную к его рту. Анджелина съела немного мяса,  и
отставила поднос с ужином в сторону.
   Через какое-то время она заметила,  что  одеяло,  прикрывавшее  грудь
принца мелко дрожит. Его тело было как раскаленная печка - оно горело  и
от него исходил ощутимый жар,  хотя  сам  Рольф  дрожал  и  корчился  от
озноба. Между тем  в  комнате  не  было  очага,  чтобы  нагреть  влажный
прохладный воздух, который становился все холоднее  по  мере  того,  как
приближалась ночь. Дверь в большую комнату была закрыта. Анджелину  саму
начал пробирать знобящий холод. Она грела ладони над пламенем свечи,  но
сальная свеча, сильно дымившая, очень быстро сгорала.
   В доме стояла тишина. У Анджелины сильно болела спина, и ноющая  боль
раскалывала череп, напоминая о том, что совсем недавно она была в  таком
же жалком состоянии, как сейчас Рольф.
   Надо было что-то делать. Высокая температура угрожала  жизни  Рольфа.
Можно было принять кое-какие простые меры:  холодный  компресс  на  лоб,
завернуть тело больного  во  влажные  простыни,  но  Анджелина  медлила.
Подобное лечение, пожалуй, не принесет никаких ощутимых результатов,  а,
с другой стороны, Рольф придет в ярость, если она будет  навязывать  ему
свою волю. Анджелина чувствовала на себе тяжелое бремя  ответственности;
как ей хотелось, чтобы рядом находился сейчас хоть кто-то, с  кем  можно
было бы посоветоваться и  кто  помог  бы  ей  принять  трудное  решение.
Анджелина внезапно вспомнила довольно едкий  в  тех  обстоятельствах,  -
когда Оскар получил травму руки, - намек  Рольфа  на  то,  что  Мейер  -
искусный костоправ. Она встала с  места,  рассеянно  разглядывая  стену,
сложенную из грубых необработанных бревен, и  спрашивая  себя,  спит  ли
сейчас великан Мейер. Анджелина напряженно размышляла, звать его или  не
звать, позволят ли ему его собственные раны оказать помощь принцу, да  и
вообще, может быть, подождать со всем этим  делом  до  утра.  Подойдя  к
кровати, Анджелина прикоснулась пальцами с тыльной  стороны  к  поросшей
золотистой щетиной щеке Рольфа.
   Как  будто  это  легкое  прикосновение  напомнило  ему   о   грозящей
опасности, мысль о которой, вероятно, постоянно жила в глубине его души,
- Рольф зашевелился и открыл глаза,  горящие  лихорадочным  блеском.  Он
сконцентрировал свой взгляд на Анджелине, низко склонившейся над  ним  и
озаренной  неверным  светом  свечи.  Проницательные  кобальтовые   глаза
принца, казалось, сразу уловили душевное состояние Анджелины, и  тревога
зажглась в их глубине.
   - Анджелина, - прошептал Рольф, - не мучь себя понапрасну.  Ты  не  в
силах ничего изменить.
   - Я могу позвать Мейера. Может быть он сделает хоть что-то...
   - Если бы это было так, я бы давно уже воспользовался его услугами.
   - Но у вас лихорадка...
   - Она пройдет, когда я начну выздоравливать. Не беспокойся.  Если  уж
тебе так необходимо постоянно мучиться и досаждать  мне,  то  ложись  со
мной рядом.
   - Я буду мешать вам.
   - Конечно. Но в нынешнем  положении  ничего  лучшего  не  придумаешь.
Ложись.
   Он откинул в сторону одеяло,  поджидая  ее.  Потребность  подчиниться
ему, сделать так, как он велел, предоставив заботу  о  его  самочувствии
ему самому, была почти непреодолимой. Но Анджелина сумела побороть  себя
ценой огромных усилий.
   - Я считаю, что вам необходим доктор.
   - Я взял тебя с собой не для того, чтобы  ты  вела  себя  как  ночная
сиделка.
   - Я и не стремлюсь быть ею, - возразила она с легким раздражением,  -
но кто-то ведь должен присматривать за вами.
   - Позволь мне самому решить, в  чем  я  нуждаюсь,  а  в  чем  -  нет.
Например, сейчас мне необходимо ощущать рядом с собой твое теплое  тело,
вместо того,  чтобы  видеть  порхающего  ангела,  холодно  и  озабоченно
распоряжающегося мной.
   Его голос звучал с хрипотцой, дыхание было затруднено. Спорить с  ним
означало истощать его последние  силы.  Неловкими  движениями  Анджелина
сняла с себя жакет, блузку и бархатную тяжелую юбку,  сложив  одежду  на
дальнем краю постели. Оставшись в одной нижней сорочке,  она  скользнула
под одеяло. Его рука сейчас же обняла ее  и  прижала  к  себе,  так  что
спиной Анджелина чувствовала жар горящего в лихорадке тела Рольфа. Дрожь
пробежала по всем ее занемевшим от холода членам от  этого  неожиданного
перепада температуры, и Анджелина  почувствовала,  как  по  телу  Рольфа
пробежала ответная судорога.  Но  его  беспокойные  движения  и  метания
постепенно прекратились, как будто ее близость внушала ему уверенность и
покой. Он замер, его объятие ослабело, и  Рольф  погрузился  в  глубокий
сон.
