мимо чеченцами... Хотя  и Док и  Муха вряд
ли стали  бы нарываться на случайный дорожный  конфликт,  значит, их  к тому
вынудили... Возможно, чтобы  не лечь под пулями  здесь же, в  пыли,  ребятам
пришлось позволить  избить себя. Но зачем чеченцы  взяли их с собой? Они  же
могли  их запросто  пристрелить  --  и  все, конец... Банальная  разборка на
дороге,  разбирайся потом,  кто, чего  и  как. А тут ребят сперва  избивают,
потом связывают,  похищают... Нет, это не  похищение: если  бы  эти  чеченцы
промышляли  похищением людей, они бы и Мухину машину заодно взяли. Ну а если
эти чеченцы  не банальные похитители, то  подавно  не стали бы оставлять  за
собой следов: угнали бы "жигуль" от этого места, а  потом где-нибудь бросили
или сожгли... Вот, нашел! Машина! В машине нестыковка!
     -- А почему они моих друзей забрали, а машину их оставили? -- спросил я
продавца.
     -- Тот чеченец сказал,  чтобы  я  машину  не трогал, они  за ней  скоро
вернутся.
     "Это уже что-то... -- подумал я, -- хоть какая-то  зацепка... Хорошо бы
предупредить Боцмана с  Артистом... Но уедешь сейчас -- а чеченцы как раз за
мухинской  машиной и заявятся!  Оставаться  здесь  и  действовать  самому --
ребята  на  берегу будут  беспокоиться... Остается  только один  выход: надо
сделать так, чтобы чеченцы сами к нам на берег заявились".
     --  Так,  слушай внимательно... -- сказал  я продавцу. -- Когда чеченцы
появятся, скажешь  им, что я приезжал и искал своих друзей. Скажи, что я был
на крутой тачке и  что поехал за двумя своими корешами, которые  остались  в
Успении. Если  у тебя спросят, кто мы  такие,  ответишь, что  мы  рыбаки  из
Москвы. И еще скажи, что ребята  крутые и своих  друзей в  беде не  оставим,
найдем этих чеченцев даже под землей... Ты все понял?
     -- Да... Может, вам лучше в милицию обратиться? Они же с оружием...
     -- Это успеется. А пока сделай так, как я прошу, очень выручишь...
     Для  верности  я сунул в  потный кулак  продавца пятьдесят долларов. Он
немедленно спрятал купюру в карман.
     -- А что, если они со мной и говорить не захотят? -- спросил продавец.
     -- А  ты постарайся... Если чеченцы  к нам  в Успение приедут, получишь
еще столько же.
     Я направился к своей машине,  а продавец  немедленно  начал приводить в
порядок покореженную дверь.

x x x

     Вернувшись на берег, я рассказал Боцману  и  Артисту обо всем,  что мне
удалось выжать  из хозяина палатки. Реакция ребят была точно такая,  как я и
ожидал, обдумывая по дороге складывающуюся ситуацию: оба немедленно захотели
поехать к магазину и встретить чеченцев прямо там, у мухинского "жигуленка".
Я их понимал, но идея выйти на прямой контакт с десятком вооруженных "духов"
не казалась мне плодотворной.
     --  Во-первых,  слишком  много  всяких  "но",  --  остудил я ребят.  --
Во-вторых, это ни к чему не  приведет. Ну  даже если накостыляем мы чеченцам
за  милую душу, то  парням это не  поможет! А потом, где  гарантия,  что нам
расскажут, куда они Дока с Мухой утащили?
     --  Как это  -- не  расскажут, --  психанул Артист.  --  Да  я  из  них
самолично всю душу вытрясу!
     -- Может быть, у тебя это и получится, Семен...  А  если эти, посланные
за нами  сами ничего не знают? Где нам  тогда  ребят  искать? Нет,  тут надо
действовать наверняка...
     У меня уже сложился план дальнейших действий, но я заранее  был готов к
тому,  что ребятам  он  может  не  понравиться,  и поэтому подводил  к  нему
издалека. Все дело было в том, что я по-прежнему оставался  командиром своей
группы  --  группы  отличной,  лучшей  в  мире,  но,  во-первых,  совершенно
невооруженной. Во-вторых, -- группы, оказавшейся здесь ради рыбалки, а вовсе
не ради  того, чтобы кто-то из моих орлов отправился вот так, ни с того ни с
сего, на тот  свет.  В ушах у меня  так и звенели  слова  боцмановой Светки:
"Митя -- он у нас с сыном единственный..."
     -- Так что ты надумал? -- не выдержал, поторопил меня Боцман.
