юк  станет  губернатором,  "Народный  кредит"
получит весь порт. Все пароходство. Поэтому он не станет.
   - Убьете?
   - В большом бизнесе не убивают. В большом бизнесе решают проблемы.
   - Эту проблему вы не решите.
   - Эту проблему мы решим. Чего нельзя сделать за деньги, можно сделать  за
большие деньги. Чего нельзя сделать за  большие  деньги,  можно  сделать  за
очень большие деньги. Антонюк не может быть в бункере. Политик  -  публичный
человек. Поэтому никакая охрана не есть препятствие.
   В этом он был прав. Твою мать. Прав, конечно. Они решат эту проблему.  За
мой счет. Суки. И я был не в том положении, когда можно, как  в  преферансе,
бросить карты, сказать "пас" и выйти из игры. А  раз  так,  то  не  хрена  и
думать, нужно идти до конца.
   - Кто убил Комарова? - спросил я.
   - У вас еще есть много вопросов?
   - Кто заказал Комарова?
   -Все?
   - Почему заказали Комарова?
   - Хватит. Теперь мы пересядем местами. Я спрашиваю -  вы  отвечаете.  Кто
вас нанял?
   "Внимание. Занять исходные".
   Я будто въявь слышал слова  команды.  Словно  бы  у  меня  в  ухе  сидела
таблетка микрофона и по нему транслировалось то,  что  происходит  где-то  в
коридоре отеля, недалеко от моего номера.
   Слова, впрочем, могли быть и другими. Каждый пользуется  своей  лексикой.
Важно, что суть была правильна.
   - Итак, кто вас нанял? - повторил Кэп.
   - Он не назвался, - с  готовностью  ответил  я.  -  Просил  называть  его
Профессором.
   - Он профессор?
   - Нет. Он академик.
   - Кто он?
   - Могу сразу сказать. Но будет лучше, если вы пройдете этот  путь  вместе
со мной.
   - Не понимаю.
   - Потом поймете, - пообещал я.
   - Продолжайте, - кивнул Кэп.
   - Он встретился со мной в подмосковном военном санатории. Я выяснил,  что
это бывший реабилитационный  центр  Главного  разведывательного  управления.
Кому он сейчас  принадлежит  -  не  знаю.  Я  и  не  старался  узнать.  Если
интересует, сами узнайте. У вас есть люди в Москве?
   - Есть.
   - Это по Минскому шоссе. Воинская часть... Вы  уверены,  что  хотите  это
знать?
   - Да, я уверен. Говорите.
   "Исходные заняты".
   - Вы смелый человек, Кэп. Ну, записывайте. Я назвал номер воинской  части
и сказал, на каком километре Минки она находится.
   Кэп кивнул шнурку. Тот достал блокнотик и записал. Секретарь-референт. Он
же телохранитель-официант.
   - Кто этот человек, академик, узнали?
   - Я записал номер его машины. "Ауди-80". Из гаража... Лишнее спрашиваете,
Кэп. Лишнее. Честное слово, лучше нам разойтись и забыть об этом  разговоре.
Давайте так и сделаем, а?
   - Хватит вертеть вола! - рявкнул Кэп. - Говори,  падаль,  или  с  кишками
выну! Прорезался все-таки.
   - ...из гаража администрации  президента,  -  сказал  я  и  назвал  номер
машины.
   "Готовность один. Открыть подход".
   Кэп нахмурился:
   - Президента чего?
   - Не банка. Нет, Кэп, не банка. Президента России.  Ельцин  его  фамилия.
Борис Николаевич. Слышали?
   Похоже, до него начало кое-что доходить.
   - Блеф! - заявил он.
   - Проверьте. Номер машины знаете. Не слишком трудно будет узнать, за  кем
она закреплена.
   - За кем?
   "Подход открыт".
   Я назвал фамилию. Он не знал ее. Я любезно объяснил ему, что эту  фамилию
вообще мало кто знает. Человек десять у нас. И человека два в ЦРУ. Или  три.
