ущей наверх,
к выходу из этого импровизированного зиндана -- подземной чеченской тюрьмы.
     Мы  поднялись  по каменным ступеням. Скорее всего, за дверью был первый
этаж этого дома.
     Боцман осторожно приоткрыл дверь, выглянул в эту щелку.
     -- Ну что? -- спросил я.
     -- Похоже, никого.
     Я жестом показал ему, чтобы закрыл дверь.
     -- Хорошо бы узнать, сколько здесь вообще народу. Кстати,  -- сказал я.
-- Если  найдем спальное помещение, можно вычислить по койкам. -- Наш захват
осуществляли  как  минимум десять человек.  Столько  же брали  Дока с Мухой.
Значит, если база у них тут, здесь должно быть не меньше десяти бойцов.
     -- Минус два внизу, -- напомнил Муха.
     -- Будем  считать, плюс-минус два. Значит, действуем  так:  мы с  Митей
ищем  "духов"  и  параллельно  прощупываем  все выходы из дома. А  ты, Олег,
останешься здесь для связи  --  если что, сразу предупредишь  ребят внизу. В
бой  пока  не  ввязываемся,  только  добываем информацию. Если  все  пройдет
спокойно, собираемся и уже тогда все вместе -- к выходу. Возражений нет?
     -- Лады, -- сказал Муха.
     Боцман  тоже  кивнул  в  знак  согласия  и  первым  осторожно пошел  по
устланному  ковровой дорожкой коридору в глубь дома. Я прикрывал его сзади и
одновременно  старался запомнить внутреннее расположение  помещений. Судя по
тому, что вокруг было  очень  уж тихо,  а свет горел только дежурный,  можно
было заключить,  что дом либо пуст,  либо  сейчас ночное время суток. Второе
было бы нам только на руку: уменьшалась вероятность нарваться на неожиданную
встречу.
     Дом был совсем новый и явно богатый -- о последнем можно было судить по
сортиру, в который я по  ходу заглянул: сортир был сооружен  по всем канонам
"новых русских" -- с евроотделкой и отличной итальянской сантехникой.
     Мы с  Боцманом  прошли  кухню,  две какие-то комнаты, в которых,  кроме
ковров  на полу  и стенах, ничего не  было, и  оказались  в огромном  холле.
Отсюда  наверх шла широкая  витая дубовая лестница. Справа по ходу виднелись
массивные резные створки огромной двери -- это,  надо  полагать, был главный
вход в дом.
     Мне сразу же  захотелось выйти через эту дверь на  улицу и осмотреться,
но  я поборол в  себе такое желание, понимая,  что делать этого пока нельзя:
снаружи наверняка должно быть выставлено охранение.
     -- Проверить, что там? -- показал Боцман подбородком наверх.
     -- Успеется,  --  остановил я его. --  Сначала давай осмотрим весь этот
этаж. Не может быть, чтобы тут никого не было.
     Мы продолжили  осмотр первого  этажа и довольно  быстро  убедились, что
решение это было правильным.
     В  одной из комнат, куда  сунулся  Боцман, нас ждал сюрприз: два спящих
как ни в чем не бывало бородатых охранника. На то, чтобы вязать их, у нас не
было времени,  поэтому пришлось надолго вырубить  бородачей.  Конечно, можно
было бы оставить одного  для дальнейшей беседы, но вряд ли у нас выдалось бы
время  для  разговора...  Через  десять  минут,  зачистив первый этаж  и  не
встретив больше никого  из  обитателей дома, мы с  Боцманом  снова сошлись в
большом холле.
     -- Ну  что, посмотрим,  что  на  втором?  --  полуспросил-полупредложил
Боцман.
     -- Не будем искушать  судьбу. Вдруг нас обнаружат и поднимется шум. Так
мы отсюда  никогда  не  выберемся.  Давай  иди за  ребятами, а  я  пока  тут
побуду...
     Боцман  ушел,  а я, осторожно подойдя  к  окну, отодвинул край  тяжелой
бархатной  гардины. За окном виднелся кусок огороженного  высоким  кирпичным
забором  двора. Метрах  в  двадцати  от  меня маячил  еще один охранник,  --
похоже,  присматривал  за  гаражом,  широкие  створки  которого  можно  было
разглядеть даже отсюда.
     "Значит, пробиваться  надо именно в эту сторону, -- решил  я, -- пешком
нам далеко не уйти, тем более что у хозяев этого дома наверняка есть машина,
и не одна..."
