заметно   наклонились   внутрь.   От
потревоженного балдахина поднялась туча пыли.
   Инстинктивно подогнув колено, она резким движением ноги ударила ему в
пах. Мейер зарычал и задохнулся от боли, он разжал руки и тут же  сильно
ударил  ее.  Отскочив  к  краю  кровати,  она  воспользовалась  этим  и,
ухватившись за матрас, соскользнула на пол и бросилась к выходу.  Дернув
за  ручку  и  распахнув  дверь,  она   услышала   сзади   звук   тяжелых
стремительных шагов и прежде чем успела ступить за порог, дверь перед ее
носом захлопнулась. Мейер стоял рядом. Он схватил ее и швырнул об стену.
Анджелина, больно ударившись, сползла на пол. Он уже был над ней и  рвал
с Анджелины одежду. Грубо распахнув ворот ее платья и оторвав батистовый
воротник, он схватил и сильно сжал мягкую белоснежную  грудь  Анджелины,
которая чуть не закричала от боли.  Левой  рукой  Мейер  вцепился  ей  в
волосы и отдернул голову Анджелины назад до упора, ухватившись  за  узел
ее шелковистых волос на затылке. Шпильки посыпались  на  пол,  и  волосы
упали густым потоком ей на спину.
   Его горячий рот впился в ее  губы,  он  грубо  и  настойчиво  пытался
проникнуть языком внутрь. Почувствовав кислый вкус его слюны,  Анджелина
задохнулась от отвращения и подступившей к горлу тошноты, от  бессильной
ярости у нее на глазах выступили слезы.
   Грязно ругаясь, он поволок ее на  кровать  с  продавленным  матрасом,
ухватив рукой поперек спины, другой рукой он стащил  верхний  матрас  на
пол, бросил на него Анджелину и рухнул рядом с ней.
   Она не могла  тягаться  с  сильным  разъяренным  мужчиной.  Анджелина
понимала это и испытывала чувство, близкое к обмороку,  когда  он  начал
срывать застежку на ее спине.
   Почему-то в голову ей пришло воспоминание о первой  ночи  с  Рольфом.
Тогдашнее обращение  с  ней  Рольфа  по  сравнению  с  грубым  насилием,
учиняемым над ее телом Мейером, казалось  Анджелине  нежным,  осторожным
обольщением. Даже поползновение Дона Педро воспринималось ею теперь, как
своего рода жестокое наказание. Но так свирепо, как  Мейер,  с  ней  еще
никто никогда не обходился. Рольф, Рольф, - кричало все в ее душе, когда
она почувствовала, что ее спина обнажена. Мейер выпустил ее  запястье  и
вцепился ногтями в предплечье.  Он  рвал  рукава  ее  платья  и  корсаж,
пытаясь обнажить грудь Анджелины, затем приподнявшись  над  ней,  задрал
вверх ее юбки. Его грубые пальцы вцепились в нежную плоть Анджелины, она
закричала от боли и начала извиваться под ним, как животное, пойманное в
капкан. Она кусала  губы,  чувствуя  в  ужасе,  как  внизу  его  живота,
прижатого к ее бедру, набухает и твердеет его  плоть.  Анджелина  начала
задыхаться, глаза ее застлала кровавая пелена.
   Мейер  судорожно  снимал  брюки.  Собрав  последние  силы,  Анджелина
попыталась толкнуть его. Он упал на нее, схватив за руки и поставив свое
колено между ее ног. Анджелина теперь не могла пошевелиться, дыхание  ее
перехватило, в ушах стоял звон, сердце,  казалось,  сейчас  выскочит  из
груди. Пламя в фонаре начало гаснуть от чада и копоти.
   Дверь с грохотом, разнесшимся эхом по дому,  распахнулась.  Анджелина
могла, наконец, вздохнуть свободно, когда Мейер чуть приподнялся,  чтобы
взглянуть, что происходит. В полутемной комнате светилось  белое  пятно,
затем кто-то схватил Мейера и отшвырнул в сторону. Это был Рольф.