     -- Чеченцы сами нас привезут к  ребятам, --  ответил  я. -- Надо только
помочь им в этом.
     -- Это как же? -- поинтересовался Артист.
     --  А мы  позволим им  взять  нас  в плен. Помашемся с ними немного для
виду, потом они нас повяжут и отвезут куда нам и надо. А уж там...
     -- Это-то как раз  понятно,  -- сказал Артист, -- но скажи,  ты уверен,
что твой план реальнее моего?
     -- Да. По крайней мере, так хоть появляется шанс остаться в живых...
     -- Ладно, командир, тебе решать... -- согласился Артист.
     -- А ты, Митя? -- спросил я у хмуро молчащего Боцмана.
     --  Я  --  как  прикажут...  Надо  сдаться  этим  чурекам,  --  значит,
сдадимся... -- ответил он и тоскливо вздохнул.
     Тоже, значит, не лежала душа.
     Мы уселись рядом с остывшей ухой и стали ждать гостей.

x x x

     -- Едут! -- первым заметил их  Артист  и указал на легкий  столб  пыли,
движущийся в нашу сторону.
     К нашему импровизированному  столу, обдав пылью и нас, и нашу уху, лихо
подкатила белая "Волга". И тут же  из  нее высыпало пятеро "чехов", одетых в
камуфляж. При  виде их наглых бородатых рож у меня сразу аж руки зазудели от
желания сбить  с них эту спесь  -- не зря  говорят, что кулаки,  мол, иногда
чешутся...
     Я поднялся с земли. Артист и Боцман встали рядом  со мной --  теперь мы
все трое прикрывали друг другу спины. Кто-то считает -- пассивная позиция. Я
повторюсь: драться не входило сейчас в наши планы, как  бы ни чесались у нас
кулаки. Нашей целью была оборона.
     А  дальше началось то,  что началось. Откуда-то  сзади, из-за пригорка,
выскочила  еще одна машина --  "Жигули"  -- и точно так  же,  как и "Волга",
окутав   нас  клубом   пыли,  резко  затормозила  перед  самым  брезентом  с
разложенной на нем едой и посудой. Из машины вылезли еще пятеро.
     -- Боцман, -- шепнул я, -- только не перебарщивай...
     Начать махаловку спровоцировал их Артист.
     -- Эй,  ты, поосторожнее  там!  -- сказал  он  одному  слишком  резвому
"чеху", наступившему на наш стол грязным сапогом.
     А спустя мгновение бородач пнул наш котел  с ухой  ногою,  и когда она,
аппетитно  паря  в  воздухе,  разлилась  по брезенту, это послужило сигналом
перестать изображать удивление от неожиданного визита, а начать действовать:
ведь  такого  хамства  настоящий  мужчина прощать не может, потому что после
такого любые разговоры -- всего лишь бесполезное занятие.
     Я ринулся на  ближайшего  же  бородача и,  не мудрствуя  лукаво, провел
левый отвлекающий,  а когда "чех" немного  сдвинулся  в сторону, без особого
усилия влепил ему правой прямо в солнечное сплетение. Но влепил качественно:
чеченец захрипел, согнулся в три погибели, затем упал на  бок и покатился по
земле к  брезенту, давя приготовленную  нами закуску. Пока первый  падал,  я
успел достать боковым ударом локтя в челюсть второго противника. Его  голова
мотнулась,  широко разбрызгивая кровавую  слюну,  он дико завыл, отступая от
меня назад, и мне  стоило большого  усилия сдержать себя  и не добить его до
конца. На меня уже летели еще двое. Но это ничего, главное, что они  пока не
схватились за оружие. В  чем тут дело? Не успели еще сообразить, что к чему?
Не  ждали отпора? Или среди них нет настоящих  вояк, а так  -- одни пастухи,
как любит говорить генерал Шаламов?
     Я увидел краем глаза, как Боцман схватил за шкирку одного из нападавших
и  с размаху  въехал  лбом  ему  в  рожу.  Тот  упал, и  Димка  потянулся за
следующим. Семен, крутясь как  юла  между трех  нападавших на него чеченцев,
устроил целое представление, развлекая себя, раз не имел права оттянуться по
полной:  он умудрялся отбивать  удары всех  троих и одновременно наносить им
довольно ощутимые, обидные удары -- в нос, ниже пояса...
