ла  его
колени. Только когда его пальцы  скользнули  по  застежке  ее  чулочного
пояса и проникли под узкую полоску кружев, которую она носила в качестве
трусиков, у Джессики от волнения захватило дух.
   Первое  осторожное  вторжение  его  пальцев   заставило   ее   крепко
зажмуриться и замереть - отчасти от наслаждения, отчасти от страха,  ибо
она не знала, как поступит незнакомец, когда ему откроется ее  маленький
секрет.
   Очевидно, он все-таки почувствовал ее напряжение, так как его  пальцы
поспешно отступили и занялись горячими и  влажными  складками  нежной  и
чувствительной кожи, прикрывавшими вход в  сад  наслаждений.  Незнакомец
нежно теребил их, разводил в стороны  и  распутывал  мягкие  шелковистые
волоски, чтобы ничто не мешало Джессике насладиться тем,  что  им  обоим
предстояло. Покончив с этим, незнакомец снова вернулся туда, где он  уже
побывал,   но   теперь   он   действовал   еще   осторожнее   и   мягче,
сосредоточившись  на  том,  чтобы  помочь  ей  сбросить   напряжение   и
расслабить сведенные мускулы.
   Сладостная, волшебная мука стала почти непереносимой.  Воодушевленная
примером незнакомца и его реакцией на ее  первое  робкое  прикосновение,
Джессика провела рукой по его плоскому животу и,  спустившись  по  узкой
полоске упругих волос, уткнулась в его широкий шелковый  кушак.  Нащупав
застежку, Джессика потянула за нее, и "липучка" с  шуршанием  разошлась.
Когда пояс упал, она освободила зажимы подтяжек и, оставив их болтаться,
расстегнула пояс на брюках. Справиться с "молнией" на  ширинке  Джессике
мешало очевидное  возбуждение  незнакомца,  от  которого  брюки  спереди
натянулись, но замок в конце концов поддался. Опуская его до упора вниз,
Джессика коснулась пальцами ног незнакомца и тут же  почувствовала,  как
мышцы его живота отреагировали на  эту  легкую  ласку  рябью  судорожных
сокращений.
   Инстинкт и смущение заставили Джессику отдернуть руку. Вздрогнув, она
с лихорадочной поспешностью провела ладонью по его руке,  поднимаясь  от
запястья к плечу, и остановилась, с такой силой впившись пальцами в  его
кожу, что от напряжения кончики ее пальцев  онемели  и  потеряли  всякую
чувствительность.
   Тело Джессики горело словно в огне, легкие задыхались  от  недостатка
воздуха, груди набрякли и  потяжелели,  а  низ  живота  разламывался  от
тупой, ноющей боли.  Перед  глазами  Джессики  плыл  плотный  золотистый
туман, в ушах шумела кровь, а в  мозгу  не  осталось  ни  одной  связной
мысли. Напряжение, судорогой сводившее ее тело, было таким сильным,  что
Джессике казалось - само  время  остановилось  и  не  двигается.  В  эти
мгновения она чувствовала себя часами со взведенной до  упора  пружиной,
стоящими в ожидании легкого толчка, которое приведет в движение анкер.
   И вот этот момент настал. Ее внутренняя  пружина  сорвалась  и  пошла
стремительно раскручиваться с чуть слышным  грозным  гудением.  Напрасно
Джессика пыталась  справиться  с  этим  неожиданным  взрывом  эмоций.  К
счастью, незнакомец ожидал этого и подготовился. Его губы, прижатые к ее
губам, заглушили невольный вскрик потрясения и радости, который сорвался
с губ  Джессики,  почувствовавшей  внутри  себя  его  мужское  естество.
Незнакомец вошел в нее  плавным,  уверенным  движением,  погружаясь  все
глубже в сладостную горячую влагу, которую источало ее лоно.
   И остановился, наткнувшись на эластичную внутреннюю преграду.
   От неожиданности и удивления он замер, и Джессика почувствовала,  как
на Коже незнакомца выступила холодная испарина. Стараясь  взять  себя  в
руки, он невнятно, но свирепо выругался  и,  медленно,  неохотно,  начал
отступать.
   Джессика, омываемая  горячими  волнами  жгучего  желания,  уже  почти
полностью погрузилась в блаженное полузабытье. Скорее почувствовав,  чем
поняв, что происходит,  она  протестующе  застонала  от  охватившего  ее
разочарования. Ну  почему  все  должно  было  случиться  именно  так,  в
отчаянии подумала она. Неужели в ее жизни ничего не изменится?
