ди", вытащил пробку, плеснул в бокал немного темной жидкости, потом закрыл бутылку и вернулся за стол. Заметив, что Сирена допила шампанское, он опять наполнил ее бокал, опорожнив бутылку.
     Подавив зевоту, Сирена отодвинула тарелку, краем глаза наблюдая за Вардом. Голода она больше не ощущала, удовольствия - тоже. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме усталости и какого-то затаенного страха перед этим человеком.
     Вард пытливо смотрел на ее изможденное лицо, на синие тени под глазами. Избегая его взгляда, она подняла бокал и допила остатки шампанского...
     Неожиданно он протянул руку и взял у нее пустой бокал.
     - Иди ложись. А я пока пошлю кого-нибудь за экипажем. Он приедет не скоро, ты успеешь поспать, а потом поедешь в пансион.
     Сирена взглянула на дверь, ведущую в спальню. Такое предложение ее вполне устраивало. Она очень устала, тело ломило, еще немного - и она уснула бы прямо на стуле.
     - Иди, пока я не передумал.
     Сирена поднялась и, волоча по полу халат, направилась в ванную. Повесив халат на прежнее место, она открыла кран, намочила полотенце, вытерла лицо и пошла в спальню, захватив с собой полотенце. Там она принялась стирать с покрывала красное пятно. Когда на нем остался лишь небольшой след, Сирена повесила покрывало на стул, чтобы оно просохло. Потом она наконец забралась на кровать и укрылась одеялом. Некоторое время Сирена лежала, поглаживая вышивку с монограммой, глядя на окошко в потолке и вспоминая все, что произошло с ней за последние три дня: старейшину Гриера, суд "святых", изгнание, встречу с Вардом, град, приезд в Колорадо, Отто, его схватку со старейшиной, снова Варда - злобного мстителя и страстного любовника. Она закрыла глаза и вновь вспомнила сцену насилия. Ей очень хотелось почувствовать злобу, печаль, ненависть, но из ее груди вырвался лишь усталый вздох.
     Сирена проснулась от скрежета металла и рева мотора. Ей показалось, что поезд вот-вот тронется. Вскоре он действительно тронулся, медленно покачиваясь. Сирена так и не согласилась ехать с Вардом, не обещала остаться с ним. Но теперь уже ничего не исправишь. Слишком поздно. Гнев, который было охватил ее, вскоре прошел. Что ж, пусть ее увозят куда им хочется, пусть все решают за нее, ее уже ничего не волновало.

***

     Когда она вновь проснулась, поезд все еще двигался. Они находились где-то за городом, окошко на потолке сделалось темным. В комнате тоже стало темно и прохладно. Где-то скрипела дверь.
     Сирена села на постели. Дверь в спальню оказалась открытой. Через нее доносился шум мотора и стук колес. На грузовой платформе стоял человек. Соскользнув с постели, Сирена сделала несколько шагов по дрожащему полу в направлении к двери. Она узнала Варда. Он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на золотистые звезды.
     - Вард? - позвала она тихо, стараясь не выдать голосом охватившего ее страха.
     Он стремительно обернулся. Увидев, что она стоит в одной рубашке, он поспешно отвел взгляд.
     - Почему ты здесь? Ты замерзнешь. Иди обратно.
     Сирена подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он сжал ее ладонь.
     - Все ложь, Сирена, - проговорил он, - как же мы лжем себе! Я когда-то был джентльменом - благопристойным горожанином, который убил бы любого, кто изнасилует женщину, даже собственного отца. Я всегда убеждал себя, что, стоит мне захотеть, и я опять стану таким, как прежде. Я ошибался. Чего же я заслуживаю за то, что так обошелся с тобой, милая моя Сирена?
     - Ты... это была ошибка, - прошептала она, почувствовав к нему что-то вроде сострадания. Каким бы спокойным он ни казался, он явно мучился - об этом говорил его дрогнувший голос.
     - Нет, но и ты, и я - мы оба знаем причину и не можем ее отрицать.
     Вард поднял руки и коснулся ее щеки.
     - Это важно, - сказал он с нежностью. - Но может ли это желание, эта страсть оправдать мой поступок, если мне хочется повторить его снова, хотя я знаю, что лишил тебя невинности? Если мне очень хочется оставить тебя у себя, хотя я понимаю, что ты этого не желаешь? Что же я за человек?
