Анджелина откашлялась.
   - Принц... скоро уезжает?
   - Да, мадемуазель. Мне велено передать на словах, что это будет очень
скромный ужин по причине траура. Принц понес тяжелую  утрату:  умер  его
единокровный брат.
   Анджелина с трудом заставила себя снова положить записку в конверт, а
конверт бросить назад в корзинку.
   - Как вы видите, - Анджелина указала на свой черный наряд, -  я  тоже
ношу траур. Я не могу принять приглашение принца.
   Слуга опять вынул конверт, надписанный каллиграфическим  почерком,  и
положил его на край письменного стола.
   - Мне велено также - причем  лично  принцем  -  не  принимать  вашего
отказа, мадемуазель. - О, но вам придется его принять!
   - Но я не могу.
   Слуга поклонился и, повернувшись, быстро зашагал из комнаты. Дверь за
ним закрылась. Она услышала, как где-то рядом Мария говорит с  ним,  без
сомнения приглашая его отведать стаканчик пива.
   Анджелина опять села и уставилась  на  белый  Квадрат.  Окружив  себя
заботами  и  хлопотами,  Анджелина  сделала  это  намеренно,  чтобы   не
вспоминать о том, что случилось в игорном притоне,  не  предаваться  все
еще царящему в ее душе ужасу.  Гнилой  дом  занялся  огнем  в  несколько
минут, превратившись в пылающий  костер,  раздуваемый  ветром.  Они  еле
успели выйти на галерею, когда рухнул второй  этаж.  Сгорели  также  три
соседних дома, прежде чем огонь был остановлен начавшимся сильным дождем
и, как всегда, опоздавшими пожарными командами.
   Рольф, его оставшиеся в живых телохранители и  Мак-Каллаф  со  своими
людьми помогали бороться с  огнем  вместе  с  почти  половиной  мужского
населения Нового Орлеана,  сбежавшегося  на  пожар.  После  этого  Рольф
проводил Анджелину в дом вдовы и передал ее в руки Марии,  приказав  той
позаботиться о ней. Затем Рольф заперся с мадам де Бюи,  чтобы  сообщить
ей о смерти Клэр.
   За  последние  три  дня  в   дом   вдовы   заходили   с   выражениями
соболезнования  Густав  и  Освальд.  На  протяжении  всего  визита   они
разглядывали ее во все глаза, как будто должны были дать подробный отчет
о ней после своего возвращения в миссию. Андре тоже пару раз  заглядывал
к ним в дом,  чтобы  немного  поговорить  на  общие  темы,  не  упоминая
событий, связанных с их приключениями на Ничейной Земле.  От  Рольфа  не
было никаких вестей.
   Она  знала,  что  он  занят  неизбежными  хлопотами,   связанными   с
похоронами, как и она сама,  если  не  больше.  Ведь  у  него  множество
обязанностей, которые  ей  трудно  вообразить.  Анджелина  слышала,  что
принца посетила депутация  городских  властей,  которым  пришлось  долго
ждать его, чтобы выразить свои  чувства  благодарности  за  то,  что  он
собственной персоной принимал участие в  предотвращении  распространения
пожара - ужасного  бедствия,  которое  постигало  Новый  Орлеан  уже  не
однажды.
   Анджелине казалось, что всякие отношения с принцем для  нее  навсегда
закончены, ей дана полная и безоговорочная отставка. В некотором  смысле
она испытывала даже облегчение от того, что все, наконец,  было  позади,
хотя временами ее пронзала внезапная боль,  и  слезы  наворачивались  на
глаза. Причем все это случалось ни с того, ни с  сего  посреди  дня  или
ночи.
   Боясь  невыносимой  боли,  которую  причиняли  ей  воспоминания,  она
запрещала  себе  думать  о  событиях  последних  недель.  Но  они   сами
накатывали на нее подчас, растравляя душу то памятью о пережитом страхе,
а то об испытанной страсти, о наслаждении или горе. Анджелина боролась с
собой, пытаясь выбросить из головы все, что случилось с той ночи,  когда
Рольф похитил ее. Но память снова и  снова  возвращала  ее  к  различным
эпизодам пережитого. Она вспоминала о том вечере  в  охотничьем  домике,
когда Мейер позволил ей бежать. В то время она думала, что его побудил к
этому поступку рыцарский дух, но теперь-то она точно знала, что это было
всего лишь средство вырвать ее  из  рук  Рольфа,  чтобы  она  не  успела
сказать принцу, где прячется ее кузина.