   Его лицо с окаменевшими в ярости чертами лица  было  похоже  в  свете
фонарей на бронзовую маску. Он проворно бросился на  Мейера.  Рольф  был
безоружен. Голыми руками он вцепился в своего единокровного брата.
   В коридоре послышался шум. Анджелина тряхнула головой, чтобы прийти в
себя, и увидела вбежавших в комнату тощего бородатого человека по  имени
Этьен и плотного, почти лысого головореза с огромной дубиной в руках.
   Она  приподнялась  на  локте  и  голосом,  похожим  скорее  на  хрип,
крикнула:
   - Рольф, оглянись...
   Но было слишком поздно. Даже если бы он и обернулся, лысый уже  занес
толстую дубину, и она со  свистом  опустилась  на  Рольфа.  Мощный  удар
пришелся ему прямо по черепу. Он рухнул на  пол,  как  подстреленный  на
бегу олень, вытянувшись на ковре, потеряв сознание  сразу  же  в  момент
удара.
   - Еще раз, - сказал Мейер, вставая на ноги. Его  лицо  дергалось,  из
носа текла кровь. - Ударь его еще раз. Лысый повиновался. Удар получился
скользящим, на золотистой голове Рольфа выступил  багровый  кровоподтек,
кожа вокруг была содрана.
   Мейер подошел к Рольфу и несколько раз  ударил  его  ногой  в  живот.
Затем он взглянул на него сверху вниз с  победным,  исполненным  триумфа
выражением на лице и перевел взгляд на  Анджелину,  которая  дрожа  всем
телом, торопливо прикрывала свою наготу,  а  затем  вскочив  с  матраса,
подбежала к Рольфу и упала рядом с ним на колени.
   - Я приду к вам несколько позже, - сказал он низким голосом, -  когда
остановлю кровотечение - и когда, я надеюсь, у нас  появится  прекрасный
зритель, который по достоинству оценит спектакль.  Это  будет,  конечно,
только в том случае, если он  оклемается  в  достаточной  степени,  если
оклемается вообще.
   Этьен придержал дверь, дав возможность  Мейеру  и  лысому  головорезу
выйти,  затем  вышел  сам,  закрыл  дверь  и,  повернув  ключ  в  замке,
предусмотрительно вынул его.
   Анджелина разорвала простынь на бинты  и,  приподняв  голову  Рольфа,
положила ее себе на колени. На голове Рольфа - за ухом  -  прощупывалась
огромная шишка, но кожа при первом ударе не была повреждена.  Однако  из
второй раны кровь бежала струйками, обагряя светлые волосы принца, капая
на юбки Анджелины и стекая на ковер.
   Анджелина приложила кусок сложенной белой  ткани  к  ране,  а  другой
полосой из разорванной простыни перевязала голову Рольфа.
   Мертвенная бледность, залившая его лицо,  пугала  Анджелину,  он  был
белым,  как  бинт  на  его  голове.  Золотистые  ресницы  Рольфа  лежали
совершенно неподвижно, лицевые  мускулы  вокруг  рта  были  расслаблены,
отчего он выглядел юным и беззащитным. На его губе виднелась ссадина  от
удара, который нанесла ему  Анджелина  прошлой  ночью.  Вид  этой  ранки
причинил ей острую боль, пожалуй, большую, чем оба его серьезных  ушиба.
Удобно устроив его голову у себя на коленях, вытирая кровь, темнеющую  у
него на волосах, Анджелина сидела неподвижно довольно долгое время.
   Пламя заправленного  китовым  жиром  фонаря  мигало.  Отдаленный  шум
человеческих голосов  проникал  в  комнату.  Анджелина  насторожилась  и
напряглась всем телом, ожидая, что кто-то сейчас подойдет и  остановится
у двери в комнату. Но голоса  не  приближались,  они  умолкли  где-то  в
отдалении. Анджелина перевела дух и опять успокоилась.
