- Тебе ничего не надо говорить. Это просто разумная мера предосторожности. Никто никого не принуждает.
     Слова Натана прозвучали очень сердечно, столь величественный жест не мог не произвести на Сирену впечатления. Догадывался ли он об этом? Может, он только поэтому рассказал ей о завещании? Что, если загадочная причина их брака существовала только у нее в голове? Он предложил ей выбор, и она могла либо остаться с ним, либо уйти. И все же Сирене казалось, что Натан своими поступками, своими частыми разговорами о будущем пытается заставить ее дать ему именно тот ответ, который он хочет услышать. По сравнению с Вардом, он, похоже, не обладал особо твердым характером, нала его спокойными манерами ощущалась скрытая сила. Это открытие взволновало ее больше, чем ей казалось.

***

     Сирена понемногу выздоравливала. Она уже могла сидеть не только на кровати, но и в кресле у окна. Отсюда она наблюдала за низкими облаками, заснеженными, похожими на призраки деревьями, видела, как пасмурные дни постепенно переходили в снежные ночи. Детскую кроватку перенесли теперь к ней в комнату, поставив ее возле камина рядом с креслом-качалкой, которое тоже появилось здесь совсем недавно. Сирена укачивала Шона, проводила с ним целые дни и звонила Мэри, лишь когда малышу хотелось есть, или по вечерам, когда его пора было укладывать спать.
     Вместе с силами к Сирене возвращался и аппетит. Она очень обрадовалась, узнав, что поваром у Натана работал француз, служивший раньше в ресторане "У Антуана" в Новом Орлеане и умевший готовить разнообразные блюда, в том числе - самые изысканные. Когда она, улыбаясь, заговорила с Натаном о поваре, заявив, что ей очень хочется попробовать устриц биенвилль и суп из стручков окры, его лицо приняло одновременно польщенное и озадаченное выражение. Не прошло и недели, как Натан появился в ее комнате во главе процессии, состоящей из Мэри, Дочери миссис Энсон - Доркас, самой миссис Энсон и повара, и учтиво попросил разрешения разделить с ней трапезу.
     В комнату внесли стол и два высоких стула. На полированной крышке стола лежали асбестовые подставки, чтобы лак не испортился от жара. Стол был покрыт белоснежной вышитой ирландской скатертью ручной работы. На скатерть положили салфетки с монограммой, потом принесли китайские подносы, блюда для рыбы, тарелки для супа и для десерта, небольшие чашечки, чтобы ополоснуть пальцы после обеда, хрустальные солонки с маленькой ложечкой в каждой, хрустальные бокалы для воды и три разных бокала для вина. Между тарелок поставили большой серебряный подсвечник. В чашечки налили воды, положили по кусочку лимона, а сверху - веточку плюща. Завершив сервировку стола, все, кроме экономки, удалились, та помогла Сирене надеть халат, а потом зажгла свечи в серебряном подсвечнике. Пока Натан усаживал Сирену за стол, миссис Энсон вкатила сервировочный столик с несколькими супницами, закрытыми круглыми серебряными крышками.
     - Устрицы биенвилль! - воскликнула Сирена, когда перед ней поставили тарелку с горячим, восхитительно пахнущим кушаньем. - Как ты умудрился достать их в это время года?!
     Натан подождал, пока перед ним тоже поставили тарелку, и, улыбнувшись, взял маленькую вилку с тремя зубцами.
     - Их сюда привезли специальным поездом. Можно достать что угодно, были бы деньги и желание. Сирена с минуту молча смотрела на него.
     - По-моему, с тобой согласится не каждый, - проговорила она, - ведь у многих просто нет денег.
     Сирена улыбнулась и принялась за еду.
     За устрицами последовали стручки окры с маленькими круглыми бутербродами из хрустящей французской булки, украшенные цветками ириса. Затем принесли жаренную на вертеле говядину в густом темном соусе с гарниром из капусты брокколи и неочищенного риса. К устрицам подали белое вино, к говядине - красное. Наконец на десертные тарелки разложили куски миндального торта со сливками и принесли мятный ликер.
     Сирена не могла по достоинству оценить каждое из предложенных ей блюд, однако она не скупилась на похвалы. Ее очень тронуло то, что Натан так постарался ради нее, не говоря уже о том, какие деньги ему пришлось потратить. Она сейчас испытывала к нему теплую привязанность, но в то же время сомневалась, не случилось ли это из-за того, что ей пришлось немного выпить. Неяркий свет свечей, потрескивание дров в камине, матовый блеск серебра и хрусталя, сам этот уединенный ужин наводил на мысли об интимной стороне их отношений. Особенно остро Сирена почувствовала это, когда экономка удалилась, прикрыв за собой дверь, после того как разлила по рюмкам ликер.
     - Я с таким нетерпением жду следующей недели, - сказал он, глядя на халат Сирены, цвет которого невозможно было определить.
     - Почему? - поинтересовалась Сирена.
     - Потому что на следующей неделе настанет Рождество, и у Меня появится предлог подарить тебе шубу и одежду, чтобы ты больше не носила платья моей экономки. Они, конечно, неплохие, только они тебе совсем не идут.
     - Мне бы не хотелось, чтобы ты это делал, - спокойно возразила Сирена.
     Натан ласково улыбнулся.
     - Я знаю, но, к сожалению, ничем не могу тебе сейчас помочь.
     - Натан, тебе не кажется, что лучше подождать, пока...
     - Нет, - ответил он сухо, - не кажется.
