ходил в себя; он  уже отер кровь с разбитого лица и
умудрился разлепить распухшие от побоев глаза. Я протянул ему рацию:
     -- На, скажи своим, что ты с нами -- пусть порадуются.
     Майор взял "уоки-токи", включил ее и произнес:
     -- Алло, Синица, я Первый. У нас все в порядке...
     -- Понял, Первый! -- раздался радостный голос. -- Что дальше?
     Жуков вопросительно посмотрел на меня.
     -- Надо искать генерала, -- сказал я. -- Раз гора не идет к Магомету...
     --    Ищем    человека,    одетого   в   полевую   форму   с   погонами
генерал-лейтенанта,  -- выдал в эфир майор. -- Берем как можно чище, у нас к
нему много вопросов...
     --  Есть!..  --  радостно  ответила  рация.  Жуков  отключился,  устало
протянул рацию мне, спросил:
     -- Вы давно здесь хозяйничаете?
     -- Минут пятнадцать.
     -- Так... А мои где?
     -- Кто где. В основном ведут наблюдение за этим зданием.
     -- Отлично!  --  Жуков протянул руку, и я,  догадавшись без слов, опять
пододвинул  ему  "уоки-токи". Он опять нажал  кнопку  вызова: -- Синица,  из
здания, где мы находимся, никто не выходил?
     -- Нет.  Мы  тут  по  окнам  попалили, так они  все,  наверное,  теперь
выжидают...
     -- Хорошо, продолжайте наблюдение!
     -- Есть продолжать наблюдение!
     Майор снова отдал мне рацию и убежденным голосом сказал:
     -- Этот Савченко еще здесь, в доме.
     -- Тогда  пошли на  третий этаж, больше ему негде  быть. -- Я полностью
был согласен с выводом Жукова: Савченко надо было искать наверху.

x x x

     Мы  вшестером отправились к лестнице. Там, у ног терпеливо поджидавшего
нашего  возвращения  Дока,  лежали  его  "трофеи":  еще  двое  связанных  их
собственными  ремнями солдат.  Расспрашивать  о том, как  именно Иван с ними
управился,  времени  не  было.  Жуков лишь  одобрительно хмыкнул, увидев эту
поверженную парочку, и произнес:
     -- Вот этот несмышленыш, -- он указал  на одного из солдат, -- бил меня
прикладом... Причем уже связанного. Эй, салага!.. Ведь ты еще  и не пожил, а
уже злой хуже волка. Что с тобой дальше-то будет?
     -- Нормально все у него будет, майор, не переживай,  -- успокоил я его.
-- Если ему командир попадется толковый.
     -- А если нет?..
     Жуков   все   смотрел    на   валяющегося    у   его   ног   связанного
сержанта-спецназовца. Сержант моргал глазами  и силился  понять,  к  чему мы
клоним: будем его сейчас бить или нет?
     -- Тогда это его проблема... -- сказал  я, легонько  оттирая  майора от
солдат. -- Слушай, ты только не обижайся... С вас, избитых, сейчас проку  --
ноль.  Ступайте  к  вертолету,  там  Голубков  с  моим  человеком  контейнер
стерегут. Вы там нужнее, майор. При деле будете.
     Жуков пристально посмотрел на меня сквозь заплывшие веки: еще несколько
часов назад  он готов был  ликвидировать  и меня,  и  моих друзей на  опушке
подмосковного  лесочка,  а  сейчас  я  фактически  командую  им  и  всем его
отрядом... Переборов в себе лишнее сейчас самолюбие,  майор все-таки нашел в
себе силы не возражать.
     -- Ладно,  Пастухов,  ты прав, -- сказал он. --  Только генерала  этого
будем расспрашивать вместе, лады?
     -- Лады.
     Я дружелюбно сжал предплечье майора и потом немного последил  взглядом,
как контрразведчики медленно спускаются по лестнице.
     -- Ну  что, двинули? --  спросил  я своих,  когда Жуков  исчез  из поля
зрения.
     И  мы начали потихоньку подниматься  наверх. Но  не успели мы пройти  и
нескольких  шагов,  как  сверху по  нас  дали очередь. То ли стрелявший  был
совсем плохой стрелок, то ли  он нарочно бил мимо,  лишь предупреждая о том,
чтобы  мы не  совались  куда нас не просят, -- но пули прожужжали над нашими
головами, выбив из стены фонтанчики штукатурки.
     --  Эй, служивый! -- заорал я,  на всякий  случай вслед  за  остальными
ребятами прижимаясь к стене, -- Хорош воевать! Поговорим?