   Это именно Мейер подсыпал опиум в еду Рольфа вечером накануне пожара,
у него ведь хранилась аптечка как у лекаря их небольшого отряда. Человек
более субтильного сложения мог бы умереть просто от передозировки  этого
наркотика, на что и надеялся, должно быть, Мейер,  запоздавший  выйти  в
коридор, когда Анджелина подняла тревогу, а ведь его комната была  прямо
напротив спальной принца.
   Позже, во время стычки с мужчинами  Сент-Мартин-вилля  после  ночного
вторжения в монастырскую школу у Анджелины было такое ощущение,  что  ее
коня кто-то ударил, чтобы он попятился, а затем кто-то ударил ее саму по
колену, и она начала из-за этого  сползать  с  седла,  пока  наконец  не
упала, чудом избежав смерти под копытами лошадей. Причем все  это  время
Мейер держался рядом с ней - чуть сзади. Но какую  опасность  она  тогда
представляла для него? Никакой. Единственное - он мог  заподозрить,  что
она знала тех родственников, у которых собиралась  остановиться  Клэр  в
Начи-точисе, и чувствовал, что отношение Анджелины  к  Рольфу  меняется:
она все больше уступает ему. Или, может  быть,  это  была  месть  с  его
стороны за то, что она принимала участие в унизительном  разбирательстве
и наказании палками, которому его подвергли все поочередно и  в  котором
он потерпел неизбежное поражение? Или это была  месть  за  то,  что  она
повела Рольфа в монастырскую школу, где пряталась Клэр?
   У нее даже вопроса не возникло, почему именно  Мейер  подошел  к  ней
тогда в лагере Мак-Каллафа. Причина была в том, что он заметил  растущие
интерес и привязанность Рольфа к ней -  это  возбудило  его  собственную
страсть к Анджелине, которую он надеялся  удовлетворить,  шантажируя  ее
полученными в результате слежки и наблюдения знаниями о ее беременности.
   Теперь все это казалось простым и понятным. Почему она  этого  раньше
не видела? Потому что трудно разглядеть врага в человеке, носящем  маску
друга. И насколько труднее было сделать это самому Рольфу, который играл
с Мейером  в  детстве,  делил  с  ним  вместе  отцовское  пренебрежение,
обучался военному искусству и дрался плечом к плечу на нешуточных  полях
сражений в составе элитного полка!
   Кстати, Рольф и  его  свита,  в  которую  входил  и  Мейер,  месяцами
находились в отъезде, возвращаясь ненадолго в Рутению в то время,  когда
Клэр была в близких отношениях с Максом.  Ведь  Рольф  говорил  ей,  что
видел Клэр всего лишь один-два раза и  то  издалека.  Они  скитались  по
Европе в поисках новых удовольствий и развлечений, и, по-видимому, Мейер
тайно возвращался в Рутению.
   Конечно же, он привел свой план в исполнение, только когда  терпеливо
дождался возвращения Рольфа на родину. Это  было  необходимым  условием,
ведь он стремился, чтобы тень подозрения в убийстве Макса  пала  на  его
брата.
   И ему это удалось. Король  освободил  Мейера  от  ответственности  за
убийство Рольфа. Находился ли соответствующий документ в бумагах  Мейера
или он уже был найден и  уничтожен?  Или,  возможно,  в  порыве  горькой
гордости,  был  оставлен  нетронутым,  чтобы  вернуть   его   ближайшему
родственнику Мейера - его отцу, королю?
   Анджелина дотронулась до конверта с приглашением,  написанным  на  ее
имя. Итак, Рольф уезжает, он возвращается на родину. А когда он прибудет
во дворец, явится ли он к отцу держать перед ним ответ за смерть Мейера?
Неужели король не поверит своему младшему  сыну,  даже  если  свидетелем
выступит его племянник Леопольд. Что же случится потом?  Новые  скитания
по Европе, без всякой определенной цели. Или, может быть,  его  встретят
дома торжественно и радостно, как положено встречать  наследника  трона?
Анджелина   представила,   как   разодетый   в   бархат   и   украшенный
драгоценностями  Рольф  шествует  перед  народом,  который  осыпает  его
цветами в честь объявления помолвки принца с Баварской принцессой.