   Мысль об одиночестве была невыносимо тяжелой,  и  Джессика,  напрягая
бедра, чтобы не дать ему выскользнуть, прошептала с мольбой:
   - Нет!.. Не надо, пожалуйста!..
   Незнакомец  в  замешательстве  приостановил   свое   отступление,   и
Джессика, повинуясь жгучему желанию,  которое  годы  воздержания  только
усилили, сама сделала выпад.
   Острая боль пронзила низ ее живота, но Джессика только закусила губу.
Теперь незнакомец оказался внутри ее полностью, и  наслаждение,  которое
доставило ей вторжение его горячей, напряженной плоти,  прорвалось  даже
сквозь боль и оглушило Джессику. Она  чувствовала,  как  он  движется  в
теснине ее жаркой сырой пещеры,  пробираясь  между  атласных,  судорожно
сжимающихся стен, и инстинктивно  напрягалась,  стараясь  доставить  еще
большее наслаждение и себе, и ему.
   Ни разу в жизни  Джессике  не  довелось  испытать  ничего  подобного.
Раньше она всегда считала физическую близость чисто механическим  актом,
но теперь она на собственном опыте убедилась в обратном. Сосущая пустота
в груди, которая с особенной силой терзала ее в последнее время, куда-то
исчезла, одиночество отступило, и  Джессика  впервые  за  несколько  лет
почувствовала  себя  полноценной  женщиной.  Чувствовать  это  было  так
удивительно и странно, что к горлу ее подкатил какой-то тугой  комок,  а
на  глазах  выступили  слезы.  Стараясь  справиться  с  ними,   Джессика
выгнулась и запрокинула голову назад, но две  горячие  капельки  все  же
выскользнули у нее из уголков глаз и потекли по вискам.
   Быстро-быстро моргая глазами, чтобы стряхнуть с них  слезы,  Джессика
внезапно заметила - или ей  показалось,  что  она  заметила  -  какую-то
неясную красноватую вспышку, которая сопровождалась негромким щелчком  и
жужжанием. Этих негромких звуков, однако,  оказалось  достаточно,  чтобы
разжечь в ней искорку тревоги, но мужчина, на  коленях  у  которого  она
продолжала сидеть, вдруг зашевелился, задвигался, наступая  и  отступая.
Движения его бедер, поднимавшихся и опускавшихся в мерном, мощном ритме,
снова  заставили  Джессику  позабыть  обо  всем.  Восторг  подступающего
сладострастия ослепил и оглушил ее,  и  единственное,  на  что  Джессика
оказалась способна, было двигаться в такт его  осторожным  выпадам,  как
можно шире раскрываясь навстречу его атакующей плоти.
   Незнакомец как будто только этого и ждал. Пробормотав какие-то слова,
по тону похожие на извинения, он отбросил всякую сдержанность.
   Это была волшебная,  потрясающая  скачка.  Ураган  чувств  захлестнул
Джессику, и она, задыхаясь от восторга, мчалась во мрак на горячем коне,
словно грабитель, увозящий  с  собой  все  сокровища  мира.  Мускулы  ее
сводило от нечеловеческого напряжения, но в экстазе она  не  чувствовала
ничего, подчиняясь одному могучему и властному ритму, который  медленно,
но неумолимо вел обоих к сияющей развязке.
   Мышцы незнакомца тоже напряглись и свились  в  тугие  узлы.  Джессика
ясно ощущала, как под кожей его плеч перекатываются как  будто  чугунные
шары, но это лишь сильнее возбуждало ее -  как  и  его  широкие  ладони,
лежавшие на ее талии, помогавшие ей и направлявшие ее. Каждый раз, когда
она резко опускалась на раскаленный жезл  его  страсти,  ее  напряженные
соски легонько касались волос на  его  груди,  и  эта  изысканная  ласка
буквально гипнотизировала ее, заставляя забыть обо всем на свете.
   Больше всего ей хотелось, чтобы незнакомец  вошел  в  нее  как  можно
глубже. Ей не терпелось почувствовать всю его  силу,  испытать  все  его
умение и выносливость, и  он  как  будто  почувствовал  ее  желание.  Не
прерывая контакта, он поднялся вместе с ней со скамьи и, уложив Джессику
на сиденье, воздвигся над нею, еще шире разведя ей колени, чтобы  начать
новое наступление.
   - О-о-о! - прошептала Джессика. - Еще! Еще!..
