лагаемая  в  романе
"Роковой шторм", основана лишь на моей собственной трактовке  событий  и
вытекающих из них возможностей.
   Каждый, кто  захочет  глубже  проникнуть  в  тайну,  с  удовольствием
прочтет книгу Томаса Г. Уиллера "Кто лежит здесь?". Его увлекательный  и
подробный  отчет  о  последнем  периоде  жизни  Наполеона   оказал   мне
неоценимую помощь при написании романа.
   Помимо императора, в романе выведены или  упоминаются  еще  несколько
исторических  лиц.  Среди  них,  вероятно,  наиболее  заметной   фигурой
является сэр Гудзон Лоу, тюремщик Наполеона. Он не только не  удостоился
почестей,  которые  заработал  верной  службой  британской  короне,  но,
напротив, стал мишенью для недовольства англичан,  вызванного  чрезмерно
суровым обращением правительства с пленником  острова  Святой  Елены,  и
умер крайне озлобленным. Леди Лоу разделила с ним его бесславную участь,
однако ее падчерица, Шарлотта, в  1820  году  вышла  замуж  за  русского
комиссионера графа Александра  де  Бальмена,  навсегда  предав  забвению
период жизни, связанный с островом Святой Елены. Английские врачи Стокоу
и Арнотт, Уильям Балькомб и его дочь Бетси, лорд и леди Голланд  сыграли
роли, назначенные им судьбой и обстоятельствами, так же, впрочем, как  и
барон де Гурго, Ла Касе, граф Бертран, граф Монфолон, его жена Альбина и
дочь, камердинер императора Маршан. Все остальные  персонажи  вымышлены,
за  исключением  Эжена  Робо,  чей  образ  находится  на  границе  между
авторской фантазией и точными историческими фактами.
   Действительно,  существовал  солдат  по  имени  Эжен  Робо,  исполняя
обязанности, описанные в романе, вследствие своего внешнего  сходства  с
главнокомандующим. Но, как указывает Уиллер, хотя его имя, чин,  полк  и
место рождения известны, не существует записи о его рождении и смерти  в
маленьком французском городке, который считается  его  родиной.  Метрика
его  исчезла,  как  будто  кто-то  предпочел,   чтобы   вопрос   о   его
существовании навсегда остался нерешенным.
   Был ли Наполеон среднего роста для мужчины-европейца восьми поколений
назад (приблизительно пять футов семь дюймов), или его  рост  насчитывал
всего лишь  пять  футов  два  дюйма  и  "четыре  отметки",  как  туманно
сообщается в отчете о результатах вскрытия,  произведенного  на  острове
Святой  Елены  вскоре  после  его   смерти?   Современные   исследования
подтверждают первое, в то время как людская молва упорно держится мнения
об образе человека низкорослого. Впрочем, кто может утверждать  что-либо
наверняка при такой уже достаточно большой временной дистанции?  Тем  не
менее отчет  о  результатах  вскрытия  содержит  немало  противоречий  и
несообразностей - по большей части в отношении шрамов на теле императора
и недостаточно развитых  половых  органов  у  человека,  которому  молва
приписывает  самый  длинный  донжуанский  список  того  столетия.  Этого
достаточно, чтобы поставить в тупик самого решительного скептика.
   Во второй части "Рокового шторма" люди, которым я подарила титул  дея
Алжира, являются вымышленными персонажами, но сам этот пост, с присущими
ему  обязанностями  и  привилегиями,  существовал  в   действительности.
Господство  Турции  над  Алжиром  закончилось  вскоре   после   периода,
описываемого  в  этой  истории,   когда   Франция,   сочтя   политически
целесообразным ответить на удар мухобойкой, который правящий  дей  нанес
французскому консулу  в  лицо,  захватила  страну.  Она  находилась  под
властью Франции последующие 124 года, вплоть до двадцатого столетия.



   Дженнифер БЛЕЙК
   ТИГРИЦА



Анонс

   Джессика Мередит - красивая молодая женщина, исполнительный  директор
крупной  американской  компании,  приезжает  на  деловые  переговоры   в
Бразилию. В один из вечеров она получает приглашение на светский  прием,
который, к ее изумлению, превращается в разнузданную оргию.
   Спасенная таинственным незнакомцем в маске, Джессика  познает  с  ним
восторг чувственной близости, но это лишь начало ее истории,  в  которой
есть любовь и ненависть, страсть и предательство.

1.