   Когда вернется Мейер? Анджелина отогнала от себя пугающую мысль,  она
не хотела и думать о том, что может случиться, когда он придет. Она была
полностью беззащитна перед ним.  То,  что  Рольф  явился  сюда,  готовый
обменять свою жизнь на ее, пытаясь спасти ее, наполнило сердце Анджелины
любовью и отчаяньем. Это был благородный жест  с  его  стороны,  но  его
жертва оказалась  бесполезной.  В  этой  трудной  ситуации  он  еще  раз
продемонстрировал твердость своего характера и верность принятым на себя
обязательствам по отношению к ней, Анджелине. Больше он  ничего  сделать
не мог.
   Какая бессмысленная, глупая  смерть.  Неужели  принц  должен  умереть
таким презренным образом, в этом Богом забытом  месте,  вдали  от  двора
отца, где ему была уготована блестящая будущность. Мысль  об  этом  была
непереносима. Но самым болезненным ударом  для  нее,  последней  каплей,
переполнившей чашу горя, было сознание того, что Рольф попал  в  ловушку
по ее вине. Горькие безудержные слезы брызнули из ее глаз и  потекли  по
лицу, падая на колени. Она даже не замечала их.
   - Ангел скорби, - прозвучал  шелестящий  шепот,  -  проливает  потоки
жалобных горестных слез. Мне это льстит, но не ободряет.
   Анджелина затаила дыхание и, улыбнувшись, покачала головой, отчего на
лицо Рольфа скатилось еще несколько слезинок.
   - Прости, я больше не буду.
   - Это я должен просить у тебя прощения. Оказалось, что  я  совсем  не
умею выручать девушек из беды. Я не спас ни Клэр, ни  тебя.  Героические
жесты - вот все, на что я способен, а тут требуется совсем другое.
   - Но ты... помешал ему, - сказала она, понизив голос.
   - Надолго? - горькая складка у рта свидетельствовала о  том,  что  он
был в курсе всех событий,  несмотря  на  свое  длительное  пребывание  в
бессознательном состоянии.
   Анджелина не отвела взгляда от его пристальных глаз, хотя ее  ресницы
намокли от слез, а на щеке виднелся свежий багровый синяк.
   - Ненадолго.
   - Господи, - вздохнул он горько,  и  черты  его  лица  исказились  от
душевной боли. - За то, что я впутал тебя в эту передрягу, следовало  бы
содрать с меня кожу живьем и бросить на корм свиньям.
   Он протянул чуть дрожащую слабую  руку  и  дотронулся  до  каштановой
пряди ее волос, свесившейся над ним.
   - Ты - сразу  и  жертва  и  блистательная  цель,  к  которой  мы  все
стремились, все, и Мейер в том числе, и даже - я сказал  бы  -  Мейер  в
особенности. И теперь видеть, как он тебя...
   - Прекрати. Достаточно,  -  прервала  она  его,  не  в  силах  больше
выносить потока его слов, звучавших как  заупокойная  молитва  во  время
отпевания их счастья, их будущего. - Как ты себя чувствуешь?  Ты  можешь
стоять на ногах?
   Его глаза заискрились неожиданным озорным весельем.
   - Ты ангел, но очень практичный.  Я  бы  сказал,  деловой  ангел.  Ты
можешь поднять человека из небытия и заставить  призрак  споткнуться  на
ровном месте.
   - Я бы предпочла первое, мне кажется, что это сейчас очень важно.
   - В таком случае, я просто не  могу  не  сделать  того,  что  ты  мне
велишь!
