а!
   Джессика невольно вздрогнула. Такое  объяснение  не  приходило  ей  в
голову. Как бы там ни было, обсуждать поступки деда с  Арлеттой  она  не
собиралась.
   - Мы с Рафаэлем договорились о дате  нашего  бракосочетания.  Свадьба
будет через две недели в субботу.
   - Через две недели! Ты предупреждаешь меня за две недели? Ты  что,  с
ума сошла?!
   - Возможно, - растерянно согласилась Джессика.
   - Но за это время просто  невозможно  подготовиться  как  следует!  С
приличным рестораном нужно договариваться как минимум за три недели!  Мы
не успеем ни найти церковь, ни нанять оркестр, который был бы  свободен,
- они расписывают свои выступления на месяц, а то  и  больше  вперед.  А
цветы? Их придется специально заказывать в оранжерее, если ты не хочешь,
чтобы они были похожи на ту дрянь, что растет на городской свалке. Кроме
того, у тебя, как я понимаю, нет  платья,  а  на  то,  чтобы  найти  или
заказать что-нибудь стильное, может вообще  понадобиться  месяца  четыре
или даже полгода.
   - Я не  хочу  устраивать  ничего  грандиозного,  -  твердо  возразила
Джессика. - В конце концов, это будет просто бестактно  по  отношению  к
деду. Ведь он же болен!
   - Ну, очень уж скромной твоя свадьба все  равно  не  будет,  особенно
если к нам нагрянут родственнички этого твоего Кастеляра со  всей  Южной
Америки. Ты ведь не хочешь, чтобы они подумали, будто мы не  знаем,  как
делаются дела? Да и все мои друзья не прочь  увидеть  что-то...  этакое!
Ведь ты моя единственная дочь, Джессика, и это мой  первый  и  последний
шанс побывать на большой и веселой свадьбе.
   Джессика  уже  раскаивалась  в  своей  откровенности.   Конечно,   ей
следовало держать язык за зубами, но было уже поздно. Кроме того,  когда
она делилась с матерью новостями, Арлетта обычно удовлетворялась этим  и
не стремилась вторгаться в личную жизнь дочери.
   - Мне очень жаль, - сказала Джессика, хотя никакого сожаления она  не
чувствовала, - но мы с Рафаэлем уже обо всем договорились. Его люди  уже
все подготовили, и я уверена, что свадьба  пройдет  хоть  и  без  лишней
помпы, но вполне достойно. Сначала мы, разумеется, отправимся  в  собор,
где состоится венчание. Затем будет  прием  в  отеле  "Сент-Луис",  обед
будет заказан в одном из лучших ресторанов города. Тебе не  нужно  ни  о
чем беспокоиться!
   - Значит, через две недели, чуть ли  не  в  день  окончания  Великого
поста! Я вижу, ты не теряешь времени даром!
   - Просто я не вижу причин откладывать это... событие.
   Арлетта потянулась за сигаретами. Достав одну, она закинула  ногу  на
ногу и, постукивая сигаретой  по  зажигалке,  смерила  дочь  оценивающим
взглядом.
   - Ты хорошо подумала, Джесс? - спросила она наконец. -  Действительно
хорошо?
   Ее голос звучал странно, во всяком случае, так показалось Джессике. В
нем была какая-то необъяснимая холодность, вряд ли имевшая  отношение  к
тому сложному чувству, с которым матери  обычно  относятся  к  мужчинам,
покусившимся на их единственное сокровище.
   - Что ты имеешь в виду? - вопросом на вопрос ответила Джессика.
   - Я сама не знаю, - покачала головой Арлетта. -  Я  не  хочу  сказать
ничего плохого об этом твоем Кастеляре, но ведь кто-то  пытался  напасть
на тебя!  И  этот  взрыв  на  яхте...  Эти  факты  не  наводят  тебя  на
размышления?
   - Например на какие? - осторожно спросила Джессика. На самом деле  на
нее покушались трижды, но про первый раз Арлетта не  знала.  Незнакомец,
напавший на нее в темном патио в Рио,  неизвестный  фотограф,  сделавший
компрометирующие снимки, - это тоже было проделано с целью причинить  ей
вред.
   Арлетта отвела глаза.
   - Ну, во-первых, он бразилец. Мало ли какие у него могут быть друзья,
связи... Кроме того, никогда не знаешь, на что может быть способен такой
парень, как этот Кастеляр.
   - Ради Бога, ма!