     Ребята появились почти неслышно.  Я снова порадовался за Артиста: Семен
держался молодцом, ничем не  выдавая  того,  что каждый  шаг сейчас  бьет по
мозгам, будто его палкой по голове колотят...
     --  Олежек, видишь гараж? -- спросил я, поманив Муху  к  окну.  -- Твоя
задача обеспечить нас транспортом.
     -- Выбери там чего получше, -- снова пошутил Артист, -- а то, боюсь, не
перенесу тряску.
     --  Ага, -- кивнул Муха. --  Если у них  там "линкольн" спрятан, обещаю
тебе в нем самое мягкое место. Рядом с баром.
     -- Годится, -- снова попытался пошутить Семен, и я решительно остановил
его:
     -- Так,  хлопцы, хватит  трепа, договорим  на  рыбалке!  План  действий
такой. Мы с Боцманом  идем первыми. Док смотрит за двором,  Семен, ты  -- за
лестницей на второй этаж. Митя, отдай ствол  Семе:  ты и без него  в  случае
чего обойдешься, а он сейчас боец аховый, так что...
     -- Жизнь  покажет, кто аховый, а кто какой! -- снова попытался пошутить
Артист, но скривился, молча забрал протянутый ему ТТ. По его лицу можно было
видеть,  что  ему  самому  в  тягость  быть  нам если  не обузой,  то лишней
проблемой.
     --  Все.  Пошли!  -- сказал я  и  первым  выскользнул через  незапертую
входную дверь.
     Охранника, маячившего у гаража,  Боцман оприходовал  как на тренировке:
неслышно возник за его  спиной, протянул к его небритому  горлу свои ручищи,
хрустнули  позвонки  незадачливого  часового  --  и  дорога  к  гаражу  была
свободна. Мы с Боцманом осторожно приоткрыли створку гаражных ворот, и  Муха
тут  же  юркнул  в  темноту  образовавшейся  щели.  Теперь  нам  с  Боцманом
оставалось ждать, когда Муха разберется с транспортом.  Мы прилегли на землю
у входа в гараж. Я сделал знак Доку: дескать, давайте ходу сюда! И вскоре он
вслед за Артистом пересек пустое пространство двора перед домом и оказался в
тени под стеной.
     В   гараже  заурчал   мотор.  Мы  с  Боцманом  распахнули  обе  створки
нараспашку,  и  во  двор  лихо  выкатил  роскошный  красавец  джип  -- белый
"лендровер". Его боковые дверцы были предусмотрительно распахнуты Мухой, так
что не прошло и пары секунд,  как  мы уже все разместились в обитом  светлой
кожей салоне.
     Муха врубил фары по полной программе, включая  те, что были установлены
на крыше на  дополнительной  раме. Свет этих мощных  галогенок мог не только
ослепить вероятных  нападающих,  но  и прекрасно  позволял видеть окружающее
пространство  на  многие  десятки  метров  вокруг. Муха резко развернулся по
двору в поисках выезда и, обнаружив наконец запертые на засов ворота,  нажал
педаль газа до упора.
     -- Где наша не пропадала! Ребята,  держись! -- восторженно закричал он,
устремляя джип на таран.
     Мы все как  могли уперлись руками во что было.  "Лендровер" был машиной
что надо: с ходу развив нужную пробойную скорость, он с треском выломал одну
из воротных створок и выскочил на оперативный простор.
     Если кто и оставался на тот момент в доме, могу спорить,  так толком  и
не сообразил,  что  же происходит.  Все  получилось так  стремительно -- рев
машины, треск ворот, --  что "духи" в лучшем случае могли увидеть исчезающие
в темноте задние габариты угнанного у них внедорожника.
     -- Куда теперь? -- спросил  Муха, лихо  управляясь с баранкой мчащегося
на ста пятидесяти "лендровера" и весело скаля свои отличные зубы.
     -- Давай  к  трассе,  там  разберемся... -- ответил  я  и посмотрел  на
Артиста, сидящего с Доком и Боцманом на заднем сиденье.
     На такой скорости  даже по хорошо  накатанной грунтовке трясло так, что
всем  постоянно  приходилось  упираться руками  в  потолок  салона.  Артист,
поскольку он  сидел  в центре, держался обеими руками  за передние кресла  и
только скрипел зубами при очередном ухабе.
     Через  пятнадцать минут этой  бешеной тряски мы выскочили на асфальт, и
пытка  для  Артиста  наконец  прекратилась.   Муха,  не   сбавляя  скорость,
по-прежнему гнал джип в неизвестность.