   Нет, напрасно она дала себя уговорить и поехала на эту вечеринку...
   Джессика Мередит подумала  об  этом,  едва  успев  перешагнуть  порог
роскошного дома в стиле модерн - одного из многих, выросших в  последние
годы  на  унылой  южной  окраине  Рио,  на  месте  заброшенных  кофейных
плантаций и пустырей. С момента ее появления прошло всего полчаса, но за
это время ее подозрение успело окрепнуть и превратиться в уверенность.
   Правда,  это  тревожное  ощущение  было  подсознательным;  во  всяком
случае, никаких видимых причин для  беспокойства  у  Джессики  не  было.
Конечно,  хозяин  и  хозяйка,  радушно  встречавшие  гостей  в  огромном
вестибюле, не принадлежали к бразильской аристократии, однако и к наглым
выскочкам, нуворишам, сколотившим состояние  на  спекуляции  нефтью,  их
причислить  было  нельзя.  Держались  они  с   естественной   простотой,
нисколько  не  кичась  свалившимся  на  них  богатством.  Их  усадьба  с
остроугольной, ломаной крышей и высокими  потолками  была  обставлена  с
изящной роскошью, свидетельствующей не только о высоких доходах  хозяев,
но и о достаточно тонком вкусе. Шампанское, которое разносили  официанты
в белых куртках и белых перчатках, оказалось выдержанной "Вдовой Клико",
а бразильский национальный напиток кайпериньо - термоядерная смесь  рома
и  забродившего  сока  сахарного  тростника  -   подавался   в   дорогих
хрустальных бокалах.
   Лица большинства гостей  скрывали  маски.  Изысканно-экстравагантные,
богато украшенные  перьями,  жемчугами  и  драгоценностями,  они  удачно
дополняли сшитые на заказ костюмы и вечерние платья, каждое  из  которых
стоило,  должно  быть,  целое  состояние.  Бриллиантовые  колье,  броши,
диадемы и другие украшения, которые были на женщинах, ярко вспыхивали  и
играли при каждом повороте головы и при каждом  движении  изящной  руки.
Плывшие в  воздухе  ароматы  изысканных  духов  соперничали  с  запахами
тропических цветов,  во  множестве  украшавших  просторную  залу.  Иными
словами, если сбросить со счетов необычные одеяния гостей, прием  был  в
меру роскошным и традиционным. Ничто, казалось,  не  угрожало  Джессике,
ничто не предвещало беды, и все же...
   И все же что-то  здесь  не  так,  подумала  она,  тревожно  глядя  по
сторонам. Напряжение, казалось, буквально витало в воздухе, который стал
совершенно сизым от  скопившегося  под  потолком  сигарного  дыма.  Вино
лилось  рекой,  и  гости  поглощали  крепкие  напитки   с   лихорадочной
поспешностью, словно стремясь поскорее захмелеть. Многие уже преуспели в
этом, и возбужденное гудение множества  голосов  -  более  громкое,  чем
следовало, - все чаще прерывалось взрывами ничем не сдерживаемого, почти
истерического смеха. Музыканты на эстраде, скрытой  фикусами  в  кадках,
налегали на барабаны, бонго и тамбурины, и звуки ломившейся в уши  самбы
буквально гипнотизировали собравшихся своим незатейливым,  зажигательным
ритмом. Несколько пар, кружившихся под эту неистовую, дикую, первобытную
музыку,  уже  почти  не  прислушивались  к  мелодии;  танцующие   просто
прижимались друг к другу со  все  возрастающей  чувственностью,  которая
едва оставалась в рамках приличий.
   Разумеется, следовало сделать поправку на то, что в  Бразилии  в  эти
дни  гремел  знаменитый  Карнавал  -  безумный,  неистовый,  чувственный
праздник, предшествующий длительному и суровому Великому посту,  который
иногда называли "прощанием с плотью". Нечто подобное происходило  каждой
весной и в Новом Орлеане - городе, откуда  приехала  Джессика.  Карнавал
Марди Гра всегда был ее самым любимым праздником.
   Размышляя о  причинах  своей  необъяснимой  тревоги,  она  неожиданно
подумала о том,  что  особенно  удивляться,  впрочем,  нечему.  Джессика
никогда не любила большие и шумные приемы, да и  в  обществе  незнакомых
людей ей всегда  становилось  неуютно.  Кроме  того,  после  сегодняшней
деловой  встречи  она  была  меньше  всего  расположена  к  тому,  чтобы
веселиться, пить вино и  танцевать.  Переговоры  провалились  или  почти
провалились, и, возвращаясь в отель, Джессика  хотела  только  одного  -
поужинать и лечь спать.