Вряд ли больше.
   - Кто он?
   - Советник...
   "Готовность - ноль".
   Я сказал, чей он советник. Вот тут он и прибалдел. Как и  я  сам  в  свое
время.
   - Я вам не верю.
   - Вы спросили, я ответил.
   - Такой человек не мог встретиться с вами!
   - Вы же встретились.
   - Кто вас прикрывает?
   - Люди из охраны Антонюка.
   - Эти люди из московского частного агентства. Мы проверяли.
   - Эти люди, Кэп, боевые пловцы. Если ваша кличка хоть что-то  значит,  вы
должны знать, что это такое.  Иногда  они  называют  себя  "пираньи".  Такие
маленькие рыбки. Очень  быстрые.  Они  обгладывают  буйвола  до  костей.  За
минуту.
   Похоже, знал. Но все еще не мог поверить.
   "Готовность - ноль".
   Я добавил:
   - Их база - на 136-м километре, возле поселка Светлый. На въезде "кирпич"
и надпись: "Приват".
   Кэп обернулся к шнурку и что-то спросил по-эстонски или по-латышски.  Тот
ответил. Они довольно нервно поговорили, потом Кэп подтвердил:
   - Да, это есть база военно-морской контрразведки.
   Но он все еще не мог въехать. Даже  встряхнул  головой,  как  бы  отгоняя
дурное видение. Но оно не отогналось. Только прическа испортилась.
   - Нет! Я не могу этого понимать! Какой интерес может быть у...  у  такого
человека к Антонюку?!
   Он даже фамилию не назвал. Просто: "у такого человека".
   Табу.
   И хотя его вопрос был из разряда риторических, я все же ответил:
   - Прямо противоположный вашему.
   "Готовность - ноль".
   Кэп резко встал. Громила взвел курок. Шнурок  тоже  вытащил  из-за  спины
какую-то пукалку. И тоже с глушителем. Хорошо подготовились.
   Что-то в его шкале иерархических ценностей все-таки  сдвинулось.  Поэтому
он не сразу приказал замочить меня, а сначала счел нужным  объясниться.  Как
это принято между нами, джентльменами.
   - Я сожалею, но вы уже слишком много знаете.
   "Готовность - ноль".
   - Вы тоже.
   - Вы что-то этим хотите высказать?
   - Сядьте, Кэп. Вы же никуда не спешите. Я хочу вам кое-что показать.  Ты,
шнурок! Спрячь пушку и возьми эту "соньку". Открой плашку с надписью "Open".
Открыл? А теперь вытащи бумажку из-под контакта батарейки. Вытащил? А теперь
нажми кнопку. Смелей, не взорвется.
   "Готовность - ноль".
   Он нажал. Не взорвалось. Но для Кэпа и его холуев это было бы безопаснее.
   Загорелся красный светодиод, заработала пищалка.
   - Это детектор, - объяснил я. - Для обнаружения чипов.  Прослушки.  Цифры
на дисплее - расстояние в метрах до микрофона. А звук усиливается,  когда  к
нему приближаешься. Пошарь, шнурок. Но я и так скажу: "жучок" в люстре.
   - Что это есть значит? - слегка осевшим голосом спросил Кэп. Как-то сразу
чуть подзабыл русский.
   - Это  есть  значит,  что  нашу  беседу  кто-то  с  интересом  слушал.  И
записывал.
   "Готовность - ноль".
   - Кто?
   - Не знаю. Но догадываюсь. Думаю, очень скоро узнаем. И вы, и я. А теперь
быстро. Сбросьте опасную информацию. Кто взорвал паром "Регата"?
   "Пошли!.."
   Кэп молчал.
