тверстий от пистолетных пуль калибра 9  миллиметров,
найдено столько же гильз, плюс пустая обойма. Но нет никаких признаков того,
что кто-то этими выстрелами был ранен. Ни капли крови, ничего. Не обнаружено
самого пистолета. Можно предположить, что  Салахов  пытался  защищаться,  но
нападавший оказался проворнее.
   - И намного, - заметил Профессор.
   - На порядок,  -  подтвердил  Егоров.  -  Это  притом,  что  Салахов  был
настоящим профессионалом.
   - Он не выполнил задания.
   - Да. Для нас это самое неприятное.  Нейтрализация  Мазура  и  Чемоданова
могла решить все наши проблемы уже  сегодня.  Я  не  отношу  себя  к  людям,
которые склонны свои ошибки перекладывать на других, но здесь мне не  в  чем
себя  обвинить.  Вся  схема  была  продумана  и  просчитана:   либо   Мазура
нейтрализует Кэп, либо Салахов.
   - Это было сильное и острое решение, - проговорил Профессор. - Поэтому  я
и сказал вам однажды, что вы хорошо, на современном уровне, умеете думать. У
меня другая школа. Но все,  что  произошло,  заставляет  меня  усомниться  в
эффективности новых методов.  Слишком  часто  они  зависят  от  случайности.
Слишком часто. Как и на этот раз. Вы сказали,  что  Салахов  изъял  пистолет
Пастухова из камеры хранения на автовокзале?
   - Да. Он мне об этом сообщил. И он должен был из этого пистолета стрелять
в Мазура и в Чемоданова.
   - Где же этот пистолет?
   - Много бы я дал, чтобы это узнать.
   - Хороший ответ, - отметил Профессор.
   - Он только одним  хорош,  -  хмуро  отозвался  Егоров.  -  Тем,  что  он
откровенный.
   - Пули в редакторской - из этого пистолета?
   - Пока неизвестно. Послали на экспертизу. Думаю, что да.
   - Если подтвердится?
   - Для нас - без последствий. Что там произошло - пусть  уголовный  розыск
голову себе ломает. Хуже другое. Баллистики могут установить, что  из  этого
же ствола был убит и Комаров.
   - И что? - спросил Профессор.
   - В общем, тоже ничего. Но мы  теряем  очень  сильную  позицию  -  смерть
Комарова. Получается, что все это время мы работали впустую.
   -  Не  расстраивайтесь,  не  впустую,  -  счел  необходимым   приободрить
собеседника Профессор. - Ваша комбинация не сработала  -  да.  Но  все  было
сделано  правильно.  И  вы  очень  быстро  и  правильно  сориентировались  в
обстановке. Скажите, нет ли у вас ощущения,  что  последнее  время  нам  все
время мешает какая-то третья сила?
   - Нам все время мешает Пастухов, - без обиняков заявил Егоров. -  Он  все
время лезет не в свои дела и портит нам все комбинации.
   - И даже с убийством Салахова в телецентре?
   - Исключено. Это было первое, о чем я подумал. Нет, исключено. Я проверил
все по минутам. Охранник  телецентра  утверждает,  что  Пастухов  вообще  не
вылезал  из  своей  машины.  Подвез  Мазура,  передал  его  с  рук  на  руки
Чемоданову, посидел и уехал. Я предположил, что охранник отвлекся.  Но  сами
посудите: на все про все у Пастухова было меньше двадцати минут.  Проникнуть
в здание,  найти  редакторскую,  убить  вооруженного  Салахова  и  незаметно
исчезнуть? Да я там  по  коридорам  полчаса  ходил,  прежде  чем  нашел  эту
редакторскую! Из этой редакторской был, правда, рабочий выход - в аппаратные
и в подвал, а оттуда во двор. Но там на  лестнице  столько  старого  барахла
навалено, что  ноги  переломаешь,  прежде  чем  выберешься.  Следователи  из
уголовного розыска опросили всех самым жестким образом. Никого  постороннего
в телецентре не было. Что это значит? Значит,  нападение  на  Салахова  было
подготовлено заранее. И потому удалось. А вот кем - на этот вопрос я не могу
ответить. Какая-то третья сила? Возможно. Но это не Пастухов.
   - Где же этот злосчастный пистолет?
   Егоров только руками развел:
   - Со временем, возможно, узнаем.
   - А прямо спросить у Пастухова, где его оружие?
   - Не рискнул, - признался Егоров. - В этом случае он сразу бы  догадался,
что мы имеем отношение к исчезновению ствола.
