езать ей  как  следует.  Даже
после этого она чуть не лишила меня на долгое время мужской силы  ударом
ноги в пах. Она вырывалась и кусалась, пока я не связал ее и не забросил
в седло.
   - А теперь некому даже приготовить вам завтрак? Как  это  ужасно  для
вас! - в ее сочувствии таилась насмешка.
   - Да, Клэр не умеет готовить, - серьезно согласился он.
   - Вам бы следовало подумать об этом, прежде чем заключать пари!
   - О, да, но я ведь был совершенно уверен  в  нашей  победе,  и  потом
ставка, которую я запросил, стоила риска.
   Анджелина уже было открыла рот, чтобы спросить о ставке, но поймав на
себе его похотливый взгляд, тут же плотно сомкнула губы.
   - Вы должны обратиться  к  какой-нибудь  другой  женщине  с  просьбой
готовить пищу для вас.
   - Я мог бы это сделать, но тогда мне бы пришлось часами ждать,  когда
она кончит готовить для своей семьи и придет ко мне на кухню.
   - Это, конечно, неудобно...
   И тут внезапно рванув руку, она оказалась на свободе. Когда Анджелина
устремилась к двери, Мак-Каллаф вскочил на ноги с такой силой и  прытью,
что его стул перевернулся, упав с грохотом на пол, он мгновенно оказался
рядом с девушкой и, схватив ее за предплечье, рывком повернул к себе.
   - Отпусти ее! - раздался голос Мейера, вышедшего в коридор из глубины
дома. За  ним  появились  Густав  и  Освальд.  Атлетически  сложенные  и
исполненные скрытой энергии, они были безоружны, но  представляли  собой
реальную силу, стоя втроем против одного Мак-Каллафа.
   Вожак разбойников моментально отдернул руку от Анджелины,  как  будто
обжегся.
   - Все в порядке, - произнес он, потирая свою ладонь о задницу, одетую
в домотканые штаны. - Я вовсе не собирался причинить ей какой бы  то  ни
было вред. Просто она похожа на мед, притягивающий к себе пчел, -  стоит
передо мной такая сладкая и хорошенькая, что мне никак не  устоять...  А
вообще-то я здесь поджидал  именно  вас,  ребята.  У  меня  есть  к  вам
подходящее предложение, к которому, я думаю, вы отнесетесь со вниманием.
   - Мы слушаем, - Мейер взглянул на Анджелину  и  неуловимым  движением
головы указал ей на дверь.
   Анджелине не надо было  намекать  дважды.  Сорвавшись  с  места,  она
стремительно обогнула вожака разбойников и скрылась за  дверью,  ведущей
на другую половину дома, где на лавке у очага  стояла  большая  бадья  с
водой, принесенной из родника. Наполнив кувшин, она отправилась назад  в
коридор. Сквозь  открытую  дверь  до  нее  доносился  голос  Мак-Кллафа,
говорившего что-то о помощи телохранителей Рольфа в  военной  подготовке
его людей.
   - Если бы у меня было пятьдесят таких, как вы, воинов, я бы  завоевал
всю Ничейную Землю. Мне принадлежали бы все дороги,  все  перевозы,  все
фактории... Я был бы настолько богат, что мне не  надо  было  бы  никого
больше грабить, ну, может быть,  только  так,  иногда  для  собственного
удовольствия и чтобы не разучиться. Но главное, я заткнул бы за пояс эту
подлую змею - Испанца, который смеет выступать против меня; он бы  сразу
заткнулся, как впавшая в ересь шлюха на собрании святых проповедников!
   Первое, что  Анджелина  увидела,  войдя  в  спальную  комнату  -  это
поблескивающие на верхней губе Рольфа капельки  испарины.  Струйки  пота
стекали по его щекам и впитывались в жесткую  подушку.  Взмокшие  волосы
потемнели, а  простыни  на  постели  были  влажными.  Рольф  разметался,
откинув в сторону одеяла, его мускулистые руки и грудь были тоже мокрыми
от выступившего по всему телу пота и блестели.
   Анджелина  стояла  у  кровати  раненого  и  чувствовала,  как   слезы
подкатывают у нее к горлу. Она зажала рот рукой,  чтобы  не  зарыдать  в
голос. Когда первый порыв эмоций  миновал,  она  взяла  себя  в  руки  и
принялась  за  дело.  Непосредственная  опасность  сейчас  исходила   от
утренней прохлады, Рольф мог простудиться  в  неотапливаемом  помещении.