   Анджелина лежала тихо, чувствуя исходящее от его тела тепло, капля за
каплей проникающее  в  нее.  Странный  человек,  этот  Рольф  Рутенский.
Бесцеремонный, обладающий  железной  волей,  своеобразным  складом  ума,
острой  проницательностью  и  сладкоречивостью,  он  был  до   крайности
самонадеян, так, что, казалось, не боялся ни Бога, ни черта,  не  говоря
уже о  простом  смертном.  Похоже,  в  его  броне  не  было  изъяна,  за
исключением, возможно, - и то, этого нельзя было утверждать наверняка  -
стремления  завоевать   благосклонность   короля-отца   и   импульсивной
страстности  характера.  Своими  качествами   он   завоевал   восхищение
сограждан, как говорил ей Густав, верность своих друзей и любовь женщин.
   Любовь, конечно, только некоторых женщин, не  всех.  Сама  Анджелина,
слава Богу, не поддалась этому пагубному чувству. Тот  сумбур  мыслей  и
ощущений, который она испытывала, когда  находилась  рядом  с  ним,  был
вызван  гневом,  недоверием  и  непонятным  беспокоящим  ее  чувством  к
человеку, который открыл в ней самой существование новых, неизвестных ей
доселе физиологических потребностей и желаний ее собственной плоти.  Тот
факт, что он находил ее привлекательной и желанной ничего не  менял,  а,
наоборот, усугублял ее недоверие к нему.
   Было бы непозволительной глупостью с ее стороны заблуждаться на  этот
счет - воображать, что его интерес к ней  может  быть  более  или  менее
продолжительным,  а   привязанность   сколько-нибудь   серьезной.   Нет,
Анджелина не была столь неразумна. Она не позволяла себе этого...
   Скоро он поправится, узнает от  Клэр  все  что  ему  надо  узнать,  и
выберется из плена. Он сядет на корабль и  отправится  на  свою  родину,
пропав навсегда из ее жизни. Ничто и никто  не  в  силах  изменить  это,
ничто не удержит его здесь. Сама Анджелина,  конечно,  вовсе  не  хотела
даже пытаться делать это. Ей было все равно. А горькие,  соленые  слезы,
которые она втихомолку глотала сейчас, свидетельствовали  всего  лишь  о
нелегких испытаниях, выпавших ей на долю в  последние  дни.  И  было  бы
глупо с ее стороны признаваться себе, что причина их  кроется  совсем  в
другом.

Глава 12

   После беспокойной ночи наступило утро.  В  течение  нескольких  часов
Анджелина слышала сквозь чуткую дрему  отдаленные  крики,  злые  голоса,
спорящие друг с другом, лай собак, визг кабана в загоне рядом с  хижиной
и поскрипывание рассохшихся стен самого дома, издававшего жалобные звуки
под порывами поднявшегося к утру ветра.
   Анджелина чувствовала себя скверно, хуже, чем накануне вечером, когда
ее самочувствие было далеко не идеальным. Судя  по  угрюмым  замечаниям,
сделанным Рольфом в ответ на ее вопрос о самочувствии, в  его  состоянии
не  произошло  никаких  изменений  к  лучшему.  Высокая  температура  не
спадала. Его пересохшие губы потрескались. Он выпил  еще  один  порошок,
разведенный в  стакане  воды,  который  ему  подала  Анджелина,  но  его
безразличная покорность при этом сильно встревожила ее.
   Когда он опять провалился в сон, она надела серое платье,  украшенное
искусственными веточками сирени, которое Рольф недавно купил для нее,  и
вышла из спальной.
   Она пересекла общую комнату, где на полу вповалку спали люди  принца,
завернувшись  в  стеганые  одеяла,  и  отправилась  на   поиски   вожака
разбойничьей шайки, который называл себя Мак-Каллафом.
   Анджелина нашла его за завтраком. Он ел копченую свинину и  сливочные
бисквиты, а рядом с ним за  столом  сидела  Клэр  и  ковыряла  что-то  в
тарелке, слегка похожее на плохо  пропеченный  пирог.  Здесь  же  сидели
Мейер и Леопольд, а также несколько разбойников. Все они, оторвав  глаза
от тарелок, взглянули на Анджелину, приближающуюся к шотландцу.
   - Доброго вам утра! - произнес Мак-Каллаф самым приветливым тоном.  -
А как дела у Его Высочества?
   - Именно об этом я и хотела с вами поговорить, - ответила Анджелина.
   Он что-то хрюкнул себе под нос и жадно впился зубами в кусок ветчины.
Однако, все его внимание, - впрочем, как  и  внимание  всех  сидящих  за
столом, - было всецело приковано к Анджелине.
   - С ним очень плохо. Если бы можно было пригласить к нему хирурга!