   - Вы правы, возможно, -  подумав,  сказал  Профессор.  -  Что  ж,  у  нас
остается в запасе третий вариант. По нему и будем работать.  Справятся  ваши
ребята? Задача сильно усложняется, даже чисто технически. Работать  придется
на людях, в толпе. И все должно быть  проведено  без  единой  шероховатости.
Руководство МВД будет ориентировано соответствующим образом, но ваша  работа
должна быть абсолютно чистой. Вы уверены в своих людях?
   - Вы ведь знаете, Профессор, как они работали. С тех  пор  они  не  стали
слабее. Я в себе могу быть не вполне уверен, но в них - на все сто.
   - К сожалению, у меня нет людей, про которых я могу так сказать. Я уверен
только в себе. Что ж, возвращайтесь и продолжайте.  Могу  вам  сказать,  что
вчера принято решение правительства выплатить все задолженности по  зарплате
и пенсиям жителям города К. и области. В пятидневный срок. Как раз  накануне
второго тура выборов. Только не спрашивайте, чего мне это стоило.
   - А чего вам это могло стоить? - удивился Егоров. - Они что, не понимают,
что к чему и зачем все это делается?
   - Кто-то не понимает, кто-то делает вид, что  не  понимает,  -  уклончиво
ответил Профессор. - Все рвут себе, своим регионам,  своим  отраслям.  Я  не
скажу, что это глупые люди и не знают, что из ямы мы  можем  вылезти  только
общими усилиями. Но это знание так  и  осталось  знанием  поверхностным,  не
стало  основой  мировоззрения.  Поразительно,  как  уроки   истории   быстро
забываются. Как вылезла из жуткого кризиса послевоенная Германия  с  помощью
пресловутого плана Маршалла? Очень просто. Выбиралась наиболее перспективная
отрасль и туда  бросались  все  средства.  И  все  инвестиции.  А  продукция
бесперспективных отраслей просто закупалась на стороне - там, где  это  было
дешевле.  Порт  города  К.  -  это   же   золотое   дно.   Оффшорная   зона,
железнодорожный узел и порт - это и есть тягач, который в состоянии вытащить
из трясины половину России. Трясемся над копейками, а теряем сотни миллионов
долларов. В общем, выбил я решение. Скажу вам  откровенно,  подполковник:  я
заявил, что немедленно уйду в отставку, если это решение не будет принято. И
ушел бы... Так что вся наша операция висела на волоске.
   - Я уважаю вашу  преданность  идеалам,  Профессор,  -  проговорил  Егоров
вполне искренне. - Я рад, что мне привелось работать  с  вами.  Я  не  знаю,
сумею ли оправдать ваше доверие, но сделаю для этого все, что в моих силах.
   Профессор усмехнулся:
   - Я прощаю вам вашу высокопарность. Потому что сам невольно спровоцировал
ее. Что еще произошло в городе К. из того, что вы не упомянули в докладе?
   - Существенного - ничего, - ответил Егоров. - Губернатор  сменил  охрану.
Приехали два молодых человека из Москвы. Одному лет 26, другой чуть старше.
   - Откуда? Кто? Узнали?
   - Да. Бывшие спецназовцы. Один лейтенант, другой старший лейтенант.  Одна
деталь, наводящая на размышления: они служили в команде Пастухова в Чечне. И
одновременно  с  ним  были  уволены  из  армии.  Формулировка  та  же:   "За
невыполнение боевого приказа". И больше никакой информации.
   - Вы хотите сказать, что это его люди?
   - Похоже на то, - согласился Егоров.
   - Могут они представлять собой проблему для ваших людей?
   - Нет. Их всего двое. А у меня пятеро. Не считая меня. И подготовка их не
может быть слишком серьезной. Война в  Чечне  -  это  одно  дело,  а  работа
чистильщиков - совсем другое.
   - Это все?
   - Нет. Из Германии, из компании "Фрахт интернейшнл" поступила  заявка  на
участие в тендере по продаже акций порта. Официально начало  торгов  еще  не
объявлено, но прием заявок уже начался.
   - Что это за компания?
   - Германская. Офис - во Франкфурте-на-Майне. Зарегистрирована на  острове
Мэн, в оффшорной  зоне.  Генеральный  директор  некто  Заубер.  Деятельность
вполне законна, активы солидные. По нашему заданию проведена проверка.  Есть
подозрения, что этот Заубер - лицо подставное, зицпредседатель. Но  доказать
это не удалось. И даже если так, к деятельности компании претензий  нет.  Ей
принадлежат двенадцать процентов акций порта К.