Его необходимо было обтереть с ног до головы, поменять постельное  белье
и хоть чем-нибудь накормить - хотя бы влить в него пару  ложек  горячего
бульона. Анджелине нужна была помощь, и так как Утренняя  Звезда  уехала
отсюда, она решила обратиться к одному из телохранителей - первому,  кто
попадется ей на глаза.
   Оскар и Освальд с чисто  выбритыми  свежими  лицами,  как  будто  они
только  что  приняли   хорошую   ванну,   присоединились   к   остальным
телохранителям. Все пять вместе с Мак-Каллафом стояли теперь  кружком  и
горячо обсуждали что-то, энергично жестикулируя и перебивая друг друга.
   Когда Анджелина стремительно вышла в коридор из  общей  комнаты,  все
мгновенно повернулись к ней, вопросительно глядя на девушку.
   Прежде чем она могла что-то сказать, на дороге перед  домом  раздался
громкий окрик и топот копыт. Через распахнутую настежь  дверь  Анджелина
увидела едущих медленной рысцой всадников. Их было трое. В центре скакал
человек с опущенной на грудь головой. Руки его были связаны сзади, а  на
щеке виднелся огромный фиолетово-багровый кровоподтек. Он был без шляпы,
в  его  темных  густых  волосах  играл  утренний  ветерок.  Первые  лучи
восходящего  солнца  мягко  освещали  его  правильные  черты,   оттеняли
оливковый цвет кожи с подчеркнутой  тонкой  линией  усиков  над  верхней
губой. Вскинув карие глаза, мужчина заметил в проеме двери группу людей,
его взгляд скользнул по лицам и вдруг  остановился  на  Анджелине.  Губы
нового пленника дрогнули, но он не проронил ни звука. А только  внезапно
радостно улыбнулся.

Глава 13

   Рольф спал почти целыми сутками, он просыпался только,  чтобы  съесть
немного бульона или  выпить  бокал  бургундского  вина,  а  потом  вновь
погружался в глубокий  сон.  У  постели  раненого  теперь  дежурили  его
телохранители - парами, чтобы обеспечить полную  безопасность  принца  и
самим почувствовать удовлетворение от того, что хоть что-то  делают  для
него. Только ночью Рольф оставался наедине с Анджелиной. В дневные  часы
он бывал очень неспокоен, ему мешала пальба на  бесконечных  состязаниях
по стрельбе; пиликанье скрипок и звуки гитар врывались  в  его  спальную
комнату, а время от времени вся цитадель оглашалась громким  мычанием  и
ревом домашнего скота, украденного разбойниками и пригнанного ими к себе
в загоны. Но когда шум стихал, за окном сгущались сумерки,  и  наступала
ночь, Рольф переставал тревожиться во сне и тихо лежал в постели.
   Анджелина была теперь свободна от забот о  больном  в  течение  почти
всего  дня  и  ей  даже  удалось  коротко  переговорить  с  Андре.   Его
присутствие здесь объяснялось очень просто. Он шел по следу  похитителей
Анджелины и угодил в ту же сеть, в которую чуть раньше попались  и  они.
Синяк на его  щеке  уже  начал  сходить,  но  удар,  нанесенный  по  его
самолюбию, был столь чувствителен, что след от  него  в  душе  Андре  не
заживет, по-видимому, еще очень долго.
   Дело в том, что он намеревался спасти Анджелину и теперь  страдал  от
того, что выглядел смешным в ее глазах. До сих  пор  он  держался  очень
твердо перед  лицом  атамана  шайки,  упорно  отказываясь  назвать  свою
фамилию  и  местожительство  ближайших  родственников,  но   сам   Андре
прекрасно сознавал, что так не может  продолжаться  вечно,  и  рано  или
поздно он вынужден будет сдаться. Пав духом, он честно говоря, не видел,
каким  образом  можно  вырвать  Анджелину  из  рук  атамана  разбойников
Мак-Каллафа, даже если бы та согласилась покинуть Рольфа и его свиту.
   - Анджелина! - окликнул он ее однажды, когда та занималась  на  кухне
приготовлением пищи: отбивала куски мяса и бросала их  в  подсоленную  и
приправленную красным перцем воду.
   - Да? - улыбнулась она ему одними глазами.
   - А вы действительно хотите, чтобы вас спасли?
   - Что за странный вопрос! - Анджелина взглянула  на  него,  застыв  с
ножом в руке, слишком удивленная, чтобы почувствовать себя обиженной его
словами.