     - Не знаю, - прошептала она, едва не заплакав.
     - Мне нужно это выяснить, и как можно скорее. - Он дотронулся губами до губ девушки. По телу Сирены разлилась сладостная нега. Вард зарылся руками в копну мягких волос. Ее сердце учащенно забилось. Ощутив жар его желания, она подняла руки и обняла его мускулистую спину. Сирена думала, что Вард совсем замерз, стоя раздетым на ветру, но его кожа оказалась горячей, обжигающе горячей.
     Он сделал шаг назад и повернул ее лицом к открытой двери. Она закрылась за ними, шум ветра и стук колес сразу сделались тише. Вскоре голова Сирены покоилась на плече Варда, а волосы рассыпались по его руке. Он нежно прикоснулся к ее шее пальцем, стал целовать брови, глаза.
     Наконец он поднял ее повыше и, опершись коленом на кровать, положил ее на постель.
     Потом Вард медленно снял с нее рубашку, нижнюю юбку и быстро разделся сам. Его руки ласкали ее, он слышал, как бьется ее сердце. Он целовал ее снова и снова. Его губы пахли бренди. Сирена почувствовала его язык и робко прикоснулась к нему своим. Ее грудь, казалось, слилась с его твердым, упругим телом. Она гладила пальцами его шею, его мягкие волосы, чувствуя, как в ней самой нарастает желание. Это ощущение заливало ее, приносило невыразимое наслаждение. Сирена вернулась на землю, только когда все закончилось. Они не двигались, не в силах разорвать сплетения усталых тел. А поезд продолжал грохотать, поднимаясь все выше в горы.

5.

     Вершины одетых в снежные мантии Испанских гор, Сангре-де-Кристо, крови Христовой, казались красноватыми от освещавшего их солнца. Горные цепи тянулись по всем сторонам горизонта - на севере Пурпурные Скалы, на востоке серые гранитные Пайк-Пик. Золотоносный район находился на западном склоне и представлял собою часть огромной горы.
     Город Криппл-Крик располагался в глубине старого вулканического кратера и сверху напоминал остатки недопитого вина в бокале. Кое-где на глаза попадались клочки коричневато-зеленой травы, но большая часть здешней земли казалась иссушенной, изрытой и истощенной после поисков золота. Сирена однажды слышала от отца, что золото в этих местах не валялось под ногами прямо на земле. Драгоценный металл был выброшен из глубины земли извержением вулкана, перемешавшись с другими минералами и с серебром. Поэтому здешнее золото было не столь чистым, как, например, то, которое нашли в Калифорнии в сорок девятом году. В реках и ручьях его намывали немногим больше, чем удавалось добыть из золотоносной руды. Чтобы оправдать расходы, приходилось строить шахты в расселинах гранитных склонов. Эта тяжелая и опасная работа была не по карману бедному человеку: оборудование для разработок стоило очень дорого.
     Там, где добывали золото, возвышались громадные груды камней, соперничавшие по высоте с окрестными холмами, и какие-то большие и широкие постройки, похожие на гигантские дома, бросавшие тень на город.
     Улицы Криппл-Крика были засыпаны выработанной породой. Некоторые говорили, что в этих осколках гранита еще оставались металлы, впрочем, в таком малом количестве, что на их добычу не стоило тратить времени. Однако это позволяло утверждать, что улицы города вымощены золотом.
     Лежащий в кратере город был застроен плохими деревянными домами, среди которых там и сям торчали уличные фонари. Встречались, конечно, и кирпичные постройки, такие, как "Палас-отель", но улицы с множеством убогих, кое-как покрашенных бревенчатых хижин представляли собой довольно грустное зрелище. И все же в городе имелись свои достопримечательности. Главную улицу украшали нити телеграфных проводов. В магазинах, под разноцветными тентами, закрывавшими товар от беспощадного солнца, торговали продуктами, одеждой, оборудованием для шахт, строительными материалами и лекарствами. Над входом в каждый из них находились вывески с рекламой прохладительных напитков, кремов для бритья и прочих мелочей. На глаза то и дело попадались объявления, предлагавшие недорогие меблированные комнаты.