   Его слова заглушил звон разбитого стекла. Рольф быстро встал на  ноги
- натренированные мускулы не подвели его - и, закачавшись, вынужден  был
ухватиться за покосившийся столб кровати. Если ему грозила опасность, он
должен был встретить ее лицом к лицу.  Но  все  было  тихо,  а  по  полу
катилась лошадиная подкова, она остановилась как раз рядом  с  туфелькой
Анджелины. Она лежала  здесь,  темная  и  заржавленная,  среди  осколков
битого стекла и черепков фарфора, устилавших ковер. Анджелина подняла ее
и с трудом встала, ее тело затекло от долгого сидения в одном  положении
и ныло от жестокой борьбы с Мейером. Анджелина, ковыляя, подошла к окну.
Внизу кто-то стоял. Несколько мгновений она не  могла  разглядеть  черты
этого человека, но потом он отступил назад и на его  лицо  упал  тусклый
свет из окна. Анджелина узнала мужчину - это был Мак-Каллаф.
   - Прекрасно, я попал в то окно, в которое  хотел  попасть.  Так  я  и
думал, что вы здесь, судя по недавнему шуму.
   Прежде чем Анджелина могла что-нибудь сказать, вмешался  Рольф  -  он
уже стоял рядом с ней у окна.
   - Мак-Каллаф, у тебя есть оружие? - воскликнул он.
   - Мак-Каллаф подумал и об этом, - проговорил шотландец и вынул  из-за
пояса пистолет. Рольф протянул руку  в  отверстие  разбитого  стекла,  и
Мак-Каллаф ловко подбросил оружие вверх, так,  что  принц  легко  поймал
его. Таким же образом были переданы порох и  пули.  И,  наконец,  нож  с
блестящим лезвием.
   - Благодарю тебя, мой друг, - сказал Рольф.
   - Ты спас мою жизнь. Я просто возвращаю тебе часть  своего  долга,  я
сразу же решил это сделать, как только услышал, что один из твоих  людей
пытается подкупить моих  ребят,  чтобы  те  расправились  с  тобой.  Вот
тогда-то я и подумал, что мне надо вступить в игру.
   - Считай, что ты полностью заплатил свой долг.
   - Нет, я не оставлю тебя. Я ворвусь со  своими  ребятами  внутрь.  Не
можем же мы отсиживаться в кустах и  смотреть,  как  тебя  и  твою  леди
убивают.
   Рольф  кивнул,  сосредоточенно  заряжая  пистолет  быстрыми   ловкими
движениями; нож он уже заткнул за пояс.
   - Скажи Густаву, что он и другие телохранители отныне  свободны,  наш
договор расторгнут. Такие головорезы, как твои...
   Больше он не успел ничего сказать. В коридоре послышались шаги.  Ключ
в замочной скважине повернулся, ручка дернулась, и дверь распахнулась.
   В комнату вошел Мейер, за ним по пятам следовал Этьен. В  его  глазах
отразилось изумление, когда  он  увидел  Рольфа,  стоящего  на  ногах  и
наводящего на него пистолет. Мейер внезапно остановился. Опустив  глаза,
чтобы скрыть их выражение, он вдруг  отступил  в  сторону,  открывая  за
собой Этьена, у которого в руках был пистолет  наготове.  Тощий  француз
поднял оружие чуть выше. Мейер  остановил  его  коротким,  повелительным
жестом, не спуская глаз с пистолета Рольфа, который твердо держал его  в
руках, направив прямо на единокровного брата.
   Это был  настоящий  поединок.  Анджелина  затихла,  едва  осмеливаясь
дышать. Она перевела взгляд с Мейера на  Рольфа  и  впервые  увидела  их
сходство - в жестокой решительной линии сжатых губ.
   - Что дальше, дорогой братец,  товарищ  по  колыбели  и  несчастью  -
отцовскому презрению? Что ты намерен делать теперь?
   Эта насмешка, сказанная вкрадчивым  голосом,  еще  больше  ожесточила
Мейера.
   - Уйти и позволить огню сделать  свое  дело,  медленно  поджарив  вас
обоих. Я думаю, мне следует также проследить за  окном  с  улицы,  чтобы
отрезать путь к слишком быстрой смерти.
