торыми  мы   должны
обмениваться.
   Брови Джессики поползли вверх.
   - О чем?
   Она хорошо расслышала,  что  он  сказал,  и  даже  догадывалась,  что
Рафаэль имеет в виду, но ей очень хотелось заставить его повторить  свои
слова. Рафаэль не возражал.
   - Лучшим  и,  наверное,  единственным  приемлемым  объяснением  нашей
скоропалительной помолвки может служить только  самое  сильное  чувство,
поэтому нам обоим придется изображать пылких любовников. Я буду смотреть
на тебя с обожанием во взоре, и ты должна отвечать мне тем  же.  Я  буду
целовать тебя в темных уголках, ласкать тебя, когда никто  не  видит,  и
даже тогда,  когда  я  буду  уверен,  что  на  нас  смотрят.  Ты  будешь
прижиматься ко мне как можно нежнее, поощрять меня  взглядами,  шевелить
губами, будто ты беззвучно клянешься  мне  в  вечной  любви  и...  -  он
внезапно замолчал, словно у него вдруг перехватило горло.
   - Можешь не продолжать, общая картина мне ясна,  -  поспешно  сказала
Джессика. -  А  ты  уверен,  что  все  это...  ну,  что  ты  перечислил,
совершенно необходимо?
   Джессика  залилась  краской,  и  Рафаэль  счел   это   обнадеживающим
признаком.  Впрочем,  этот  прелестный  румянец  мог   быть   вызван   и
стыдливостью, и гневом. С чего он взял,  что  она  испытывает  такое  же
сильное желание, как и он?
   С трудом совладав со своим голосом, Рафаэль ответил:
   - Никаких других вариантов я не вижу, разве  что  мы  представим  наш
брак как чисто деловое предприятие, где нет  любви,  а  есть  один  лишь
голый расчет. Боюсь, правда, что в этом случае моя матушка будет активно
возражать, если не из принципа, то, во всяком случае, из обыкновенной  и
вполне понятной заботы обо мне. Что касается остальных, то и им  это  не
очень  понравится.  Брак  по  расчету  чреват  громким,   и   достаточно
дорогостоящим  разводом,  который  может  отрицательно  сказаться  и  на
размерах моей помощи  родственникам.  Одного  этого  вполне  достаточно,
чтобы моя родня встретила тебя в штыки.  Поверь,  тебе  же  самой  будет
лучше, если ты примешь первый сценарий и согласишься терпеть  поцелуи  и
ласки своего жениха!
   Нетерпеливое ожидание отчетливо прозвучало в его голосе;  Рафаэль  не
сумел его скрыть, и ему оставалось только надеяться, что Джессика ничего
не заметит. Судя по ее отсутствующему взгляду, мысли  Джессики  блуждали
где-то далеко, хотя ее зеленые глаза были устремлены прямо на него.
   - Ты все предусмотрел, верно? - сказала она наконец.
   - Я старался.
   - Я вижу. - Она чуть приподняла голову. - Судя  по  всему,  ты  очень
добросовестный человек.
   - Если ты имеешь в виду мою ответственность перед семьей...  -  начал
он.
   - Нет. Вернее - не совсем.  Я  хотела  сказать,  что  ты  принял  эту
ответственность не рассуждая, потому что ты был рожден для этой роли.  И
это выглядит совершенно естественно, потому  что  по-настоящему  сильный
человек не может не  чувствовать  потребности  делиться  своей  силой  с
другими. Или же ты  просто  получаешь  удовольствие,  когда  решаешь  за
других, как им жить.
   Брови Рафаэля сдвинулись, и между ними пролегла глубокая морщина.
   -  Все  гораздо  проще,  поверь  мне!  У   меня   есть   определенные
обязанности, и я честно их исполняю.
   - Я - одна из таких обязанностей? - Ее голос был совсем тихим, взгляд
не выражал ровным счетом ничего, и  Рафаэль  впервые  почувствовал  себя
неуверенно. Махнув рукой в сторону дома, он спросил:
   - Ты думаешь, что я женюсь на тебе из чувства долга? Из-за того,  что
случилось тогда в Рио? По-моему, мы уже выяснили, что  брак  пойдет  нам
обоим только на благо.
   Джессика грациозно встала со стула и прошла в дальний  угол  балкона.
Облокотившись на резные каменные перила, она посмотрела вниз.
   - Ты уже говорил это раньше, и я прекрасно понимаю, что ты  от  этого
выигрываешь. Ты прибираешь "Голубую Чайку" к рукам, не тратя ни времени,
ни средств. И все же...
   - Что?