   - Идиот! - заорал я. - Рожай! Скажешь - нас двоих придется мочить! Нет  -
тебя одного! Понял? Он, может, и понял бы. Но. Вряд ли  прошло  больше  трех
секунд. Ну, три с половиной. Воздух как  бы  сгустился,  а  потом  из  этого
сгустка материализовался капитан-лейтенант Гена Козлов и спросил:
   - Ты в порядке, начальник?
   Громила по имени Симо'н уже нюхал ковер, на нем  сидел  Миня  и  деловито
вязал морские узлы. Голову шнурка держал под мышкой Толян.  А  Кэп  лежал  в
кресле, рот его был заклеен скотчем,  глаза  уж  точно  стали  судачьими,  а
извлеченный из его кармана плоский австрийский "Глок" поблескивал  в  лапище
Гены. Еще  через  пару  секунд  появился  Егоров,  свалил  на  пол  третьего
охранника Кэпа - того, что был на стреме снаружи, аккуратно закрыл  дверь  и
отряхнул руки.
   - Повторите, ребята! Всего разок! - попросил я. - А то я ничего не  успел
увидеть!
   IV
   Для начала Егоров вылил в унитаз содержимое фужера Кэпа, хотя тот из него
даже не отхлебнул. Потом налил в мой фужер на три четверти виски и выплеснул
его в рот, даже не заглянув в мини-бар, где было полно разной закуски. После
этого взял "соньку"-детектор и начал усердно топтаться на ней, превращая все
хитроумные транзисторы в мелкую крупу, а изящную  коробочку  в  бесформенные
обломки пластмассы.  Ребята  в  это  время  были  заняты  тем,  что  куда-то
транспортировали из люкса соответственно упакованных моих гостей во главе  с
Кэпом. Так  что  помешать  занятиям  Егорова  было  некому,  а  я  решил  не
вмешиваться, понимая, что  человеку  после  такой  психологической  нагрузки
нужна разрядка. Покончив с "сонькой", он выпил еще полбокала виски и закурил
"Кэмэл".
   Я понял, что теперь с ним можно поговорить. Я сказал:
   - Фужер Кэпа ты выбросил совершенно зря, он к нему даже не притронулся. Я
к своему тоже. Но мне приятно, что я вызываю у тебя меньше брезгливости, чем
этот тип. Теперь о "соньке". Я ее купил на Кипре в городе Никосии и отдал за
нее около шестисот долларов. Эту сумму я намерен поставить в счет  расходов.
И ты не можешь не согласиться, что я имею на это право. Я понимаю, что  тебе
нужно было на чем-то  сорвать  злость,  но  ты  мог  бы  выбрать  что-нибудь
подешевле. Я и без всякого детектора знал, что мой номер  прослушивается.  И
машина тоже. А положение машины в каждый момент  фиксируется.  Мне  даже  на
вашу базу не нужно было ездить для этого и смотреть на все ваши  космические
антенны. Это - азбука. И я ее  знаю.  Даю  тебе  честное  слово,  что  я  не
проверял на предмет чипов ни номер, ни "пассат".  Ну,  разве  что  "жука"  в
люстре нашел. Но он просто на виду торчал. Я и не хотел бы  его  найти,  так
все равно бы нашел. А больше и пальцем не шевельнул. Какой смысл? Ну,  найду
один-два,  а  там  еще  десять.  Так  что,  Саня,  признай,  что  ты  слегка
погорячился,  а  "соньку"  мы  спишем  как  утраченную  в  ходе  оперативных
мероприятий...
   - О чем это ты говоришь? - спросил он. Ну, не такими аккуратными словами,
но в этом смысле.
   - О быте, из которого складывается вся жизнь.
   - Ты специально назвал ему имя и должность Профессора?!
   - Для тебя это тоже была новость?
   - Кое в чем.
   - Вынужден признать: да, специально.
   - Ты понимаешь, что я теперь должен сделать с этим Кэпом и его холуями?
   - У тебя богатый выбор.  Автомобильная  авария.  Авиационная  катастрофа.