     -- Не о чем мне с тобой говорить! -- раздался голос сверху.
     -- Да? -- не унимался я. -- А ты хоть понимаешь, чем ты занимаешься? Мы
все  офицеры  спецназа  и контрразведки, с  нами прилетел генерал  с  полным
набором полномочий от президентского Совета безопасности... А ты по нас,  не
спросясь, палишь, как будто мы тебе какие-нибудь арабские наемники!
     -- У меня приказ!
     --  Знаю, что приказ! А кто его тебе дал? Не генерал ли Савченко? Между
прочим, у нас приказ из Министерства обороны взять его под арест... И мы вас
уже со всех сторон обложили. Вы все  равно от нас никуда не денетесь,  лучше
складывайте  оружие  и   выходите  по  одному.  А  будете  дальше  оказывать
сопротивление  -- попадете  под  трибунал  и  как  пить  дать срок  вам всем
поголовно припаяют.
     Я  "разводил"  спецназовца за милую душу:  уж  лучше  было врать  с три
короба,  (грех  не  самый тяжкий из  существующих), чем проливать солдатскую
кровь. Солдат,  выслушав мою тираду, примолк. Прошло несколько минут,  затем
сверху раздалось какое-то  шевеление,  а потом  оттуда  донесся приглушенный
крик:
     -- Не стреляйте, мы выходим!
     Мы  увидели,  как  по  лестнице гуськом  спускаются  несколько  солдат.
Замыкал шествие их командир. Все они, как я приказал, были без оружия.
     --  А что  ж  вы Савченко-то  с собою  не  прихватили?  -- спросил я  у
капитана.
     -- Он заперся в комнате. Мы бы его сами арестовали, да у него автомат и
"Макаров" в придачу.
     --   Ну-ну,  и  "сами"...  --  усмехнулся  я.   --  Поздновато  же   вы
спохватились...
     -- У меня был приказ от командира  моей части: выполнять все требования
генерал-лейтенанта... -- начал оправдываться капитан.
     -- Идите-ка  вы лучше вниз и  посидите  там  у входа.  Мы с вами  потом
разберемся:  кто выполнял приказ, а кто и перевыполнял,  --  отмахнулся я от
него.
     Капитан вслед за своими бойцами стал спускаться к выходу на  улицу, а я
достал рацию и попросил Синицу встретить этих горе-вояк внизу.
     Теперь путь на третий этаж был свободен. Мы поднялись, прошли вглубь по
коридору.   Несколько  дверей  были  распахнуты   настежь,  остальные  мы  с
предосторожностью  открывали сами и  перепроверяли.  Наконец за поворотом мы
обнаружили тот самый кабинет, в котором забаррикадировался генерал Савченко.
     -- Эй, генерал! -- позвал я его.  -- Ваша карта бита! Давайте не  будем
терять напрасно время, выходите по-хорошему!
     --  А  ты кто  еще такой? -- закричал генерал мне в  ответ.  --  Я буду
говорить только  с представителем Министерства обороны и в присутствии моего
адвоката!
     -- Ишь чего захотел!  -- громко возмутился Муха.  -- Права еще  качает!
Может, все-таки кинем ему в окно гранату -- и дело с концом?
     -- Нет, этот гад под суд пойдет, -- осадил его я.
     --  Он отмажется, точно отмажется! -- продолжал горячиться Муха.  -- Ты
что, Серега, не знаешь, как бывает?
     -- Знаю. Но до самосуда дело не допущу.
     --  Не  волнуйся,  Олежек,  --  успокоил Муху  Док,  --  эта  гнида  не
отмажется. У нас в вертолете есть такое вещественное доказательство, что его
на три судебных процесса с лихвой хватит...
     -- Ну и давай его тогда выкуривать!.. -- в досаде махнул рукой Муха. --
Он же тут запросто может несколько суток просидеть.
     -- Не просидит, -- вступил в  разговор Боцман.  --  Генералы знаешь как
пожрать горазды! Спорим, что он и трех часов не вытянет?..
     Но спорить  Олегу  с Митей  не пришлось:  неожиданно за дверью раздался
пистолетный выстрел. Я пару раз окликнул генерала, но тот  не отозвался -- и
тогда мы с Боцманом вышибли дверь кабинета.
     Савченко  лежал у окна,  широко раскинув руки.  Правая  кисть  все  еще
сжимала пистолет, из пробитого виска ручейком струилась на пол темная кровь.
Док наклонился над ним и пощупал пульс.
     -- Наповал! -- констатировал он.
     "Что  ж, для  него  это  был  наилучший выход.  Наверное,  услышал наши
разговоры -- вот нервы и не выдержали..." -- подумал я и сказал ребятам:
     -- Кажется, настал конец нашей рыбалке.