   - Я тебе не нужна.
   Рафаэль нарочито медленно оглядел с ног до головы ее стройную фигуру,
обрисованную мягкой тканью халата. По его телу  словно  пробежал  разряд
электрического тока. Спокойствие, с которым он произнес следующую фразу,
далось ему колоссальным напряжением воли.
   - Ты ошибаешься.
   Прижимаясь спиной к холодному камню, Джессика повернулась к нему.
   - Я видела твою штаб-квартиру в Рио и хорошо представляю  себе  объем
операций КМК. Для тебя проглотить десяток "Голубых Чаек" - все равно что
выпить чашку кофе. И если ты думаешь, что  Кейл  справится  с  делами  в
Новом Орлеане без моей помощи, то ты ошибаешься...
   - Я уже говорил тебе это, но, если хочешь, могу и повторить. Ты нужна
мне. - "Правда, - подумал Рафаэль, -  иногда  оказывается  самым  лучшим
выходом из сложной ситуации".
   - Тогда зачем тебе вся эта возня с  офисом  для  меня,  с  должностью
директора... с женитьбой, наконец? Почему бы  тебе  не  снять  для  меня
квартиру и не подарить несколько побрякушек? Ну, из  тех,  что  дарят  в
подобных случаях?
   - А ты бы приняла их?
   - Конечно, нет!
   - В том-то и дело. - Его улыбка была невеселой,  даже  мрачной.  -  И
еще: мне нужна такая женщина, у которой было бы за  душой  кое-что  еще,
кроме причесок и модных тряпок.  Мне  нужен  кто-то,  с  кем  я  бы  мог
обсуждать вопросы бизнеса,  -  женщина,  которая  могла  бы  компетентно
судить о деле,  которым  я  занимаюсь,  и  даже  выдвигать  новые  идеи.
Наконец, мне нужна женщина, которая  бы  понимала,  что  именно  я  хочу
создать, и которая поддерживала бы меня в моих начинаниях. - Он  немного
помолчал и добавил:
   - Иными словами, мне нужен человек, который подходил бы мне не только
в физическом плане, но и по своему  интеллектуальному  уровню  и  образу
мышления. Мне нужна ты.
   Джессика смотрела в сторону.
   - Как это удобно,  -  сказала  она  и,  когда  Рафаэль  вопросительно
взглянул на нее, пояснила:
   -  То,  что  твои  сексуальные  желания  и  интересы  твоей  компании
воплотились в одном и том же предмете.
   - Да, - подтвердил Рафаэль, старательно пряча свое отчаяние. -  Разве
ты со мной не согласна?
   Мать Рафаэля была женщиной властной и волевой - Джессика  поняла  это
сразу.  Робкого  человека  она  способна  была  подавить   одним   своим
присутствием,  но  ее  физические  габариты  были  совсем  ни  при  чем.
Напротив, сеньора Кас-теляр была  женщиной  довольно  небольшого  роста,
правда, худой ее  назвать  тоже  было  нельзя.  Джессике  она  отдаленно
напомнила классических мадонн Возрождения с их мягкими, округлыми лицами
и мудрыми взглядами. Во всем  облике  матери  Рафаэля  чувствовалась  не
имеющая возраста элегантность, и все  -  начиная  от  черного  шелкового
платья и золотых серег тонкой работы,  и  заканчивая  тяжелыми  золотыми
браслетами на руках,  широким  обручальным  кольцом  и  ажурным  золотым
ожерельем с крупным изумрудом - казалось на ней естественным и уместным.
Величественная, словно королева, она сидела в кресле с высокой спинкой и
ждала, пока почтительный сын представит ей свою невесту. Большие, темные
глаза сеньоры Кастеляр смотрели внимательно  и  строго;  они  оценивали,
взвешивали, пронзали Джессику насквозь, в.то же самое время  не  выдавая
ни ее мыслей, ни чувств. Казалось, ее не трогают ни улыбки, ни почтение,
которое проявляли к ней все, включая ее собственного сына.
   - Пошел прочь, - скомандовала она Рафаэлю, впиваясь взглядом  в  лицо
Джессики. - Я хочу потолковать с сеньоритой Мередит один на один.
   - Но, мама,  я  не  могу  оставить  мою  невесту  ни  на  секунду!  -
почтительно возразил Рафаэль и привлек Джессику к себе. - Я  боюсь,  что
вы расскажете ей обо всех моих недостатках. Что тогда со мной будет?
   - Ничего с тобой не случится, - отрезала сеньора  Кастеляр  без  тени
сочувствия. - Если сеньорите суждено стать одной из нас, то  чем  скорее
она узнает о тебе все, тем, безусловно, лучше.  У  нас  не  должно  быть
секретов друг от друга.
