за вами, мадам.
     Самодовольство и наглость Патрика возмущали, а страх и отрешенность Мами обескураживали. Амалия открыла уже рот, чтобы решительно поставить нахала на место, но тут заговорила старая леди.
     - Может, мы перейдем ко мне в спальню?
     Услышать такое от дамы, даже в преклонном возрасте, было верхом неприличия.
     - В этом нет необходимости! - бросила Амалия резко. - Я пойду к себе в спальню, а остальные отправятся в столовую.
     Она ушла в свою комнату и, совершенно не мучаясь угрызениями совести, встала под дверью. Однако из-за усилившегося шума ветра Амалия не могла расслышать ни единого слова. "Что заставило Патрика приехать на остров? - размышляла Амалия. - Беспорядки в "Роще"? Новости об убийстве Жюльена и угроза Роберту в связи с этим? Нет, все не то!"
     В истинную причину появления надсмотрщика на острове верить не хотелось, хотя Амалия догадывалась о ней. Прежде чем выгнать его, она решила все-таки во всем убедиться сама. Амалия осторожно, чтобы не скрипнуть, приоткрыла дверь в гостиную и прислушалась.
     - ... не слишком любезно с вашей стороны уехать, не повидав меня, - слышался раздраженный голос Патрика. - Это причинило массу неудобств. Пришлось тащиться сюда, в это богом забытое место, чтобы поговорить с вами наедине, без вашего любимого племянника Роберта. Вы не так уж мало мне задолжали, почтенная леди, и я надеюсь получить свое сполна.
     - По-моему, я вам достаточно заплатила.
     - Это по-вашему, но вы забыли, наверное, что меня чуть не убили. Так что придется раскошелиться.
     - Но Жюльена нет. - Голос Мами дрогнул.
     Амалия нахмурилась: это было совсем не то, что она ожидала услышать.
     - То не моя вина. Я достаточно долго хранил ваши тайны и теперь ожидаю, что вы позаботитесь обо мне. Вы богаты, вам это - что чихнуть.
     - У меня... я... у меня с собой немного, - сказала Мами сбивчиво. - Мы ведь не дома.
     - Ничего страшного. Я возьму то, что есть, а остальное отдадите, когда вернетесь в "Рощу".
     Тон Патрика не был ни угрожающим, ни злобным, он упивался ролью повелителя, который может приказать своей собственной хозяйке. Амалия не могла слышать весь этот бред, она пересекла гостиную и решительно вошла в холл.
     - Что ж, я не ошиблась, вы здесь для того, чтобы шантажировать Мами. - В ее голосе звучало презрение. - Я знала, что вы низкий человек, но не ожидала, что до такой степени.
     Мами схватилась за грудь. Патрик медленно повернулся, пригибаясь к полу, но увидев, что Амалия одна и без оружия, выпрямился:
     - Вы обязательно должны сунуть нос в чужие дела, не так ли? - процедил он сквозь зубы.
     - Ваши дела настолько мерзки и подлы, что приходится вмешиваться.
     - Зачем же утруждать себя подслушиванием? Сказали бы, что интересуетесь, - шагнул он в ее сторону, - мы завсегда, с нашим удовольствием.
     - Благодарю, но вынуждена отказаться! - сказала Амалия холодно. - Я хочу, чтобы вы покинули этот дом, перестали преследовать Мами и тянуть из нее деньги. Жюльен погиб, а с ним умерли и его тайны. Я бы посоветовала вам отправиться в "Дивную рощу", упаковать вещи и исчезнуть, ибо, как только Роберт узнает о ваших новых домогательствах, вы останетесь без работы.
     - Амалия, прошу тебя... - прошептала Мами, но ее никто не услышал.
     Патрик подощел к Амалии вплотную, покачался перед ней, переступая с носков на пятки и обратно, а потом рассмеялся ей в лицо:
     - А вот я так не думаю, мамзель А-ма-ли-я.
     Последнее слово он произнес по слогам, делая на каждом ударение.
     - Тогда вы не знаете Роберта Фарнума.
     - Думаю, что знаю. - Последовала недолгая пауза. - Ему не понравится, если о маленькой тайне Жюльена узнают все вокруг, но еще больше ему не понравится, если узнают, как именно погиб его бесценный кузен.
     Ужас сковал Амалию, самые жуткие предположения пронеслись у нее в голове.
     - Что... что вы имеете в виду? - Амалия старалась не выдать своего волнения.
