оказался в голове поезда. Его  беспрепятственно пропустили
к начальнику  поезда,  откуда он отправил  радиограмму.  Не прошло  и десяти
минут, как  он присоединился к  своему приятелю, который задумчиво покусывал
бутерброд и потягивал сок в вагоне-ресторане.
     Профессор  и  геолог   вышли  в  Калуге.  Вообще  эта  остановка   была
примечательна во всех  отношениях.  Как известно, поезд Трускавец  -- Москва
стоит  в  Калуге  ровно  десять минут.  Так  вот, лицо у проводницы восьмого
вагона приняло озабоченный вид задолго до этой остановки. Она открыла тамбур
и  откинула подножку  еще  задолго  до  полной остановки  поезда,  что было,
конечно, нарушением инструкции. Но сделала она это, конечно,  очень вовремя.
Потому что едва доступ  в вагон стал возможен, им немедленно воспользовалась
группа  молодых людей,  уже ждавших на перроне. Несмотря на то,  что их было
никак  не меньше дюжины, они без  малейших заминок в три секунды впрыгнули в
вагон. С  перрона  их будто  корова языком  слизала.  Разумеется,  за  столь
ничтожное время проводница  никак не могла  успеть проверить у молодых людей
проездные документы.  Но она и не пыталась этого сделать, что тоже, конечно,
было вопиющим  нарушением  всех  инструкций.  Напротив,  она,  только открыв
вагон, тут же  исчезла в своей каморке  и не высовывалась  оттуда  до  самой
отправки поезда.
     Молодые  люди  мигом проскочили тамбур  восьмого вагона, сцепку, тамбур
седьмого, и  оказались в  самом  седьмом вагоне. Проводник  седьмого вагона,
потертый  старый  хрен, торгующий водкой  пассажирам и в себя,  тоже, открыв
дверь и откинув подножку, намертво засел в своей конуре. Внезапные пассажиры
в мгновение  ока рассредоточились вдоль ячеек плацкарты,  где отдыхали перед
тяжелой работой в России украинские строители. Была какая-то возня,  но даже
не все пассажиры  рокового  седьмого  вагона сообразили,  что происходит.  А
происходило все, можно сказать, прямо у них на глазах.
     Испуганные люди потом  всю  дорогу до  Москвы шептались  крайне тихо  и
пытались разобраться, что же все-таки случилось. Но вспомнить не получалось,
настолько  быстро случилось это что-то.  И  можно было  не  ломать  голову и
принять, что ничего  не произошло  в  седьмом  вагоне  семьдесят  четвертого
поезда во время десятиминутной остановки  в Калуге, но не получалось. Потому
что происшествие, если таковое  имело место, оставило после  себя совершенно
отчетливый и неопровержимый факт: чуть  ли не треть вагона, а именно места с
первого по семнадцатое  опустели, но места не были заняты подсадками, и даже
ушлые проводники не  набрали пассажиров на эти бездействующие места. А время
у  проводников было! После того, как  седьмой вагон  опорожнел на треть,  до
отправки поезда оставалось не меньше шести минут!
     Профессор  с  геологом появились на  перроне, как раз когда из седьмого
вагона выходила странная процессия. Молодые люди,  так стремительно севшие в
поезд, так же быстро его покидали.  И покидали  они  поезд  не  одни. Каждый
любовно вел  за руку еще одного человека. Правда, руки эти были закручены за
спину,  но ведомые  не  проявляли при этом  ни  малейшего недовольства. Даже
такого краткого общения с ребятами из "Альфы", вызванной Голубковым, было им
достаточно, чтобы усвоить безопасные для своего здоровья правила поведения.
     Муха, опираясь  на трость,  стоял как раз в таком  месте, чтобы  видеть
лица  всех ведомых. Все семнадцать были  ему знакомы еще с момента посадки в
поезд  во  Львове.  На зрительную память Муха не жаловался. Он кратко  кивал
ребятам из "Альфы", и  те забрасывали  свой груз в  поданный прямо на перрон
грузовик, крытый брезентом.
     Неожиданно,  к  полному разочарованию  проводников, освободилось и одно
место в  смежном с седьмым  плацкартным  купейном вагоне. Муха  добрался  до
Москвы на мягком сидении генеральского лимузина.
     * * *
     ...В  девять часов  вечера папа, счастливо избегнув  пули  из пистолета
"ТТ" времен Великой Отечественной войны, благополучно приземлился в Риме. Об
этом  нам  услужливо сообщило  украинское телевидение,  отслеживавшее каждый
папский шаг последней недели.