   - Нет, не подумай, что у меня предубеждение против него и  людей  его
национальности. Но что-то мне подсказывает, что, пока он не появился  на
твоем горизонте, у нас не было ни таинственных нападений, ни взрывов.
   - Ты хочешь сказать, что все  это  как-то  связано  с  Рафаэлем?  Что
кто-то хочет запугать меня, потому что он хочет на мне жениться?
   - Возможно, и так, но у меня есть другая версия. Сама посуди,  каждый
раз он оказывался рядом, чтобы спасти тебя. Странное совпадение, тебе не
кажется? Может быть,  он  специально  подвергал  тебя  опасности,  чтобы
прийти на выручку в самый подходящий момент. Зачем ему это понадобилось,
я пока не знаю, но...
   Джессика уже не слышала ее. По спине у нее пробежал холодок, а сердце
стиснуло внезапной болью. Когда на нее напали  в  подъезде  собственного
дома, Рафаэль не стал преследовать незнакомца. Тогда она  подумала,  что
он беспокоился за нее и за себя - все-таки противник  едва  не  повредил
ему глаз. Но что, если он вовсе не хотел, чтобы этого человека  поймали?
Что, если Рафаэль просто поспешил остановить того, кого сам же и послал,
ибо ему уже было известно, что  он  может  получить  все,  женившись  на
внучке Клода Фрейзера?
   - Рафаэль сам мог погибнуть во время взрыва яхты, -  проговорила  она
непослушными губами. - Если бы он не заметил, что бензопровод протекает,
мы оба взлетели бы на воздух.
   - Вот именно, "если". Но он заметил и вытащил тебя. И  потом,  откуда
ты вообще знаешь, что бензопровод протекал? "Голубую Чайку" разнесло  на
тысячу кусков, и никаких доказательств у тебя нет. Иными словами, ты  не
можешь быть уверена, что это не он сам подстроил взрыв.
   Джессика нетерпеливо взмахнула рукой.
   - Нет, не может быть! У него не было никаких причин, чтобы...
   - Ты ведь собираешься за него замуж?
   - Одно с другим никак не связано.
   - Не связано? Ты уверена?  Я  понимаю,  трудно  устоять  перед  таким
красавцем, который, рискуя жизнью, спас тебя от гибели.  Вот  только  за
свою "бескорыстную и самоотверженную" помощь он получит  награду,  и  не
какие-нибудь  занюханные  "полцарства   в   придачу",   а   полноценную,
жизнеспособную судоходную компанию,  которая  перейдет  к  нему  быстро,
абсолютно легально и, что еще более важно, совершенно бесплатно.
   "Опять она о деньгах!" - с досадой подумала  Джессика,  но  сразу  же
переключилась на другое. Арлетта не могла знать всех подробностей  и  их
хронологического порядка, однако  в  ее  рассуждениях  была  неоспоримая
логика. От этой мысли ей захотелось плакать, и она уже не могла думать и
четко сопоставлять факты. Поэтому следующий выстрел  Джессика  произвела
почти наугад.
   - Наши с Рафаэлем отношения не имеют решающего  значения,  -  сказала
она.
   - Почему ты так уверена? - снова спросила Арлетта,  пристально  глядя
ей прямо в глаза. Она  так  и  не  закурила,  и  забытая  сигарета  была
по-прежнему зажата в ее пальцах.
   А Джессика вовсе не была ни в чем уверена.  Злосчастная  вечеринка  в
Рио - вот с чего все началось, а тогда  она  еще  даже  не  помышляла  о
браке.
   - Погоди, - сказала Джессика, с облегчением вздыхая. - Это не Рафаэль
предложил мне выйти за него замуж. Идея  исходила  от  дедушки.  Рафаэль
только... согласился с его предложением.
   Арлетта невесело хохотнула.
   - В самом деле? А ты не задумалась, насколько все это странно? Почему
Кастеляр,  миллионер  и  владелец  самой  крупной  в   Южном   полушарии
судоходной компании, покорно соглашается, когда ему  навязывают  брак  с
внучкой какого-то Фрейзера, судовладельца, прямо скажем,  средней  руки?
Нет, я уверена, что инициатива исходила  не  от  Клода  Фрейзера,  а  от
самого Кастеляра, что бы ты там ни думала. Каким-то образом ему  удалось
обломать твоего деда. Тебя  обманули,  Джессика!  Я  не  знаю,  как  это
произошло, но готова поставить все свои деньги на то, что тебя надули.