     --  Да  уж,  -- откликнулся  Док. -- Жаль только,  такую  крупную  рыбу
упустили...
     -- Ну и что,  таких акул все  равно надо  уничтожать!  -- легкомысленно
заявил Муха. -- Туда ему и дорога!
     -- Ладно, нечего тут над мертвецом разглагольствовать... -- сказал я  и
добавил: -- Пошли отсюда. Все, что мы могли, мы сделали...
     Мы вышли  из штаба на улицу.  Константин Дмитриевич  был уже здесь:  на
ходу  допрашивал  спецназовского  капитана.  Увидев  нас,  генерал пошел нам
навстречу.
     -- А где Савченко? -- спросил он удивленно.
     -- Застрелился,  --  ответил я. --  На третьем этаже лежит, в кабинете.
Наверное, надо бы милицию вызвать, "скорую"...
     -- Я, как только вы ушли, связался с областной ФСБ, -- сказал Голубков,
-- хотел выяснить, куда же подевались местные служаки. Оказывается, Савченко
их на учения отослал. Он тут наверняка чего-то натворил, нам еще предстоит с
этим разбираться... А  "скорая"  уже у вертолета стоит, помощь  майору и его
парням оказывает. Из милиции тоже обещали усиленный наряд прислать. Ну, и из
ФСБ подтянулись. Они у контейнера, рассматривают его. Представляешь, Сергей,
даже им невдомек было, _что_ конкретно на этом полигоне хранится...
     Вдали показалась колонна  из  нескольких грузовиков. По всей видимости,
на  полигон возвращались  с  "учений"  местные.  За  ними  пылили  несколько
легковушек    милицейской   раскраски   --    словно   пионерскую    колонну
сопровождали...
     -- Ну что,  Константин Дмитриевич, -- сказал  я, --  теперь здесь и без
нас обойдутся. А нам пора и до дому.
     --  Погоди,   Сергей,  --  приостановил  меня  Голубков.  --   Надо  же
разобраться   с  вашими  пропавшими  вещами!   Я  тут  малость  пообщался  с
приехавшими чекистами, оказывается, один из ваших паспортов уже всплыл...
     --  Да?  А вот это  уже  интересно!  -- напрягся  я.  --  И как  же он,
интересно знать, "всплыл"?
     -- Местный ОМОН проводил рейд на колхозном рынке, попался  им на  глаза
один подозрительный. Сам кавказец, а по паспорту -- русский: Хохлов Дмитрий.
("Боцман!"  --  мелькнуло  у  меня  в  мозгу.)  Прописка подмосковная и  все
такое... Короче, они сейчас из этого то ли дагестанца, то  ли ингуша цепочку
тянут  на того, у кого он паспорт взял.  Если у них выйдет, глядишь, вы себе
все  свое  барахло и документы сможете  вернуть.  Это  же  проще, чем  новые
оформлять!  Да и потом, Сергей,  у тебя же машина  была  такая  отличная, по
горячим следам ее тут еще можно отыскать. А через несколько дней разберут ее
на  запчасти или  перекрасят и из этой области в другую  переправят, так что
ищи-свищи тогда...
     --  Так что  вы предлагаете, Константин Дмитриевич?  --  спросил  я. --
Ждать тут, пока нам все наше барахло не отыщут?
     -- Конечно, можно и  домой поехать... -- дипломатично заметил Голубков.
--  А там уже ждать у моря  погоды и  надеяться на лучшее. Но,  зная тебя не
первый  год, я  все-таки посоветовал бы тебе и ребятам проявить активность и
помочь местным спецам в поисках.  С такой командой, да с таким-то опытом! Да
вы тут за пару суток управитесь...
     Доводы Константина Дмитриевича были убедительны:  действительно,  проще
было задержаться  еще  на  несколько  дней, чем  потом в  Москве ломать себе
голову над вопросом: найдут местные опера мою тачку или нет, всплывут, как у
Боцмана,  наши  документы  или  так  и  канут  --  хорошо,  если  бесследно!
Затеряются на необъятных просторах  нашей страны. Ну а про вещи я не говорю,
вот только спальники жалко, они  с нами столько прошли... Да и не купишь их,
такие спальники-то!
     Видя, что я всерьез задумался над его словами, Голубков предложил:
     --  Пойдем  к вертолету,  я  вас  с тем самым фээсбэшным  опером сведу,
который хохловский  паспорт обнаружил.  Может,  он тебе  лучше, чем  я,  все
объяснит...