   - Как у них оказались эти акции?
   - Они давно участвуют в русских делах. Очень осторожно,  правда.  Купили,
когда акции были не в цене. Это еще скромный пакет. Акции порта давно  стали
ликвидными, гуляют из рук в руки. Обычная биржевая игра.
   - В чем суть их заявки?
   - Они предлагают  двести  сорок  миллионов  долларов  за  тридцать  шесть
процентов акций. Плюс те, что у них есть, - практически  контрольный  пакет.
Это очень серьезное предложение.
   - Есть и другие? - уточнил Профессор.
   - Есть, но гораздо более мелкие.  И  стартовая  цена  намного  ниже,  чем
предлагают эти немцы.
   - Как прореагировали в администрации губернатора?
   - Им сейчас не до этого. Ждут второго тура выборов. И их нетрудно понять.
   - Это все?
   - Да.
   - Я задам вам еще раз вопрос, который  уже  задавал.  Вы  уже  почти  две
недели работаете в городе К. по этой операции. Не обратили ли вы внимание на
какие-либо странности? Пусть они не имеют никакого отношения к делу.  Просто
странности, не стоящая внимания ерунда? Нечто, выходящее за рамки обыденного
сознания?
   -  Вас  по-прежнему  интересуют  два  молодых   немца,   специалиста   по
компьютерам,  и  человек  с  еврейской  фамилией,  который  любит   портвейн
"Кавказ"? - уточнил Егоров.
   - Да, - подтвердил Профессор. - Его фамилия пять лет назад была Блюмберг.
Аарон Блюмберг. А еще раньше он был полковником КГБ Ароном Мосбергом.
   - Тот самый Мосберг? - поразился Егоров.
   - Нет, не тот самый. Тому было бы сейчас под восемьдесят. Но он не  дожил
и до пятидесяти. Это его сын. Двадцать с небольшим  лет  назад  он  ушел  на
Запад.
   - Вы имели о нем информацию?
   - Да. Он не давал нам забывать о себе.
   - И вы опасаетесь появления его сейчас в городе К.?
   - Да.
   - В связи с нашей операцией? - счел необходимым уточнить Егоров.
   - Да.
   - Откуда он может о ней узнать?
   - Он о ней знает. И, возможно, узнал даже раньше,  чем  вы  принесли  мне
свой оперативный план. В доказательство  я  приведу  только  один  аргумент.
Документы, которые получил от неизвестного лица историк Комаров, могли  быть
только у Блюмберга.
   - Вы упоминали об этих  документах,  но  ничего  не  сказали  мне  об  их
содержании, - напомнил Егоров.
   -  Это  были  материалы  заседаний  так  называемого  Балтийского  клуба.
Протоколы и открытых, и секретных переговоров нашей делегации с  прибалтами.
Мы хотели честно получить какую-то компенсацию за утерю выходов  в  Балтику.
Нам недвусмысленно дали понять, что мы не получим ничего.
   - Какую ценность эти документы  могут  представлять  сегодня?  -  спросил
Егоров.
   - Смотря для кого. Когда вы узнали, о чем именно хочет  говорить  Комаров
на своей первой встрече с избирателями, вы сочли необходимым принять срочные
меры. Представьте на  секунду:  если  бы  в  руках  у  него  были  те  самые
документы, пусть даже копии... Как вы думаете, прозвучало бы его  требование
к  президенту  провести  расследование  взрыва   парома   "Регата"   гораздо
убедительнее?
   - Но ведь  у  Блюмберга  наверняка  остались  копии  этих  документов,  -
напомнил Егоров.
   - Бесспорно, - согласился Профессор. - Но нет человека, который  смог  бы
их озвучить. Так, как мог Комаров. Назовите мне  политика,  который  на  это
решится. Не сможете. Даже среди  самых  яростных  экстремистов.  А  то,  что
думают об этом в Прибалтике, да и во всем мире, нас мало волнует. Они вольны
думать что  угодно.  Я  вижу,  вы  хотите  задать  какой-то  вопрос,  но  не
решаетесь. Задавайте. Сегодня у нас откровенный разговор. Не уверен, что  он
повторится в обозримом будущем.
   - Хорошо, спрошу, - проговорил Егоров. - Этот вопрос  меня  действительно
очень волнует. Взрыв парома "Регата" - чьих рук дело?
   - Давайте уточним формулировку, - предложил Профессор.  -  Если  называть
вещи своими именами, вы хотите узнать у меня, кто взорвал паром - мы или  не
мы. Правильно?