     - А вы не знаете?! - не то спросил, не то удивился Патрик.
     "Нет, Роберт не убивал Жюльена, - решила она мысленно. - Этого не было и не могло быть!"
     - Я знаю только одно: нельзя доверять свои тайны и попадать в зависимость к таким неблагодарным свиньям, как вы.
     - Какая же вы вспыльчивая, однако! Никогда не подумаешь, что в жилах такой холодной, чопорной дамы бурлит горячая кровь. Верный признак затаенной страсти, - сказал он, ощупывая похотливым взглядом фигуру Амалии. - Жаль, что большую часть пыла вы растратили с Фарнумом. Но ничего, когда речь идет о такой женщине, я готов воспользоваться остатками от хозяйского стола. Мне доставит удовольствие обуздать вас и заставить угождать мне. Я думаю, такой пункт в нашей сделке будет вполне справедливым. Неплохая плата за молчание.
     - Нет! - вскрикнула Мами, скидывая шали, которыми прикрыла ее Амалия, и поднялась на ноги.
     - Вы, должно быть, сумасшедший, если думаете, что я соглашусь, - рассмеялась ему в лицо Амалия. - Кто поверит вашим грязным сплетням, если я ношу под сердцем дитя Жюльена?
     Удивление на лице Патрика сменилось слащавой ухмылкой.
     - Жюльена? Скажите лучше, Роберта Фарнума.
     - Да, Жюльена! Именно это я скажу каждому, и никто не поверит вашим бредням. Поэтому прошу зарубить себе на носу: я законная жена, а теперь вдова Жюльена, законного отца нашего с ним ребенка.
     - А что вы скажете о его убийстве? - заскрежетал зубами Патрик.
     - Ах, прошу вас... не надо! Прошу вас! - взмолилась Мами.
     - Это... это был несчастный случай, - заявила Амалия, смущенная твердым, самонадеянным взглядом надсмотрщика.
     - Неужели?! - захрюкал Патрик.
     - Думаю, что так.
     - Не будьте идиоткой! - взъярился надсмотрщик. - Жюльен умел пить и вырос на Теше, который знал как свои пять пальцев. Он думал, что всех обманул, что все предусмотрел, что ему все дозволено. Жюльену нравилось сорить деньгами: захочет - бросит горсть серебра, а то и не даст ни гроша. Он надеялся, что никто не узнает, кто является отцом его детей, что ваше присутствие рядом с ним поможет ему скрывать свои, мягко говоря, странные вкусы. Он не мог жить по-другому и считал, что все вокруг обязаны ему, а поэтому должны восхищаться им. Какой же это был ублюдок! Но ничего, теперь все, включая и вас, станет моим.
     Патрик кинулся на Амалию и попытался ее поцеловать. Его слюнявый рот оставил обжигающий след на ее щеке. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее за талию и лапал ее груди.
     - Прекратите! Немедленно прекратите! - закричала Мами, хватая его за руку.
     - Пошла прочь, старая ведьма! - отпихнул ее Патрик.
     - Нет, вы не сделаете этого! - не сдавалась старая леди. - Амалия ни в чем не виновата! Она ничего не знает!
     - Прочь с дороги! - Он толкнул локтем Мами в грудь с такой силой, что она, охнув, отлетела к стене и, ударившись головой о кушетку, рухнула на пол. Попыталась подняться, но не получилось. Издав горестный стон, она затихла.
     - Что вы сделали? - закричала Амалия, вырываясь от него и пытаясь помочь Мами.
     Патрик схватил ее снова и распял на стене, прижимаясь к ней своей мерзкой плотью, которую она ощущала сквозь юбки.
     - Забудь о ней! - прорычал он в самое ухо, похотливо подергивая задом, словно они уже занялись любовью. - У тебя есть кое-что такое, о чем нам стоит побеспокоиться вместе.
     - Ей плохо, она... - Амалия из последних сил оттолкнула осатаневшего кобеля, который лапал ее за все, что попадало под руку.
     - Эта старая сука пыталась упрятать своего сыночка как можно дальше, а кончилось тем, что упрятала его навсегда.
     - Что? Нет!
     - Да! - жестко припечатал Патрик. - Мне ли не знать правду, если я сам нанимал людей, которые должны были увезти его с собой. Она так хотела.
