на Россию и желание отомстить ей за страдания
своего народа...
     Одной из таких  тайных чеченских баз стал заброшенный лагерь нефтяников
под поволжским областным  городом-"миллионником". Первым его обнаружил Аслан
Бораев,  один  из  ближайших сподвижников  Шамиля  Басаева,  которому Шамиль
поручил  "освоить" Центральное Поволжье.  Аслан  и два  доверенных  его лица
приехали  сюда  больше  года  назад.  Бораев  купил  помощникам  квартиру  в
областном центре и машины, а сам поселился в доме местного богатого чеченца,
который, имея местную прописку  и  владея несколькими магазинами  в  городе,
тайно  помогал  своим многочисленным родственникам,  активно  участвующим  в
чеченском сопротивлении.
     Последующие несколько недель Аслан и его помощники колесили по округе и
соседним областям, выискивая подходящие для  их целей объекты и осваиваясь с
местной  обстановкой.  Аслан  выдавал  себя за фермера,  желающего подыскать
подходящее  место для разведения овец. В  конце концов он  нашел заброшенный
лагерь нефтеразведчиков и за  копейки  выкупил его у местных властей. Лагерь
стоял на отшибе, пришел в  полный  упадок -- и в  районе только рады были от
него избавиться.  Бораев арендовал по соседству с лагерем несколько гектаров
земли,  выписал  из Чечни строителей и  принялся строить себе усадьбу. Через
несколько месяцев дом  был  закончен  и  Аслан  переехал  в него. Строители,
ставшие  после возведения дома  первыми членами  его  диверсионного  отряда,
сначала обосновались  там же, на территории бораевского  поместья, а  затем,
когда  из  Чечни  и  Татарии   в  отряд  прибыло  пополнение  и  инструктор,
перебрались в  лагерь нефтяников,  обжили  его на  скорую  руку  и принялись
изучать все то, что нужно знать диверсанту.
     Но когда полгода назад в Поволжье появился Султан, Аслан оказался в его
подчинении: Бораев всегда знал, что  он всего лишь распорядитель и рано  или
поздно к нему пожалует тот, кому он вынужден будет сдать дела и отчитаться о
расходовании доверенных ему денег. Но вообще-то Аслан был  даже  рад приезду
Султана; они были знакомы, как и все окружение Басаева, до своего отъезда из
Чечни Аслан даже стал кунаком Тимура, брата Султана.
     У  Аслана  загорелись  глаза,  когда Султан рассказал о том,  зачем  он
появился в  городе  --  ведь  их отряду  предстояло совершить то,  что могло
прославить  их  всех  не  меньше, чем  участие  в знаменитом рейде Шамиля на
Буденновск.
     -- Да, эта работа  стоит того, чтобы прятаться, как шакалу, целый год в
этой степи!  -- воскликнул Аслан.  --  Ай Руслан,  ай  молодец! Мы  поставим
русских на колени, а наши имена будут произносить с уважением по всей Чечне!
     -- Но для  этого еще  много надо  сделать,  Аслан... -- умерил его  пыл
Султан, -- наша  разведка и  наши люди в Москве дали нам несколько  наводок,
которые помогут  осуществить задуманное. Этим я займусь лично. А ты возьмешь
на себя подготовку людей. Инструкторы помогут тебе в этом.
     --  Хорошо, я сегодня  же отправлюсь в лагерь. Но ты мне  только скажи:
то, что ты задумал, очень ведь непростое дело, да? У тебя есть план, ты хоть
знаешь, с чего начнешь?
     -- С чего начну? Позвоню одному жадному русскому генералу...
     Султану понравился детский восторг Аслана, понравилось, как он бил себя
по  коленям  и вскрикивал: "Ай  Руслан, ай  молодец!" Ему  вдвойне было  это
приятно,  потому  что  Руслан  был и для него одним из  самых великих воинов
Ичкерии.  Но не только.  Уж кто-кто, а он-то  теперь знал, насколько  Руслан
умен,  в  отличие  от  того, как  его  обычно  изображают  средства массовой
информации, даже зарубежные. Они, журналисты, пытаются представить его всего
лишь полевым командиром, всего лишь воином, пусть  даже очень  талантливым и
удачливым. Хитрая уловка! Кто ж не знает, что генералы только ведут войну, а
начинают и заканчивают  их  и  получают от  них  наибольшую выгоду политики.