   Но осуществить  свой  план  ей  не  удалось.  В  вестибюле  гостиницы
Джессику перехватил Кейл - ее  троюродный  брат  и  деловой  партнер,  с
которым она приехала в Рио на переговоры. Кейл  только  что  встретил  в
баре каких-то своих шапочных знакомых, которые  как  раз  собирались  на
вечеринку. Узнав о том,  что  у  Кейла  нет  никаких  планов  на  вечер,
гостеприимные бразильцы тут же пригласили его поехать  с  ними,  и  Кейл
отправился разыскивать Джессику.
   По его словам, им не стоило пренебрегать редкой возможностью  увидеть
не только деловой фасад, но и настоящую  жизнь  Рио.  Кроме  того,  Кейл
считал, что Джессике полезно будет отвлечься и хотя бы ненадолго  забыть
и об их компании  "Голубая  Чайка.  Морские  перевозки  и  фрахт",  и  о
нависшей над компанией угрозой поглощения.
   Сначала Джессика отказывалась - развлекаться ей совсем не хотелось, -
но Кейл принялся убеждать ее в том, что  ей  просто  необходимо  сменить
обстановку и выбраться из гостиничного номера, в котором  она  просидела
почти неделю, работая со сметами и счетами. Он  говорил  так  горячо,  а
взгляд его голубых глаз был таким искренним и серьезным, что Джессика  в
конце концов подумала, что в  его  словах  есть  резон.  Когда  же  Кейл
напомнил, что в последние два года  Джессика  работает  практически  без
выходных, не получая за это ничего, кроме новых  забот  и  беспокойства,
способных лишь состарить ее раньше срока, она наконец сдалась.
   Кейл был во многом прав, и Джессика не  могла  не  признавать  этого.
Именно сознание его правоты и заставило  ее  принять  приглашение,  хотя
сейчас она искренне жалела,  что  не  сумела  настоять  на  своем  и  не
отправила Кейла на вечеринку  одного.  Впрочем,  если  она  и  допустила
ошибку, то исправить ее не  было  уже  никакой  возможности,  поскольку,
представив ее хозяевам и вручив ей запотевший  бокал  шампанского,  Кейл
загадочным образом исчез. Во всяком случае, его нигде не было  видно,  и
Джессика начала всерьез подозревать, что кузен сознательно  прячется  от
нее, понимая, что как только она увидит его, то  сразу  же  спросит,  не
пора ли им вернуться в гостиницу.
   Внимание Джессики неожиданно привлекли  громкие  голоса,  раздавшиеся
всего в нескольких шагах от того места, где она стояла, предаваясь своим
невеселым размышлениям. Оглянувшись, Джессика увидела мужчину и женщину,
которые, сердито сверкая глазами, что-то быстро говорили друг  другу  на
португальском. Неожиданно мужчина щелкнул  пальцами  перед  самым  носом
женщины  и,  круто  развернувшись,  быстро   пошел   прочь,   решительно
прокладывая себе путь в толпе. Женщина смотрела ему вслед; в  ее  глазах
стояли  слезы,  а  губы  под  украшенной  блестками  красной   бархатной
полумаской жалко дрожали.
   Не  желая  показаться  бестактной,  Джессика  поспешно   отвернулась.
Настроение упало еще больше. Нет, здесь ей определенно не нравилось.
   Тяжело  вздохнув,  Джессика  оглядела  зал,  и  взгляд  ее   невольно
задержался на невысоком здоровяке с удивительно широкой грудью и мощными
плечами, который стоял у противоположной  стены.  Лицо  незнакомца  было
закрыто маской из  коричневых  и  красных  перьев,  которые  делали  его
удивительно похожим на похотливого индюка. В прорезях маски поблескивали
маленькие карие глаза, которые еще больше усиливали сходство  мужчины  с
птицей.
   Увидев, что Джессика смотрит на него,  толстяк  отделился  от  группы
гостей и  двинулся  в  ее  сторону.  В  его  тяжелой,  деланно-небрежной
походке, в полных, влажных губах,  которые  он  облизывал,  было  что-то
такое, отчего по спине Джессики пробежал странный  холодок.  Джессика  в
тревоге завертела головой, ища взглядом Кейла, но его нигде не было.  Ей
оставалось одно - бежать,  но  все  пути  к  отступлению  были  отрезаны
плотной толпой гостей.