     Надсмотрщик воспользовался ее минутным оцепенением, чтобы запечатлеть один из своих воспламеняющих, как он думал, поцелуев. Патрик прижался губами к ее губам, от него воняло перегаром и чем-то кислым, и этот мерзкий запах изо рта вызывал тошноту. Амалия пыталась пнуть его коленом в промежность, но он вовремя увернулся, расцепив на мгновение свои железные объятия. Этого было достаточно, чтобы она нырнула ему под руку и оказалась ближе к Мами. Теперь их разделяла кушетка, которую Амалия предусмотрительно отодвинула от стены.
     "Люди, которых он нанял, наверняка были теми двумя матросами", - решила Амалия, а вслух произнесла:
     - Вы устроили все так, чтобы они убили его, значит, вы соучастник убийства моего мужа.
     Расставив руки, Патрик медленно наступал, подстерегая момент, чтобы схватить ее, когда она попытается убежать.
     - Они не убили его. Не смогли. Жюльен был им не по зубам. Это он прикончил того парня и сбросил в воду. Пришлось мне вмешаться и стукнуть его рукояткой пистолета.
     - Так это вы сбросили его в реку? - спросила Амалия. Боль перехватила ее дыхание, и голос прозвучал хрипло.
     - Похоже, так, - ухмыльнулся надсмотрщик. - Он угрожал, что перестанет платить... кстати сказать, из-за вас. Кроме того, я не надеялся, что эти идиоты смогут удержать его до отплытия корабля. Когда его не стало, я понял, что смогу разобраться со старухой.
     - До отплытия корабля? Какого корабля? - не поняла Амалия.
     - По плану вашей Мами, - презрительно фыркнул Патрик, - он должен был уехать в Китай. Неплохо придумано? А? Старуха считала, что там он забудет о своей несчастной тяге к мальчикам и вернется назад совершенно другим человеком.
     Амалия бросила обеспокоенный взгляд на Мами, которая продолжала лежать на полу: губы синие, в лице - ни кровинки. Ей нужна была срочная помощь. В углу комнаты послышалось какое-то движение, краешком глаза Амалия видела, как Айза, задержавшись на мгновение на пороге, выскользнул за дверь. Патрик с наглой ухмылкой, поставив ногу в грязном сапоге на подушку, перепрыгнул через кушетку и, прежде чем Амалия успела сделать хоть один шаг в сторону, повалил ее на сброшенные старой леди шали, - Я мечтал забраться к тебе под юбку с первой минуты, как увидел тебя на плантации, - сказал он самоуверенно. - Я знал, что это обязательно случится, а когда - вопрос времени.
     Он вставил колено ей между ног, затем ухватил ее одной рукой за запястье, а другой начал шарить за вырезом платья. Почувствовав на коже груди его пальцы, Амалия выгнулась дугой и, освободив руки, вцепилась ногтями в наглую рожу надсмотрщика, нависшего над ней. Он мотнул головой, но четыре глубоких кровавых Полосы украсили его щеки.
     Взвыв от боли и унижения, Патрик залепил Амалии звонкую оплеуху, и она почувствовала соленый привкус крови от прикушенной губы. Словно взбесившаяся кошка, она бросилась на своего обидчика. Потеряв равновесие, Патрик свалился с кушетки на пол. Амалия перешагнула через него, пытаясь уйти.
     Через минуту он вскочил на ноги и бросился вдогонку, гремя подковами сапог. Амалия кинулась к себе в спальню, захлопнула у него перед носом дверь, навалившись на нее всем телом, поскольку никак не могла найти впопыхах ключа. Мощным ударом железного кулака надсмотрщик выбил дверь. Амалия отступила, чувствуя, как ее волосы, завязанные гладким узлом на затылке, соскальзывают, теряя заколки и рассыпаясь по плечам, словно разворачивающийся свиток.