     Среди чеченцев, как правило,  не встречалось хороших рукопашных бойцов,
это я  знал по своему  боевому опыту. Они  могли хорошо знать различные виды
стрелкового оружия  и  отлично  стрелять  из него,  некоторые из них неплохо
разбирались в  подрывном деле; единицы владели холодным оружием и всеми теми
штуковинами, которые использует в своей работе  спецназ, ну а в единоборстве
они, конечно, нам явно уступали. Да  в принципе им это умение не было нужно:
им хватало умения сбить  "стингером"  или "иглой" вертолет,  подбить  из РПГ
танк  или  бээмпэшку,  поставить  фугас,  снять  зазевавшегося  солдата   из
снайперской  винтовки  или  умения  владеть своим  "калашом"  не  хуже,  чем
столовой  ложкой...  Даже  пресловутым  профессионалам-наемникам, которые со
всего мусульманского  мира съезжались  на заработки в Чечню, далеко было  до
настоящих  диверсантов, какими были мы. Поэтому, положа руку на сердце,  нам
троим не составило  бы труда справиться с десятком пусть даже  и вооруженных
"чехов", если бы не та задача, которую мы перед собою поставили.
     Так  что приходилось себя  сдерживать: я, к примеру, каждый раз,  когда
мог навечно  вырубить  любого из  своих противников,  или  останавливал  уже
идущий в цель удар, или просто не наносил его, уходя в глухую защиту.
     Видя,  что нарвались  на  серьезное  сопротивление,  нападавшие  решили
изменить свою тактику. Они  отступили на несколько шагов и встали вокруг нас
полукругом,  перекрыв  нам  возможность  отхода  к моему стоящему неподалеку
"патролу". Все это они проделали в  абсолютном молчании. Слышно было  только
мычание  одного  из  них  --  того,  кого  приложил, насадил на  калган, как
говорили  раньше дворовые специалисты, Боцман. Видимо,  он  сломал ему  нос.
Один из бородачей нырнул в "Волгу" и появился оттуда, держа в руках какой-то
продолговатый  предмет,  похожий на толстое  и  короткое  ружье. Я  знал эту
штуку:  такие  ружья  на  Западе  используют егеря,  чтобы  ловить  дичь;  в
напоминающем  гранатомет  стволе  размещается капсула  с прочной  капроновой
сетью  три метра на три.  На тыльной стороне  капсулы -- небольшой пороховой
заряд, позволяющий  выстреливать  эту  сеть метров на двадцать --  тридцать.
После  выстрела  капсула  разваливается,  сеть  расправляется  в  полете   и
накрывает того,  на кого было  направлено  ружье.  При определенной сноровке
такое ружье может быть чрезвычайно эффективным.
     Что  и  было нам продемонстрировано.  Ну что  ж, мы  ведь знали, на что
идем. Первой жертвой стал я. Меня накрыло сеткой, и она сковала мои движения
почти полностью.  Единственное,  что  я  мог, топтаться  на  месте,  пытаясь
достать  висящий  у меня на поясе нож,  чтобы  разрубить им путы. Но  пока я
топтался, меня, беззащитного, сбили с ног. Боцман и Артист еще отбивались от
нападавших, стремясь прийти  ко мне на  помощь, но  бородач перезарядил свою
пушку -- и моя участь постигла сначала Боцмана, а потом  и Артиста, который,
впрочем, успел  хорошо  достать двоих боевиков.  Связав и  от  злобы испинав
ногами до бессознательного состояния, нападавшие  побросали  нас в багажники
машин и, как я и планировал, отвезли туда, где  мы  встретили наших друзей и
откуда, как я уже рассказывал, сбежали на белом джипе хозяина виллы.
     Как позже выяснилось, Док и Муха сразу поняли, что судьба вынесла их на
боевиков -- но, увы, это знание помочь нашим ребятам никак не могло...

x x x

     Муха   под  сочувственным  взором  Дока  стоял   у  витрины  небольшого
придорожного магазинчика на развилке и с сомнением разглядывал лежащий перед
ним хлеб, по которому лениво  ползали жирные, одуревшие от  майского  солнца
мухи.
     -- Давно он у вас лежит? -- наконец спросил Муха у продавца.
     -- Кто,  хлеб-то? Не бойтесь, хлеб свежий,  сегодняшний, --  усмехнулся
продавец и нехотя смахнул мух с ближайшей к окошку буханки.
     Пока  Муха  философски  прикидывал, стоит брать  такой хлеб  или  лучше
обойтись  совсем без него, Док бесцельно  бродил вокруг ларька, рассматривая
местные  достопримечательности.  Вообще-то  таковых здесь не наблюдалось:  и
влево и вправо тянулась  волжская степь,  правда в это время уже покрывшаяся
зеленью и разноцветьем. Кое-где степные равнины пересекали весело зеленеющие
лесополосы.