   С  каждым  ударом  она  чувствовала,  как   рушатся   глухие   стены,
ограждавшие ее узенький  тесный  мирок,  и  как  открывается  большой  и
широкий мир, о существовании которого она  даже  не  подозревала.  Оковы
многолетней привычки превращались в прах, и освобожденный  дух  Джессики
воспарил на невиданные высоты, откуда ей открывались головокружительные,
сияющие перспективы.
   "Свободна! Свободна!" - эта мысль вновь и вновь проносилась у  нее  в
голове словно для того, чтобы дать ей возможность поскорее привыкнуть  к
своему новому состоянию. Сердце  Джессики  наполнилось  легкой  пьянящей
радостью, а тело, казалось, стало невесомым, и даже  боль,  которую  она
продолжала ощущать внутри, была ей сладка.
   Каждой  частицей  своего  существа  Джессика  наслаждалась  мужчиной,
который держал ее в объятиях.  Она  и  сама  готова  была  подарить  ему
радость,  но  природа  опередила  ее.  Лоно  Джессики  начало   ритмично
сокращаться, стискивая его в своей истекающей горячим соком  теснине,  и
незнакомец, сделав последний, отчаянно глубокий выпад, вдруг замер, хотя
его замершее тело продолжало несильно подрагивать.
   Прошло несколько невероятно долгих  секунд,  и  незнакомец  осторожно
выпрямился, снова усадив Джессику к себе  на  колени.  При  этом  он  не
только не вышел из нее, но даже не разомкнул своих крепких объятий.  Оба
задыхались, и некоторое время сидели не шевелясь, стараясь прийти в себя
и отдышаться. Кроме того,  и  Джессике,  и  незнакомцу  необходимо  было
собраться с силами, чтобы взглянуть друг другу в глаза,  когда  зажжется
свет.

2.

   В дальнем углу патио снова вспыхнул красноватый свет. Он  был  совсем
слабым, едва различимым, и все же ошибки быть  не  могло.  И,  как  и  в
первый  раз,  Джессика  снова  услышала  негромкий  щелчок  и   жужжание
какого-то механизма.
   Нахмурившись, она попыталась  собраться  с  мыслями,  поскольку  звук
показался ей странно знакомым. Мужчина подле нее тоже  повернул  голову,
чтобы посмотреть в сторону стеклянной двери в темноте под  балконом.  За
стеклом снова  блеснул  красный  огонек,  но  сопровождающие  его  звуки
оказались заглушены громким досадливым восклицанием, которое сорвалось с
его губ.
   В тот же момент Джессика догадалась, что это может быть. Инфракрасная
приставка для съемок в темноте! Как  она  могла  не  узнать  характерный
щелчок  срабатывающего  затвора  и  жужжание  автоматической   перемотки
пленки. Кто-то фотографировал ее сквозь стеклянную дверь.
   Ее подставили!..
   Эта мысль молнией пронеслась в голове Джессики. Страх и стыд, которые
она испытала  в  первые  мгновения,  тут  же  испарились,  оставив  лишь
холодную  ярость  и  боль  -  такую  сильную,  что  Джессика  просто  не
представляла себе, как можно чувствовать такое и не  умереть.  Потом  на
смену всем этим эмоциям пришло  всепоглощающее  отвращение,  и  Джессику
едва не вывернуло наизнанку.
   Незнакомец подле нее с грацией дикого кота вскочил на ноги и, на ходу
застегивая брюки, прыгнул к запертой двери.
   Джессика не стала терять времени и ждать, что будет дальше.  Поспешно
одернув юбку, она стала застегивать жакет, но пальцы  ее  дрожали  и  не
слушались. Наконец она справилась с непослушными пуговицами  и,  спустив
со скамьи ноги, нашарила в темноте туфли, которые, к счастью,  оказались
совсем недалеко.
   Волосы  Джессики  были  в  полнейшем  беспорядке,  и  она  попыталась
пригладить их рукой. Разбирая спутавшиеся пряди, Джессика провела  рукой
по мочке правого уха, и с губ ее сорвалось досадливое восклицание.
   Она потеряла сережку! Эта пара из матового золота с бриллиантами была
особенной: ее сделали по специальному заказу в  комплекте  с  маленькими
золотыми пуговичками, которые украшали ее  платье.  И  вот  теперь  одна
серьга пропала!
   Наклонившись, Джессика торопливо зашарила руками  по  сиденью,  но  в
такой темноте найти потерянную драгоценность было не легче, чем отыскать
иголку в стоге сена.