Ладно, пусть  его считают воякой, исполнителем, но он-то, Султан, знает, что
Руслан Дадаев хитер, как змей, и уже недолго ему осталось таскать каштаны из
огня для  кого-то другого. После того,  что они скоро вмести с ним  сделают,
Руслан  сможет  взять  в руки штурвал и не отдавать  его никому. И посмотрим
тогда, кто всего лишь полевой  командир, а  кто посланец Аллаха и испытанный
предводитель своего народа!
     Султан  часто думал о славе  министра информации Ичкерии  Лечи Удугова,
который  в  первую чеченскую  кампанию сумел одержать над русскими победу  в
информационной войне.
     Он вслед за Русланом считал, что интернетовский сайт "Кавказ", открытый
Удуговым  перед  самым началом  действий  чеченцев  в Дагестане, не отвечает
нынешней  ситуации  в полной  мере.  Конечно,  на  Западе  вовсю  пользуются
информацией, которую черпают из "Кавказа", но она ведь однотипная, обыватель
из Америки  или Европы уже начал уставать от очередного сообщения о бомбежке
русскими  чеченских  сел или расстреле мирных жителей. Требовалась настоящая
сенсация --  такая информация, которая могла бы  взорваться как  бомба и  от
которой еле-еле держащееся  на  плаву международное реноме России  могло  бы
пострадать  очень  ощутимо  и  надолго.  И  такая  идея,  похоже,  лежала на
поверхности (может, потому и не приходила до сих пор никому в голову).
     Информаторы из  Москвы уже не раз докладывали  чеченскому руководству о
том, что  Россия, на словах избавившаяся от  бактериологического  оружия, на
самом  деле  по-прежнему  имеет  его  запасы.  И Руслан,  посоветовавшись  с
Удуговым, рассказал  иностранным  журналистам  о  том, что Россия  применяет
бактериологическое  оружие против  чеченских  отрядов,  укрывшихся в  горах.
Больше того,  русские одержали верх в  Пионерском только благодаря тому, что
отравили находящиеся  в  селе источники воды. В условиях блокады Пионерского
это  сыграло  свою  роковую роль... Это же сообщение разместили в Интернете.
Как и ожидал Руслан, журналисты к этой информации отнеслись скептически: без
весомого подтверждения фактами  подобного рода  сообщения были  не более чем
слухами. Распространенная через "Кавказ" новость  прошла только в бульварной
прессе;   ни   одно  солидное,  уважающее  свое  имя  западное  издание  или
информационное  агентство  об  этом  сообщать  не  стало.  Да  и какие  там,
спрашивается,  источники, если  через  окраину  села протекает ручей,  почти
река, из которого население берет воду для приготовления пищи...
     Но Руслан знал, что делает.  Он видел,  что запущенный  на пустом месте
слух при определенных обстоятельствах способен превратиться в реальный факт,
из  которого может разгореться большой международный скандал. Каким образом?
Надо добыть  контейнер с  чумой, доставить  его  в зону военных  действий, а
потом предъявить мировому обществу. Уж что-что, а такое воровство российской
верхушке никогда не отмолить!
     Удастся  эта акция  --  все остальное было бы  делом  техники: чеченцы,
доказав геноцид  своего  народа, имели  бы полное право  на введение в Чечню
войск ООН -- а  это  почти наверняка гарантировало бы Чечне независимость от
России.  Во всяком  случае,  спецслужбы НАТО, с  которыми время  от  времени
контактировали люди Масхадова,  обещали сделать все от них  зависящее, чтобы
натовские  войска  -- пусть  и  в  облике  миротворцев  -- надолго засели на
Северном Кавказе. Нужен лишь повод.
     Руслан был уверен в своем успехе, так что больше мог не советоваться ни
с  Масхадовым, ни  с Басаевым:  недавний опыт  Косова говорил о том, что для
Запада  их  хваленая  демократия --  только  повод,  чтобы оттяпать для себя
очередной лакомый кусочек. Чечня --  а в  этом  ни у кого из них не  было ни
малейших сомнений -- таким лакомым куском и являлась: как со стратегической,
так и с экономической точки зрения.