   Встретившись взглядом с  сеньорой  Кастеляр,  Джессика  почувствовала
себя  очень  неуютно.  Настолько  неуютно,  что  ощутила   нечто   вроде
благодарности  к  Рафаэлю,  который  продолжал  обнимать  ее  за  талию.
Стараясь обрести уверенность, она сама прижалась к нему и  крепко  сжала
его руку.
   - Но Джессика еще не  совсем  хорошо  представляет  себе,  что  такое
бразильская семья, - настаивал Рафаэль. - Она не знает наших традиций. И
мне не хотелось бы, чтобы вы напугали ее раньше времени.
   Сеньора Кастеляр чуть заметно приподняла безупречной линии бровь.
   - Я сомневаюсь, что  сеньориту  Мередит  можно  легко  испугать,  мой
дорогой, - сказала она. - В противном случае ее бы тут не было. А теперь
ступай, принеси нам по бокалу мятного пунша. И не спеши возвращаться!
   Рафаэль долго молчал, глядя матери в  глаза,  потом  покорная  улыбка
тронула его губы. Повернувшись к Джессике, он  запечатлел  на  ее  губах
легкий поцелуй и сказал:
   - Не бойся, любимая. Помни только, что мама любит меня так же сильно,
как ты.
   Это была довольно недвусмысленная просьба быть  осторожной.  Джессика
подумала об этом, глядя вслед Рафаэлю, который послушно зашагал к  дому,
то и дело оглядываясь через плечо, чтобы подбодрить ее взглядом. А может
быть, он просто напоминал  ей  о  той  роли,  которую  она  должна  была
исполнить. Без него ей сразу стало одиноко и неуютно,  и  она  подумала,
что волнуется, пожалуй, гораздо больше, чем предполагала.
   - Ты любишь его?
   Вопрос, заданный довольно прохладным тоном, был  коротким  и  прямым,
как первый пробный выпад фехтовальщика, стремящегося сбить противника  с
позиции. И своей цели он достиг. Джессика  прекрасно  его  расслышала  и
поняла  -  она  не  знала,  как  ответить  и,  чтобы   выиграть   время,
переспросила:
   - Простите, что?
   - Я спросила, любишь ли ты моего сына, - повторила сеньора  Кастеляр,
царственным взмахом руки указывая Джессике на кресло рядом с собой.
   Кресло, обтянутое  пестрым  шелком  кремово-золотистого  цвета,  было
глубоким и очень мягким. Сидеть в нем было бы и удобно,  и  приятно,  но
Джессике  казалось,  что  оно  вот-вот  проглотит  ее.  Ей  было  хорошо
известно, как она должна была отвечать и какого ответа ждет от нее  мать
Рафаэля, поэтому она произнесла чуть слышно:
   - Да, разумеется.
   - Никаких "разумеется" тут быть не может. Мой  сын  достаточно  хорош
собой, он - настоящий мужчина, и в него легко влюбиться. Он также  очень
богат и влиятелен. Многие девушки, которых я знала, видели  только  одну
сторону...
   - Богатство и  власть  не  имеют  для  меня  особенного  значения,  -
ответила Джессика. - Строго говоря, я считаю это скорее недостатком, чем
достоинством.
   - Ты считаешь это недостатком моего Рафаэля?
   - Можно сказать и так. Сеньора Кастеляр кивнула.
   - Я тебя понимаю. Богатство и влияние действительно очень  важны  для
него. И все же женщина, которую он любит, всегда будет для него важнее.
   - Я... Я думаю, вы правы. - У Джессики  в  груди  появилась  какая-то
непонятная тяжесть, так что, произнося эту  простую  фразу,  она  дважды
споткнулась.
   - Было время, когда я ни за что бы не выбрала ему  в  невесты  такую,
как ты. - Пожилая женщина замолчала, внимательно  оглядывая  Джессику  с
ног до головы.
   - Я думаю, вы предпочли бы кого-то, кто был бы больше похож на вас, -
нашлась Джессика.
   - Ты действительно так думаешь? В таком  случае  ты  похожа  на  меня
гораздо больше, чем тебе кажется, Джессика. Рафаэль не рассказывал  тебе
о предках моей матери? Они были конферадос из города Американа,  что  на
севере Бразилии.
   - Кон... конферадос? - произнося незнакомое  слово,  Джессика  слегка
запнулась. - Он... он как-то не упоминал об этом.
