меня уже будут доказательства. -- Я повесил трубку и вынул карточку из щели.
-- Все, поехали, мужики.
     Даже если прослушка засекла телефон, с которого я звонил, они не успеют
сюда  подъехать, потому что  через минуту  мы будем  уже  за километр отсюда
(пока я разговаривал по телефону, мои парни поймали частника).
     -- Гулять едете,  мужики? --  спросил водитель, когда мы уселись  в его
старенький "Москвич".
     -- А как же! -- широко улыбнулся ему Артист.
     Я не питал особых иллюзий насчет своего славного будущего. Несмотря  на
то что там,  в Сочи, министр получил пулю  в лоб не по моей вине, крайним, я
думаю,  постараются  сделать именно  меня. Более того,  повесят  всех собак,
каких только можно, в том числе и с душком. Ведь как замечательно -- списать
на одного лоха десяток провалов и отчитаться перед начальством сразу за все.
Вот кто во всем виноват -- Пастухов! Ату его! Сейчас как никогда нужно  быть
осторожным.  Эти "козлы в  погонах",  у которых напрочь отсутствует  понятие
долга, морали, совести, могут  прислать  своих людей в Затопино для разборок
со мной.  Мои парни пока ничего не знают о том. в какое дерьмо я вляпался по
милости  начальства из УПСМ, но вот приедем, сходим в баньку, там я им все и
расскажу! Вместе мы сила, повоюем еще с теми, кто мешает нам жить!
     * * *
     Это я, это я, Господи!
     Имя мое -- Пастух,
     Дело мое -- Воин,
     Твой ли я воин, Господи?
     Или Царя Тьмы?
        "6"
     --  Ты скотина,  я тебе такое  дело  доверил!  Ты  все,  все  провалил!
Придумал  тоже, Шерлок  Холмс  вонючий! Будет он  тебе  бабки  в  ячейке  до
скончания  века хранить! -- Антон Владленович  с ярости брызгал слюной, Саша
стоял перед  ним по  стойке "смирно", боясь даже шелохнуться. -- Тебя чему в
академии учили,  а?  Сколько надо версий  отрабатывать  одновременно,  чтобы
достичь успеха?
     -- Максимально возможное количество, -- произнес Саша одними губами.
     -- А ты? Зациклился на одной? -- Наоравшись, Антон Владленович уселся в
кресло, закинул ногу на ногу. -- Так и не смогли опознать самоубийцу?
     -- Нет, не смогли. -- Саша, конечно, ни словом не обмолвился ни о пачке
долларов, ни об  издевательской записке Вэна. Вэн кинул его, как  последнего
лоха, и теперь  для Саши было делом чести разобраться с ним один  на один. А
деньги? Если они есть, он  еще подумает,  возвращать  их Антону Владленовичу
или нет. Сто раз подумает после того, как он тут на него наорал!
     -- Ищи, ищи,  ищи! В твоем распоряжении  осталось двенадцать часов!  --
раздраженно произнес Антон Владленович. -- Дай коньяку!
     Саша плеснул коньяку в его бокал.
     -- Больше. Полный, -- приказал Антон Владленович.
     Саша  выполнил  приказание.  Антон  Владленович  одним  глотком   отпил
полбокала, поморщился.
     -- Я из-за тебя, племянничек, скоро алкашом стану!
     "Ты и без меня им давно стал", -- зло подумал Саша.
     -- Понимаете, -- осторожно сказал  он,  -- я  могу задействовать только
тех людей, которые  подчиняются лично  мне и лишнего не спросят. Насколько я
понимаю, никто не должен знать, что там, в этой сумке?
     -- Естественно, -- кивнул Антон Владленович.
     -- Вот поэтому я и связан по рукам и ногам. Поэтому и так долго...
     -- Хочешь, я отдам тебе всю свою охрану?
     -- В этом деле мне нужна не сила, а ум, ясный аналитический ум, который
смог бы его вычислить.
     -- Сашенька, миленький, давай, давай, ищи  его сам, не  губи наше дело!
Ведь накроемся медным тазом!
     -- Хорошо, я попробую.
     -- Не попробую, а найди! -- опять заорал на него Антон Владленович.
     Саша лукавил. На самом деле ему никто  не был нужен, никто! Дядя наивно
полагает,  что  он  не  может  найти  какого-то  там  спецназовца Пастухова,
выуженного на дезу,  которую  запустил  сам Саша! А он  его и не ищет, и  не
будет искать  никогда.  Пускай  они идут  по ложному следу,  а  он пойдет по
настоящему, по вэновскому.