     Две главные городские улицы носили имена Беннета и Мейерса. Их назвали в честь людей, Сколотивших состояние на разведении скота. Беннет-авеню считалась центром розничной торговли, кроме того, здесь находились брокерские биржи, множество контор, банков, отелей, парикмахерских и салунов. Выше по улице располагались школы, церкви, дома богатых и очень богатых людей.
     За два квартала отсюда проходила Мейерс-авеню, где начинался тендерлойн, квартал "красных фонарей".
     Тендерлойн. Хотя Сирена и встречала это слово в газетах, слышала, что так называли некоторые районы Нового Орлеана, она до сих не имела представления, что это значит. Но теперь она, кажется, начала это понимать. В этот час город еще только просыпался. Вокруг царила тишина, хотя она скорее напоминала забытье опьянения, чем мирный спокойный сон. Воздух был пропитан запахом испорченной пищи и винного перегара. На солнце поблескивали битые бутылки. На улицах почти не попадалось людей, исключение составляли валявшиеся у стен пьяницы и прачки с распущенными волосами, разносившие белье хозяевам. Двери некоторых салунов были открыты, хозяева выметали на улицу пыль и выбрасывали содержимое плевательниц. Но большинство зданий оставалось закрыто, в частных домах, престижных отелях, небольших, всем хорошо знакомых заведениях с кричащими вывесками отсутствовало какое-либо движение. Двери были крепко заперты, окна занавешены, а фонари с красными стеклами погашены.
     Неожиданно у входа в один из домов Сирена заметила девушку, стоявшую, опершись на дверной косяк. Под расстегнутым капотом виднелся черный корсет с необычно глубоким вырезом. Спутанные пряди желтоватых волос в беспорядке разметались по плечам. Сирена поспешно отвернулась.
     Справа находилось здание, где, судя по вывеске, располагалась опера. А рядом еще одно, оклеенное афишами с изображением девушек в ярких чулках и французском нижнем белье, танцующих канкан. Это заведение называлось дансинг "Красные огни", а другое - "Маунтин-Белл". Неподалеку виднелись просторные салуны, где грязные лампы освещали пыльные полы, грубые деревянные скамейки и ряды бутылок за стойкой в баре. Названия у салунов были весьма впечатляющи - "Последний шанс", "Олений рог" и "Тяжелый камень". Дальше находились питейные заведения с натертыми до блеска полами, медными люстрами, украшенными янтарем, и буфетчицами, отражающимися в зеркалах с позолоченными рамами. Витрины этих шикарных баров были украшены надписями: "Аббатство", "Опера-Клуб", "Золотой орел".
     Салун "Эльдорадо" располагался в конце этого ряда. Сирена и Вард подъехали к коновязи. Сирена придерживала шаль, закрывавшую плечи, когда Вард помогал ей выйти из пульмана. При виде столь впечатляющей изнанки жизни она почувствовала жалость к самой себе. Что она здесь делает? Она никогда не принадлежала, не могла принадлежать к этому миру.
     Вард взял ее под руку. Перед ней распахнулись широкие двери салуна. Ей ничего не оставалось, как войти туда вместе с Вардом.
     Стоило Варду появиться в салуне, как один из барменов, чистивший в это время плевательницу, сразу обернулся в его сторону. Другой протирал стойку. Вытерев руки о фартук, они приветливо улыбнулись Данбару. Несколько посетителей тоже поднялись со своих мест, чтобы приветствовать Варда. На Сирену Вард, казалось, перестал обращать внимание. Он не подходил к ней, не пытался ее представить. И она была ему даже признательна за это упущение.
     В глубине обширного зала находилась лестница с витыми перилами. Кивая знакомым, Вард направился к ней. Наконец, в очередной раз пообещав кому-то сыграть в карты, когда он вновь спустится, он позвал Сирену и стал подниматься на второй этаж.
     Он быстро прошел по широкому холлу к застекленной двери, достал из кармана ключ, вставил его в замок и открыл дверь, затем обернулся и посмотрел на Сирену.
     - Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил он, нахмурившись.
     Она стояла, скрестив руки на груди.
     - Да, по-моему, да. - Она изобразила на лице улыбку. - Мне только немного трудно дышать.
     - Это из-за высоты. Извини, я об этом не подумал. Ничего, тебе станет легче, когда привыкнешь.