     Вот  этим-то  пейзажем  и  любовался Доктор, когда  к развилке подкатил
КамАЗ. Шофер остался  сидеть  в кабине,  а  из грузовика показался плечистый
кавказец в черной турецкой  кожанке  и,  грубо  отодвинув  плечом невысокого
Муху,  навис  над окошком  --  ему  нужны  были  сигареты.  Муха  недовольно
поморщился, но  возмущаться не стал -- перетерпел, помня, что уха уже готова
и дело лишь за ними с Доком, то бишь за хлебом. Док, заметив возникшее возле
ларька  перемещение, подошел  к  Мухе,  чтобы быть к нему  на  всякий случай
поближе.  Обходя  КамАЗ,  он  машинально,  по старой  разведческой привычке,
скользнул взглядом по задравшемуся от встречного  ветра чехлу грузовика -- и
то,  что мелькнуло  у  него перед глазами,  заставило  его остановиться. Он,
оглядевшись  по сторонам, подошел ближе к борту и, стараясь сделать это  как
можно незаметнее, распахнул чехол и заглянул в глубину кузова. На это у него
ушла буквально  секунда, но Доку и ее было достаточно. Он с задумчивым видом
подошел к Мухе.
     -- Док, как думаешь, этого хватит? -- Муха показал охапку купленных  им
буханок.
     -- Под уху все  уйдет...  -- занятый  своим,  пробормотал Док и схватил
Муху  за рукав.  --  Погоди  ты  с  хлебом,  Олег,  надо  бы  тут  одну вещь
прояснить... -- Док оглянулся  на грузовик. -- Эй,  постой! --  окликнул  он
идущего к КамАЗу кавказца с сигаретами.
     --  Ну ты даешь, Док! -- удивленно сказал  Муха. --  Какая вещь? Ребята
ведь ждут!
     -- Подождут!.. -- отмахнулся Док  и,  видя, что кавказец остановился на
его оклик, хищно двинулся к нему.
     Муха,  сокрушенно покачав годовой, понес хлеб к "жигуленку"  -- случись
что, не стоять же среди заварухи с буханками в руках, верно?
     -- Откуда у тебя это?  --  спросил Док у  кавказца и кивнул  головой  в
сторону кузова.
     -- Что -- это? -- спросил кавказец, мгновенно напрягшись. По всему было
видно, что вопрос Дока ему очень не понравился.
     Док,  откинув  полог,  отвел его в  сторону,  словно давая  и  кавказцу
возможность увидеть то, о чем он его спрашивает.
     Кавказец что-то гортанно крикнул шоферу  и попытался вырвать брезент из
рук  Дока.  Но  Иван  легонько, но профессионально  пихнул  того  локтем,  и
кавказец,  оступившись,  неожиданно для  себя оказался  на дороге на четырех
точках.  Муха, до  сих  пор наблюдавший за происходящим  издали,  на  всякий
случай заспешил к грузовику.
     --  Что  случилось? --  спросил  он  у Дока,  подбегая. -- Чего ты  там
углядел?
     -- А вот видишь?
     Док закинул брезентовую полу на крышу фуры и показал Олегу на стоящую в
глубине кузова бочку еще не виденного Мухой стандарта. Бочка была окрашена в
светло-зеленый  цвет,  а  по  боку  ее  трафаретными  большими  буквами  шла
какая-то, скорее всего армейская, маркировка.
     -- Бочка как бочка... -- хмыкнул Муха. -- Мало  ли у нас такого барахла
в войсках!
     --  Олег,  эта  бочка  не какое-то там  барахло.  Это,  чтоб  ты  знал,
контейнер  из-под  бактериологического  оружия.  И,  возможно,  он  даже  не
пустой... Понимаешь, к чему  это я? Без охраны, в  гражданском  грузовике, с
какими-то подозрительными людьми... Но даже если этот контейнер и пустой, он
никак не должен быть здесь!  Между  прочим, бактериологическое  оружие давно
запрещено, есть специальная конвенция ООН...
     -- Ни хрена себе! -- почесал, затылок Муха. -- А ты уверен, что это бак
-- бактериологическое оружие? Может, это какая-нибудь другая маркировка?
     -- Нет, Олег, это  оно. Ты не  забывай,  что  я  в  свое  время  прошел
спецподготовку... Так что тут ошибки быть не может...
     Пока  друзья  разглядывали  контейнер,  кавказец,  покупавший сигареты,
залез в кабину.
     -- Выходи! -- приказал ему Док, подойдя к дверце и дергая ее. Но дверца
не открывалась, -- похоже, кавказец заблокировал замок.
     -- Ну и что мы должны дальше делать? -- Муха полез в затылок.