   Нет, она не пойдет прощаться  с  ним.  Она  не  сможет  проститься  с
Рольфом на глазах многочисленных свидетелей, она  не  сумеет  надеть  на
себя маску ледяной  учтивости  и  светской  вежливости,  она  не  сумеет
сделать положенный реверанс на дрожащих в коленях ногах.  Она  не  хочет
видеть снова такие родные лица -  Густава,  немного  неловкого  в  своем
изящном мундире; Леопольда, держащегося  в  стороне,  всегда  гордого  и
колючего; Освальда, спокойно  созерцающего  происходящее  вокруг  -  так
похожего теперь на погибшего Оскара.
   Она уже попрощалась с ними в душе, когда видела их в последний раз на
пожаре, сражающимися  с  огнем,  а  затем  утомленными  до  предела,  но
радостными, что победили пламя и вновь обрели Рольфа целым и невредимым.
Радостное оживление сияло на их потных, перепачканных сажей  лицах.  Она
уже попрощалась в душе и с Рольфом - ночью накануне того дня, когда  она
нашла Клэр. Поцелуи, пылкие ласки, нежные слова любви - все это будет  с
ней до конца ее дней, только смерть может заставить ее забыть эту  ночь.
Нет, она не пойдет на прощальный ужин.
   Но Анджелина все же пошла туда. Она боялась, что в  противном  случае
принц пришлет своих  телохранителей  за  ней,  как  он  это  уже  сделал
недавно. Боялась, что он явится сам.  Поэтому  она  достала  из  сундука
платье из серебристо-серого шелка,  которое  никогда  не  одевала  из-за
мрачноватой  расцветки.  Оно  раньше  принадлежало  Клэр,  которая  лишь
однажды надела его -  на  похороны  дедушки,  состоявшиеся  накануне  ее
отъезда во Францию. Пока Мария  убирала  ее  волосы,  Анджелина  сидела,
разглядывая свой наряд в зеркало - серый  шелк  был  украшен  кружевами,
похожими на застывший морозный узор на окне. Ими были  отделаны  глубоко
вырезанная горловина  и  пышные  рукава,  закрывавшие  руки  до  локтей.
Анджелина думала о своей кузине.
   Клэр любила Макса, Анджелина  была  уверена  в  этом,  хотя  возможно
кузина и не понимала этого сама, пока он не умер. Чувство, которое  Клэр
испытывала к Максу, заслоняли от нее гордость, тщеславие,  самонадеянная
уверенность в том, что она займет высокое положение в обществе, когда он
женится на ней. Когда ей дали отставку, ее самолюбие начало  взывать  об
отмщении. Оставшись одна, она долго бушевала, негодовала, била посуду от
досады и злости. Но вот явился  Мейер,  он  ободрил  ее  и  одновременно
воспользовался в своих целях ее неистовством, источником  которого  была
глубокая душевная боль. Последствия всего этого Клэр  не  в  силах  была
вынести. Опасность, грозившая ей, и ее постепенное  падение  были  столь
ужасающи, что могли в конце  концов  привести  ее  к  безумию,  признаки
которого были налицо. И все же она старалась помочь Анджелине, старалась
помешать Мейеру осуществить свои цели в отношении нее.
   Другой причиной, побудившей ее отправиться на ужин, была  записка  от
Элен Делакруа, извещавшая, что она с Андре тоже получили  приглашение  и
были бы счастливы предложить ей место в своей карете. С  такой  солидной
поддержкой она, пожалуй, выдержит нелегкое испытание.
   Здание Французской дипломатической миссии выглядело довольно  мрачно.
В главных приемных комнатах были потушены все огни, на ступенях не  было
видно слуг в ливреях, которые обычно помогали выйти из карет  приехавшим
гостям. Дверь перед Анджелиной и стоящими за ее спиной мадам Делакруа  с
сыном распахнул дворецкий,  он  принял  их  верхнюю  одежду  и  проводил
спокойно и без лишних  церемоний  в  зал.  Гости  собрались  в  длинной,
элегантно обставленной комнате с зеркалами в позолоченных рамах,  резной
мебелью в стиле рококо и сверкающими  парчовыми  портьерами.  Здесь  был
губернатор Виллэр, мэр со своей  супругой  и  несколько  других  знатных
людей города. В углу стоял  Джим  Боуи,  беседующий  с  Густавом.  Когда
Анджелина вошла в комнату, молодой человек поднял свой бокал и, взглянув
на нее, выпил - как бы в ее честь. На диване в темно-синей атласной юбке
сидела оперная дива, потрясшая Новый Орлеан своим пением  в  "Севильском
цирюльнике"; ее пригласили, как сообщила мадам Делакруа Анджелине еще  в
карете, чтобы развлечь гостей  после  ужина.  За  спиной  певицы  стояли
Густав и Леопольд, которые подшучивали над ней довольно плоско: расточая
комплименты ее таланту, они  одновременно  низко  наклонялись  над  ней,
разглядывая  полуобнаженные  пышные   прелести   дивы,   имевшей   очень
рискованное декольте. Освальд, выглядевший обеспокоенным, разыгрывал  из
себя галантного кавалера, занимая жену  посла,  в  то  время  как  Рольф
беседовал с мужем этой почтенной леди и губернатором.