Крушение яхты. Убийство с целью ограбления. Просто заказное убийство. И  еще
с десяток способов. Грех жаловаться, Санек.
   - Мудак! - заорал он, как резаный. -  Ты  понимаешь,  что  теперь  я  его
должен убрать?! После всего, что ты ему рассказал?!
   - Извини, Санек.  Но  он  мне  мешал.  И  очень.  Так  что  мне  пришлось
воспользоваться услугами твоих ребят. Тем более что они под рукой, а у  меня
никакой команды нет.
   - Чем он тебе помешал?
   - Выполнению моего задания. А  именно:  охране  жизни  Льва  Анатольевича
Антонюка.  Ты  же  сам  слышал.  Антонюк  ни  в  каком  варианте  не  станет
губернатором. А остановить его можно только одним способом. Этот способ  Кэп
и имел в виду. Ему  очень  не  повезло,  что  вы  дали  мне  задание,  прямо
противоположное его интересам. Я просто выполнял свою работу, и все.  Верно?
Не жалей о нем, Саша. Он нехороший человек. Точно тебе говорю, нехороший.  А
таким не стоит слишком долго на свете жить.
   - Для чего ты собирал информацию о Профессоре?
   - Я просто очень любознательный человек. И люблю знать, на кого работаю.
   - Я, по-твоему, менее любознательный?
   - Ты человек служивый. И чем меньше знаешь, тем для тебя лучше.
   - У кого ты получил информацию о Профессоре? Только не  заливай  мне  про
гараж и номер машины. Машину он меняет каждый день, а в гараже о нем  ничего
не знают. Ну, у кого?
   - Этого я тебе,  Санек,  не  скажу.  У  каждого  из  нас  свои  источники
информации. Верно? Важно ведь не то, откуда я брал информацию. Важно другое:
насколько она правдива. А информация о Профессоре правдива на  все  сто,  не
так ли? Иначе ты бы не дергался.
   - Что ты еще знаешь о Профессоре? - спросил Егоров.
   - Больше ничего, - вполне  честно  ответил  я.  -  Все,  что  я  знал,  я
рассказал Кэпу. Ну, и по трансляции - тебе.
   Егоров налил еще  полфужера  виски,  выпил  снова  без  закуски  и  после
некоторого молчания сказал:
   - Я не могу взять на себя решение проблемы с Кэпом. Мне нужны санкции.
   - Профессора? - уточнил я.
   - Да.
   - Что же, лети в Москву. Но думаю, что после этого ты сюда не  вернешься.
Получишь  срочное  направление  в   какой-нибудь   дальневосточный   морской
гарнизон. Или, если повезет, в балтийский или черноморский. И будешь остаток
жизни дослуживаться до каперанга.  Я  не  часто  встречался  с  людьми  типа
Профессора. Может, всего раз или два. Но  психологию  их  понял.  Психология
такая: раз приказ отдан - они ждут только доклада о его выполнении. Мелочи и
детали их не интересуют. Для них это не более важно, чем раздавленный  тобой
в припадке гнева детектор марки "Сони" за шестьсот долларов. И если ты  хоть
что-нибудь понял из общения с ним, ты согласишься со мной.
   - Но Кэп готов был вложить в реконструкцию  порта  до  двухсот  миллионов
долларов! И с ним были готовы сотрудничать немцы!
   - Да ну? - поразился я. - Вот так прямо и вложить? Ты веришь,  что  такой
человек способен вложить в любое дело хоть  рубль,  если  не  знает  способа
заработать потом на этом рубле пятерку?  Или  Профессор  ошибается  в  своем
контрагенте? Так твоя  прямая  задача,  Саня,  разъяснить  ему  его  ошибку.
Начальство этого ужасно не любит. Но это семечки по  сравнению  с  тем,  что
разразится потом, когда выяснится де-факто, кто такой Кэп.