     Спорить с ним было бесполезно, это Сирена уже успела понять. Он все равно купит ей все, что хочет, и сделает для нее все, что ему кажется необходимым, сколько бы она его ни отговаривала. Сирена заговорила на другую тему:
     - Даже не верится, что до Рождества осталось совсем немного.
     - Да, тебе, наверное, так кажется. Может, поставить у тебя елку? Миссис Энсон с Доркас ее нарядят.
     - Не знаю, - медленно проговорила Сирена. - Ты должен провести праздники, как тебе нравится, как ты обычно это делаешь. У меня, честно говоря, не очень праздничное настроение.
     - Я вообще не отмечал Рождество дома с тех пор, как умерла моя жена, Нора. Но в этом году мне хочется устроить праздник. Ведь у меня опять есть семья.
     В прошлом году она встречала Рождество с Вардом. А потом пришли Натан и Консуэло, и они вчетвером отправились ужинать в "Континенталь".
     - Что с тобой? - спросил Натан. - Я что-то не то сказал?
     - Нет, я просто вспомнила о прошлом Рождестве, о Варде, о Консуэло...
     - Ясно.
     Он поднес к губам бокал и посмотрел на зеленоватую жидкость.
     - Я давно уже хотела спросить тебя о Консуэло, - начала Сирена, собравшись наконец с духом. - Она выздоровела? Как она сейчас?
     - У нее все хорошо. Она немного ослабла за время болезни, и я отправил ее в Манито-Спрингс на воды. Ей нужно на время сменить климат. Недавно я получил от нее письмо, она жалуется, что ей там совсем нечего делать, так что она, наверное, скоро вернется в Криппл-Крик.
     Сирена кивнула, на ее губах заиграла легкая улыбка, она представила веселую Испаночку Конни, медленно потягивающую минеральную воду.
     - Я знаю, что женам не положено знать о любовницах мужей, и уж тем более разговаривать о них, но ты, наверное, понимаешь, Консуэло моя подруга, и я знаю, как она к тебе относится. Я не хочу, чтобы ей стало больно.
     - Если ты хочешь узнать, сказал ли я ей о том, что мы с тобой поженились, то да, я это сделал.
     - Она, конечно, не слишком обрадовалась и наверняка решила, что я увела тебя тайком от нее.
     - Вряд ли. Консуэло не строила никаких иллюзий насчет наших отношений. Она давно знала о моих чувствах к тебе.
     - Может, она и знала о них, но она, по-моему, не представляла, что мы когда-нибудь станем мужем и женой.
     - Ты, наверное, права, - согласился Натан, сделав глоток из бокала.
     - Мне придется навестить ее, когда она приедет, вернее, когда я смогу выходить.
     Он бросил на Сирену изучающий взгляд.
     - По-твоему, это благоразумно?
     - Что? - Сирена посмотрела на Натана, удивленная нотками осуждения в его голосе.
     - Я хочу сказать, этот визит может выйти тебе боком. Что, если тебя узнают в городе?
     - Что случится, если я увижу кого-нибудь из знакомых? Я ведь ничем не отличаюсь от Консуэло.
     - Ты теперь моя жена, если ты там появишься, об этом сразу напишут во всех здешних газетах.
     Сирена откинулась на спинку стула.
     - Теперь я должна вести себя как уважаемая замужняя дама, воротить нос от всех прежних знакомых, переходить на другую сторону улицы, если я их увижу, да? Мне это не нужно, Натан. Ты мог жениться на мне без моего согласия, но согласие на развод я тебе дам, если ты этого хочешь.
     - Я не это имел в виду. Просто думал, что теперь, когда ты познакомишься с женами владельцев приисков, ты постепенно забудешь знакомых с Мейерс-авеню.
     - Жены золотопромышленников никогда не примут меня в свою компанию, неважно, замужем я или нет. Я знаю, все они держат марку, путешествуют по восточным штатам, разъезжают по Европе, покупают там замки, общаются только с королями или, по крайней мере, с графами. Спасибо, Натан, но я предпочитаю не заводить подруг среди женщин, которые интересуются только тем, сколько зарабатывают их мужья.
     - Ты судишь их очень строго, Сирена. Но ты уверена, что не изменишь свою точку зрения? Тебе ведь понравился наш сегодняшний ужин, а это лишь крупица того, что могут дать человеку деньги.
     - Меня на это не купишь, Натан! Если ты решил показать, что можно сделать, имея деньги, то помоги людям - тем, кто в этом нуждается.
     - Хорошо, Сирена. С чего предлагаешь начать?
     Столь поспешная уступчивость удивила ее, но Сирена быстро взяла себя в руки.
     - На те полторы тысячи долларов, которые ты обещал заплатить за сведения об обстоятельствах гибели Лесси, можно построить дом для женщин - дом, куда они могли бы прийти, когда им больше некуда деться, где они получили бы горячую пищу и теплую постель, где могли бы прийти в себя и встать на ноги или хотя бы вновь обрести душевное равновесие. Он не должен походить на те заведения, которые открывают проповедники и всякие праведники, считающие, что просто слушать их речи недостаточно, чтобы отплатить им за помощь. Женщины там будут сами помогать друг другу.
     Потом ты можешь построить приют для детей-сирот, пансион для стариков и пострадавших на приисках шахтеров.
     - Это благотворительность, Сирена. Большинство из тех, кто ее примет, постараются воспользоваться ею для того, чтобы подмять под себя тех, кто послабее.
     - Это не так, по крайней мере не совсем так. Не так давно мне самой понадобилась твоя помощь: без нее я могла бы умереть. Но я благодарна тебе, Натан, и я не стремлюсь жить за счет твоей благотворительности до конца дней.
     - Да, - горестно вздохнул он, - к моему огромному сожалению.