   - Так точно, - ответил Егоров. - Да, именно это.
   - Вероятно, вы удивитесь моему ответу, - заметил Профессор. - Я не  скажу
вам ни "да", ни "нет".  Я  мог  бы  сказать,  что  при  всем  своем  высоком
положении  я  все-таки   не   являюсь   руководителем   всех   спецслужб   и
спецподразделений России, и потому решение о  такой  операции  могло  пройти
мимо меня. Но я и этого  не  скажу.  Я  предлагаю  вам  подумать  о  другом.
Допустите  на  секунду,   что   этот   вопрос   наш   президент   задал   бы
премьер-министру. "Мы или не мы взорвали паром  "Регата"?"  Что  ответил  бы
президенту премьер-министр?
   - Полагаю, что правду, - не слишком уверенно проговорил  Егоров,  не  без
оснований подозревая в словах Профессора какой-то подвох.
   - То есть: да или нет? - уточнил Профессор.
   - Думаю, что так, - согласился Егоров.
   - Нет, голубчик, совсем не так. Премьер-министр на этот вопрос не ответил
бы президенту ничего. Д почему? Потому что президент  никогда  не  задал  бы
такого вопроса. Точно так же, как этого вопроса сам премьер-министр не задал
бы никому из вице-премьеров или силовых министров. А  те,  в  свою  очередь,
своим высокопоставленным подчиненным. Я приведу вам  более  простой  пример.
Почему началась чеченская война? Нет, наверное, газеты и в России, и во всем
мире, с полос которой не кричал бы этот вопрос. Его  задавали  в  Госдуме  и
вообще черт-те где. А теперь скажите мне: хоть кто-нибудь  ответил  на  этот
вопрос? Президент? Премьер-министр?  Министр  обороны?  Министр  иностранных
дел? Может быть, я невнимательно читал газеты и пропустил  этот  ответ?  Так
скажите мне его! Не можете. Потому что не знаете. Потому что на этот  вопрос
не ответил никто. Тот вопрос, который вы задали, из  той  же  области.  Этих
вопросов не задают. На эти и подобные вопросы не отвечают. Вы у меня  ничего
не спросили. И я вам, соответственно, ничего не ответил. Вы меня поняли?
   - Да, Профессор.
   - А теперь  вернемся  к  нашим  делам.  Я  повторяю  вопрос:  странности,
несуразности, любые события, выбивающиеся из обыденности?
   Егоров подумал и решительно покачал головой:
   - Нет. Все в норме. Я специально за этим  слежу  еще  с  прошлого  нашего
разговора. Я даже проверил, поставляется ли в город портвейн "Кавказ" и  кто
его покупает. Нет,  не  поставляется,  про  него  уже  все  забыли,  а  если
вспоминают, то с содроганием.
   - Что ж, будем надеяться,  что  на  этот  раз  судьба  не  сведет  нас  с
Блюмбергом. Я сказал: будем надеяться. Но сам в это не слишком верю.
   - Почему? - поинтересовался Егоров.
   - Документы, которые попали к Комарову. Это его  рука,  тут  нет  никаких
сомнений.
   - Но это и все, что у него было.
   - Вы его плохо знаете. А я его знаю слишком хорошо.
   Вошел помощник Профессора, доложил:
   - Город К. на связи, просят подполковника Егорова. Срочно. Пятый канал.
   Профессор щелкнул тумблером на селекторе и протянул Егорову трубку:
   - Говорите.
   Он включил громкую связь, и голос капитан-лейтенанта Козлова заполнил все
тесное пространство кабинета:
   - Командир, вы будете смеяться, но Кэпа прикончили.
   - Докладывайте, а не ерничайте! - прикрикнул Егоров.
   - Слушаюсь. По вашему приказу мы освободили Кэпа и трех его охранников  и
вывели из бойлерной. Миня даже отряхнул костюм Кэпа от грязи. Мы подвели  их
к "линкольну", он еще со вчерашнего вечера стоял у гостиницы, и сказали, что
они могут ехать, куда захотят. Громила сел за  руль,  сам  Кэп  в  салон  на
заднее сиденье, и машина тронулась. Проехали они метров сто, мы  уже  шли  к
подъезду в гостиницу,  как  раздался  взрыв  мощностью  примерно  в  полкило
пластита. От "линкольна" не осталось практически ничего. От пассажиров - еще
меньше. Несколько машин на стоянке  покорежило,  вылетели  стекла  в  нижнем
этаже соседнего здания, никто из случайных прохожих  не  пострадал  -  время
было довольно раннее, народу  еще  немного.  Я  предугадываю  ваш  следующий
вопрос и сразу на него отвечаю. Мы с  Миней  немедленно  поднялись  в  номер
Пастухова. Он был раздет и стоял у окна, пытаясь понять,  что  там  рвануло.