     Саша  почти  наверняка знал,  что  Вэн не  успел свалить с деньгами  за
кордон, у него просто  не было на это  времени. После ЧП с камерой  хранения
Саша велел своим людям через головной компьютер, связанный с железнодорожным
и авиатерминалами, отслеживать данные всех мужчин, отправляющихся за границу
поездами или самолетами  (возраст  тридцать  --  сорок). Работа была адская,
круглосуточная, но Саша обещал  оплатить  ее по "высшему  разряду",  и  люди
старались...
     Теперь  Саша чуть  ли  не каждую  минуту  думал о Вэне.  Вспоминал  его
привычки, пристрастия, особенности поведения, связи.  Где-то в этом огромном
многомиллионном  мегаполисе есть  та самая точка, в которой находится сейчас
этот  подонок  с  миллионами  Антона  Владленовича.  Впрочем,  теперь  можно
считать, что это  не Антона Владленовича деньги.  Через двенадцать часов, по
его  словам,  будет  поздно.  Врет, конечно,  отмыть и  перечислить бабки  в
иностранный банк никогда не поздно, разве  что система электронных  платежей
зависнет.  Конечно, дядя  имел в виду, что это  не  только его  деньги, но и
людей, которые стоят над ним. Ничего, подождут, не обнищают... Кинуть бы  их
всех, как это было задумано им и Вэном с самого начала...
     Последние двое суток он спал всего часа три -- все думал, думал, думал.
Не так уж плохо он  его знает, этого Вэна!.. И  в  конце концов он  надумал!
Саша вспомнил,  что во время учебы в академии у Вэна была девушка, в которую
он  был влюблен до беспамятства. Кажется, ее звали Вера Лахтина, и жила  она
где-то  на Каширке. Каждое свое увольнение Вэн  проводил у  нее, иногда даже
из-за нее опаздывал на поверку... Над Вэном еще подшучивали, что он, мол, за
Веру Родину продаст...  После  окончания  академии они  разлетелись в разные
стороны, кажется, роман этот  сошел  на нет, "сгорел",  как осенние  листья.
Или?..
     Саша   вынул  из   кармана   трубку  сотового  телефона,  набрал  номер
справочной.  Сообщил свой личный  пароль,  который  давал ему доступ к любой
имеющейся в  компьютере информации, после  чего попросил телефонную  барышню
пробить ему Веру Лахтину, предположительно  шестьдесят шестого -- шестьдесят
восьмого  года  рождения,  проживающую  (или  проживавшую)  в  районе  метро
"Каширская". Буквально через минуту он  получил однозначный ответ: "Умерла".
Но  Саша  на  этом  не  успокоился,  он  попросил  "пробить"  всех возможных
родственников...
     * * *
     Саша позвонил в обитую дерматином дверь. Послышались шаги. Кто-то долго
рассматривал его в глазок.
     -- Вы кто? -- раздался из-за двери старческий голос.
     -- Я из органов. -- Саша достал из кармана удостоверение, раскрыл его и
подставил к глазку.
     -- Из каких таких органов? -- осторожно поинтересовались за дверью.
     -- ФСБ.
     Слово это произвело магическое действие, тут же защелкали  замки. Дверь
открыла  неопрятного вида  старушка  в выцветшем халате.  На вид ей было все
семьдесят.
     -- Разрешите пройти?
     -- Да-да, пожалуйста, -- кивнула старушка.
     Саша  оказался в гостиной.  Увидел стену, увешанную фотографиями  Веры.
Фотографий было очень много.
     -- Вы, собственно, по какому поводу? -- поинтересовалась старушка.
     -- По этому. -- Саша показал на фотографии.
     -- Верочка? Но она же умерла два года назад!
     -- Знаю. Она вам внучка?
     -- Дочь.
     Саша подумал, что женщину так состарила именно смерть дочери.
     -- Извините.
     -- Нет, ничего. Так что все-таки вам от меня нужно.
     -- Простите, как вас зовут?
     -- Маргарита Егоровна.
     Саша вынул из кармана фотографию Вэна:
     -- Маргарита Егоровна, вы знаете этого человека?
     -- Володю? Да как не знать  собственного зятя? Они с Верочкой пять  лет
вместе прожили.
     -- Зятя? -- искренне удивился Саша. Ни  в каких  досье Носкова-Вэна  не
значилось, что он был женат.
     --  Ну да.  Просто  они не  были расписаны. Жаль, что детишек  не было.
Володя все  время  мотался  по  командировкам, а  Вера его ждала. Так  и  не
завели.
     -- Почему она умерла?
     -- Рак легких. Ураганное  течение. Ни врачи,  ни экстрасенсы  ничего не
могли сделать.