     Наконец   я   заметил   дорожный   указатель  и  попросил  его  немного
притормозить, чтобы толком разобрать, что на нем написано. Москва -- 508 км,
областной центр -- 54 км, какая-то Салтыковка -- 5 км.
     -- Мужики, кто-нибудь врубается, где мы находимся? -- спросил Артист.
     -- Наша стоянка была километрах  в двадцати отсюда, -- ответил  Док. --
Но я не советовал бы нам туда сейчас ехать...
     -- Ты что, Док! А наши вещи, документы? -- удивился Муха.
     -- Иван прав, -- поддержал  я Дока,  -- вряд ли нападавшие оставили наш
лагерь в целости и сохранности. Сейчас  нам надо избежать погони.  А то, что
машина  приметная и  любой глаз за  нее зацепится, -- сомнения нет. Ляжем на
дно  и постараемся выяснить,  какие к нам конкретные претензии  были у  этих
"духов" с бородами -- возможно, тогда будет ясно, как дальше действовать.
     -- Может, в милицию заявим? -- предложил Муха.
     -- Да? А они ментам скажут, что мы угнали их  джип и уложили пятерых...
-- Боцман аж заерзал на месте от такой перспективы.
     -- Лучше всего,  -- спокойно  сказал  Док, --  сейчас  было  бы бросить
машину, поймать  попутку  и добраться  до  ближайшего  большого  населенного
пункта, но...
     -- Но денег йок, --  подхватил Артист, -- морды в  крови и  неизвестно,
как подобраться к тем бородачам...
     Он явно  уже пришел  в себя: глаза блестели так лихорадочно весело, как
бывает у него только в моменты повышенной опасности. Я всегда, глядя на него
в  такие минуты, с удовольствием вспоминал старую морскую формулу: корабль к
походу и к бою готов...
     -- Ну так что решим? -- нетерпеливо спросил Муха. -- Вы как хотите, а я
такую тачку на  дороге не брошу. Вряд ли эти гады об угоне  будут  в милицию
заявлять.  Так  чего  же  мы  зря  ноги-то бить  станем? Найдем какую-нибудь
деревушку, переночуем, а дальше будет видно...
     -- Пока мы толком все не выясним, все равно нам покоя не будет, Олег...
-- сказал  я Мухе. -- Док, а тебе что твое чутье подсказывает? -- спросил я,
видя, что у  самого старшего по возрасту  члена  нашей группы уже есть свое,
вполне сложившееся мнение.
     -- Ты помнишь, где нас с тобой повязали? -- вместо ответа спросил Док у
Мухи.
     -- Да.
     -- Надо начинать оттуда,  командир.  --  Док выразительно посмотрел  на
меня.
     -- За сколько  времени мы  можем  отсюда добраться до  того  места?  --
спросил я.
     -- Минут за сорок -- сорок пять, -- откликнулся Муха.
     -- Тогда  поехали! --  Я сразу  решил  для себя, что  Док говорит дело:
начинать разборки надо  было с самого начала: с того самого места, где наших
друзей прихватили чеченцы.
     Ни слова больше не говоря, Муха развернулся  на шоссе в противоположную
сторону и погнал "лендровер" туда, куда предложил Док.
     -- Как думаешь  действовать,  командир?  -- спросил, не выдержав общего
молчания, Боцман.
     -- Думаю, что дом, в подвале которого нас держали, принадлежит хозяину,
--  ответил  я.  --  А мы сейчас едем  искать его  подчиненных.  Где-то  тут
неподалеку должна быть  их  база:  вряд ли  чеченцы стали бы  прятать  такой
опасный контейнер в жилом доме или возле него...
     -- Ничего себе рыбалочка у нас  получается!.. -- пробурчал  Боцман.  --
Опять к черту на рога лезть...
     --  Ага,  --  подмигнул  ему Артист, -- вот только  узнаем, откуда  они
растут...
     Настроение у всех было боевое, и это  меня  устраивало:  еще  вчера мы,
целые и невредимые, мирно ловили  рыбу на берегу Волги, не подозревая о том,
что нас ждет впереди,  а сегодня, вырвавшись из плена, уже мчимся  на поиски
тех, кто так бесцеремонно испортил нам праздник.
     Что  ж, видно, судьба у  нас такая: вечно влезать в истории, из которых
выходить потом -- большая проблема...