   Рольф был  великолепен  в  своем  блестящем  мундире,  с  несколькими
орденами, украшавшими его  грудь.  Он  сразу  же  нашел  ее  взглядом  в
многолюдной комнате и слегка улыбнулся.  Принц  не  сводил  с  Анджелины
глаз, пока губернатор не тронул его за руку, обращая на что-то  внимание
Рольфа,  только  тогда  он  снова  вернулся  к   разговору   со   своими
собеседниками.
   Анджелине казалось, что  Рольф  выглядел  усталым,  и  ему  очень  не
хватало его голубой ленты через плечо с высшей наградой Рутении.
   Ее пальцы непроизвольно сжали сумочку, которую она захватила с собой.
В  это  время  Элен  отпустила  какое-то  острое  озорное  замечание,  и
Анджелина обернулась к ней.
   Певица,  супруга  посла  и  супруга  мэра,  Элен  и  Анджелина   были
единственными женщинами, присутствующими на этом званом ужине.  Поэтому,
когда через некоторое  время  всех  пригласили  садиться  за  стол,  эта
диспропорция стала очень заметной, бросающейся в глаза. Ужин состоял  из
бесконечной смены блюд. Перед Анджелиной поставили сначала луковый  суп,
затем  последовали  устрицы  в  желе,  жареная  индейка,   фаршированная
устрицами и орехами, и заливная  телятина.  Пир  завершился  десертом  -
пирожными с персиками, разными сортами сыров,  засахаренными  орехами  и
сушеными фигами. Хотя еда была великолепно приготовлена и  стол  чудесно
сервирован, Анджелина почти все оставила  нетронутым,  пытаясь  завязать
разговор с Андре, сидевшим с одной стороны от нее, и мэром,  сидевшим  с
другой.  Она  избегала  слишком  часто  глядеть  на  Рольфа  и   поэтому
сосредоточила свой взгляд на украшении стола - сладком блюде, посыпанном
Нугой. Оно стояло в центре стола  и  имело  форму  Мальтийского  креста,
который постепенно таял от тепла десятков свеч, укрепленных  в  чашечках
люстры, висевшей над столом.
   Когда ужин подошел к концу, дам проводили в  зал,  где  пожилые  леди
были со всей любезностью усажены на  удобные  диваны  в  ожидании  пения
дивы, которая готовилась к выступлению.
   Анджелина стояла с Освальдом,  пока  Андре  ходил  за  шалью  матери,
которую Элен оставила на-спинке стула за столом.  Анджелина  оглянулась,
подыскивая себе место - так, чтобы сесть не слишком близко  к  певице  и
почетным гостям, а  также  не  рядом  с  Элен  Делакруа,  которая  имела
несносную привычку болтать не умолкая на протяжении подобных  концертов.
Освальд указал ей на одно вполне удобное  место,  а  потом  вдруг  круто
повернулся и исчез. Анджелина обернулась, чтобы выяснить причину  такого
странного поведения, и увидела рядом с собой Рольфа.
   - Чайка в сером оперении, скорбная и  бесконечно  дорогая.  Как  ваши
дела?
   - Ничего. А ваши? - выдавила она из себя, в то время  как  взгляд  ее
непроизвольно скользнул по золотистым прядям волнистых волос, сверкающих
на виске. Анджелина знала, что под ними скрывается большая ссадина.
   - Я очень тщательно причесал  свои  волосы,  а  после  обеда  сегодня
пытался заснуть в затемненной комнате,  тоскуя  о  перепачканной  грязью
дриаде лесных чащоб, которая раньше приходила ко мне, когда я  болел.  Я
бы отправился в скитания по улицам города, бредя  и  мечтая  о  ней,  но
боюсь, что оставшиеся в живых мои верные  телохранители  свяжут  меня  в
буквальном  смысле  слова.  Беспокоясь  не  столько  о  состоянии  моего
здоровья, сколько о том, что я выставлю себя на посмешище всему городу.
   - Вы были больны?
   По лицу принца пробежала тень раздражения, как  будто  он  сожалел  о
том, что проговорился.