   Какая разница, подумала Джессика и резко выпрямилась. Ничто больше не
имело значения, кроме одного - она  должна  убраться  отсюда  как  можно
скорее.
   Повернувшись к ведущей в зал двери, она побежала, стуча каблуками  по
каменным плитам патио. В какой-то момент  Джессике  показалось,  что  за
спиной ее раздалось негромкое восклицание, но она  даже  не  обернулась.
Рывком распахнув дверь, она метнулась в темноту залы.
   Тут же перед ней возникла  какая-то  темная  фигура.  Джессика  круто
свернула и тут же врезалась в стул, на котором сидел еще кто-то. Человек
на стуле проворно схватил ее за  запястье,  но  Джессика  не  раздумывая
взмахнула кулаком. Судя по всему, она попала ему не то по носу, не то по
губам. Послышалось короткое сердитое  восклицание,  но  Джессика  успела
выдернуть руку из сжимавших ее пальцев. Запутавшись ногами  в  брошенной
на полу рубашке или платье, она чуть не упала. Чудом удержав равновесие,
она сделала  еще  несколько  шагов  и,  успешно  обогнув  клубок  смутно
белеющих на ковре тел, оказалась почти у самой двери в вестибюль.  Здесь
дорогу ей заступила еще одна тень - низенькая, но очень  широкая,  почти
квадратная.
   - Оставьте меня! - выкрикнула Джессика, отпрянув в сторону.
   Меньше чем через минуту она оказалась в саду - как она открыла  дверь
и миновала прихожую, Джессика не помнила - и побежала к воротам  усадьбы
по  хрустящей  гравием  дорожке.  Выскочив  на  улицу  через  незапертую
железную   калитку,   она   лихорадочно   оглянулась,   вглядываясь    в
припаркованные по обеим сторонам проезжей части автомобили.
   Через  несколько  мгновений  Джессика,  однако,  пришла  в   себя   и
остановилась в растерянности. Они с Кейлом приехали же сюда на такси,  и
она думала, что возвращаться они  будут  точно  таким  же  способом.  Но
здесь, в этом удаленном от центра районе, да еще  в  такой  поздний  час
поймать машину было почти невозможно, во всяком случае - скоро. Конечно,
она могла вызвать такси по телефону, но этому мешали два обстоятельства.
Во-первых, Джессика не знала ни слова по-португальски, а во-вторых, сама
мысль о том, что придется возвращаться в дом, казалась ей невыносимой.
   Как же все-таки ей вернуться в гостиницу?
   С трудом сдерживая нарастающую в душе панику, Джессика постаралась не
думать о пережитом ею унижении.
   - Джесс?
   Услышав знакомый голос, Джессика повернулась и  увидела  спешащего  к
ней Кейла.
   - Где ты был?! - спросила  она,  не  пытаясь  скрыть  свою  досаду  и
злость.
   - А где ты была? Где я тебя только не искал!..
   - О, Кейл... - голос Джессики задрожал от облегчения и  усталости.  -
Пожалуйста, увези меня отсюда! Увези меня скорее...

***

   Мужчина в темном патио оглянулся вслед убегающей Джессике. Сначала он
сделал такое движение, будто собирался броситься вдогонку за женщиной, с
которой только что занимался любовью,  но,  сделав  шаг,  остановился  в
нерешительности. Стук каблуков по каменным плитам тем временем затих,  и
в темноте громко щелкнул замок стеклянной двери.
   Что толку было гнаться за ней? Не было никаких сомнений, что  она  не
только не имела никакого желания видеть его лицо, но  и  не  хотела  бы,
чтобы он узнал, кто она такая. Ей не нужны были ни его помощь, ни  слова
утешения. Если бы это было не так, если бы любопытство оказалось сильнее
страха, а одиночество - сильнее стыда, она бы осталась.
   Помедлив несколько секунд, он все же пошел за ней и, отворив дверь  в
залу,  остановился  на  пороге  и  прислушался.  Он  слышал,   как   она
пробирается к выходу, а поглядев в ту сторону - сумел рассмотреть  и  ее
гибкую, стремительную фигуру, облаченную  в  светлое  платье  с  золотой
вышивкой на плечах. Видимо, она стремилась скрыться до того, как включат
свет. А это еще что?
   Он услышал и узнал ее резкий голос, донесшийся от самой двери.  Потом
хлопнула дверь, и мужчина понял, что, кто бы ни оказался у нее на  пути,
она сумела от него избавиться.