   - Чтобы ввести порт в оборот, нужны  огромные  вливания.  На  иностранцев
трудно рассчитывать. Приходится ориентироваться на  своих.  Кто  бы  они  ни
были. Кэп давно уже отошел от преступной деятельности  и  занимается  только
бизнесом.
   - Я бы охотно согласился с тобой, если бы не разговор, который  состоялся
в этой же комнате десять минут назад. И если  бы  не  тот  арсенал,  который
перекочевал из кармана Кэпа и его громил в руки твоих  шустрых  ребят.  Если
это не признак преступной деятельности, то я просто не  понимаю,  о  чем  мы
говорим. Кстати, могу сделать тебе комплимент. Если ты готовил эту  команду,
то я перед тобой преклоняюсь. Мои, например, не умеют так работать.  У  меня
ребята - бойцы. А твои - чистильщики, райнеры. Я сначала принял их  и  тебя,
кстати, за  боевых  пловцов.  Возможно,  они  и  были  боевыми  пловцами.  И
наверняка неплохими. А ты не думай, что я, сухопутная крыса, в  этом  ничего
не понимаю. Нагрузка  на  боевого  пловца  раза  в  четыре  больше,  чем  на
спецназовца. При прочих равных условиях. Но твои ребята сейчас -  не  боевые
пловцы. Они - оперативники суперкласса. Их можно  с  вертолета  выбросить  в
десятитысячную толпу, они сделают все, что нужно, и  уйдут  так,  что  никто
ничего не заметит. Единственный вопрос,  который  я  себе  при  этом  задаю,
простой и, возможно, глупый: зачем тебе такая команда?
   - Кэпу пришлось быть агрессивным, потому что ты его к этому вынудил. Если
бы ты не украл Мазура, ничего бы и не было.
   - Кроме того, что Мазура нашли  бы  дней  через  десять  на  какой-нибудь
отмели в Балтике, - мирно заметил я. -  А  если  бы  вы  столь  эффектно  не
появились, в бойлерной лежал бы не Кэп, а я. Ты  по-прежнему  считаешь  Кэпа
добропорядочным гражданином, с которым государство может сотрудничать в деле
восстановления дееспособности порта города К.?
   - Ни хера ты не врубаешься, - заявил Егоров. - Ни хера. Понял? А  лезешь,
твою мать!
   - Санек, это просто потому, что мы плохо понимаем друг друга, - терпеливо
объяснил я. - Перед нами поставлены разные задачи. Я играю какую-то  роль  в
вашей игре, а ты с Профессором ведешь эту игру. Решай сам.  Но  учти,  я  не
привык быть подсадной уткой. И я тебе скажу, почему вы проиграете.
   - Не очень понимаю, о чем ты говоришь, но скажи, - согласился Егоров.
   - За вами - огромное государство,  десятки  спецслужб,  разных  важных  и
неважных учреждений. Государство, в общем. А это значит, что ни один человек
не принимает самостоятельного и окончательного решения.  Даже  президент.  У
него штат советников, кабинет министров и все такое прочее.  Что  дает  шанс
одиночке выиграть у государства? Да только то, что он свободен  и  принимает
решения  сам.  И  мгновенно,  по  мере  обстоятельств.  В  длительной  игре,
связанной   с   многолетними   расследованиями,   поисками    доказательств,
государство может выиграть у одиночки. В быстрой игре - нет. А у нас сейчас,
как я понимаю, очень быстрая игра. Передай это Профессору, если увидишь его.
   - Не знаю, увижу ли я его, - ответил Егоров. Я удовлетворенно покивал.
   - У людей есть способность лезть  к  другим  со  своими  советами.  Но  я
заметил, что советы эти так и остаются  пустым  сотрясением  воздуха,  очень
редко кто им следует. Из твоего ответа я понял, что  ты  серьезно  задумался
над моим советом. И это вызывает во мне  чувство  глубокого  удовлетворения.