   - Да нет, вовсе нет. Густав подтвердит вам, что с моей головой  нынче
все хорошо, как никогда.
   - Не слушайте его, моя дорогая, - сказал  Густав,  подходя  к  ним  и
останавливаясь рядом. - Ему не дает покоя рана от выстрела,  полученного
в голову  во  время  нашего  пленения  людьми  Мак-Каллафа.  От  ударов,
нанесенных ему в притоне, ранение снова открылось.
   - Спасибо,  Густав,  -  произнес  Рольф  мягким  голосом,  в  котором
слышался однако звон металла  и  крайнее  недовольство.  Коротко  кивнув
головой,  ветеран  отошел  от  них.  -  Я  должен  поговорить  с  тобой,
Анджелина, - тихо сказал Рольф.
   По его напряженному голосу и застывшему лицу  Анджелина  поняла,  что
сейчас произойдет что-то важное для них  обоих.  Ей  припомнилось  вдруг
заверение Густава в их  первой  беседе,  что  она  ничего  не  потеряет,
вступив в близкие отношения с принцем, что ее щедро  вознаградят,  когда
эти отношения закончатся.
   - Я... в этом вовсе нет необходимости, - пробормотала она,  заикаясь,
- ты выяснил все, что тебе  надо  было  выяснить,  а  теперь  ты  должен
уехать. Я все понимаю.
   Он увидел, как вспыхнуло ее лицо, и  в  отведенном  от  него  взгляде
появилось выражение боли.
   - Понимаешь? Неужели ты ждешь от  меня  что-нибудь  вроде  надушенной
безделушки с моим именем, зашифрованным в орнаменте,  чего-нибудь  вроде
этого?
   Он достал из кармана цепочку. На мгновение  Анджелина  окаменела,  но
затем она узнала маленький  флакончик  для  духов  на  золотой  цепочке,
который Макс подарил Клэр, флакончик, который Клэр отдала ей  на  память
ночью в монастыре.
   - Где ты его нашел?
   - Он был среди вещей, которые Сейрус  привез  из  охотничьего  домика
месье Делашеза. Совершенно никчемная вещица, но с ней  связаны  грустные
события. Я подумал, что она будет дорога тебе.
   - Да, - прошептала Анджелина и протянула руку, в которую  он  положил
цепочку с висящим на ней флакончиком, нагретым теплом его тела.
   Раскрыв  свою  сумочку,  она  положила  туда  золотую  вещицу,  затем
нащупала голубую шелковую ленту с орденом.
   -  А  я  принесла  вот  это,  чтобы  вернуть  тебе.   Это,   конечно,
великолепная безделушка, но я не могу ее принять.
   В ее руке лежала высшая награда Рутении на голубой ленте, которую  он
оставил на подушке, уходя утром из дома вдовы.
   Его взгляд потемнел, когда он перевел его с ордена на ее лицо.
   - Почему ты мне возвращаешь это?
   - Потому что его ценность слишком высока.
   - Это невозможно, - коротко отрезал он.
   - Я приму любые комплименты от тебя, - сказала она, понизив голос,  -
но ты должен взять назад то, что принадлежит тебе по праву, то,  что  ты
заслужил своей силой, мужеством, подвигами.
   - Ты - мое мужество, моя сила, Анджелина. Послушай меня...
   У входа в зал послышались посторонние звуки, шум. В комнату торопливо
вошел дворецкий и двинулся к французскому посланнику. После их  короткой
беседы, хозяин миссии повернулся к Рольфу и пристально взглянул на него,
затем бросил дворецкому несколько слов  и  подошел  к  своему  почетному
гостю.
   - Ваше Высочество, прибыла делегация, которая желает срочно увидеться
с вами. Они только что сошли с корабля, доставившего их из Рутении.
   Прежде чем он успел договорить эти  слова,  в  дверях  появились  три
человека благородного и солидного вида, они были одеты в черное, и  лица
их выражали суровую скорбь.
   Остановившись напротив Рольфа, они отвесили ему глубокий поклон.  При
виде их у Анджелины в первый  момент  возникла  мысль,  что  они  пришли
арестовать Рольфа, доставить его королю для расправы за смерть Макса. Но
затем, когда она взглянула на Рольфа и увидела его лицо  с  посуровевшим
взглядом, побелевшими губами, увидела всю его оцепеневшую, застывшую  на
месте фигуру, - она обо всем догадалась.
   -  Сожалею,  принц  Рольф,  что  вынужден  выступать  в  роли