     -- Извините, что приходится расспрашивать вас об этом.
     -- Да ладно, ничего. А вы, наверное, Володю разыскиваете?
     -- Верно -- Володю. Как вы догадались?
     -- Как "корочки" ваши увидела, так и догадалась. Он что-то натворил?
     -- Нет-нет, мы разыскиваем его, чтобы вручить награду, медаль.
     --  Да,  Володя  такой...  боевой  парень,  --  со  вздохом  произнесла
старушка.
     -- Давно он у вас был?
     -- Третьего дня. Забегал на пять минут. Продуктов принес, денег. Хоть и
чужой теперь  фактически  человек,  а постоянно  мне  помогает:  то  перевод
пришлет, то какого-нибудь человека с посылочкой.
     -- Он не рассказывал вам, чем занимается?
     -- Рассказывал. Бизнес у него строительный, -- кивнула старушка. -- Что
вы на ногах-то все? Садитесь.
     -- Нет-нет, спасибо, я постою. Вы сами присаживайтесь.
     Старушка  опустилась  на  диван,  со вздохом  посмотрела  на фотографии
дочери на стене.
     "Знала  бы  ты,  чем на самом  деле занимается  твой  бывший зятек!" --
подумал Саша.
     -- А где живет? Не упоминал?
     --  Квартира у  него в  Москве своя. А, что-то он  еще  про  Ивантеевку
вспоминал...  И  ведь не  женился  --  Верочке  верность хранит!  --  не без
гордости произнесла старушка.
     -- Ивантеевка -- это хорошо, -- задумчиво произнес Саша. Он  понял, что
ничего  полезного  больше  выудить из старушки  не  удастся. -- Вы проводите
меня, пожалуйста.
     -- Да-да. -- Она поднялась, направилась следом за ним к прихожей.
     Саша  намеренно замешкался в комнате,  мгновенным  движением сорвал  со
стены одну из фотографий Веры, направился в прихожую.
     -- Извините, что побеспокоил.
     -- Ничего, ничего.
     Дверь  захлопнулась,  Саша постоял еще немного  на лестничной площадке,
собираясь с мыслями, и стал спускаться.
        "7"
     Вэн  стоял в  тамбуре и курил сигарету,  вызывая  недовольство  женщин,
которые  поглядывали  на него  с раздражением  и даже некоторой  неприязнью.
Электричка  замерла  у  платформы.  Народ  хлынул  в  проем.  Вэн  намеренно
задержался и вышел  одним из последних. Он  огляделся, быстро зашагал  через
сосновый перелесок по узкой тропинке.
     Через пятнадцать минут он вышел к воротам коллективного сада. Шмыгнул в
калитку, торопливо зашагал вдоль небольших участков по дороге.
     Перед тем как войти в дом, еще раз огляделся по сторонам, бросил взгляд
на  входную дверь.  Волосок, приклеенный  между косяком  и дверью  на уровне
колен, был на месте.
     Вэн  запер   дверь,  снял  ветровку,  прошел  в  комнату.  Он   щелкнул
выключателем и замер. К зеркалу трюмо, стоящего в дальнем углу комнаты, была
прикреплена  фотография  Веры.  Вэн  со  вздохом  отодвинул  от  стола стул,
опустился на него. Сказал громко:
     -- Сначала  я  к тебе в  гости, теперь  ты ко мне.  Так? Молодец, Саша.
Неплохо работаешь.  Но я, честно  сказать, удивлен. Ты ведь  трус. Ты всегда
был трусом. --  Вэн замолчал, прислушиваясь.  В доме  было тихо. -- Думаешь,
вычислил,  обыграл?  Если хочешь знать, я Маргарите Егоровне сам  наводку на
Ивантеевку дал, чтобы тебе  было  проще меня найти. Удивлялся, что долго  не
идешь. Соображал,  думал, да? Долго  же. Да, с аналитикой у тебя всегда было
не очень. Ведь на чем проще всего  поймать человека? На  чувствах, на любви.
Это аксиома,  дружок.  Ты  мне был нужен, вот я  и подкинул  тебе через тещу
информашку.
     Вэн  достал из кармана пачку  с  сигаретами,  закурил.  Поднял взгляд к
потолку. Потолок был обклеен цветастыми обоями, кое-где с желтыми пятнами от
воды.
     --  Я знаю, почему ты не  стреляешь. Хочешь,  чтобы я тебе сказал,  где
деньги. Так всю жизнь и будешь на своего вороватого дядю служить? Понимаю, я
виноват, я тебя кинул, подставил. Вроде мы были в одной лодке, а я возьми да
и  выпрыгни на самой стремнине. Согласен  -- нехорошо. Ты,  кстати, истратил
гонорар, который  я тебе подкинул?  Десять тысяч --  неплохие деньги.  Очень
неплохие. Конечно, это не шесть лимонов, но все-таки... Предлагаю сделку, на
этот раз на чистом глазу, без кидалова.