     1
     Начало нынешней зимы для всего  нашего затопинского предприятия было на
редкость неудачным,  чего, честно говоря, я не ожидал. Я, конечно, надеялся,
что  у  моего ИЧП,  занимающегося  обработкой древесины  и  столяркой, будут
какие-никакие заказы от местных дачников и фермеров. В конце концов, заначка
на черный  день у меня имелась, на хлеб  с маслом еще надолго хватило бы, но
ведь не во мне же дело! Я и связывался со  своей столяркой только ради того,
чтобы  наши затопинские  мужики  людьми  себя  чувствовали,  а не  колхозным
быдлом,  которое только и способно, что  самогонку жрать,  прошу прощения за
резкость... А  кроме  того, известно  ведь,  кто  не  вкладывает  средства в
развитие,  быстро прогорает  -- поэтому очень  важно было  даже  для  такого
малого предприятия,  как  наше,  всегда держать дела хоть  с  маленьким,  но
стабильно положительным балансом.
     Однако в начале зимы, как назло, все  пошло  наперекосяк: сначала выпал
такой снег,  что  до  нашей  деревушки  только на  снегоходе  и  можно  было
добраться.  Раньше-то совхоз волокушу пускал, расчищал дорогу, а теперь кому
это надо?!  Потом на  районной  электроподстанции  возникли  свои  проблемы,
спасибо  товарищу Чубайсу  --  с  неделю  электричество  подавали  с  такими
перебоями, что, можно сказать, его  в Затопине совсем  не было. Так что даже
те заказы,  что имелись у нас в загашнике, нам пришлось отодвинуть на потом.
В общем, распустил я своих работников  по домам, строго-настрого приказав не
налегать на самогонку, а сам посвятил все время семье. И  то  --  когда  еще
такая возможность выдалась бы?
     Ольга, моя жена, приохотила нашу шестилетнюю дочку Настену помогать  ей
по хозяйству. Особенно они  полюбили  печь  пирожки, так что я  почти совсем
отвык  от хлеба,  пользуясь плодами трудов  моих любимых хозяюшек. Пока было
вынужденное затишье,  мы коротали наши дни дома: читали  вместе какую-нибудь
книжку -- вроде ранних  рассказов  Гоголя,  мало  кто  так  хорошо писал про
деревенскую зиму, про Рождество;  иногда я мастерил что-нибудь по дому (ведь
всегда найдется,  к чему руки приложить). Оля или шила, или помогала Настене
украшать дом всякими там вышивками и плетеными  салфеточками, на которые  та
была большая мастерица.
     Так,  в  тихом семейном кругу, справили мы и Новый год.  А сразу  после
Рождества  Христова будто  прорыв какой  произошел:  заказчики  как  с  цепи
сорвались,  пошли  к нам косяком  -- и я, к  огорчению моей Ольги, а  больше
всего Настены, начал пропадать на производстве с утра и допоздна.
     А  потом  вообще  случилось нечто из  ряда  вон  выходящее: в  Затопино
приехал представитель  одной подмосковной  строительной фирмы; ни  слова  не
говоря, прошелся  по столярному  цеху  туда-сюда, пощупал  наши  заготовки и
готовую  продукцию, затем кивнул  довольно  головой  и с ходу предложил  мне
заключить с ним договор на несколько тысяч оконных рам и дверей.
     -- Как срочно  вам это  понадобится?  -- только спросил я, понимая, что
такие  заказы на дороге  не валяются. -- Боюсь, что мы не  сможем быстро его
выполнить, сами видите, какие у нас мощности...
     -- Первый дом мы только  начали строить,  так что недели  три-четыре на
раскрутку у вас  еще есть, --  ответил тот. -- В случае чего  всегда сможете
нанять еще людей  и  расширить производство, потому как  за первую  партию я
готов заплатить вам живыми деньгами и сразу после подписания контракта...
     -- Грех от такого предложения отказываться, но...
     Честно говоря,  я просто морально не был  готов к такому  объему работ:
когда в обороте начинает крутиться столько денег и материалов, когда столько
людей зависит от тебя -- а тут уж речь шла бы чуть ли не обо всей округе, --
поневоле задумаешься, сможешь ли ты взвалить на себя такой груз. Ведь  когда
я организовывал  свое ИЧП,  мне и  в  голову  не  могло  прийти  становиться
настоящим предпринимателем -- так, мечтал кой-какие текущие проблемы решить.
Ну и выжить, конечно. Что ж я, не вижу, как в Москве бывшие офицеры с высшим
образованием,  с настоящими боевыми орденами в охранники нанимаются,  потому
как  больше ничем на  жизнь заработать  не могут... Тут  уж, как  говорится,
взялся за  гуж  --  не  говори,  что не  дюж.  Впрячься  было  легко, а  вот
вытянуть... А слово свое я привык выполнять.