   Рука  Рольфа,  сжимавшая  пистолет,  напряглась  так,  что   побелели
костяшки пальцев, лучи света отражались в  его  перстне  с  изображением
волчьей головы.
   - А что  будет  с  Анджелиной?  Было  бы  безумием  с  твоей  стороны
уничтожить столь совершенную женщину!
   - Ты что, сам предлагаешь ее мне? Но еще так  недавно  ты,  напротив,
хотел вырвать ее из моих рук. Значит,  по-твоему  лучше  бесчестье,  чем
смерть. Потому что я обесчещу ее, и ты это прекрасно знаешь...
   - Нет! - воскликнула Анджелина, инстинктивно прижимаясь к Рольфу.
   - Видишь, она делает противоположный выбор,  -  усмехнулся  Мейер.  -
Может быть, ты ей дашь разумный совет - чтобы она подстроилась под меня,
потрафила моим вкусам, изучила мои склонности и мои желания, в  надежде,
что я возьму ее в свои заложницы. Правда, я  вынужден  буду  держать  ее
взаперти, как пленницу, поскольку она знает о твоей участи. Однако,  это
утомительное удовольствие - впрочем, не тебе мне это  говорить,  ты  сам
познал это на практике. Я  бы  мог  так  поступить,  если  ты,  конечно,
действительно  не  хочешь  стать  свидетелем   и   участником   великого
жертвоприношения. О, если бы ты согласился, я бы от  души  приветствовал
тебя! Подумай только, многим ли мужчинам удавалось в своей жизни  видеть
женщину, которую они любили, объятую пламенем, горящую, съеживающуюся  и
постепенно обугливающуюся в огне?
   -  Нет,  -  сказала  Анджелина.  -  Рольф  просто  убил  бы  меня  из
милосердия. Мейер улыбнулся.
   - Тоже интересный вариант.
   Рольф тем временем молчал, в его синих глазах отражалась  напряженная
работа мысли. В этот момент послышался стук женских каблучков  и  шелест
пышных юбок. В дверях появилась Клэр, одетая во все тот  же  пеньюар  из
белой тафты.
   - Что это, Этьен? Я слышала выстрелы и почувствовала запах пороха,  я
уверена...
   Она умолкла, и внезапно все присутствующие уловили шум перестрелки на
улице.  Взгляды  Анджелины  и  Клэр  встретились  через  разделяющее  их
пространство,  и  Анджелина  увидела,  как  побледнела   ее   кузина   и
ошеломленно перевела взгляд с нее и Рольфа на Этьена.
   - Ты же сказал мне, что она ушла, - закричала Клэр  высоким,  нервным
голосом. - Ты сказал, что отпустил ее!
   Когда же Этьен пожал плечами и взглянул на Мейера, Клэр повернулась к
нему.
   - Хватит, Мейер! Я больше в этом не участвую, на этот раз - нет!
   - Думаю, - насмешливо сказал единокровный брат Рольфа, - что  настало
время, когда женщины должны покинуть нас. Что вы  скажете  на  это,  мой
принц?
   - Иди с ним, - велел Рольф, понизив голос и не глядя на Анджелину.
   - Нет, - она вскинула свой упрямый подбородок, ее серо-зеленые  глаза
выражали одновременно мольбу и непокорность.
   Он взглянул ей в лицо потемневшим взглядом.
   - Хотя я высоко ценю твою решительность и не желал бы  ничего  иного,
как только встретить свою смерть в твоих объятиях,  я  все  же  не  могу
принять твой Дар.
   Он схватил левой рукой ее за плечо, повернул лицо к  двери  и  сильно
толкнул в  спину.  Силы  толчка  хватило  бы  до  середины  комнаты,  но
Анджелина  устремилась  намного  дальше,  ее  увлекли  чувства   ярости,
ненависти и страха - и она бросилась с разбега на человека с  пистолетом
в руках, который подумал, что она просто бежит к двери, к выходу,  чтобы
обрести свободу. Если бы он подумал по-другому, Анджелина  была  бы  уже
мертва. Бе пальцы превратились в  когти,  она  выбила  пистолет  из  рук
Этьена и, как хищная птица за своей добычей, потянулась  ногтями  к  его
глазам, пытаясь их выцарапать.