     Вэн замолчал. Дом был погружен в тишину.
     -- Ты знаешь, я здесь  персона  нон грата, слишком много народу  хотят,
чтобы я был мертв. Давай так. Ты помогаешь мне выехать из страны, я делюсь с
тобой одной  третью -- это  два лимона  -- и помогаю избавиться от дяди. Ну,
как   предложеньице?  По-моему,   недурственно.   Тебе  не  придется  больше
"шестерить"... Ну ладно, ладно, виноват я перед тобой, прости. Бес  попутал.
Деньги -- это такое дерьмо, которое просто толкает человека на преступление.
Согласись. И учти, если ты меня соберешься застрелить,  денег здесь нет. Они
в надежном месте... Думаю, ты уже пытался их здесь найти. Черт возьми, такое
впечатление, что я разговариваю со стенкой, в конце концов, это невежливо...
Понятно,  трусость, она дается человеку один раз, и нужно прожить с ней так,
чтобы не было мучительно больно...
     Наверху раздался шорох, одним  молниеносным  движением  Вэн выхватил из
кобуры пистолет и дважды выстрелил в потолок. Сверху посыпалась  труха,  а в
следующее  мгновение  прогремел  ответный  выстрел.  Пуля  впилась  в  стол,
продырявив клеенку. Вэн упал со стула, заполз под  столешницу, выставил руку
и снова  выстрелил дважды. На этот раз выстрел с чердака  прозвучал совсем с
другого  места.  Пуля  проделала дыру в полу  в  каком-нибудь сантиметре  от
головы Вэна.
     -- Ах ты,  сука! --  выругался  Вэн и, выскочив из-под стола, побежал к
веранде.  С чердака прозвучали еще  два  выстрела.  Вэн  вдруг взвыл,  упал,
схватился  за  бедро.  Брючина мгновенно  набухла  от  крови.  -- Так-то  ты
обращаешься со своими однокурсниками! -- простонал он, отползая в сторону. И
тут Вэн услышал торопливые шаги. Он поднял пистолет и разрядил в потолок всю
обойму. Послышался  грохот  падающего тела.  Потолок  дрогнул.  --  Паскуда,
только лечиться мне теперь не хватало! --  Вэн вытряхнул из пистолета пустую
обойму и зарядил новую.
     Он  подождал  немного.  Наверху  было  тихо.  На  потолке,   на  обоях,
расползались красные пятна, на пол через дырки от пуль часто закапала кровь.
     -- Вот  идиот!  -- с  чувством  произнес  Вэн.  Он  с трудом  поднялся,
заковылял к лестнице, ведущей  на чердак. С трудом  поднялся по ней, откинул
люк. На полу чердака, выронив пистолет, лежал Саша.  У него были прострелены
пах и  голова --  в голову  пуля вошла, видимо, тогда,  когда он уже  падал.
Глаза  Саши были  широко  раскрыты, в  них  можно  было прочитать неизбывный
страх. --  Идиот! --  повторил  Вэн.  Он не  стал  влезать  на чердак, чтобы
осмотреть труп, сейчас срочно нужно было позаботиться о собственной ране.
     Вэн спустился вниз, сел на стул перед комодом, стараясь держать раненую
ногу на весу, выдвинул ящик, стал рыться  в нем. Вэн чувствовал, как по ноге
струится  кровь, и понимал -- нужно торопиться, еще  немного, и он  потеряет
сознание. Наконец  были найдены  ножницы. Вэн  вспорол  ими  брючину, дернул
обрезанную  ткань  вниз, к  ботинку,  принялся, морщась, ощупывать  рану.  К
счастью, рана оказалась  сквозной, кость не  была  задета. Вэн нашел в ящике
резиновую трубку и  быстро перетянул ею ногу. Теперь у него появилось время,
чтобы приготовить все необходимое для обработки раны.
     * * *
     Поиски Ирины  затягивались, дело стояло, от службы безопасности не было
никаких  вестей, и  Николай Викентьевич начал заметно  нервничать. Он всегда
нервничал, когда  дело начинало  буксовать.  То, что украла из компьютерного
терминала Ирина, стоит сотни, а может, и миллиарды долларов, недаром она так
поспешно от  него сбежала!  Или она поймала его на  "пустышку"? Как знать...