   - Прошу простить меня, -  понизил  он  голос,  -  но  я  думаю,  наша
прошлая... дружба дает мне  право  спросить  вас.  Вы  стали  любовницей
Рольфа?
   - Конечно, нет!
   - Как же вы можете отрицать это, когда  вы  ухаживаете  за  ним,  как
преданная жена, и делите с ним одну постель!
   Анджелина опустила глаза, тщательно снимая с  куска,  говядины  белый
застывший жир.
   - Он был очень болен.
   Андре сделал резкое движение рукой, как бы возражая против того,  что
состояние здоровья Рольфа имеет в данном случае хоть какое-то значение.
   - Я знаю, что вначале вас захватили и удерживали силой, но  теперь  я
сомневаюсь, согласитесь ли вы, если представится такая возможность, уйти
отсюда вместе со мной?
   - Но нам же не разрешат уйти отсюда.
   - Ну а если бы разрешили? - настаивал он.
   - С моей стороны было бы нечестно подвергать вас  такой  опасности  и
взваливать на вас бремя ответственности за мое благополучие.
   - Но это уже моя забота.
   Анджелина подняла, наконец, свой нежный серо-зеленый взор.
   - Я не смогу покинуть  его  до  тех  пор,  пока  буду  ему  нужна,  -
произнесла она с болью в голосе, сама пугаясь своего признания.
   От ее слов кожа на лице Андре приобрела желтоватый оттенок.
   - Я понимаю. Вы останетесь с ним навсегда. Так?
   - Вы пытаетесь задать мне главный вопрос: обвенчаемся ли мы? Я отвечу
на него: нет, никогда. Меня уже предупредили, что это  невозможно,  и  я
согласилась в душе на это условие.
   -  Предупредили?  -  и  лицо  его  снова  поменяло  свой  цвет,  став
темно-багровым от прилива крови. - Вы имеете в виду, что этот  ничтожный
князек осмелился...
   - Это был не принц, - быстро возразила она.
   - Кто же тогда?
   - Какое это имеет значение? -  в  звенящем,  напряженном  до  предела
тембре ее голоса слышалась мольба не говорить с ней больше на эту тему.
   Андре понял  все  и  перевел  разговор  на  другой  предмет,  однако,
взглянул  на  Анджелину  каким-то  странным  недоуменным  взглядом.  Оба
испытали огромное облегчение, когда за Андре зашел Оскар, чтобы  отвести
его на устроенное за амбаром стрельбище.
   При следующей их встрече оба  ощутили  сначала  какую-то  неловкость,
впрочем,  это  быстро  прошло.  Постепенно  их  отношения  снова   стали
сердечными и дружескими, как в старые добрые времена. Андре  проводил  с
ней больше времени, чем мужчины  из  свиты  Рольфа,  заботясь  о  ней  и
помогая, чем только мог. Он делал всю трудную и черную работу по  кухне,
носил воду и дрова. Анджелина открыла  для  себя  то,  что  Андре  очень
бдительно следит за каждым ее шагом, и особенно примечает те  моменты  в
конце дня, когда она удаляется в комнату Рольфа и  плотно  закрывает  за
собой дверь. В такие минуты его  лицо  становилось  ожесточенным,  и  он
выглядел намного старше своих лет,  а  его  глаза  туманила  подавленная
безысходная  ярость.  Несмотря  на  ненависть  к  принцу,  не  прошло  и
нескольких дней, как Андре был  втянут  в  опасную  игру,  которую  люди
Рольфа вели с разбойниками. Научившись метко стрелять и  управляться  со
шпагой намного лучше, чем раньше, когда он фехтовал с такими же, как  он
неопытными противниками на дуэлях, Андре стал держаться более уверенно и
величественно, переняв кое-какие манеры незаметно для себя у Рольфа. Его
удаль и военное искусство росли не по дням, а по часам,  так  что  очень
скоро он уже превосходил во всех видах  состязаний  лучших  учеников  из
разбойничьей шайки и лишь немногим уступал  телохранителям  принца.  Чем
больших успехов он достигал, чем увереннее становился в своих силах, тем
выше в  его  глазах  становился  авторитет  человека,  воспитавшего  его
учителей. Такая переоценка ценностей совершилась  помимо  воли  Андре  и
несмотря на то, что он ни разу за это время не говорил с Рольфом,  да  и
вообще предпочел бы не говорить с ним никогда.
   Новые  обстоятельства  принесли  пользу  не  только   одному   Андре.