   Этьен  завизжал.  Мейер  быстро  нагнулся,  чтобы  схватить   упавший
пистолет. Анджелина обернулась и увидела, как Клэр с побелевшими  губами
и дикими глазами  бросилась  в  атаку  и  сцепилась  с  рослым  Мейером.
Раздался  грохот  выстрела.  Клэр  коротко  жалобно  застонала,  ее  рот
приоткрылся, взгляд, выражавший полное изумление, застыл. Она упала, как
подкошенная, ее пеньюар обагрился кровью.
   Рольф не мог стрелять, боясь попасть в Анджелину или  ее  кузину,  но
Анджелина слышала звук его приближения и радостное неистовство придавало
ей силы сражаться с высоким худым французом. Но тут твердая жесткая рука
схватила ее и оттащила назад. Она  оказалась  прижатой  к  телу  Мейера,
который, держа ее одной рукой и наклонившись, пытался другой достать нож
из-за голенища сапога. Наконец, лезвие  сверкнуло  перед  ее  глазами  и
острие почти впилось в кожу ее горла.
   - Остановись, - произнес Мейер над ухом Анджелины.
   Казалось, Рольф не может сдержать себя, все его  существо  рвалось  в
яростную безоглядную атаку.  Бледный,  задыхающийся,  он  заставил  свое
напряженное тело замереть на месте, стоя уже совсем рядом с ними.
   - Этьен, - сказал Мейер тоном полного удовлетворения, - забери у него
пистолет.
   Рольф метнул в сторону француза короткий взгляд.
   - Я бы не стал этого делать на твоем месте, приятель. Ты  у  меня  на
мушке, а он не сможет тебе помочь на этом расстоянии, если я решу убрать
тебя.
   Человек по имени Этьен колебался, и в этот момент  Рольф  вынул  свой
нож из-за пояса левой рукой.
   - Дурак, - бросил Мейер в сторону Этьена, его рука,  сжимавшая  горло
Анджелины, напряглась так, что ей трудно стало дышать.
   Рольф  не  отрывая  яростных  глаз  от  руки,   перехватившей   горло
задыхающейся Анджелины, сказал:
   - И что теперь, дорогой братец, коварный и лживый  в  своих  угрозах,
бесконечно ловко расчищающий себе дорогу  к  трону?  Пролей  хоть  каплю
крови моей Анджелины и я вырежу собственные инициалы на твоем хребте,  а
из ключицы сделаю свисток. Вонзи нож, хотя бы еще чуть-чуть глубже, и на
этой подлой грязной земле не останется ничего, что могло бы спасти тебя.
Ничего.
   Это было довольно вычурно сказано, но сказано с полной  серьезностью.
И Мейер прекрасно понял это: давление  его  руки  слегка  ослабело,  его
грудь размеренно, но учащенно вздымалась и опадала. Он молчал. Анджелине
на ум пришло воспоминание о том, что в хижине испанца точно в  таком  же
положении, как она сейчас, находилась ее кузина. И  тогда  сопротивление
тоже было совершенно бесполезно, вся борьба  сводилась  к  изматывающему
испытанию нервов и воли. А сейчас Клэр лежала на полу совсем рядом.  Она
ни разу не шевельнулась, не издала ни единого звука. Анджелина  даже  не
могла взглянуть в ее сторону, сердце ее сжималось в груди от боли.  Если
Клэр была еще жива, она могла истечь  кровью  и  умереть  от  этого,  ей
требовалась срочная помощь. Этьен даже ни разу не  взглянул  на  нее.  А
сейчас он медленно отступал от наве