   - Они иммигрировали в Южную Америку сразу после окончания Гражданской
войны и привезли с собой все, чем владели.  Родители  моей  матери  были
родом из Техаса. Она не говорила по-английски и никогда не посещала  той
части  вашей  страны,  которую  вы  зовете  Диксилендом   , однако и она, и обе мои тетки
считали себя коренными южанками. Мне  и  самой  иногда  кажется,  что  я
больше американка, чем жительница Бразилии, особенно  когда  я  читаю  о
том, что происходит у вас. Любопытно, не правда ли?
   Да, пожалуй, подумала Джессика. Теперь ей, во  всяком  случае,  стало
понятно,  почему  Рафаэль  так  свободно  чувствовал   себя   среди   ее
родственников.
   - Может быть, - сказала она осторожно,  -  мне  удастся  когда-нибудь
посетить Американу.
   Сеньора Кастеляр чуть-чуть наклонила голову.
   - Конечно, ты просто должна это сделать. Лучше  всего  побывать  там,
когда в Американе  проходит  ежегодный  съезд  Землячества  американских
иммигрантов. Кто знает, может быть, среди них ты отыщешь каких-то  своих
дальних родственников? Но, возвращаясь к нашей теме, я хочу сказать  вот
что: ты и я близки по нашему североамериканскому  происхождению.  У  нас
похожие характеры, и это очень хорошо.  Когда-то  я  думала,  что  моему
Рафаэлю нужна маленькая домашняя кошечка -  тихая,  ласковая,  послушная
женщина, для которой он был  бы  средоточием  Вселенной.  А  он  мог  бы
отдыхать с ней душой, ведь он так много  и  напряженно  работает,  да  и
должность директора компании не самая спокойная. Та  молодая  особа,  на
которой он должен был жениться, была именно такой. Он тебе рассказывал?
   - Немного, -  призналась  Джессика  и  потупилась.  Сеньора  Кастеляр
кивнула.
   - Моему сыну не очень везло с женщинами. Когда Рафаэль был моложе, он
был  очень  нежным,  открытым  парнем,  но  уже  тогда  он  был  сильной
личностью. Я не говорю о его внешних данных и общественном  положении...
В общем, он нравился женщинам. К счастью, ему хватало ума, чтобы видеть,
кому из них нужно было только его богатство, а кого интересовала  только
постель. Увы, он не мог устоять  перед  теми,  которые  тянулись  к  его
внутренней силе. Его бывшая невеста была очень слабой, я бы даже сказала
- психически неустойчивой особой, а ведь до  нее  были  и  другие.  И  с
каждой из них он старался вести себя именно так, как они хотели, но  они
всегда начинали требовать большего, чем он в состоянии был  им  дать.  И
никто из них не видел - или просто не обращал внимания, - что ему самому
тоже кое-что нужно...
   Мать Рафаэля прикрыла глаза и некоторое время сидела молча,  тихонько
покачиваясь из стороны в сторону.
   - Вы  сказали,  она  была  психически  неустойчивой...  -  промолвила
Джессика, когда ей показалось, что пауза слишком затянулась.  Интересно,
подумала она про себя, что сказала бы сеньора Кастеляр о  ней,  если  бы
знала ее чуточку лучше?
   Пожилая женщина бросила на нее острый взгляд.
   - Я вижу, что Рафаэль так и не удосужился разъяснить тебе эти  важные
вопросы. Что ж, это на него похоже. Разумеется, я понимаю,  что  Рафаэлю
хотелось бы скрыть от тебя все факты, которые могут выставить его  не  в
лучшем свете, но тайна всегда  производит  неблагоприятное  впечатление.
Дело, собственно говоря, в том, что молодая женщина, с  которой  он  был
помолвлен, принимала наркотики. Рафаэль пытался помочь ей преодолеть эту
слабость, но не  смог.  В  конце  концов  она  умерла  от  передозировки
героина, хотя официально - чтобы не бросать тень на репутацию ее  семьи,
- было объявлено, что она якобы покончила с собой.
   - Понимаю...  -  Джессика  кивнула,  изо  всех  сил  стараясь  как-то
переварить эту неожиданную и важную информацию. Похоже, лучшего шанса  у
нее все равно не будет, подумала она и продолжила:
   - Насколько я понимаю, это было достаточно давно.  Но  мне  известно,
что с Рафаэлем примерно год назад снова произошло нечто подобное...