Телохранители принца нашли теперь выход  своей  накопившейся  энергии  в
физических  упражнениях  и  военных   состязаниях.   Это   помогло   им,
заброшенным далеко на чужбину, отвлечься от тяжелых мыслей. Это  помогло
также усовершенствовать им уровень собственного мастерства  Им  пришлось
изучить много новых  приемов  рукопашного  боя.  Они  научились  драться
охотничьими ножами с широким лезвием, а также  участвовать  без  особого
ущерба для себя в драках, которые скорее можно было назвать  потасовками
без всяких правил, и которые  подчас  заканчивались  для  их  участников
выбитым глазом или выкрученным ухом.  В  таких  стычках  нелишними  были
ловкость,  сила  и  быстрота  реакции,  присущие  людям  принца.   Через
некоторое время телохранители были уже вполне в  состоянии  постоять  за
себя, а скоро и сами начали представлять немалую угрозу для  противников
в этих варварских схватках Особую  ловкость  в  обращении  с  охотничьим
ножом, имевшим длинное коварное  лезвие  и  толстую  рукоятку,  проявлял
Мейер.
   Но однажды мужчины получили  возможность  использовать  эти  ножи  по
назначению. Мак-Каллаф распорядился снарядить отряд  охотников,  которые
должны были отправиться верхом  за  диким  вепрем.  Эти  дикие  животные
потомки домашних свиней  жили  на  свободе  в  местных  лесах,  питались
орехами,  желудями,  кореньями   и   ягодами.   Их   травили   собаками,
приканчивали  выстрелами  из  длинноствольных  ружей,  а  затем  каждому
подстреленному зверю необходимо  было  выпустить  кровь,  или  перерезав
горло, или вонзив нож в сердце - только  тогда  мясо  вепря  становилось
съедобным.
   Самому Мак-Каллафу и его  пленникам  досталась  хорошая  доля  свиной
туши. Анджелина должна была разрезать мясо, хорошенько посолить  его,  а
затем окорока повесили в коптильню для дальнейшего приготовления. В этой
трудной работе девушке помогали Андре, Оскар и Мейер. И хотя занятие  по
разделке свежего мяса и его приготовлению было не из приятных  и  далеко
не из легких, труд Анджелины был вознагражден благодарностью  мужчин  за
вкусный ужин в этот вечер, состоявший из слегка обжаренных нежных котлет
и свежеиспеченных бисквитов со взбитыми сливками.
   Не сразу, но довольно скоро почти вся  кухонная  работа,  -  особенно
приготовление пищи, - стала обязанностью Анджелины.
   Кто-то, должно быть, увидел, как  чисто  и  вкусно  она  готовит  для
Рольфа, и постепенно все решили, что раз она возится у плиты,  помешивая
супы и поджаривая мясо для принца, ей не составит большого труда ставить
на огонь горшок побольше, чтобы еды хватило всем.  Мак-Каллаф  почему-то
решил, что Анджелина  старается  таким  образом  угодить  ему  лично.  И
теперь, когда его табачного цвета глаза останавливались  на  девушке,  в
них загоралось самодовольство. Все это действовало Анджелине  на  нервы.
Несколько раз он пытался схватить  ее,  когда  она  проходила  мимо,  но
Анджелина ускользала от его тянущейся руки. Однако однажды  он  все-таки
ущипнул ее прежде, чем она успела увернуться. Не вина Анджелины,  что  в
руках у нее была в этот момент кастрюлька  с  горячим  кофе.  Когда  она
инстинктивно круто повернулась  к  нему,  пылая  гневом  и  возмущением,
обжигающая  жидкость  плеснула  через  край  дымящейся  темно-коричневой
волной прямо ему на колени. Взревев не своим голосом и извергая страшные
проклятья, Мак-Каллаф вскочил с места и начал  прыгать  вокруг,  пытаясь
оттянуть ткань своих штанов  подальше  от  тела  там,  где  расплывалось
большое горячее пятно. Он взглянул на Анджелину со  злобным  осуждением,
но на большее не решился,  потому  что  здесь  же  присутствовал  Оскар,
забавляясь разыгравшейся на его глазах сценой. Тут же сидела и Клэр.
   По мнению Анджелины, она была обязана своей кузине тем  приятным  для
нее обстоятельством, что неотесанный Мак-Каллаф не преследовал ее больше
своим назойливым вниманием. Всей душой презирая его, Клэр тем  не  менее
изо дня в день старательно  утверждалась  в  своем  положении  любовницы
атамана. Это положение обеспечивало ей защищенность от еле  сдерживаемых
похотливых посягательств остальных разбойников,  которые  ходили  вокруг
нее, как голодные волки с горящими глазами и скрытой угрозой в гаденьких
ухмылках.