   Арлетта не знала, как это  произошло,  зато  Джессика  знала  слишком
хорошо. Фотографии, проклятые фотографии - вот каким был главный  козырь
Рафаэля. Если он показал их Клоду Фрейзеру и пригрозил,  что  опубликует
или предаст гласности каким-либо иным способом, это могло  сработать.  В
этом случае ее дед мог  принять  условия  Кастеляра.  Клод  Фрейзер  был
воспитан  в  пуританских  традициях,  и  неопровержимые   доказательства
распущенности  внучки  не  могли  его  не  шокировать.  Он  не  стал  бы
устраивать ей скандал, а постарался бы как можно скорее выдать ее замуж.
   Несомненно, для него это был наиболее приемлемый выход из  положения.
А для нее?
   Джессика застонала. Она не хотела верить в это, не могла поверить, но
из всех возможных вариантов этот выглядел вполне логичным.
   Впрочем, матери  она  ничего  не  сказала.  Взяв  себя  в  руки,  она
ответила, что вся эта история действительно не  совсем  обычна,  но  она
вовсе не стремится  узнать,  как  там  было  на  самом  деле,  поскольку
нынешнее положение вещей ее вполне устраивает. Еще некоторое  время  они
болтали на разные отвлеченные темы, после чего Джессика,  неловко  обняв
мать и с нежностью поцеловав Мими Тесс, попрощалась с  обеими.  Как  она
вышла из дома, Джессика не помнила. Пришла в себя она только на улице.
   Чтобы успокоиться окончательно, она решила  дойти  до  офиса  пешком,
надеясь, что солнце и теплый весенний ветер приведут в порядок ее нервы.
Внутри болело и саднило так, словно она наглоталась битого стекла, горло
стискивало как будто стальным обручем, а непролившиеся  слезы  застилали
ей глаза, так что она почти ничего не видела. Джессика не могла ни о чем
думать, и ни один мало-мальски подходящий довод, который оживил бы в ней
надежду на то, что все, чего она так боялась - все это просто  ложь,  не
приходил ей в голову.
   Тебя обманули!..
   Похоже, так оно и есть. Ее обманули, и не единожды.
   Но почему тогда Рафаэль был так  внимателен,  так  предупредителен  и
осторожен? Ведь, зная, что все уже решено, он мог бы  действовать  более
решительно и попытаться наверстать то, что он недополучил на вечеринке в
Рио.
   Но что, если он больше не хочет ее?
   Нет, не может  быть!  Джессика  была  уверена,  что  она  по-прежнему
желанна Рафаэлю - тому были неопровержимые доказательства.  Кроме  того,
он и сам говорил ей об этом.
   Ах, если бы она только могла верить всему тому, что он ей говорил!  И
если бы то, что он говорил, имело какое-нибудь значение!
   Что еще здесь можно было  придумать,  какое  объяснение  найти?  Если
Рафаэль не использовал фотографии, чтобы нажать на ее  деда,  тогда  где
они? Кто еще мог желать ей зла? И  чего  этот  кто-то  надеялся  достичь
таким способом?
   Потом Джессика вспомнила, что одна  из  женщин  Рафаэля  покончила  с
собой, вторая тоже чуть было не рассталась с  жизнью.  Действительно  ли
все обстояло именно так, как рассказывала ей мать Рафаэля, или  они  ему
просто надоели, и он решил избавиться от них?
   Что было бы, если бы она  погибла  во  время  взрыва  яхты  или  была
зарезана  или  задушена  в  подъезде  собственного   дома?   Да   ничего
особенного. Джессика не владела акциями "Голубой Чайки" - формально  они
принадлежали Арлетте, а мать Джессики была жива и здорова и умирать пока
не собиралась. Разумеется, кому-то пришлось бы занять ее  пост  главного
исполнительного директора, и им скорее всего  стал  бы  Кейл,  но  ввиду
грядущего  объединения  "Голубой  Чайки"  и  КМ  К  эта   должность   не
гарантировала никакой реальной власти.
   Так что же происходит?
   Джессика по-прежнему не могла найти ответ на этот вопрос.
   Как бы там ни было, ее отчаянные попытки найти альтернативный вариант
сценарию Арлетты сослужили добрую службу. Всего  несколько  часов  назад
она была опасно близка к тому,  чтобы  в  приливе  великодушия  выделить
Рафаэлю крошечный уголок в своем сердце и начать мечтать о том, что  вся
эта свадебная карусель закончится тем, что у нее  на  пальце  наконец-то
заблестит  золотое  обручальное  кольцо.   Бессознательно   приукрашивая
действительность, как из века в век поступали все женщины, оказавшиеся в
подобном  положении,  Джессика  не  видела,  что  приближается  к   краю
пропасти, и только сейчас она осознала это со всей очевидностью.