Полное ощущение, что он к этому делу никакого отношения не имеет. Сейчас  на
месте  взрыва  копаются  эксперты  МВД.  Говорят,  что  скорее   всего   был
использован радиовзрыватель, но окончательные выводы будут сделаны позже.  У
меня все. У вас есть вопросы?
   - Вопросов, пожалуй, нет, - подумав, сказал Егоров.
   - Приказания?
   - Работайте, как и работали. Вернусь к вечеру. До связи.
   Профессор протянул длинную мосластую руку и щелкнул тумблером селектора.
   - Вот он и появился.
   - Кто? - не понял Егоров.
   - Полковник Блюмберг.
   III
   Примерно через год после крушения парома "Регата" и за  полгода  до  того
утра, когда взрывное устройство  разнесло  в  клочья  "линкольн"  -  лимузин
одного из крупнейших бизнесменов города К., по кличке Кэп, а  вместе  с  ним
его самого и троих его охранников, на маяке в порту города К. появился новый
смотритель. Прежний смотритель, прослуживший в  порту  около  двадцати  лет,
литовец  по  происхождению,  неожиданно  получил  на  своей  бывшей   родине
небольшое наследство, купил дом  в  пригороде  Вильнюса  и  перебрался  туда
вместе со своей многочисленной семьей.  А  его  место  занял  немолодой,  но
вполне еще крепкий человек, лысоватый, с живым лицом явно еврейского типа  и
чуть искривленным, как у бывшего боксера, носом.  Впрочем,  фамилия  у  него
была вполне русская - Столяров Александр  Иванович  и  во  всех  анкетах  он
писал:  "русский".  Из  документов,  представленных  им   в   отдел   кадров
пароходства, явствовало, что он полжизни проплавал на разных торговых судах,
занимая должности от боцмана до старпома, в молодости  служил  на  флоте,  а
последние два года жил под Москвой, работал снабженцем в какой-то фирме.  Но
работа не нравилась, потянуло  к  морю.  И  хотя  зарплата  смотрителя  была
намного меньше той, что он получал в фирме, он  решил  все-таки  перебраться
сюда, узнав случайно об открывающейся вакансии. Он уже немолод, семьи у него
нет, денег ему много не надо, а работа смотрителя  да  спокойная,  привычная
обстановка - это дороже любых денег.
   Кадровик, оформлявший Столярова, понимал, что все тут не  так-то  просто.
Должность в условиях наползающей на город К. безработицы, и  особенно  среди
портовиков, была заманчивой, от  кандидатов  отбоя  не  было,  но  начальник
пароходства дал указание оформить именно  этого  Столярова.  Вряд  ли  из-за
взятки, скорее из-за какого-то звонка сверху.
   Но в неделю все было оформлено, и  новый  смотритель  приступил  к  своим
обязанностям.
   Маяк, кроме смотрителя, обслуживали еще  двое  рабочих.  Одного  Столяров
сразу выгнал за беспробудную пьянку, вместо него где-то нашел другого. Он  в
короткое время навел на маяке идеальный порядок, добился  смены  изношенного
оборудования, при этом умудрялся закупать  новые  прожектора  и  галогеновые
лампы по ценам в  два-три  раза  ниже  обычных,  какие  платило  пароходство
фирмам-поставщикам. А порядок держал настоящий, морской,  точный.  Минута  в
минуту включались софиты и ревуны, не гасла ни  одна  лампочка  на  створных
огнях, обозначавших фарватер.  Даже  когда  в  городе  случались  перебои  с
электричеством, а они последние годы случались довольно часто,  маяк  города
К.  продолжал  работать,  показывая  подходившим  судам  путь  в  тумане   -
стараниями  нового  смотрителя  резервная  дизельная   электростанция   была
капитально отремонтирована и могла в любую минуту начать работу.
   Новый смотритель не ограничился тем,  что  навел  порядок  на  маяке.  Он
потратил  немало  времени  и  энергии  и  добился,  чтобы  и  на  судах  все
светотехническое оборудование было в полном порядке.  А  поскольку  капитаны
лесовозов, контейнеровозов и танкеров, приписанных к порту города К., в упор
не  видели  какого-то  там