     --  Этого  еще  не знаю... -- ответил  Док. -- Но  одно знаю наверняка:
нельзя давать им возможность  уехать. Знаешь что, давай-ка подгони пока сюда
свою тачку, поставь перед грузовиком, а дальше видно будет...
     Как ни  странно,  шофер, видя  эти их  маневры, даже  не делал  попыток
завести грузовик и двинуться с места; казалось, он чего-то ждал...
     И дождался: на шоссе далеко впереди показался еще один КамАЗ, он быстро
приближался к магазину  у развилки; вот он поравнялся с ним, затормозил -- и
грузовик, окутанный шлейфом пыли,  остановился бок о бок  с первым.  Это был
точно такой же фургон, с точно таким же пологом. КамАЗ еще не остановился, а
из кузова уже посыпали на землю вооруженные автоматами бородатые люди.
     Теперь Доку  стало понятно, почему шофер  первого КамАЗа не уезжал:  он
вызвал  подкрепление.  Как  -- по рации или мобильному телефону -- было  уже
неважно:  главным было то, что  на  безоружных Дока  и Муху  вдруг свалилась
целая орава вооруженных людей...
     Друзья  прижались спинами  к борту  грузовика и  начали  отбиваться  от
наседающего  на  них  противника.  Перед  ними  стеной  стояли  разъяренные,
размахивающие  автоматами,  как дубинами, бородатые бугаи. Конечно, какое-то
время ребята держались. Муха, отбиваясь, смог  вырубить одного ударом своего
сапога в голень, другому провести боковой удар в висок, но тут на его голову
откуда-то  сверху обрушился  страшный удар приклада,  от  которого  в глазах
потемнело -- и Муха потерял сознание.
     Дока взяли не так скоро. Сначала он успел смачно отметиться на одном из
нападавших: стоя спиной  к  борту,  Док  подтянулся  и что есть  силы влепил
согнутыми ногами каблуки прямо в лицо  стоящего перед ним боевика. Этот удар
резко отбросил бородача назад,  и, падая, он сбил с ног еще двух стоящих  за
ним  нападавших. В следующее мгновение Док  уже  снова  был на  ногах и даже
успел достать ударом кулака следующего противника. Но тут один из нападавших
бросился,  как кошка, Доку  под  ноги, и Док, подгоняемый ударами прикладов,
рухнул на землю. На него кинулись сразу несколько человек --  его продолжали
бить и  связанного и в какой-то момент особенно сильно ударили по голове  --
похоже,  старались, чтобы и  он потерял сознание.  Потом вслед за Мухой  его
закинули в  кузов грузовика  и  куда-то повезли. Очнулся Док уже в  какой-то
комнате. Рядом с ним на полу валялся связанный Муха.
     --  Кто вы?  Зачем  пристали  к  моим людям? --  с  сильным  кавказским
акцентом  спросил у  Дока сидящий  перед ним бородатый мужчина  с лежащим на
коленях "Калашниковым".
     Док промолчал. Бородач ногой ударил Муху в живот и повторил свой вопрос
уже ему. Муха зло выругался, но тоже отвечать не стал.
     --  Считаю до трех, -- сказал  допрашивающий, -- первым умрешь ты... --
Он указал на Дока. -- Один, два...
     Док   понял,  что   молчать   глупо.  Надо   было  быстро   выкладывать
правдоподобную легенду.
     -- Мы рыбаки, --  сказал он -- Глупо, конечно, получилось...  А все вот
он, -- кивнул Док на Муху. -- Обиделся на вашего человека, тот толкнул моего
друга, ну мы и решили, что надо его проучить.
     Бородач  что-то  гортанно приказал одному  из своих людей. Тот  вышел и
вскоре вернулся с толкнувшим Муху кавказцем.  Сидящий перекинулся парой фраз
на своем  языке  с  только  что пришедшим, затем кавказец в турецкой кожанке
вышел.
     --  Врешь  ты  хорошо,  --  сказал бородач Доку, -- я  даже  почти тебе
поверил. Но если все было так, как ты говоришь,  зачем стали совать свой нос
в кузов?  Как  мой человек говорит, ты сразу понял, что там...  Знаешь,  для
обычного любопытного  это как-то  слишком  профессионально,  не  находишь? А
может, вы  из ФСБ?  Лучше ответь мне честно, я  пощажу тебя, если ты скажешь
мне правду. И советую не молчать: у нас найдутся способы развязать язык даже
немому.
     -- Я  уже  сказал правду. Мы  рыбаки.  Наши друзья послали  нас  купить
хлеба.  А с марки