     Я  встал  с  кресла.  Добрые  Резниченки  подыскали  нам  автолюбителя,
подрядившегося доставить нас сегодняшним  вечером до Тернополя. На  вокзалах
железнодорожных и автомобильных, а тем паче на объектах типа аэропортов, нам
было лучше не светиться. Да и задерживаться в городе больше не имело смысла.
Муха давно в Москве, вся остальная группа в сборе, миссия выполнена.
     -- Борода, -- сказал я, -- едем.  Тебе  здесь ловить  нечего. Ничего не
поделаешь,  ты  засветился.  Твое подполье со  своей задачей  справилось. На
Грише и Свете ничего нет. С  Дедом тоже  все недоказуемо. А тебе лучше будет
убраться отсюда подобру-поздорову.
     Я  видел,  как мгновенно помрачнел еще  за  секунду  до этого радостный
Борода. Он обреченно покачал головой.
     --  Нет. Я уже пробовал сбежать отсюда. В  России я России не  нужен. А
здесь, глядишь, еще на что-то сгожусь.
     -- Едем, я тебе говорю!
     -- Нет.
     Борода оттянул меня за рукав в сторонку и шепнул на ухо:
     -- Я Свету не могу оставить. Представляешь, каково ей сейчас? Да и мало
ли что, вдруг и на нее дело заведут. Я просто вынужден остаться.
     Артист не слышал, но все понял. Он резко вскочил и двинулся к выходу.
     -- Все. Едем. Здесь мы все сделали, что могли.
     Впервые я  видел его расстроенным настолько. Сегодня  он чуть  не  весь
день провел в больнице доктора Розенблата, сидя у  Светланиной койки,  но та
была  непреклонна.  Эта девушка не  умела  прощать предательства, пусть даже
невольного.  Если она так же умела и любить, то  Артист действительно многое
потерял.
     Резниченки,  следуя  примеру  доктора  Розенблата, от  денег  за постой
наотрез отказались.
     В  Тернополе мы успешно сели в проходящий поезд и уже в  пятницу, 29-го
июня были дома.
     * * *
     Письмо от Бороды я получил 11-го сентября с утренней почтой.  Ко  мне в
Затопино редко приходят письма. Почтальонша  была изумлена  таким событием и
явно колебалась между желанием сохранять официальное достоинство и заставить
меня  поплясать. Сошлись  на  компромиссе,  Настена,  дочка, рассказала тете
Глаше недавно выученный стишок.
     Борода приглашал меня на свадьбу. Света, пролежав  в больнице почти все
лето, наконец,  выписалась,  и  согласилась  стать  его  женой. Его  все  же
потягали в СБУ.  Но он,  проинструктированный Дедом, благополучно отмазался.
Эсбэушный генерал,  а  ему  пришлось отвечать  на вопросы  целого  генерала,
рекомендовал Бороде покинуть пределы Львовской области, а, по возможности, и
Украины  вообще.  Но  Борода  писал,  что  его  не  так-то  просто  сбить  с
насиженного места.
     В  августе  умер  Дед. Его  скромно похоронили  на  дальнем  загородном
кладбище.  Без  воинских  почестей и без помпы. Гриша  выехал  с  Украины  к
родственникам  в  Вологду. Лариса нашла  себе что-то вроде  мужа,  какого-то
компьютерщика.  Сексуальные  эксперименты  оставила  то ли  на время, то  ли
навсегда. Бедняга  Зайшлый, жестоко  обработанный  мстительным  Дедом, так и
лечится  в психиатрической  клинике,  правда, кажется,  идет  на поправку. В
националистических движениях на Западной  Украине наступил застой, очевидно,
перекрылись  источники  финансирования.  Письмо  завершалось   настоятельной
просьбой приехать первого ноября, чтобы быть свидетелем со стороны жениха.
     Я не отписал. Один бы я не  поехал, на такое торжество прилично было бы
отправляться со всей  командой,  но  всю  команду,  конечно, взять  на такое
торжество было нельзя. Да и вообще, ребятам, Свете, да и самому Бороде лучше
было  забыть все, что происходило  с ними в  июне этого безумного года. Я не
хотел бы напоминать им эти события своим присутствием.
     Но  сам я забыть не мог. Когда после обеда я более-менее освободился от
производственных дел,  я не медля повернул  руль  в сторону нашей  маленькой
сельской  церковки. Храма Спаса-Заулского. В конце буднего дня я не надеялся
застать на месте отца Андрея, не ксендза, на которых я насмотрелся  в начале
этого  лета, а простого русского попа. Но отец Андрей был на месте.  Сегодня
Православная Церковь  отмечала  день  Усекновения  главы Пророка, Предтечи и
Крестителя Господня Иоанна.