   - Совершенно верно, - подтвердила сеньора Кастеляр, и ее  голос  стал
жестче. - Эта девушка была не только слабой, но и глупой.  Она  знала  о
том, что случилось с первой невестой Рафаэля, и вообразила,  что  сможет
легко женить его на себе, если инсценирует попытку самоубийства. Но  эта
маленькая дурочка жестоко просчиталась; во  всяком  случае,  эффект  был
прямо противоположный. Рафаэль  решительно  с  ней  порвал,  правда,  не
сразу, а когда позволили приличия - скандал вышел довольно-таки громким.
   - Да, это в его духе, - согласилась  Джессика.  Она  не  представляла
себе, что Рафаэль может кому-то позволить загнать себя в ловушку.
   - Так вот, - продолжила пожилая дама, - после всего этого я  изменила
свое мнение и пришла к выводу,  что  Рафаэлю  больше  подойдет  женщина,
похожая на тебя. У тебя есть и способности,  и  характер,  и  достаточно
широкий кругозор. Рафаэлю  нужна  сильная  женщина,  которая  не  только
возбуждала бы его физически, но которая была бы равна ему по уму.
   Это  заключение  было  столь   неожиданным,   что   Джессика   слегка
растерялась.  Несомненно,  Рафаэль  подробно  рассказывал  о  ней  своей
матери, иначе откуда бы она могла все это узнать?
   - Мне очень приятно, что вы так высоко меня оцениваете, - сказала она
наконец и, подумав, добавила:
   - Действительно приятно...
   Губы сеньоры Кастеляр тронула легкая улыбка  -  знак  того,  что  она
оценила попытку Джессики пошутить.
   - Я не собираюсь говорить тебе комплименты, - заявила она.  -  Больше
всего меня заботит счастье моего сына, и я просто констатирую тот  факт,
что вы с ним можете составить неплохую пару. В тебе  есть  те  качества,
которые ему нужны, но что нужно тебе? Сможешь ли  ты  быть  счастлива  с
ним? Сможешь ли ты делить с ним его победы и его радости, или стремление
к собственному удовольствию для тебя главнее?
   - Не знаю, - растерянно ответила Джессика. - Я думаю, время покажет.
   - Да, конечно, - согласилась старая сеньора. - И все же мне  хотелось
бы, чтобы ты была более уверена в своих чувствах. В Бразилии разводы  не
приняты,  эта  процедура  может  оказаться  гораздо  более   сложной   и
болезненной, чем в Штатах. Кроме того, я не думаю, что Рафаэль до  этого
допустит - он очень не любит терять то, что принадлежит ему.
   Джессика выдавила из себя улыбку.
   - Если вы хотели меня напугать, то у вас это неплохо получилось.
   - Это ты так говоришь, - медленно проговорила мать Рафаэля. - Но  мне
почему-то кажется, что  напугать  тебя  ой  как  непросто!  Если  вообще
возможно...
   Взгляд темных глаз сеньоры Кастеляр, так  похожих  на  янтарно-желтые
глаза ее сына,  неожиданно  смягчился,  и  Джессика  почувствовала  себя
гораздо увереннее. Она даже решилась задать вопрос:
   - Скажите, а что будет, если вы решите, что я, гм-м... не подхожу для
вашего сына?
   - Что будет делать Рафаэль? Или, точнее, насколько сильно я  могу  на
него повлиять? - Пожилая сеньора устало улыбнулась. - Честно говоря,  не
знаю. Между нами говоря, у нас в Бразилии семьей часто  управляет  мать,
особенно если она вдова, как я. Ее уважают, ее  слушаются,  ее  слово  -
закон для всех, кто живет с нею под  одной  крышей.  И  Рафаэль,  будучи
почтительным и любящим сыном, всегда улыбается  мне,  целует  и  говорит
"да, мама!" и "хорошо, мама!", если речь идет  о  чем-то  незначительном
или непринципиальном.  Но  когда  дело  касается  чего-то  важного  -  в
особенности если он уверен,  что  прав,  -  тут  уж  я  ничего  не  могу
поделать. Ни я и ни кто другой...
   - Когда он уверен, что прав... - задумчиво повторила Джессика. -  Как
вы думаете, сможет ли он пойти  против  вашей  воли,  если  то,  что  он
задумал, противоречит его действительным интересам, но сам  он  считает,
что все замечательно и что все должно быть именно так?
   Старая сеньора озабоченно нахмурилась.
   - Ты что же хочешь этим сказать?
   - Я... ничего особенного, сеньора. Я просто так спросила...
   Джессика почувствовала, что еще немного, и она начнет  оправдываться,
и смутилась  окончательно.  Должно  быть,  потребность  защищаться  была
вызвана повелительным и властным тоном, каким был задан вопрос.  К  тому
же  здесь,  в  этой  старой  усадьбе,  среди  древних   камен