   Вопреки ее надеждам пешая прогулка нисколько не помогла,  и  к  офису
"Голубой Чайки" Джессика подошла в таком же  подавленном  настроении,  в
каком покинула особняк Мими Тесс. Единственным результатом долгой ходьбы
была  свежая  царапина  на  каблуке  и  приклеившаяся  к   ранту   туфли
жевательная резинка, что, естественно, никак не могло ее порадовать.
   - Перестаньте хмуриться, мэм, и приготовьтесь улыбаться, -  встретила
ее Софи. - Ситуация вот-вот изменится к лучшему, не успеете вы и  глазом
моргнуть.
   - Вот как? - сухо осведомилась Джессика. - С чего бы это?
   - Честное слово, мэм. Я только что говорила с  Рио,  с  ответственным
секретарем КМК. Мы уже успели подружиться с этой  сеньоритой,  поскольку
она звонит сюда каждые десять минут. Так вот, она сказала мне...
   -  Что,  что  она  сказала?!  -  воскликнула  Джессика  в  сильнейшем
волнении.
   - Она сказала, что ее босс закончил все неотложные дела.
   - Ты хочешь сказать... - Джессика замолчала. Страх и надежда боролись
в ней.
   Софи улыбнулась и подмигнула ей с заговорщическим видом.
   - Угадайте, мэм, кто будет здесь к ужину?

18.

   Рафаэль сразу понял: что-то не так. И ссора, происшедшая  между  ними
перед отъездом Джессики из Бразилии, была здесь совершенно ни  при  чем,
как ни при чем были разлука и вполне объяснимое предсвадебное  волнение.
Джессика улыбалась, но улыбки ее гасли так же быстро, как и  появлялись,
а голос был чересчур резким и холодным. Приветствуя его,  она  позволила
себя поцеловать, однако в дальнейшем вежливо,  но  решительно  пресекала
все его попытки прикоснуться к ней.  Происшедшая  с  Джессикой  перемена
застала Рафаэля врасплох.
   Его быстрый ум тут же нашел возможную причину ее внезапной холодности
и отчужденности, но он не хотел верить тому, что  подсказывал  рассудок,
поскольку это означало бы, что Джессика с самого начала обманывала  его,
да так ловко,  что  он  ничего  не  заподозрил.  Вместе  с  тем,  будучи
реалистом, Рафаэль признавал,  что  бизнес  есть  бизнес  и  что  каждый
человек может оказаться на поверку совсем не таким, каким он кажется  на
первый взгляд.
   Внимательно следя за голосом  и  жестами  Джессики,  Рафаэль  испытал
невероятно сильное и не свойственное его натуре желание прямо спросить у
нее,  что  случилось,  чтобы,  добравшись  до  сути,  как  можно  скорее
разобраться, но он знал, что с ней этот номер не пройдет. Именно  сейчас
он должен был действовать с максимальной осторожностью -  словно  сапер,
который пробирается среди натянутых проводков, прикосновение  к  каждому
из которых грозит ему гибелью. Он  не  должен  был  давать  Джессике  ни
малейшего повода для отказа от  брака.  Ради  этого  Рафаэль  готов  был
закрыть глаза на многое, и все же мысль о том, что она  лжет,  была  ему
невыносима.
   Сразу после прилета Рафаэля в Новый Орлеан они отправились  в  лучший
ресторан города и плотно поужинали. Еда была превосходна, но Рафаэль  не
чувствовал никакого вкуса; лишь тяжесть в желудке подсказала ему, что он
уже сыт. Потом он  проводил  Джессику  до  ее  городской  квартиры  и  с
готовностью принял ее не слишком любезное приглашение подняться к ней на
чашечку кофе.
   - Ты ничего не узнала о человеке, который напал на  тебя?  -  спросил
Рафаэль, первым нарушив установившееся между ними напряженное  молчание.
- Больше не было никаких инцидентов?
   - Нет, - коротко ответила Джессика. - С тех пор, как я вернулась,  со
мной не произошло ровным счетом ничего необычного или неприятного.
   Он должен был задать этот вопрос, хотя  и  знал,  что  круглосуточное
наблюдение, которое, чередуясь, осуществляли  несколько  его  доверенных
людей, практически исключало возможность любой неприятной неожиданности.
Впрочем, несмотря на это, он все равно волновался, и сознание того,  что
теперь он сможет сам следить  за  ее  безопасностью,  заставило  Рафаэля
вздохнуть чуть ли не с облегчением.