     А я и не знал.
     Но торжественная  служба кончилась,  и отец Андрей  был в церкви  один.
Увидев  меня,  он привычно  подошел к свечному  ящику  и  достал оттуда семь
свечей. Он знал. Пять за здравие, две за упокой. Пять свечей я обычно ставил
перед образом Георгия-Победоносца.  За здравие свое и  своих  друзей. И  две
свечи -- за  упокой, перед  печальным бронзовым распятием.  Помяни, Господи,
души усопших  рабов  твоих Тимофея  Варпаховского  и Николая Ухова.  Русских
солдат. Но теперь я сам взял еще  четыре свечи. Еще  три огонька затеплились
перед образом покровителя  всех русских воинов. И неважно, что одним из этих
воинов  была  совсем  юная  девушка,  другим  нервный  художник,  а  третьим
неуклюжий мальчишка, не обученный ни драке, ни военной выправке.
     И  третья  свеча затеплилась перед  печальным бронзовым  распятием.  За
упокой души Николая Соколова, русского солдата.
     И опять при выходе из  храма меня ждал генерал Голубков. Но на этот раз
я сам назначил ему встречу, едва  только получил сегодняшнее письмо. Генерал
спешил, и зайти  ко мне  отказался.  Что-то  странное происходило  в мире, и
Управление планирования специальных мероприятий работало круглыми сутками на
полных оборотах. Поэтому Константин Дмитриевич наотрез отказался погостить у
меня хотя бы до утра.
     Я вручил ему пачку с долларовыми купюрами.
     -- Сколько здесь? -- спросил генерал.
     -- Двадцать тысяч. Половина на накладные расходы, вторая -- в  качестве
гонорара исполнителю. Хотя, вообще, лучше бы я поехал сам.
     -- Нет, Сергей, ни  ты, ни кто-либо  из твоих ребят во Львов больше  не
поедет. Ты не переживай, я  пошлю надежного человека, он сделает все, что ты
попросишь. Объясни толком, что нужно.
     --  Нужно  похоронить  с  соблюдением  всех  воинских  почестей  одного
человека. Необходима эксгумация, транспортировка останков, место на кладбище
в Курске, на его родине, памятник...
     -- Кто это?
     -- Мы его называли Дед.
     -- Кто он?
     -- Русский солдат.



        Андрей Таманцев.
        Погоня за призраком

---------------------------------------------------------------
     Солдаты удачи-?: Погоня за призраком
     OCR: Sergius -- s_sergius@pisem.net
---------------------------------------------------------------




     В романах серии "Солдаты удачи" все события взяты из жизни. Мы изменили
только имена героев. Почему? Это нетрудно понять: слишком тяжела и опасна их
работа.  Каждый  из них  всегда  на  прицеле,  вероятность  избежать  смерти
приближается  к  нулю...  Имеем  ли мы  право лишать  таких людей надежды на
завтрашний день?..



     Таманцев А.
     Т17 Погоня за призраком: Роман. -- М.: ООО "Издательство "Олимп"":  ООО
"Издательство ACT", 2002. -- 345 с., [7]. -- (Солдаты удачи).
     ISBN 5-17-013189-5 (ООО "Издательство ACT")
     ISBN 5-8195-0787-8 (ООО "Издательство "Олимп"")
     На  сей  раз ребята из команды Пастухова  оказываются в непривычной для
себя роли  козлов  отпущения -- их  пытаются  сделать  главными  виновниками
дерзкого убийства приехавшего на отдых  в Сочи министра финансов российского
правительства. Против команды Пастухова действуют и ФСБ, и милиция, и служба
безопасности   некоего  олигарха.  И  все  же  старые  боевые  друзья  вновь
оказываются победителями. И  не  только уходят  от погони, но и  разоблачают
истинных виновников  преступления  -- группу высокопоставленных  кремлевских
чиновников,  беззастенчиво  разворовывающих  огромные  средства  из  бюджета
страны.
     УДК 821.161.1-312.4
     ББК 84(2Рос=Рус)6-44
     © ООО "Издательство "Олимп"", 2002
     © ООО "Издательство ACT", 2002







     Вы все хотели жить смолоду,
     Вы все хотели быть вечными --
     И вот войной перемолоты,
     Ну а в церквах стали свечками.