***

     Их спор на этом не закончился. На следующее утро Натан пришел к ней и с улыбкой на худом лице протянул какой-то документ на толстой белой бумаге.
     - Что это? - спросила Сирена, пристально посмотрев на мужа, прежде чем взять документ.
     - То, что ты хотела, - ответил он.
     С этими словами Натан вручил ей купчую на землю - участок в городе между деловым и жилым районами. Увидев проставленную внизу сумму, Сирена нахмурилась.
     - Я ничего не понимаю, - сказала она.
     - Земля, на которой ты можешь построить дом для нуждающихся женщин и для чего-нибудь еще, что тебе захочется...
     - Пять тысяч долларов? Это обошлось в пять тысяч?
     - Ты говорила, это очень хорошее вложение денег.
     - Но не в таком количестве! Я не имела в виду такую сумму!
     - Теперь в Криппл-Крик земля стоит дорого. Ты обратила внимание, что купчая составлена на твое имя? Надеюсь, ты не станешь против этого возражать? И еще мне бы хотелось, чтобы этот дом носил твое имя. Я не желаю, чтобы обо мне заговорили как о владельце приисков, который заботится о бездомных женщинах. Это поможет мне избежать неприятных недоразумений.
     - Значит, ты решил построить такой дом?
     - Да, сегодня утром состоялась его закладка. Стройка должна закончиться к концу января, я уже нанял рабочих.
     - Натан! - воскликнула Сирена, заглянув ему в глаза. - Это же замечательно! Ты так добр!
     Вместо ответа он наклонился к ней и прижался губами к ее рту. Губы Сирены оказались сухими и горячими. Поцелуй был недолгим, но когда Натан выпрямился, Сирена увидела, что он покраснел.
     - А ты так красива. Я никогда еще не видел тебя такой красивой, как сейчас.
     - Пожалуйста, ты же обещал... - пробормотала Сирена.
     - Да, обещал. Какой же я дурак, - сказал он и улыбнулся, хотя глаза его сделались печальными.