   С тревогой следя за незнакомцем краешком глаза,  Джессика  попыталась
составить в уме какую-то холодно-вежливую  фразу,  которая  должна  была
показать здоровяку, что у нее нет никакого желания с ним знакомиться, но
не успела. От резной полуколонны в двух шагах справа от  нее  неожиданно
отделился высокий  мужчина,  который  все  это  время  стоял  совершенно
спокойно  и  потому  не   привлек   внимания   Джессики.   Темноволосый,
широкоплечий, в черной шелковой накидке с капюшоном  и  полумаске-домино
из черного  бархата,  он  сделал  всего  один  широкий  и  быстрый  шаг,
преградив дорогу приближавшемуся к Джессике  здоровяку.  Наклонившись  к
его  уху,  он  произнес  всего  несколько  коротких  слов,  но  здоровяк
остановился как вкопанный. На мгновение Джессике показалось, что  сейчас
начнется драка, поскольку человек-индюк сжал огромные кулаки.  Казалось,
даже  перья  на  его  маске  воинственно  встопорщились,  но  ничего  не
произошло. Благородный разбойник в черной полумаске небрежно - и  вместе
с тем властно - взмахнул рукой, и здоровяк, круто развернувшись, сердито
затопал к бару, расталкивая гостей плечом.
   Черная  полумаска  тем  временем  повернулась  к   Джессике.   Взгляд
незнакомца был пристальным, оценивающим, но его не  прикрытые  бархатом,
красиво  вылепленные  губы  скривились  в  улыбке,  которая   показалась
Джессике неодобрительной.
   Под этим взглядом  Джессика  невольно  вспыхнула.  На  вечеринку  она
пришла без маски, но до последнего момента это ее ничуть  не  волновало.
Кейл с самого начала предупредил ее, что они идут на обычную  вечеринку,
а не на костюмированный бал, и  что  маски,  которые  наденут  некоторые
приглашенные, являются просто данью  традиции.  В  самом  деле,  гостей,
которые пренебрегли этим обычаем, оказалось довольно много,  и  Джессика
не испытывала никакой неловкости от того, что не закрыла лицо. Сейчас же
она чувствовала себя так, словно явилась голой на симфонический концерт.
   Сердито пожав плечами, Джессика резко повернулась  спиной  к  залу  и
стала смотреть в окно. От резкого движения голова у нее  закружилась,  и
она машинально подняла руку, коснувшись прохладного стекла.
   Ей было жарко, и не только от  смущения.  В  зале  собралось  столько
людей, что кондиционеры не справлялись с поистине тропической жарой,  да
и спиртного она выпила немало. Кейл - вот  предатель!  -  бросил  ее  на
произвол судьбы, и Джессика, у которой не было здесь  никаких  знакомых,
даже слегка растерялась. Не испытывая никакого желания присоединиться ни
к одной из групп гостей, она слишком налегала на  ледяное  шампанское  и
кайпериньо, и  результат  не  замедлил  сказаться.  Чтобы  не  захмелеть
окончательно,  ей  просто  необходимо  было  что-нибудь  съесть,   благо
сервированный для фуршета стол в дальнем конце зала буквально ломился от
самой разнообразной снеди. У Джессики же с самого утра не  было  во  рту
маковой  росинки.  Завтрак  ее  состоял  из  чашки  кофе  и  пары  сухих
бисквитов, а обедать она не пошла - прежде всего из-за того, что слишком
волновалась перед предстоящей деловой встречей и все равно не смогла  бы
проглотить ни кусочка. Что касалось ужина, то в  ресторанах  Рио  раньше
десяти вечера ни на что существенное надеяться  было  нельзя,  и  они  с
Кейлом уехали из отеля на голодный желудок, рассчитывая перекусить  там,
куда их пригласили.
   Тут Джессика подумала, что может вообще исчезнуть под предлогом того,
что  она,  дескать,  отправилась  в  ресторан.  Но  сначала  нужно  было
предупредить Кейла, а она никак не могла его найти.