     -- Почему вы приехали именно к нам? -- спросил я фирмача -- все пытался
оттянуть момент окончательного приема решения.
     --  О вас,  Сергей  Сергеевич,  и  вашей продукции  по всему Зарайскому
району  говорят  только  хорошее.  В  Москве  заказ  размещать  себе  дороже
обойдется:  цены, перевозка,  опять  же  качество  не  всегда  такое,  какое
хотелось бы. А  вы  местный, под боком, и цены у  вас божеские, и делаете на
совесть. Ну и потом, мне  вас  сам Николай Витальевич Саморядов настоятельно
рекомендовал. А я к его словам прислушиваюсь.
     Саморядов был известным московским предпринимателем, в прошлом году мои
мужички для его загородного  особняка  всю столярку поставили. Потом Николай
Витальевич,  несмотря  на свою  суперзанятость, лично приезжал  в  Затопино,
чтобы  поблагодарить меня за отличную работу. Он еще искренне удивлялся, что
мои с виду неказистые мужички не хуже финнов или немцев все сработали. Да  и
дешевле  раза  в два,  а  то и  в три... Как ни крути, но из  уст настоящего
московского миллионера такое выслушать  было оч-чень приятно. Значит, не зря
я столько  времени  своим втолковывал: на чем мы  можем  выплыть  при  нашей
бедности?  На  качестве  и  точь-в-точь  выдержанных сроках.  И  вот  теперь
Саморядов  снова  выгодный заказ нам,  можно  сказать,  подкидывает,  помнит
хорошее. Молодец мужик, спасибо ему на этом! Ну как тут откажешь?..
     --  Хорошо, я  согласен, -- махнул я рукой, -- сделаем вам все в лучшем
виде.
     -- Я на это очень надеюсь, -- улыбнулся фирмач.
     В тот же день мы подписали все бумаги, и я с головой окунулся в хлопоты
по  выполнению заказа.  Пришлось нанимать  новых  работников.  Ну  процедура
приема у  нас  по  обоюдному  согласию для  всех одна:  вывез их к знакомому
наркологу  в  Зарайск,  и тот  за пару дней привел  всех  новичков в  нужное
рабочее состояние. Проплаченного заказчиком аванса хватило на закупку леса и
кое-какого  дополнительного  оборудования;  я  арендовал  у  нашего  бывшего
совхоза еще одно подходящее помещение -- коровник с полусгнившей крышей, мои
орлы привели его  в божеский вид, -- и через  пару недель работа у нас пошла
на полную мощность.
     Несколько месяцев мы крутились как белки в колесе, но заказ был сделан,
как я и обещал, в срок  и  с гарантией качества. Получив деньги,  я выплатил
моим работникам щедрые премиальные и решил, что неплохо будет позволить всем
недельку  расслабиться   после   такого  аврала.  Срочной  работы  пока   не
предвиделось, так что я вполне мог отпустить своих  работяг на пару недель в
отпуск.
     Все про себя решив,  я выцыганил у  Ольги несколько дней на  отлучку  и
уселся на телефон -- вызванивать ребят. За всю прошедшую  зиму я ни  разу не
удосужился  пообщаться  с ними  -- так,  поздравил с Новым годом, и  все.  И
сейчас мне  было ужасно стыдно за  это:  боевых друзей,  с  которыми столько
всего пережито, забывать не след.  Да и, честно  признаться, работа работой,
но без настоящих приключений жить все-таки  скучновато... Вот  я и  придумал
совместить приятное  с полезным:  собрать своих ребят для очередного смотра.
Пообщаемся,  прошлое  повспоминаем,   тренировки   проведем,   чтобы   форму
проверить... А для конспирации и повод придумал: рыбалка.
     Известно, что смена обстановки --  лучший отдых. Стоял конец мая, самое
время вылезти на  природу, и, хоть в  нашей  речушке Чесне всегда можно было
наловить  достаточно рыбешки, чтобы заделать  неплохую  уху, мне  захотелось
вытащить  ребят  подальше от  Москвы, от  их семейных забот. К  примеру,  на
Волгу: знал я там  одно заветное местечко,  в которое  меня частенько тянуло
порыбачить...
     Итак, я сел на телефон.
     Артиста,  как  всегда,  днем  застать  дома было  невозможно,  пришлось
откладывать разговор на более позднее время.
     Жена бывшего морпеха  и спецназовца лейтенанта Дмитрия Хохлова, в кругу
друзей просто  Боцмана,  услышав мой  голос  в  телефонн