     Она видела, как Патрик вошел в комнату, видела в его глазах предвкушение удовольствия, уверенность, что в конце концов он ее покорит. Отчаянное сопротивление жертвы только разжигало его низменную страсть. Амалия окинула взглядом комнату, ища что-нибудь подходящее для обороны. Она страшилась не физического насилия, а того, что увидит в его глазах торжество победителя. Взгляд Амалии упал на тумбочку, где лежал металлический брусок, которым разглаживали перину перед сном, чтобы не оставалось заколок. Она схватила брусок и с бесшабашной яростью крутанула им над головой, представляя, с каким удовольствием ударит наглого насильника, но Патрик перехватил ее руку, и брусок с глухим звоном ударился о стену комнаты. В полном отчаянии она отпрянула от кровати и бросилась к противоположной стене, но в самый последний момент Патрик схватил ее за волосы и стал наматывать их, как вожжи, на кулак. От неожиданного рывка и дикой боли она остановилась, слезы выступили на глазах, но она смахнула их, продолжая сопротивляться. Изловчившись, Амалия ударила кулаком по нависающему над ней подбородку и попала. На секунду рука Патрика ослабла, и ее волосы шелковистыми змеями выскользнули из его ладони. Амалия, словно в танце, вновь отдалилась, но на этот раз Патрик не дремал: издав рык затравленного зверя, он бросился следом, схватил молодую женщину за талию и с силой швырнул на пол, а сам рухнул на нее сверху так, что у бедняжки перед глазами появился красный туман. Амалия лежала оглушенная, не в силах вздохнуть. Она чувствовала, как насильник рвет ткань ее лифа, подставляя груди холодному воздуху. Одну из них он схватил горячим слюнявым ртом, злобно кусая и от этого распаляясь еще больше, в то время как рука шарила у нее под юбками, пытаясь их задрать.
     - Нет! Нет! Отпусти хозяйку! - послышался высокий рыдающий голос, а затем комната заполнилась тенями.
     Первым она увидела Айзу с вазой из толстого синего стекла в руках. Он швырнул ее в надсмотрщика, попав в шею. Ваза разбилась, куски со звоном разлетелись по полу, а по вороту насильника потекла кровь. Из-за спины Айзы вышел Тиге со стулом в руке, за ним Лали со сковородой. В проеме двери маячила Полина с тяжелой шкатулкой, инкрустированной ракушками, и Марта в сбившемся набок платке с массивным серебряным кувшином в одной из своих могучих рук.
     Патрик выругался, вскакивая на ноги и ощупывая рану на шее. Амалия вздохнула и попыталась подняться. Айза схватил ее за руку, предлагая опереться на свое плечо. Она с трудом приподнялась сначала на одно колено, а потом медленно выпрямилась.
     С ненавистью глядя на Айзу, за которого держалась Амалия, Патрик полез в карман за платком, чтобы промокнуть порезы, но вместе с платком вытащил складной нож. Когда внимание слуг притупилось, Патрик с ловкостью фокусника одним махом раскрыл его. Оттолкнув Айзу, он схватил Амалию и приставил к ее горлу нож.
     - А ну пошли вон отсюда, черномазые свиньи! - взревел он. - Идите к себе и хорошенько подумайте, во что я превращу ваши шкуры за то, что вы осмелились помешать удовольствию белого человека.
     - А мне о чем подумать? - Слова, произнесенные с присущей южанам неторопливостью, набатом прогудели над головой Патрика Дая.
     В дверях стоял Роберт Фарнум.
     Наступила мертвая тишина. Айза вновь держал Амалию за руку, словно собирался начать с Патриком Даем детскую игру в перетягивание каната. В другой руке мальчик держал ручку от разбитой вазы. Амалия медленно протянула руку и забрала у него опасный предмет.
     - О чем вам захочется, черт побери! - огрызнулся надсмотрщик. - Но уходите подобру-поздорову, если не хотите посмотреть, как я буду делать вырезку из жены вашего кузена.
     - Не торопись! - бросил Роберт, становясь рядом с Тиге.
     - Я вас предупредил, - сказал Патрик, держа в подрагивающей руке нож, приставленный к горлу Амалии.
     Ярость охватила ее с новой силой. Амалия не могла перенести столь унизительного положения. Она изловчилась и вонзила осколок вазы в руку обидчика. Патрик взвыл от боли, выдернул руку, но, спохватившись, еще плотнее приставил нож к горлу молодой женщины. Однако секундной паузы Роберту вполне хватило, чтобы сделать тот недостающий шаг, который позволил ему схватить руку надсмотрщика железной хваткой и вывернуть из нее нож, а потом вонзить кулак ему в лицо с такой силой, что Патрик рухнул, ударившись головой в закрытое ставнями окно. Раздался звук разбитого стекла, и в комнату ворвалась волна холодного, влажного воздуха. Через минуту Патрик поднялся, тряся головой и сплевывая вместе с кровью выбитые зубы. Увидев, что Роберт направляется в его сторону, надсмотрщик кинулся, продираясь сквозь слуг, к выходу. Стук захлопнувшейся за ним входной двери оповестил, что он вряд ли вернется когда-либо назад.