   - Никаких сообщений о наркотиках на  ваших  судах  за  это  время  не
поступало? - спросил он. - Вы решили ваши проблемы с таможней?
   Джессика подняла глаза от чашки с кофе  и  бросила  на  него  быстрый
взгляд.
   - Ты и об этом знаешь?
   - Твой дед упомянул об этом в разговоре со  мной.  Его  интересовало,
как поступают в подобных случаях в КМ К.
   - Ну и как? - осведомилась Джессика с профессиональным интересом.
   -  Наша  политика  почти  не  отличается  от  вашей.  Ответственность
компании, постоянная бдительность и немедленное увольнение каждого,  кто
попадается с поличным. Некоторые капитаны,  правда,  придерживаются  еще
более жесткого курса, поскольку каждое  нарушение  отражается  в  первую
очередь на них, но, как правило, мы в это не вмешиваемся.
   - Не можете или не хотите?
   - Не хотим. - Рафаэль  постарался  говорить  спокойно,  хотя  ирония,
прозвучавшая в ее вопросе, вызвала у него приступ раздражения. - Значит,
инцидент исчерпан? - еще раз уточнил он.
   Джессика кивнула, но взгляд ее оставался серьезным.
   - Либо это была ложная наводка, либо тот, кто  за  всем  этим  стоял,
решил переждать.
   - Будем надеяться на  первое,  -  заметил  Рафаэль,  но  Джессика  не
ответила, и он продолжал:
   -  Из  этого  я  заключаю,  что  единственной  вашей  проблемой  было
присутствие наших аудиторов. Я понимаю, что это не может не  действовать
на нервы, но надеюсь, что они вам, по крайней мере, не мешали.
   - Не знаю, меня это почти не коснулось. В основном с  ними  занимался
Кейл.
   Рафаэль сразу отметил,  что  эта  ее  реплика  прозвучала  холодно  и
отстраненно. Это тоже было странно.
   - Значит, ты не следила за их работой? И не знаешь, каковы результаты
проверки?
   - Нет. - Джессика задумчиво поглядела на него. - К чему ты клонишь?
   Этого Рафаэль не ожидал. Она разгадала его. Ай да Джессика!
   - Они нашли пару  мелких  несоответствий,  но  это  сущий  пустяк  по
сравнению с главным...
   - Да? - В ее голосе Рафаэлю послышалась легкая дребезжащая нотка,  но
взгляд Джессики был прямым и открытым.
   - За последний месяц, - медленно сказал он,  -  с  банковского  счета
"Голубой Чайки" ушли двести пятьдесят тысяч  долларов.  В  бухгалтерских
проводках нет никаких следов этих денег.
   Глаза Джессики удивленно расширились.
   -  Не  может  быть!  Это  же  добрая  половина   наличного   резерва!
Единственное объяснение...
   - Единственным объяснением их отсутствия может служить прямой перевод
фондов,   осуществить   который   мог   только    человек,    наделенный
соответствующими полномочиями. Например, ты  или  Кейл.  И,  разумеется,
сеньор Фрейзер.
   - Должно быть, была какая-то веская причина...  -  Джессика  с  силой
потерла виски. - Я обязательно разберусь. А ты...  ты  не  мог  бы  пока
подождать и не сообщать об этом моему деду?
   Ее лицо было таким бледным, что почти не отличалось от белой шелковой
блузки, которую она носила со строгим деловым костюмом. По  сравнению  с
яркими, цветастыми нарядами, которые  предпочитали  женщины  его  родной
страны, этот костюм походил на монашеское  облачение,  но,  несмотря  на
это, Джессика выглядела в нем  чертовски  соблазнительно  и  сексуально.
Правда, Рафаэль предпочел бы, чтобы она надела к его приезду  что-нибудь
более женственное, но, поскольку он не удосужился предупредить ее...  Да
что там говорить! Он хотел бы видеть ее не  одетой,  а  раздетой,  и  не
напротив, а рядом с собой, под собой или над собой. Эту деталь он  готов
был оставить на ее усмотрение.
   Похоже, он окончательно сошел с ума.
   Не без труда вспомнив, о чем они только что говорили, Рафаэль сказал:
   - Я вовсе не собирался ничего сообщать твоему деду. За кого  ты  меня
принимаешь?
   Губы Джессики сжались, словно она изо всех сил сдерживалась, чтобы не
сказать - за кого, а в глазах вспыхнули и погасли зеленые молнии.
   - Дед мог сам распорядиться пере