Только не звони. Решишь доложить - явись  и  доложи  лично.  Человек  как-то
по-иному воспринимает неприятности, когда другой человек говорит ему  о  них
не по телефону, а глаза в глаза. В Чечне, например, я пользовался  этим  без
зазрения совести. Когда у нас срывалась какая-нибудь операция, я приходил  к
нашему полковнику и все ему докладывал. После чего он говорил: "Пошел ты..."
Ну, в общем, догадываешься, в какое место он меня посылал. И на этом для нас
все заканчивалось. Какие уж доводы он приводил высшему начальству, не  знаю.
Однажды ему даже вкатили выговорешник, но он его пережил.
   - И часто у вас срывались операции? - поинтересовался Егоров.
   - Два раза.
   - Где ты был сегодня с двух часов дня до пяти часов вечера?
   -  Катался  по  пригородам.  И  беседовал  с  Мазуром.  Игорь  Борисович,
председатель местного  отделения  "Яблока".  Очень  интересный  человек.  Не
знаком? Рекомендую. Он  ввел  меня  в  курс  местной  политической  жизни  и
рассказал о своей программе. Хорошая у них, оказывается, программа. Умная  и
дальновидная. На будущих выборах я  буду  голосовать  за  "Яблоко".  И  тебе
советую.
   - Что ты делал после семнадцати часов?
   - Ремонтировал "пассат" в "Евросервисе".  Поцарапал  случайно  бочину.  И
сменил стекло, было с трещиной, она начала расходиться. Но это я в  счет  не
поставлю, мои дела.
   - Что ты делал от семнадцати до семнадцати двадцати?
   - Да ничего. Высадил Мазура, он уже опаздывал на передачу,  к  нему  даже
подбежал Чемоданов. Посидел немного в машине и поехал искать сервис.
   - Зачем ты сидел в машине?
   - Санек! Если ты был за рулем почти три часа,  нужно  же  просто  немного
посидеть и отдохнуть! И подумать о том, что тебе рассказал умный человек. Не
так, что ли? В семнадцать  двадцать  началась  передача  "Голосуй  сердцем".
Сейчас  вот   смотрел   ее   в   повторе.   Правда,   эти   козлы   помешали
сосредоточиться...  Без  двух  или  трех  минут  пять  я  подвез  Мазура   к
телестудии. Это тебе подтвердят и сам Мазур,  и  Чемоданов,  и  охранник  на
вахте. Из твоих настойчивых расспросов я заключаю, что между  семнадцатью  и
семнадцатью  двадцатью  что-то  случилось.  И   в   причастности   к   этому
происшествию ты подозреваешь меня. Нам будет, возможно, легче разговаривать,
если ты скажешь, что случилось и в чем ты меня подозреваешь.
   Вошел Гена Козлов, доложил:
   - Все в порядке. Объекты на месте.
   - Можешь нормальными словами, - кивнул Егоров.
   - В бойлерной. Там до понедельника никого не будет. Ключи у нас.
   - Сколько они выдержат?
   - Да пару дней запросто, - заверил Козлов. - Ну,  похудеют  немного.  Так
это им только на пользу. Что будем с ними делать?
   - Пока не знаю, - подумав, ответил Егоров. - Свободен.
   - Слушаюсь, - ответил Козлов и вышел.
   - У тебя нет двух дней, Санек.  Знаешь,  какой  вопрос  начальство  любит
больше всего не свете? "Почему не доложили немедленно?" И  тут  оправдывайся
не оправдывайся, все без толку. Обязаны были доложить немедленно. При этом у
меня такое впечатление, что даже не слишком  важно,  что  случилось.  Любому
происшествию, любой  неудаче  можно  найти  оправдание.  А  вот  когда  тебя
спрашивают: "Почему не доложили немедленно?" - тут  стой  столбом  и  молчи.
Потому что нечего сказать. Поэтому выбор у тебя небольшой:  или  докладывать
немедленно,  или  вообще  не  докладывать.  Ну,  возникли  шероховатости   в
проведении операции. Ну, мы их, это самое, уст