     - А тебе не кажется, что мне уже давно пора привыкнуть?
     - Может быть, но последние три тысячи футов мы проехали ночью. Криппл-Крик находится на высоте десяти тысяч футов. Это тебе не две мили.
     Вард задержался в дверях, пропуская ее в комнату. Сирена, не раздумывая, прошла вперед. Сейчас ей больше всего на свете хотелось поскорей присесть и отдышаться.
     Она увидела гостиную, спальню и еще несколько комнат, расположенных в глубине. Обстановка номера показалась ей странной, своей тяжелой пышностью напоминавшей убранство гарема. Кругом - персидские ковры золотых, черных и красных оттенков. Волнистые шелковые занавески с бахромой сверкали на солнце. Сочетающиеся с ними по стилю портьеры закрывали дверь, ведущую из гостиной в спальню. На кровати с четырьмя колоннами лежало покрывало из такой же ткани. Вместо диванов стояли длинные низкие кушетки на львиных лапах, с широкими валиками и горкой подушек. Обитые кожей стулья были украшены золоченой инкрустацией. По всей комнате были разбросаны расшитые шали. На маленьком круглом столике стоял кальян. На другом - огромная медная урна с павлиньими перьями. Прямо перед входной дверью - слоновья нога, увенчанная мраморной столешницей, на которой возвышалась сверкающая ваза, наполненная фруктами.
     - О боже! - послышался голос Варда. Потрясенный, он стоял посреди комнаты, недоуменно озираясь по сторонам.
     - Ты... тут живешь? - удивилась Сирена.
     - Да, кажется.
     - Вард! Вард, ты вернулся! - неожиданно раздался чей-то крик в холле, и в комнату ворвалась женщина. Вард обернулся, она бросилась ему на шею. Откинув назад голову с каштановыми волосами под черной широкополой шляпой с фазаньими перьями, она прижалась к нему губами. На женщине был черно-белый дорожный костюм из фуляра, плотно облегавший ее полную фигуру. Поначалу Вард, казалось, отвечал на поцелуй, но потом поднял руки и, взяв женщину за запястья, освободился от объятий.
     - Что-то ты сегодня рано проснулась, - сказал он, - или ты еще не ложилась?
     На лице женщины появилась гримаса.
     - Я собиралась проверить партию вина для моего заведения, ее доставили сегодня денверским поездом. Я даже не поверила, когда услышала, что ты приехал.
     Хотела сама убедиться. Мне уже казалось, что ты никогда не вернешься!
     - Ты же знаешь, это невозможно, Перли. Но как все это понимать? Что ты сделала с моими комнатами?
     - Тебе не нравится? - обиделась женщина, опустив голову так, чтобы Вард мог видеть только поля ее шляпы. - Это привезли прямо из Нью-Йорка. Я подумала, тебе понравится, здесь ты будешь чувствовать себя персидским шахом.
     - Ты слишком низкого мнения обо мне, - процедил он сухо.
     - Ну, не будь таким противным! Почему тебе так нравится аскетическая скромность? Я хотела сделать тебе сюрприз.
     Перли обернулась, чтобы еще раз оценить плоды своего труда, и взгляд ее наткнулся на Сирену. Она тут же перестала улыбаться и застыла, злобно глядя на девушку бледно-голубыми глазами.
     - Тебе это удалось, - сказал Вард. Перли бесцеремонно оборвала его:
     - Кто это? Что она здесь делает?
     Вард приподнял бровь.
     - Позволь представить тебе... - начал он с нескрываемой иронией в голосе.
     - Черт возьми! - огрызнулась Перли. Она отошла от Варда и сейчас напоминала животное, встретившее на своей территории другое животное того же пола.
     - Сирена, - проговорил Вард, становясь между женщинами. - Разреши мне представить тебе моего делового партнера. Ей нравится, когда ее зовут Перли.
     - Здравствуйте, - спокойно кивнула Сирена. Женщина, видимо, не расслышала ее приветствия.
     - Никакой я не партнер! - огрызнулась она, снова наградив Сирену ледяным взглядом. - Но ты еще не сказал, что она здесь делает.
     - Мне захотелось узнать, насколько это тебя волнует, - усмехнулся Вард.