***

     Земельный участок оказался не единственным подарком. Натан каждый день что-нибудь приносил Сирене. Это совсем не расточительство, заявлял он, когда она пыталась отказываться. Неужели она никогда не слышала о двенадцати днях перед Рождеством? Ей надо радоваться, что она не получила ни одного непрактичного подарка, например, какой-нибудь саженец груши или живого лебедя. Впрочем, однажды он все-таки принес ей птичку, канарейку в позолоченной клетке. У нее был изумительный голос и несколько серебряных перышек. Потом Натан подарил Сирене заколку - тоже в форме птички, флакончик духов на атласном шнурке, золотую ручку, чернильницу с отделением для промокательного песка, коробочку с визитными карточками, на которых она увидела свое новое имя, выведенное витиеватыми буквами На другой день он преподнес в подарок женское ландо от Бредли с синим корпусом, откидывающимся верхом и серебряной отделкой. Затем Натан подарил ей рояль от "Стейнвай энд компани" из Нью-Йорка, с массивными круглыми ножками и блестящей полированной крышкой, сказав, что теперь она может петь под его аккомпанемент.
     - Рождество начинается все-таки в первый день Рождества, - слабо возражала Сирена.
     - Ради бога, Сирена, - засмеялся Натан, - мы можем отмечать Рождество хоть каждый день.