   Вздохнув, он поднял руку и потер под  маской  вспотевшую  переносицу.
Господи Иисусе, что же он наделал! Ему не следовало заходить так далеко.
Как можно было до такой степени потерять над собой контроль?
   Мужчина снова вздохнул. План,  который  он  так  тщательно  продумал,
рухнул. Увы, винить в этом он мог только самого себя.
   Пожалуй, подумал мужчина в маске, впервые в жизни он действовал чисто
инстинктивно, во всяком случае - сначала. Он должен был защитить то, что
уже считал своей собственностью, и защитил. А потом, в лучших  традициях
своей родной страны, он поддался соблазну  завоевать  понравившуюся  ему
женщину во что бы то ни стало, и, хотя  он  сдерживался  изо  всех  сил,
неизвестно, чем бы все закончилось, если бы она - совершенно  неожиданно
- не уступила ему сама.
   Все это было совсем на него не похоже. Всего, чего он достиг в жизни,
он добился при помощи  железной  выдержки  и  тщательного  планирования,
которое  лежало  в  основе  всех  решений  и  поступков,  которые  могли
показаться  экспромтами   несведущим   наблюдателям.   Мелодраматическим
спектаклям не было места в его жизни, и поддаться соблазну и выступить в
роли благородного спасителя  было  с  его  стороны  просто  преступно  -
особенно сейчас, когда на карту поставлено так много.
   С самого начала он не рассчитывал на то,  что  она  сделает  шаг  ему
навстречу,  и  это  было  правдой.   Это   его,   впрочем,   ничуть   не
обескураживало.  Если  бы  леди  попросила  его  остановиться  -  он  бы
остановился, чтобы потом при помощи убеждения и логики добиться  своего,
но ему и в голову не приходило, что она может быть столь чиста и невинна
- и в буквальном, и в переносном смысле. Что ж, с его стороны  это  тоже
было  ошибкой,  за  которую  впоследствии  придется  платить  по  самому
большому счету.
   Он чувствовал себя негодяем. Он и был им - если судить по  тому,  как
он поступил с нею.
   Самое главное, ничего уже нельзя было поправить, и жалеть о том,  что
сделано, тоже было поздно. Ему  оставалось  только  одно  -  постараться
свести к минимуму возможные неприятные последствия.
   Когда он вернулся к стеклянной двери под балконом, она была  все  так
же надежно заперта. Человек с фотоаппаратом исчез. Конечно,  можно  было
поискать в других местах, можно было перерыть весь дом, но он был уверен
на сто процентов, что это ничего не даст.  Что  ж,  с  фотографиями  ему
придется разобраться потом, когда они всплывут, а в том,  что  рано  или
поздно это произойдет,  он  не  сомневался.  Сейчас  же  ему  надо  было
подумать о том, чем и как можно компенсировать причиненное зло. Это было
трудно - если вообще возможно, - но необходимо.  Впрочем,  он  надеялся,
что сумеет кое-что предпринять.
   Но, Боже, как же хорошо ему было с  Джессикой  Мередит!  Их  интимный
контакт представлялся ему почти идеальным - ничего подобного он  еще  не
испытывал ни с одной женщиной.  И  дело  было  не  только  в  физической
гармонии  -  в  душе  его  зияла  пустота,  которую  Джессика  заполняла
полностью, помещаясь там как драгоценный камень  в  сделанной  под  него
оправе, или как статуя святой в специально сооруженной для нее нише. Вот
только хватит ли  ему  смирения,  чтобы  взирать  на  нее  снизу  вверх?
Справится ли он со  своими  плотскими  желаниями,  чтобы  любоваться  ею
издали?
   Что ж, может быть, с Божьей помощью все как-нибудь образуется...
   В задумчивости он вернулся к скамейке и нашел свой галстук и накидку.
Когда он набросил накидку на плечи, из складок  ее  что-то  выскользнуло
вниз. Мужчина наклонился и поднял  с  каменных  плит  крошечный  золотой
диск, усеянный мелкими бриллиантами.
   Несколько  мгновений  мужчина  сосредоточенно  рассматривал  находку,
потом негромко рассмеялся.
   Ее серьга.
   Памятный  сувенир,  талисман  и  -  быть  может   -   хороший   знак,
предзнаменование успеха.
   Рука его сама собой сжалась в кулак, надежно заключив внутри  золотую
безделушку.

3.

   - Смотрите, что нам только что доставили!  -  воскликнула  секретарша
Джессики, появляясь на пороге кабинета. - Сказали,