     После разговора с местным  оперативником, после его обещания пристроить
всех нас в их фээсбэшной гостинице и  даже прикрепить к  служебной столовке,
нам не  оставалось ничего другого, как согласиться. А  узнав от Голубкова  о
том,  что  только  благодаря  нашему  вмешательству  был  уничтожен  учебный
чеченский  лагерь,  фээсбэшный полковник, между прочим, так  к нам проникся,
что  даже пообещал выписать за это поощрительную премию (оказывается, есть у
них некий свой фонд для таких вот целей)...
     Мы распрощались с  Константином Дмитриевичем и на "Волге" полковника из
областного ФСБ покатили туда, где еще пару дней назад вся милиция  стояла на
ушах, занятая  нашей поимкой. Не  скажу, что мы триумфально въехали в город,
но ощущение радости от честно сделанного дела присутствовало.
     Нас  привезли  сразу  в  областное УВД,  где  Боцмана сфотографировали,
вклеили его собственное фото в его  собственный паспорт и  тут же выдали ему
на  руки, а всем остальным вручили по справке о пропаже документов. Затем на
той  же  "волжанке" нас отвезли  в  чекистскую гостиницу, выдали  на  неделю
вперед талонов на питание, по три тысячи рублей премии (оперативно работают,
черти!)  и  только  тогда оставили  нас  одних,  поселив  в  двух просторных
номерах.
     Мы плотно поужинали в довольно приличной столовой, накупили на выданные
нам  деньги  туалетных  принадлежностей  и  потом  чуть  не по  часу  каждый
полоскались в душе. И только после всего  этого  дали навалиться  на нас той
страшной усталости, которую мы все  эти  дни старались  не замечать.  Ни  на
разговоры,  ни на что-нибудь другое у нас просто не было  сил: мы полегли на
свои заправленные свежим бельем кровати и тут же провалились в глубокий сон.
Все остальное случилось с нами уже завтра...

     10
     Мы проспали больше двенадцати часов -- до тех пор, пока в десять утра к
нам  в  комнату  не  постучался присланный  за нами шофер из  местного  УВД.
Пришлось ему ждать, пока мы умоемся и позавтракаем. На то, чтобы купить себе
что-нибудь  из  одежды (старая,  в которой  мы пробегали все эти дни,  стала
похожа на обноски), уже не было времени.
     Шофер  привез нас  прямо  к  зданию  местного  уголовного  розыска.  Он
позвонил кому-то по внутреннему телефону, и  нам навстречу вышел улыбающийся
крепыш.
     --  Старший оперативный уполномоченный  областного  отдела по  борьбе с
организованной преступностью  майор  Мальцев  Антон Егорович, --  официально
представился он. А потом неофициально добавил: -- Так вот вы какие!
     -- Это какие же такие? -- ехидно поинтересовался Муха.
     -- Ну мы тут в  отделе грешным  делом думали, что те,  которые чеченцев
так пошерстили, -- богатыри, не иначе. А вы обычные люди, каких много... Чем
же вы берете, не раскроете секрет?
     --  Наша подготовка,  майор,  --  военная  тайна... -- встрял  донельзя
серьезный Артист. -- Мы не имеем права ее разглашать...
     -- Да? Жаль... -- не понял шутки  Мальцев.  -- Ну  что, пойдем к нам? Я
введу вас в курс дела.
     Комната,  где  базировались  оперативники, прямо скажем, была  не ахти:
тесновато,  темновато,  пыльно.  За  пятью  столами, заваленными  папками  с
бумагами,  сидело  восемь  человек.  А  майор,  казалось,  вовсе  не замечал
неухоженности своего хозяйства.
     -- Знакомьтесь, вот мои люди...
     Он по очереди представил своих коллег, потом назвали себя и мы. На этом
официальная часть встречи подошла к концу и  все, усевшись кто  куда,  стали
обсуждать, с какого бока нам можно подступиться к поиску наших вещичек.
     Один из  следователей отдела, который  вчера уломал-таки  на  признание
фальшивого Хохлова  (на самом деле  оказавшегося  жителем Махачкалы  Вагизом
Алишеровым),  доложил,  что  дагестанец  дал  наводку   на  одного  торговца
документами.
     -- Есть на колхозном  рынке один мужик  -- все зовут его Семь-Сорок  за
любовь к этому мотивчику; так вот  он -- по рассказу Алишерова --  настоящий
спец по документам. Сначала  он скупает у алкашей  паспорта, а то использует
ворованные  бланки  паспортов,  каких-нибудь  других  корочек,  а  потом  по
требованию  желающих вставляет  туда  их  фотографии.  Берет  всего  пятьсот
"зеленых", сам за бланк дает не больше пятидесяти -- отличный бизнес!..