   - Моя милая  девушка,  -  отозвался,  наконец,  шотландец,  проглотив
огромный кусок и кладя объеденную кость на тарелку, -  в  радиусе  более
пятидесяти миль здесь невозможно найти никакого лекаря, а если бы  такой
и объявился, он ни за что не  отважился  бы  отправиться  на  территорию
Ничейной Земли, дьявол его побери!
   Анджелина подняла руку, останавливая поток его речи.
   -  А  что  вы  сами  делаете,  когда  кто-нибудь   из   вас   получит
огнестрельную рану?
   - Он выкарабкивается самостоятельно или с  помощью  Утренней  Звезды,
если удается уговорить ее, - кивнул вожак в  сторону  молодой  индианки,
которая только что поднялась с колен в глубине комнаты - она стояла  там
у очага, держа чугунную сковородку, снятую с углей, и выкладывала с  нее
готовые бисквиты на деревянное блюдо. Анджелина взглянула на  девушку  и
встретила ее бесстрастный взгляд.
   - Хотите, я снова пошлю ее к  вашему  принцу?  -  спросил  Мак-Каллаф
довольно ироничным тоном.
   Мейер, предварительно откашлявшись, вступил в разговор:
   - Я  думаю,  что  будет  лучше,  если  в  первую  очередь  мы  -  его
телохранители - позаботимся о Рольфе. Я сам сочту за честь осмотреть его
раны.
   Анджелина повернулась к широкоплечему рослому Мейеру и встретила  его
серый взгляд.
   - Что касается меня, то я бы очень  этого  хотела,  но  должна  сразу
предупредить вас - я не уверена, что  сам  принц  разрешит  оказать  ему
помощь.
   Мейер улыбнулся.
   - Ну, если он  в  состоянии  этому  помешать,  значит,  он  вовсе  не
нуждается в услугах хирурга.
   Намерение  навязать  Рольфу  насильно  медицинскую  помощь   пришлось
Анджелине  не  по  душе,  но  надо  было  хоть  что-то  делать.  И   она
согласилась.
   - Хорошо, - сказал Мак-Каллаф, хлопнув ладонью по столу, - а  теперь,
когда мы уладили  это  дело,  не  желаете  ли  присоединиться  к  нам  и
позавтракать? Уверен, что ваша кузина будет рада, если вы  составите  ей
компанию.
   Анджелина бросила  взгляд  на  Клэр.  Ее  рыжеволосая  кузина  тщетно
пыталась отдернуть свою руку, на которую уже  опускалась  огромная  лапа
шотландца, сидящего рядом  с  ней  во  главе  стола.  Перехватив  взгляд
Анджелины, он засмеялся.
   - Вы удивлены, что я знаю  о  вашем  родстве?  В  этом  очень  просто
разобраться. Ну, во-первых, у меня есть глаза, чтобы сразу же  заметить,
насколько вы похожи. А потом Клэр рассказала мне об этом, как,  впрочем,
и о многом другом, сегодня ночью.
   Анджелина припомнила тот шум  и  крики,  которые  доносились  до  нее
сквозь  чуткий  тревожный  сон.  Она  хорошо  видела  теперь   выражение
оскорбленного достоинства на лице  Клэр  и  поняла,  что  ночью  слышала
отголоски ссоры между кузиной и предводителем шайки. Что  еще  произошло
между ними? Анджелина не хотела додумывать до конца эту мысль, хотя  все
было ясно при взгляде на самодовольное выражение лица  Мак-Каллафа  этим
утром и ту хозяйскую манеру, с которой он обращался со своей пленницей.
   - Спасибо, но я бы предпочла, чтобы поднос с завтраком принесли мне в
спальную комнату, - произнесла Анджелина довольно натянутым тоном.
   - Тогда забирайте его сами, - последовал ответ. - У Утренней Звезды и
без того забот по горло, чтобы она еще бегала с подносами,  подавая  еду
людям, которые сами могут себя обслужить.
   - Конечно.
   Как только Анджелина повернулась, чтобы  отойти  от  стола,  Мейер  и
Леопольд тут же вскочили на ноги. Они вышли с ней в коридор.  Озабоченно
хмуря  брови,  Мейер  расспрашивал  Анджелину  о  характере  ран  своего
единокровного брата. Разговаривая, они шли  по  направлению  к  спальной
комнате Рольфа.
   Рана головы  причиняла  Рольфу  боль,  но  похоже,  не  была  слишком
серьезной. Анджелину больше беспокоила сквозная рана в боку. Пуля прошла
навылет, что уже было хорошо: во  всяком  случае  можно  надеяться,  что
вместе с ней вышли и кусочки ткани от разорванной одежды,  перепачканной
грязью,  это  уменьшало  возможность  заражения.   Высокая   температура
свидетельствовала  о   сопротивлении   организма   и   начале   процесса
заживления. Но вместе с тем она могла стать опасной сама по  себе,  если
слишком высоко поднимется или продержится слишком долго.
   Судя по вопросам, которые задавал Мейер, и по его