     Но конечно, не сам же Руслан должен добывать русское бактериологическое
оружие!  Больше  того,  он  даже знать никаких  подробностей  об операции не
должен, он  должен быть чист, как пророк, а для таких дел, как это,  у  него
есть он, Султан.
     И Султан  принялся со рвением воплощать в жизнь  этот план. Еще  только
готовясь к  операции,  он  получил сведения о полигоне  "Гамма":  московские
резиденты  чеченских спецслужб  работали  хорошо  --  у  них  на  содержании
находилось  несколько  полковников  и  генералов  из  Министерства  обороны,
информация оттуда, как оперативная, так и архивная, поступала регулярно.
     Из тех  же источников Султан получил и досье на генерала  Иконникова: в
свое  время  военная  прокуратура  зацепилась  за него,  но  потом  дело  за
недостатком  доказательств  было сдано  в  архив,  откуда  странным  образом
исчезло и всплыло лишь какое-то время спустя -- теперь уже в руках чеченских
разведчиков,  которых   всегда   интересовал  кадровый   состав  российского
генералитета и закулисные делишки генералов, более того,  были инспирированы
некоторые разоблачения в  высших кругах  российских военных именно чеченцами
--  через утечку  добытых  ими документов  в прессу и Интернет.  Можно  было
предполагать, что это  случалось  тогда,  когда  генералы  переходили дорогу
кому-то  из чеченского руководства или  запрашивали слишком высокую цену  за
свои услуги...
     Узнав  о том, что  у  Иконникова есть счет в германском банке,  Султан,
имевший когда-то  дела  с  немецкими  предпринимателями  и связи  в тамошней
банковской структуре, навел  справки,  подмазал где  надо --  и  через  пару
недель на его факсе появилось  сообщение, в котором сообщались все реквизиты
немецкого счета Алексея  Николаевича...  Ну а имея на  руках  такой  козырь,
операцию вполне можно было начинать.
     И вот  в  один  воскресный  день Султан  Аджуев набрал номер  домашнего
телефона  генерал-майора  Иконникова.  Предполагал  ли  генерал,  как  круто
изменится его судьба, когда он в первый раз услышал голос Султана?..

x x x

     Вернувшись в понедельник  к себе на полигон, генерал Иконников, проведя
обычный утренний развод, отправился в первый отдел -- там, в массивном сейфе
у особистов, хранилась наиболее секретная документация  по  объекту "Гамма".
Он потребовал  у дежурного лейтенанта ключи от сейфа,  порылся в нем, достал
несколько папок и, расписавшись за них в журнале, пошел к себе в кабинет.
     Из  восьми  отобранных  папок  Иконникова  интересовала   только  одна,
остальные он взял для отвода глаз. В нужной ему папке содержались документы,
в которых шла речь о содержимом восьмого склада: что именно, сколько и когда
было отправлено туда на хранение.
     Если сам полигон "Гамма" был особо секретным объектом, о котором даже в
Министерстве обороны  знали только  избранные,  то  восьмой склад  был самым
секретным местом полигона: охрану здесь несли не солдаты срочной службы, как
по    всему     полигону,    а     специальный     отряд,    состоящий    из
прапорщиков-сверхсрочников, который находился  в ведении особого  отдела, то
есть военного управления ФСБ.
     Восьмой склад и складом-то назвать  язык не поворачивался. Это бетонный
бункер,  целиком  спрятанный  под землей,  на поверхности  были видны только
бетон   колпака,   прикрывающего   лифт,   ведущий  глубоко   под  землю,  и
пятидесятисантиметровые стальные створки  входа, снабженные сложной системой
шифровых замков. Даже прямое попадание тяжелой авиабомбы  не могло разрушить
этого сооружения. Меры предосторожности были вовсе не излишни: восьмой склад
с самого начала был предназначен для хранения бактериологического оружия, да
и   сейчас   здесь  еще  находились  его  остатки,   которые   то  ли  из-за
недофинансирования, то ли  по каким-то  другим причинам не  были уничтожены,
как  того  требовали  международные  конвенции,  в  свое  время  подписанные
Советским Союзом.