   Пока же ей больше хотелось пить, чем есть. С  жадностью  выпив  воду,
образовавшуюся на дне бокала от растаявшего льда, Джессика поставила его
на ближайший столик и снова отвернулась к окну. Темное  стекло  отразило
светлый овал ее лица; тонкие, словно выточенные из  кости  черты;  ясные
зеленые глаза; блестящие рыжевато-коричневые волосы до  плеч  и  золотую
вышивку на плечах вечернего платья из бежевой льняной  ткани.  Отражение
слегка расплывалось, и Джессика невольно подумала о том, что она  похожа
на призрак, которому заказан вход в  мир  радости  и  веселья,  отблески
которого она видела за своей спиной.
   Это  сравнение  нисколько  ее  не  подбодрило;   напротив,   Джессика
почувствовала себя еще более подавленной и разочарованной. Куда  бы  она
ни пошла, она везде оставалась чужой и оттого - одинокой.
   Панорама за окном мало чем  отличалась  от  снимков,  виденных  ею  в
многочисленных   рекламных   проспектах   и   дорожных   журналах    для
путешественников.  Огни  ночного   Рио   расположились   вокруг   залива
сверкающим   полумесяцем,   а   чуть   дальше   вздымались    знаменитая
Пан-ди-Асукар и примыкающие к ней холмы, напоминающие апельсиновое желе,
выложенное на черную глазурованную тарелку вод.
   Рио, прекрасный Рио-де-Жанейро... Этот город во многом был  похож  на
Новый Орлеан, своеобразную столицу греховных  наслаждений  и  сладостных
пороков, где все - и  коренные  обитатели,  и  приезжие  -  жили  только
настоящим, не заботясь ни о прошлом, ни о будущем. В свое время Джессика
тоже была полна самых честолюбивых планов, туманных надежд  и  решимости
не упустить свой шанс и схватить за хвост птицу-удачу, однако ее мечтам,
наверное, уже не суждено было сбыться. Как бы там ни было, к  настоящему
моменту никаких особых надежд она уже не питала.
   С губ Джессики сорвался невольный  вздох.  Где-то  там,  в  одном  из
небоскребов на берегу бухты, располагалась штаб-квартира КМК, в  которой
они с Кейлом побывали сегодня во второй половине дня. "Компанья Маритима
Кастеляр" занимала несколько верхних этажей современного  небоскреба  из
стали и стекла, но их сразу провели в  кабинет  президента  КМК  Рафаэля
Кастеляра-и-Торреса. Это было просторное помещение  с  одной  прозрачной
стеной, откуда открывался потрясающий вид  на  океан.  По  углам  стояли
антикварные столики, инкрустированные слоновой костью и редкими породами
дерева, и на каждом из них возвышались абстрактные скульптуры. Все они -
непропорциональные, вытянутые -  изображали  одну  и  ту  же  обнаженную
женщину,  которая  то  протягивала  руки  к  солнцу,  то  склонялась   к
пробивающемуся из земли ростку, то  плескалась  в  волнах.  "Современная
Афродита", - с легкой неприязнью подумала Джессика.  На  стене  рядом  с
подлинником  Сезанна  висела  старинная  мореходная  карта   в   тяжелой
позолоченной  раме,  а  массивный  диван  и  тяжелые  кресла,  обтянутые
кордобской кожей, оживляли вышитые шелковые подушки.
   Человек, который поднялся им навстречу из-за огромного -  размером  с
небольшой остров - стола из резного розового  дерева,  поразил  Джессику
своей бросающейся в  глаза  молодостью.  Идя  на  деловую  встречу,  она
предполагала,  что  президент  и  исполнительный  директор   КМК   будет
несколько  старше,  поскольку  она  знала,  что  этот  человек  вот  уже
несколько лет ведет дела с ее дедом.
   На вид Рафаэлю Кастеляру было  лет  тридцать  пять.  Он  был  смуглым
брюнетом  с  располагающей  улыбкой  и  мягкими,  вкрадчивыми  манерами,
которые с равным успехом можно было назвать и изысканными, и  слащавыми.
Джессике, правда, показалось, что он выглядел бы  более  естественно  на
поле для гольфа, чем в строгой деловой обстановке своего  офиса,  однако
вскоре  она  заметила,  что  высокая,  широкоплечая  фигура   атлета   и
обветренная, бронзовая  кожа  человека,  проводящего  много  времени  на
свежем воздухе,  сочетаются  в  нем  с  повадками  опасного  и  дерзкого
хищника, который не боится никого и ничего, но предпочитает  хитрость  и
прыжок из засады тактике прямого удара в лоб.  Родись  Рафаэль  Кастеляр
несколькими столетиями раньше, и он мог бы стать одним из конкистадоров,
которые в  поисках  сокрови