     А.Чикунов





        "Глава первая. Маленькая абхазская война"
        "1"
     Яркое  солнце,  стремительно поднявшись из-за горного  хребта, осветило
вершины, покрытые сахарными шапками льда  и снега, исполосованные  лыжниками
склоны  и маленькие  гостиницы,  разбросанные по горному плато.  В  одной из
таких гостиниц, спрятавшейся в тени разлапистых  елей и  напоминавшей с виду
избу  с  островерхой  крышей,  было  тихо  и  пустынно. В  холле за стойкой,
подперев голову  рукой,  дремала  толстая администраторша.  Утреннюю  тишину
нарушали  только  золотые  рыбки  в  аквариуме,  которые  тыкались носами  о
термометр, толкая его то к одному, то к другому стеклу.
     Вдруг по  лестнице, ведущей  на  второй  этаж, легко сбежала  белокурая
девушка двадцати  с небольшим лет с яркой дорожной сумкой на  плече.  На ней
был спортивный  костюм, на ногах -- кроссовки.  Девушка постучала  ключом от
гостиничного номера  о стойку.  Администраторша,  вздрогнув, открыла  глаза,
сонно посмотрела на девушку.
     --  Доброе  утро,  -- улыбнулась ей та и положила  ключ  на  стойку. --
Уезжаю. Сколько там за телефон?
     --  Сейчас посмотрим. --  Администраторша надела на нос сильные очки  и
полезла в амбарные книги. -- Сейчас, сейчас...  Чего в  такую рань-то? Спали
бы еще.
     --  Надо.  Автобус  уйдет, потом  не дождешься.  Сами  знаете,  сколько
частники ломят.
     -- Знаю. Сейчас, сейчас, -- бормотала администраторша, листая  амбарную
книгу, потом вдруг замерла,  в  удивлении уставилась на постоялицу: -- Какой
автобус,  какие частники, девушка? Лавина ночью сошла. Теперь дня три дороги
не будет. Пока ее от снега расчистят! Перевал закрыт.
     -- Как -- лавина?! --  Лицо девушки вытянулось. -- Мне  к вечеру надо в
Москве быть! У меня самолет из Адлера в два.
     -- Без вас  улетит  самолет. Телефон работает, позвоните, предупредите,
что   задерживаетесь.   И   спите   себе  на   здоровье,   --   посоветовала
администраторша и захлопнула амбарную книгу.
     --  Это невозможно,  -- покачала головой  девушка. --  Я  должна быть в
Москве! Неужели никак нельзя выбраться?!
     --  Выбраться?  --  Администраторша  задумалась  на  мгновение.  --  По
воздуху,  пожалуйста. Не знаю только, сколько с  вас вертолетчики заломят...
Если уж вы от частников шарахаетесь...
     --  По воздуху...  Ну  конечно, по воздуху!  --  Девушка  улыбнулась  и
щелкнула пальцами. -- Сколько, вы говорите, за телефон?
     Администраторша  осуждающе  покачана головой и снова  открыла  амбарную
книгу...
     * * *
     Девушка  торопливо шла  по насту к вертолетной  площадке, расположенной
чуть поодаль от гостиниц на  ровном каменистом выступе. На площадке, опустив
полости винта, чем-то похожие  на ослиные уши, сиротливо стоял Ми-6. Девушка
подошла к вертолету и с размаху саданула кулаком по обшивке.
     -- Эй,  есть здесь кто  живой? --  крикнула  она,  и ее звонкий  голос,
ударившись  о  горы,  рассыпался  осколками  далекого  эха.  В  иллюминаторе
показалась чья-то лохматая голова,  и дверь, одновременно  служащая  трапом,
легко отошла от пузатого борта и опустилась вниз.
     Девушка   стояла  в  нерешительности,  пытаясь  снизу  разглядеть  хоть
что-нибудь в темной утробе машины.
     --  Ну  чего, заходи,  раз  пришла!  -- раздался из  вертолета  хриплый
мужской голос. -- Поможешь.
     Девушка, удивленная услышанным, поднялась по трапу  и, заглянув в проем
люка,  увидела  рыжеволосого  парня,  который  сидел  на  скамейке у борта и
пытался  расстегнуть  молнию  спального мешка,  которую заело на  уровне его
груди.
     -- Может, у тебя получится? -- сказал он.
     --  Ты? -- удивленно произнесла девушка, узнавая парня. -- А говорил --
в МГИМО учишься на пятом.
     --  Мало ли что  я говорил.  --  Парень смутился  и опустил  глаза.  --
Вертолетчик я. Тоже, знаешь, профессия.
     -- Знаю. Зачем было врать? -- спросила девушка, скидывая с плеча сумку.