Сейчас  господа  программисты  колдуют  над  "следами"  ее  взлома,  пытаясь
вычислить  адрес  взломанного  сервера  и  найти  информацию,  которая  была
похищена...
     Слишком  многое  позволил  он этой девке. Влюбился. Не раскусил вовремя
всех ее тайных замыслов. И что он в ней такого нашел? Сопливка... И ведь как
незаметно она  влезла  во  все  его  дела, узнала  обо  всех  его зарубежных
операциях, проводимых отделом прогнозирования.
     Он хотел привязать ее к  себе, сделать так, чтобы она принадлежала  ему
целиком  и  полностью, а она  взяла  да  и  перегрызла прутья своей  золотой
клетки, улетела, не дав ему никаких шансов...
     Информация  о его незаконных делах, которой владеет Ирина,  --  все это
ерунда. Даже если она будет обнародована  в центральной  прессе или озвучена
по  телевидению, ничего страшного  не  случится.  Ну, придется  пару  недель
пообъясняться  с  журналистами, рассказать о том, кому из его врагов выгодна
эта "черная"  пиаровская акция. Придется,  конечно,  связываться  с  Антоном
Владленовичем, просить о защите.  А уж он-то  договорится с прокуратурой. Да
что там с прокуратурой  --  он с  кем угодно договорится! Дело-то не в этом!
Николай Викентьевич хотел создать большой хакерский отдел, который занимался
бы  взломом интересующих его программ по всему миру,  а эта девка взяла да и
загубила  все  его   дело!  Ведь  для   взлома   она   воспользовалась   его
высокоскоростной  оптиковолоконной  линией.  Линия эта  была  его гордостью,
такого  типа  "волоконная  оптика" есть  только  у ФАПСИ. И  вот теперь  она
засвечена, корпорация, чьи секретные  файлы она взломала, не  сегодня завтра
выйдет  на "Технологию", и  тогда разразится грандиозный скандал. Да что там
скандал  -- убить могут! Ну и пусть  эта  гадина  пострадает, а почему он-то
должен расплачиваться за чужие грехи?
     От грустных размышлений Николая Викентьевича оторвал сигнал селектора.
     -- К вам Гера, -- раздался в трубке голос секретарши.
     -- Да-да, зови. И сообрази  нам чего-нибудь  перекусить. -- Несмотря на
провал с Ириной, Николай Викентьевич относился к Гере довольно благосклонно,
считая,  что  в  крайне  сложных условиях парень сумел, хоть и  недолго,  но
противостоять профессионалам  из спецназа.  Нет, ну кто бы мог подумать, что
частные охранники окажутся такими  крутыми "профи" и смогут не только отбить
девицу, но и захватить самолет с вооруженными людьми!
     На пороге кабинета показался Гера:
     -- Добрый день, Николай Викентьевич.
     -- Проходи, садись. Ну что, чем порадуешь?
     --  Да  пока особо  нечем, --  со вздохом сказал Гера. --  Как  в  воду
канули!
     -- Ни дома, ни на службе?
     -- Нет. Дело в том, что мы, в силу сложившихся обстоятельств, подъехали
позже.  Пока   садились  в  аэропорту,  пока  разборка  с   ФСБ.  До  вечера
проваландались.  Я  послал,  конечно, своих  людей,  но весь  район  уже был
оцеплен войсками, и погоды мои ребята сделать не могли. Тут ведь как: если в
первый день противника не нашел, во второй  -- вряд ли, на третий --  ни  за
что!
     -- Это ты сам придумал?
     -- Нет, Николай Викентьевич, это закон. С каждым днем расширяется  зона
поисков,  а  значит,  уменьшается  шанс  найти наших  подопечных. Я поначалу
подумал, что они успели убежать, послал людей по адресам  устроить засады, а
потом прикинул и понял, что -- нет. Ведь у них раненых двое.
     -- Двое? -- удивился Николай Викентьевич.
     -- Ну да, ваша Ирка и этот, как его, -- Хохлов. И никуда они не ушли, а
просто отсиделись.  Дач там, поселков  на  этом Круглом,  хренова гора. Даже
если полк  на проческу пустить, все  равно ни  хрена не  найдешь. Надули они
всех, нужно было не расширять поиск, а, наоборот, сужать.
     -- Ну  а что ж ты это вовремя нашим фээсбэшным друзьям не подсказал? --
спросил Николай Викентьевич.
     -- Не сообразил. У меня этот гребаный захват все мозги из башки выбил.
     -- Вот что, собирай-ка народ и выясни всю подноготную этих ублюдков! Мы
должны знать, с кем воюем. Хватит уже зря кулаками махать!
     -- Для этого время надо, -- робко заметил Гера.
     -- Воз