     -- А вы раньше что -- о нем ничего не знали? -- спросил у Мальцева Док.
-- Он же, наверное, не первый год таким вот макаром промышляет?
     -- А наверно! Но доказательств нет. Есть только косвенные подтверждения
вроде высокой квалификации Семь-Сорок -- такую  руку  на двух-трех паспортах
не  набьешь... Его можно только с поличным  взять,  а поскольку  его клиенты
сплошь  и рядом из криминальной среды, пока нам его зацепить  не получалось.
Так что этот Алишеров его первым, получается, сдал...
     -- Ну что  же, и  этого достаточно, -- сказал я. --  Думаю, самое время
пойти и познакомиться с этим Семь-Сорок...
     -- Валяйте! Только не спугните его, -- предупредил Мальцев. -- Он мужик
нервный, если раскусит вас, потом год его не найдешь.
     -- Не раскусит! -- засмеялся Муха. -- У нас знаете какой  артист  есть!
Что, Семен, сыгранем спектакль?
     -- Нет проблем! --  Артист привстал  со своего места, шаркнул ножкой  и
галантно  поклонился.  Аплодисментов  он  не   сорвал,  но  и  сомнений  его
кандидатура не вызвала: потрепанный вид Артиста и вечный авантюрный  блеск в
глазах идеально подходили для первого контакта с торговцем документами.
     Договорившись о связи и  получив на руки  пятьсот  меченных специальной
краской  долларов,  мы вышли из здания  УВД, схватили  частника и  поехали к
колхозному рынку.

x x x

     Мы зашли на  рынок по одному и тут же растворились в толпе покупателей,
снующих грузчиков  и вездесущих  горбоносых  перекупщиков.  Я  шел  шагах  в
пятидесяти от Артиста и,  посматривая для отвода глаз на красиво разложенные
на  прилавках фрукты и овощи, старался не выпускать Семена из вида.  Он тоже
повертелся среди  прилавков, купил грушу у толстой  тетки кавказского вида и
направился к противоположной от входа стороне рынка. Там, как нам рассказали
оперативники,  возле  будочки с вывеской "Ремонт обуви" и ошивался постоянно
Семь-Сорок.
     По описаниям милиционеров, это был вертлявый и костистый человечек  лет
сорока. Мальцев  уверял, что мы  его сразу узнаем  -- Семь-Сорок косил левым
глазом и  заметно шепелявил (когда-то  в пьяной  драке  ему  выбили передние
зубы,  он  потом  их,  конечно,  вставил,  но дантист оказался  плохой, зубы
торчали вперед, и выпяченная верхняя губа при разговоре шлепала).
     Я увидел, что Артист  завязал разговор  с каким-то  мужиком, сидящим на
ящике  возле обувной  будки, а приглядевшись как  следует, понял,  что  этот
низкорослый и щуплый собеседник и есть тот самый Семь-Сорок. Я с независимым
видом подошел  к  будке  обувщика  и  принялся  рассматривать  выложенные  в
плексигласовом   ящичке  набойки  и   стельки.  Одновременно  я  внимательно
вслушивался, о чем Артист и Семь-Сорок толкуют.
     -- У меня поезд через четыре часа, мне сваливать срочно надо, мужик! --
говорил Семен.
     -- Ишь  шустрый  какой!  -- недоверчиво качал головой Семь-Сорок. --  И
откуда такие берутся?
     -- "Откуда",  "откуда"! Из Москвы,  вот  откуда!  --  изобразил  Артист
досаду и возмущение.
     --  И как меня отыскать, тоже там сказали?.. -- Семь-Сорок сощурился, и
от этого его косой зрачок заехал уж совсем куда-то в верхний угол глаза.
     -- Нет,  мне  о  тебе  в  местном угро доложили!  -- брякнул Артист. --
Слушай, ты, косая обезьяна, я ведь  могу  и по-плохому с тобой побазарить...
--  Артист  откинул  полу  куртки  и  продемонстрировал  "паспортисту"  свою
неразлучную  "беретту".  Внушительный вид этой  пушки заставил косящий  глаз
сместиться к переносице, и Семь-Сорок сразу стал похож на артиста Крамарова.
-- Не сделаешь мне, падла, ксиву через два часа, я тебя из-под земли вырою и
грохну! Мне терять нечего... -- добавил Семен для пущей остраски.
     -- Ладно,  парень,  не горячись. -- Видно было, что Семь-Сорок  заметно
струхнул. -- Есть у меня один  пасп