     Роберт повернулся к Амалии, заключив ее в свои теплые надежные объятия. Он нежно целовал ее лоб, глаза, а его руки гладили шелковистые пряди волос, которые вновь заструились по спине. Амалия радостно вздохнула и замерла. Лишь теперь она заметила, как он промок: с волос капала вода, сюртук и брюки - хоть выжимай, сапоги размокли и хлюпали. Амалия глянула на пол, и ее глаза расширились от ужаса: сквозь щели в полу просачивалась вода, растекаясь по комнатам. Остров уходил под воду. Человек был бессилен перед разбушевавшейся стихией.

20.

     Мами лежала там, где упала. Роберт поднял ее из воды, затопившей все помещения, и положил на кушетку. Старая леди была оглушена. На короткое время она открывала глаза, но говорить не могла. Амалия сбегала за лекарством, а потом с помощью Лали и Полины переодела Мами в сухую одежду. Вода продолжала прибывать.
     Пока шло переодевание, Тиге и Айзу выставили за дверь, а Роберт стоял в углу холла спиной к ним и тихо рассказывал. Он вернулся на остров Дернир, потому что сэр Бент предупредил его о надвигавшемся шторме. Старик сказал, что ураган принесет много бед Сан-Мартинвилю, но еще больше морскому побережью. Путешествие было трудным, но Роберт боялся только одного: чтобы капитан Смит не повернул назад. Однако этого не случилось: капитан понимал, что его пароход был единственной надеждой попавших в ловушку людей.
     Но из-за непогоды и по воле злого рока "Стар" выбросило на берег. Роберт работал вместе со всеми, когда рушили верхние постройки, чтобы уменьшить сопротивление ветру и спасти то, что осталось от добротного судна.
     - Я примчался сразу, как освободился, - сказал он с болью в голосе. - Прости меня, Амалия, что не пришел раньше. Я так сожалею о случившемся.
     - Главное, что ты здесь, - ответила она, застегивая пуговицы на платье Мами.
     Так о многом хотелось поговорить, но времени не было: вода с угрожающим ворчанием прибывала, а ветер срывал ставни с окон.
     - Что же нам теперь делать? - вновь заговорила Амалия.
     - Это зависит от шторма, - ответил Роберт. - Из-за Мами мы останемся здесь до тех пор, пока это возможно.
     Амалия укутала плечи свекрови шалью. Полагая, что старую женщину придется нести на руках, она переодела ее в легкое повседневное платье без накидки и кринолина. По той же причине Мами оставалась пока в холле, а не лежала, закутавшись, у себя в спальне.
     - Теперь можешь повернуться, - разрешила Амалия.
     Роберт обернулся. Свет лампы падал на его щеки цвета бронзы, оттенял синеву глаз, которые жадно оглядывали ее, задержавшись ненадолго на разорванном спереди платье. Амалия отвернулась: три петли на застежке лифа спереди были порваны, поэтому пришлось плотнее завернуться в шаль.
     - Ты не считаешь, что лучше перебраться в отель, пока это еще возможно? - спросила Амалия, переключая его внимание на более прозаические проблемы.
     Роберт с минуту стоял, прислушиваясь к реву ветра, потом направился к входной двери. Она с силой распахнулась, как только он снял засов. Ветер с радостным воплем налетел на него, разметывая волосы, одежду, промчался по гостиной, срывая и круша все на своем пути. Роберт вышел на галерею. Амалия последовала за ним, крепко удерживая концы шали, которая понравилась ветру и он готов был унести ее с собой. Какое-то время глаза привыкали к туману и мороси, пока не увидели наконец очертания отеля. У Амалии перехватило дыхание.
     Здание гостиницы было выше их дома и больше по площади, поэтому сопротивление ветру оно оказывало большее. На месте спален-мансард зияли черные дыры. В тот момент, когда они смотрели на отель, его крыша неожиданно приподнялась, потом опустилась, рассыпаясь и разлетаясь в разные стороны. Им показалось, что за воем ветра и шумом моря они слышат крики людей. Стены отеля втягивали и выбрасывали воздух, напоминая боковины кузнечных мехов, окна разбиты, а ставни, отрываясь, улетали в непроглядную тьму. Еще минута - и северное крыло здания рухнуло, превратившись в груду обломков. Под раскаты грома молни