***

     Но на двадцать пятое декабря он тоже кое-что для нее приготовил. Проснувшись, Сирена увидела в ногах кровати целую кучу коробок самых разных размеров и форм, перевязанных голубыми атласными лентами. Экономка стояла рядом, с утренним кофе на подносе. Заодно она сообщила, что мистер Бенедикт просит разрешения позавтракать вместе с ней. Сирена милостиво согласилась, и он появился в комнате, одетый в синий халат с бархатными отворотами. Сирена приветствовала его теплой улыбкой. На нем был тот самый халат, который она надела во время поездки из Колорадо в пульмане Натана, или, по крайней мере, очень похожий на него.
     Увидев, что Сирена ничем не выражает недовольства, Натан посмотрел на коробки, а потом принялся пристально разглядывать одну из них с видом наигранного недоумения.
     - Что это у нас тут? Думаю, тебе лучше объяснить, в чем дело, до того как принесут завтрак.
     Судя по размерам коробки и замечаниям Натана, Сирена догадывалась, что там лежат. И она действительно не ошиблась. Разорвав упаковку из оберточной бумаги, она извлекла капот из черного шелка, собранный на спине в складки и расшитый голубыми лентами. Вместе с капотом она обнаружила ночную рубашку из черного шелка и пару черных туфель на высоком каблуке.
     - Ты уверен, что респектабельные леди носят именно такую одежду? - спросила Сирена, приподняв бровь.
     - Абсолютно. Как раз это они и носят, если у них, конечно, красивая шея и кожа, не говоря уже о фигуре. Ты наденешь его?
     Он кивнул головой в сторону стоявшей в углу ширмы. Сирена нерешительно посмотрела на ширму, потом на капот. На этикетке с крошечными вышитыми буковками стоял знак знаменитого парижского салона. Сирена не могла побороть искушения примерить капот. Она взглянула на экономку, стоявшую перед кроватью. Откинув одеяло, Сирена выбралась из постели и прошла за ширму. Миссис Энсон взяла коробку, капот и поспешила следом.
     Одевшись и стоя рядом с миссис Энсон, расчесывавшей ее шелковистые волосы, Сирена наконец осознала, что с ней случилось, как легко она привыкла ко всей этой роскоши, к тому, что ей всегда готовы услужить, куда бы она ни повернулась. Это оказалось удивительно просто.
     Когда она вышла из-за ширмы с расчесанными на прямой пробор, струящимися по плечам волосами, Натан тут же поднялся с кровати.
     - Ты превзошла все мои ожидания, - проговорил он восхищенным шепотом.
     - Это просто глупость, вот что это такое, - ответила она небрежным тоном, однако в ее глазах появился веселый огонек.
     - Тебе не нравится?
     - Нравится - не то слово, но только мне опять придется тебя благодарить. Все это выглядит так, будто ты рассчитываешь на немедленное проявление моих чувств!
     Натан изобразил на лице важное выражение.
     - Не могу с тобой не согласиться. У меня есть одно предложение. Давай отложим выражение благодарности до тех пор, пока ты не откроешь все коробки. Тогда тебе придется проявлять чувства всего один раз. Давай подумаем, как ты можешь отплатить за все мои труды, так чтобы тебе не пришлось слишком много говорить. Придумал: ты нальешь мне чашку кофе.
     - Договорились, - согласилась Сирена, пожимая протянутую ей руку, и опять забралась в постель.
     В больших квадратных коробках лежали еще два таких же набора, один кремового, а другой розового цвета. Среди подарков оказалась целая коллекция духов в небольших флаконах граненого стекла, кожаный черный несессер с серебряной застежкой, в котором находилась серебряная расческа, гребень, щетка для одежды, пилочка для ногтей, несколько брошек и даже серебряная зубочистка. Потом Сирена извлекла на свет граммофон с набором пластинок. Еще в одной коробке она нашла длинную французскую шубу из соболей, а также шапку и пелерину того же меха. Кроме того, Натан подарил ей двенадцать пар французских лайковых перчаток - белых, черных, коричневых и других цветов, дорожный плащ из черного атласа от Уорта, отороченный черным соболем, широкий шелковый веер с вышитыми на нем павлинами, набор гагатовых, роговых и черепаховых гребней, и, наконец, коробку модных журналов "Делинейтор" за последние несколько лет.
     Сирена решила, что это все, но она ошиблась. Из кармана Натан достал широкую, обтянутую бархатом коробочку и протянул ее жене точно так же, как раньше вручил ей перстень. Раскрыв ее, Сирена увидела браслет с бриллиантами, который можно было носить вместе с перстнем. К нему прилагался также набор драгоценностей из сапфира - колье, браслет, серьги, брошь и даже маленькая диадема. Все это великолепие вполне могло подойти какой-нибудь королеве.
     Словно читая ее мысли, Натан сказал:
     - Они когда-то принадлежали Екатерине Великой - русской императрице, а теперь они твои.
     - Сдаюсь. Это уже чересчур. - У нее перехватило дыхание, на глазах невольно выступили слезы. - Я... я даже не знаю, что тебе сказать.
     - Мы с тобой, кажется, уже договорились? - Натан кивнул на маленький столик:
     - Налей мне кофе.

***

     По отношению к Шону Натан оказался не менее расточительным. Он проявлял такую щедрость, словно обладал бездонным кошельком. Малыш получил в подарок все, что нужно новорожденному, а также погремушку с золотой ручкой, двигающиеся игрушки и игрушечную серую лошадку с гривой и хвостом из красной пряжи. Слуг Натан тоже не забыл. Женщинам он вручил велосипеды вместе со спортивными костюмами, платья, чулки, нюхательную соль, пудру, коврики и лампы в их комнаты на третьем этаже. Кучер получил в подарок жеребца, кожаную куртку, новые ботинки, ярко-красную ливрею и множество других мелочей. Помощнику кучера досталось чуть меньше подарков, а повару - намного больше.
     В ответ Натана завалили всевозможными безделушками, большей частью ручной работы. С помощью миссис Энсон Сирена вышила маленький кожаный кисет для табака, который курил Натан.
     - Это не слишком-то много по сравнению с тем, что подарил мне ты, - сказала Сирена, вручая подарок.
     - Он мне дороже всего того, что у меня есть, потому что ты сделала его сама.
     - Но ты надарил мне столько вещей...
     - Я эгоист, я делал тебе подарки, только чтобы посмотреть на твое лицо, когда ты их увидишь. - Глаза его светились, как у ребенка.
     - Что бы я тебе ни говорила раньше, я тебе оч