   Однажды в одном из помещений Анджелина натолкнулась на Клэр,  стоящую
прислонившись спиной к стене в окружении  пяти  или  шести  мужчин,  как
самка в  безвыходном  положении.  Глаза  Клэр  зажглись  радостью  когда
Анджелина позвала ее и, таким образом, выручила  из  осады,  но  взгляд,
который ее кузина  бросила  назад  на  пристававших  к  ней  мужчин  был
извиняющимся и почти нежным.
   Двое из них караулили ее некоторое время за  дверью  на  кухню,  куда
вошли обе женщины. Клэр положила ладонь на руку Анджелины  и  заговорила
тихим, проникновенным голосом:
   -  Анджелина,  дорогая,  а  ты   когда-нибудь   испытывала   такое...
неприличное чувство, как будто тебе срочно необходим  мужчина,  то  есть
любой мужчина, чтобы лечь с ним в постель? Тебя охватывала  когда-нибудь
жгучая потребность в этом, похожая на недуг, так, что ты не могла больше
ни о чем думать? Казалось ли тебе когда-нибудь, что  только  в  объятиях
мужчины ты можешь забыться, найти утоление той боли, которая мучает тебя
изнутри, как будто только он,  мужчина,  может  одновременно  дать  тебе
наслаждение и обречь на мучительное наказание?
   На улице шел дождь, потоки воды стекали с крыши,  крытой  кипарисовой
дранкой. Холодный воздух был промозгло-влажным, а монотонный  шум  дождя
заглушал все другие звуки.
   Анджелина пристально взглянула на свою кузину, пораженная  призрачным
блеском ее глаз и странным голосом, в  котором  слышалось  отвращение  к
самой себе.
   - Я... я испытывала такое... желание... к одному человеку, - наконец,
промолвила Анджелина.
   - Всего лишь желание? И, конечно, к своему принцу, насколько  я  могу
предположить? - губы Клэр скривила усталая улыбка. - Это не то, о чем  я
говорила, хотя думаю, какими бы ни были мужчины - пусть даже и принцы  -
вокруг тебя, ты все равно однажды придешь к тому же, к чему пришла я.
   - Клэр...
   -  Избавь  меня  от  своей  жалости;  это  для  меня  самое  страшное
оскорбление. Я прекрасно знаю, что я сама погубила свою  жизнь,  и  твою
тоже. Однако женщины стоят ровно столько, сколько они стоят.  Ты  знаешь
об этом? Почему ты не ненавидишь меня? Мне было бы это легче выносить.
   - Я бы могла возненавидеть тебя, если бы думала, что  ты  замешана  в
преступлении.
   Клэр засмеялась беззвучным смехом.
   - Откуда ты знаешь, может быть, я и замешана?
   - Нет, этого  не  может  быть,  это  было  бы  слишком  чудовищно,  -
произнесла Анджелина, хотя в душу ее закралось сомнение.
   - Чудовищно? Лично я уже не могу с такой уверенностью различать белое
и черное.
   - Что случилось с Максимилианом? Ты можешь мне  сказать  об  этом?  -
выпалила вдруг взволнованная Анджелина.
   - С Максом? - Клэр повторила имя и поморщилась,  будто  оно  оставило
горький привкус у нее на губах. - Я  любила  его,  это  -  главное.  Все
остальное так ужасно, что не стоит об этом говорить.
   На другом конце коридора открылась дверь и вошел  Оскар.  Клэр  вдруг
напряглась всем  телом,  резко  повернулась  и  заспешила  прочь.  Самый
спокойный телохранитель из свиты принца остановился рядом с Анджелиной.
   - Вы чем-то расстроены? Что-то не так?
   Анджелина с трудом выдавила из себя улыбку.
   - Ничего и все.
   Состояние Рольфа сильно беспокоило Анджелину:  несмотря  на  то,  что
высокая  температура  спала,   он   был   очень   слаб,   равнодушно   и
беспрекословно принимал из ее рук жидкие каши и горячее  молоко;  полный
упадок его жизненных сил был очевиден. Конечно, он потерял много  крови,
а изматывающий жар мог ослабить и более сильный организм.  Но  Анджелина
почему-то ожидала, что принц чудесным образом окажется  менее  уязвим  и
более жизнеспособен, чем обычные люди.
   Теперь эти мысли самой Анджелине казались смешными. Глубокая рана  на
его виске зажила, и на ее месте образовался длинный  шрам  с  запекшейся
корочко