     - Теперь знаешь? Если хочешь, чтобы я успокоилась, скажи: она приехала по делам или ты привез ее ради собственного удовольствия?
     Вард посмотрел ей в лицо со столь явным отвращением, что ни Сирена, ни Перли не могли этого не заметить.
     - То, что она здесь делает, - ответил он, - тебя не касается.
     - Ты можешь отказываться от своей доли прибыли от публичного дома, но это не мешает тебе частенько туда наведываться! - бросила Перли, вновь смерив Сирену яростным взглядом.
     - Так было раньше.
     Толстый слой пудры и румян не смог скрыть бледности, залившей лицо Перли.
     - Как благородно! Только не кажется ли тебе, уж если ты набрался наглости привести сюда кого-нибудь, что ты бы мог выбрать девочку и получше? Ей, похоже, не слишком хочется, чтобы ты с нею занимался, а потом, она, наверное, просто не умеет заставить обратить на себя внимание. Что ты с ней сделал? Украл и изнасиловал?
     Побледнев, Вард направился к двери, которая оставалась открытой.
     - Если не возражаешь, поговорим потом. Мы проделали долгий путь. Нам хочется немного отдохнуть.
     Перли посмотрела на каменное лицо Варда и на густо покрасневшую Сирену. Приблизившись, она сорвала с девушки шаль, которой та прикрывала свои лохмотья.
     - Боже! Я оказалась права! - воскликнула Перли и принялась истерически смеяться.
     - Уходи, - грубо приказал Вард.
     - Подумать только! - Перли схватилась за живот, задыхаясь от хохота. - Ты, такой утонченный человек, который больше, чем все мои другие знакомые, ненавидит насилие! Ты изнасиловал ее, милый Вард! И она, судя по всему, была девственницей? Это тебе даром не пройдет!
     - Хватит, я сказал!
     - Правда? - Перли неожиданно успокоилась. - Ты считаешь, я должна молчать?
     Сирена закуталась в шаль. Они словно позабыли о ней, говоря о каких-то только им двоим известных вещах. Сирена почувствовала себя неловко. Она все больше ненавидела эту женщину. Чтобы скрыть чувство, охватившее ее, девушка отвернулась к окну.
     - Потом, - сказал Вард более уступчивым тоном.
     - Действительно, - ответила Перли, - потом.
     Послышался негромкий шорох юбок, затем - стук закрывшейся двери. Вард тихо подошел к Сирене и остановился совсем близко. Сирена почти бессознательно подбадривала себя, сама не понимая почему.
     - Прости меня за все, что наговорила Перли. Я не хотел, чтобы тебя здесь так встретили.
     - Я вспомнила, как Отто кричал тебе вслед, что Перли не понравится, если она увидит меня здесь...
     - Пусть это тебя не волнует. К тебе не имеет никакого отношения, что Перли нравится, что - нет.
     Его голос казался надломленным. Сирена не знала, имело ли это какое-нибудь отношение к ней или нет. Однако она не исключала такую возможность.
     - Может, мне лучше уйти, если из-за меня у тебя возникли такие неприятности?
     - Куда? - помолчав с минуту, проговорил он.
     - Куда-нибудь. Я, наверное, все-таки умею хоть что-нибудь делать.
     Сирена слегка пожала плечами. Они не вспоминали о ее похищении с прошлой ночи. У них просто не было для этого ни времени, ни возможности.
     - Кое-что, конечно, да, - ответил Вард, нежно погладив ее волосы, - но я сомневаюсь, что тебе это понравится.
     Она судорожно сглотнула.
     - Мне, наверное, придется этим заняться.
     - А как же моя совесть?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Это все равно что выкинуть котенка на съедение волкам.
     - У меня есть когти, - ответила она с сарказмом.
     - Ну, так вонзи их в меня. Я хотел бы стать вожаком этой стаи.
     Она посмотрела на его спокойное бронзовое лицо.
     - Тебе удалось утащить меня с собой в Криппл-Крик, но держать меня здесь ты не можешь.
     - Тебе так кажется? Извини за напоминание, но не будь на тебе шали, ты бы осталась почти голой. У тебя нет ни друзей, ни денег. А единственное, чем ты владеешь, - твоя нежная, свежая красота - для тебя сейчас опаснее всего. Я не сомневаюсь, тебе просто не терпится от меня избавиться, я