     Для кое-кого из генералов в  Министерстве  обороны существование  этого
склада было  постоянной головной  болью: узнай американцы о том,  что Россия
по-прежнему   владеет   запасами   бактериологического    оружия,   большого
международного  скандала было бы  не избежать: мы не раз заявляли, что давно
прекратили  разработку этого  оружия, а  от  накопленных  запасов  полностью
избавились...
     (Кстати говоря,  Ирак  только  за  то,  что  хотел  попытаться наладить
производство бактериологического оружия, оказался  на многие  годы в  удавке
международных санкций...)
     Как бы там ни было, но факт оставался фактом: посреди тридцати гектаров
"Гаммы",  включающих  в  себя и  потравленные химией поля, и полуразрушенные
лаборатории,  и  небольшой военный  городок,  хранились десятки емкостей  со
штаммами бубонной чумы, куриккетсии и сибирской язвы...
     Сидя  в  своем  кабинете  и  перелистывая странички документов с грифом
"Строго секретно. В одном экземпляре. Допуск по форме А", Алексей Николаевич
размышлял, каким образом можно умыкнуть одну из хранящихся на восьмом складе
бочек. При такой  повышенной секретности объекта даже и  речь  не возникла о
том, чтобы сделать это в обход соответствующих правил.  Достаточно  сказать,
например,  что, лишь для того,  чтобы просто  оказаться  внутри склада номер
восемь, ему, начальнику полигона, нужно было  пройти ряд процедур, каждая из
которых  фиксировалась  в  специальном  журнале. Несмотря  на  высшую  форму
допуска,  Иконников  не знал  код замка:  его  еженедельно менял специальный
комендант  склада,   старший  лейтенант  Шепотько.  Определенные   сложности
предвиделись,  оттого  что  внутри  склада  можно было  находиться только  в
специальной одежде,  которая по выходе подвергалась  обязательной санитарной
обработке.
     И  вот,  учитывая все  это, генерал должен был найти  способ официально
вывезти из склада энное количество бочек, чтобы затем  каким-то образом одну
из них где-то спрятать, а затем вывезти за ограду полигона.
     Иконников, кажется, такой  способ нашел: еще накануне ночью он для себя
набросал план, который бы позволил ему и обойти все инструкции, и остаться в
тени.  План был основан на том, что на восьмом  складе  вот  уже  шестой год
подряд не проводилась  инвентаризация и положенная в таких  случаях проверка
всего  помещения и его дезактивация. Бумаги, которые  он сейчас листал, лишь
подтверждали это:  последняя проверка  содержимого  склада  была сделана  за
несколько лет до того,  как Иконников  стал  начальником "Гаммы".  В этих же
документах  говорилось о  том,  что на  складе  хранится  несколько десятков
запасных  емкостей для  штаммов  -- на тот случай, если в какой-то  из бочек
обнаружится утечка  и надо  будет  срочно устранять  опасность  этой утечки.
Генерал довольно  заерзал  в своем кресле: именно в этих запасных емкостях и
был его реальный шанс выйти сухим из воды.
     Он  снова  аккуратно  сложил все документы в папку,  завязал  тесемки и
отложил папку к  остальным. Затем Иконников минут пять посидел, размышляя  о
том, что  ему  сейчас предстоит предпринять,  и, наконец  решившись,  поднял
трубку служебного телефона.
     -- Штаб округа, -- сказал  он связисту,  -- свяжите  меня  по  "красной
линии" с генералом Смирновым...
     Код "красная линия" означал особую секретность и предполагал повышенные
меры защиты против прослушки. Генерал-лейтенант Смирнов занимал в Поволжском
военном округе  должность заместителя командующего  по  техобеспечению и был
прямым начальником Иконникова.
     -- Здравия желаю, товарищ  генерал-лейтенант! -- бодро, как и  положено
обращаться к  старшему по званию,  сказал Иконников, едва  услышал  в трубке
знакомый баритон своего начальника.  -- Докладываю: на вверенном мне объекте
происшествий нет!
     --  Здравствуй, Алексей  Николаевич! Что  происшествий  нет понятно, но
проблемы есть, раз сам позвонил.