Она  подошла  к  парню   и  попыталась  расстегнуть  молнию,  дергая  зиппер
взад-вперед. -- Курортные романы ни к чему не  обязывают. Это аксиома. Тебя,
наверное, не Владом зовут, а каким-нибудь там Ваней?
     -- Владик я, -- сказал парень, еще больше смущаясь. -- Ты извини, Ирин,
хотел как лучше...
     -- А получилось как всегда, -- закончила фразу девушка.
     Она наконец справилась  с молнией, и Влад выбрался из спальника. На нем
был  легкий комбинезон песочного  цвета  с шевроном  спасательной службы  на
рукаве.
     -- Спасибо.
     -- Не за что, -- кивнула Ирина.
     ...Познакомились  они  на дискотеке пять  дней  назад.  Был  он  тогда,
конечно, не в комбинезоне, а в  джинсах и модной рубашке, лихо  отплясывал и
так же лихо  врал. Влад понравился  ей с  первого взгляда...  Они танцевали,
веселились, много выпили... Утром, проснувшись с больной головой, он прямо в
постели  предложил ей  руку  и сердце, чем очень рассмешил. Она, как девушка
порядочная, обещала подумать...  Влад должен был зайти за ней вечером, но не
зашел. На следующий день Ирина и думать о нем забыла, отнеся все происшедшее
к ничего  не  значащим  приключениям, какие случаются  иногда на курортах. А
тут, надо же, сидит и спальнике со сломанной молнией, вертолетчик хренов!
     --   Интересно,   сколько   у   тебя   за   сезон  невест   бывает?  --
поинтересовалась Ирина насмешливо.
     -- Нисколько, -- насупился он. -- Ты мне правда очень понравилась.
     -- Настолько, что даже ни разу не удосужился зайти?
     -- Мы к Адлер "на профилактику" летали, не мог. А теперь и из-за лавины
сюда.  Эмчсэсников  ночью привезли. Я  вообще-то  к тебе  собирался,  только
попозже. Думал, спишь еще, не хотел беспокоить.
     -- Ладно, не оправдывайся, я без претензий. Жертвы есть?
     --  А кто ж его  знает? Разгребут завалы -- узнают. А внизу теплынь  --
градусов двадцать восемь. -- Влад вздохнул. -- Я, честное слово, хотел.
     --  Если хотел, может, докинешь меня  до  Адлера? У меня самолет в два.
Вот так в Москву надо, -- Ирина провела ребром ладони по шее.
     Влад взглянул на часы, вздохнул:
     -- Можно, если осторожно... Сейчас только двадцать шесть восьмого. Лету
тут минут сорок... Подождешь? А то видишь, второй пилот у меня...
     -- Тоже к невесте пошел? -- догадалась Ирина. -- Хорошо, сколько ждать?
     --  Обещал  к  полудню  вернуться -- нам  эмчеэсников после  пяти  надо
забирать.
     -- Да вы че, мужики? Какой полдень? У меня рейс в два. Не можешь, так и
скажи. Я себе другого вертолетчика найду!
     -- Где ты его сейчас найдешь? Здесь только один наш борт и тусуется. --
Влад вздохнул и провел ладонью по волосам. -- Успеешь ты. Я там всех в порту
таю, без досмотра  проведу. А  если засекут, нагорит мне за "левую" летку по
первое число. За горючку плати, заставят...
     -- А если не засекут?
     Влад неопределенно пожал плечами.
     --  Я-то, грешным делом,  подумала: мужик,  -- разочарованно произнесла
Ирина и, закинув сумку на плечо, направилась к люку.
     -- Погоди! -- Влад тяжело вздохнул. -- Телефон, адрес свой дашь?
     -- Дам,  -- торопливо кивнула Ирина. Сейчас она  была  готова пообещать
все что угодно.
     -- Ладно, до двенадцати я еще три раза туда-сюда обернусь, -- подбодрил
Влад самого себя. -- Никто не узнает, -- и подмигнул ей, задраивая люк.
     -- Теперь я слышу голос не мальчика,  а мужа, -- облегченно рассмеялась
Ирина и звонко чмокнула Влада в щеку.
     * * *
     Вертолет  шел  вдоль  кромки  моря.  Море  штормило, и внизу  виднелись
бесчисленные белые барашки сердито накатывающих на берег волн.
     -- Думаешь,  Адлер даст вылет?  -- прокричала Ирина, стараясь перекрыть
рев двигателя.
     Влад  показал  ей  жестом,  чтобы  она  надела  на  голову  наушники  с
микрофоном, щелкн