     -- Ну не знаю, можно  ли это назвать проблемой,  --  сказал со  смешком
Иконников. --  Я тут решил порыться в архиве  и обнаружил, что промашку одну
допустил... Инвентаризацию положено раз в два года проводить, а ее уже шесть
лет не делали. Надо бы посмотреть, что у нас там творится, не дай бог утечка
или, тьфу-тьфу, что еще...
     -- Это ты о заразе своей? -- уточнил Смирнов.
     -- Так точно, об этом...
     -- Ну и делай, чего тебе положено, сам, что ли, не знаешь?
     --  Да  на том  складе,  я  по  документам уточнил,  много чего лишнего
навалено. Списать бы не мешало... А без вашей санкции не имею права.
     -- Откуда там у тебя лишнее? -- удивился Смирнов.
     -- Да там тара старая хранилась,  этим бочкам уже лет  по сорок  будет.
Лежат, только место занимают...
     -- Хорошо, пришли с порученцем акт на списание, я посмотрю...
     -- Будет сделано, товарищ генерал-лейтенант!
     -- У тебя все?
     -- Так точно.
     -- Тогда бывай здоров! Привет жене.
     Смирнов положил трубку.
     Алексей Николаевич перевел дух: кажется, начало прошло нормально...

x x x

     ...В  тот  же  день  они с  комендантом  восьмого склада, облачившись в
прорезиненные комбинезоны, спустились в бункер. Медленно,  шаркая резиновыми
бахилами,  надетыми  прямо на сапоги, они прошли вдоль длинных рядов  бочек,
наполненных смертью. Иконников спускался  сюда всего второй раз за службу на
полигоне  -- первый  раз  это  было,  когда  он только  знакомился  с  новым
хозяйством.
     -- Это  что?  -- спросил  генерал, указывая рукой, в толстой  резиновой
перчатке, на штабеля бочек в глубине склада.
     Его голос, прошедший сквозь  фильтры противогаза, звучал  неестественно
глухо.  Иконников  знал  ответ  на свой  вопрос,  но  ему было важно,  чтобы
комендант сам на него ответил.
     -- Запасная тара, товарищ генерал. На всякий случай.
     -- Зачем так много?
     -- Не могу  знать.  Порядок такой:  на каждую полную бочку должна  быть
замена...
     -- И сколько раз вы их меняли?
     -- Ни разу.
     -- Их можно использовать в каких-нибудь других целях?
     -- Не понял?
     -- Ну солярку,  к примеру,  в них  налить или для  каких-нибудь  других
хозяйственных нужд...
     --  Что вы,  товарищ  генерал, по инструкции  вся  наша  тара  подлежит
уничтожению, даже неиспользованная.
     -- Они что, заразные, эти бочки?
     -- Никак нет! То есть, думаю, если прикажете,  -- поправился комендант.
-- Просто порядок такой.  Но в принципе это легко  проверить:  снять  мазок,
отнести в лабораторию... и --
     -- Слушай, Шепотько, на днях будем  проводить здесь инвентаризацию, уже
получил  на это  указание  из округа.  У меня  мнение:  всю  эту  тару  надо
списывать к  чертовой матери. Здесь  хоть свободнее станет,  а  то  к полным
бочкам подхода совсем нет -- как их проверять, когда они так стоят? Оставишь
десяток на всякий случай, а остальное пустим под  автоген. Да,  вот еще что:
мне на  дачу  под  дождевую  воду надо  пару  бочек.  Из-под  горючего,  сам
понимаешь, не с руки: больно грязные. А эти, думаю,  вполне сгодятся, как ты
думаешь?
     -- Не знаю... Наверное.. Честно говоря, я бы из такой бочки поостерегся
поливать свой огород.
     -- Ничего, жена с порошком их помоет -- и порядок! Я хоть и генерал, но
тратиться на лишнее по  нынешним временам тоже, знаешь, возможности нет.  Ну
что, отдашь мне пару бочек, если что?
     -- Конечно, не вопрос, товарищ генерал! Если вы хотите...
     --  Ладно,  пошли,  старлей,  что-то  мне  в  этом  противогазе  совсем
невмоготу  становится... -- Они  поднялись  на лифте на поверхность,  прошли
специальную душевую, где  с пару минут  постояли прямо в одежде под потоками
дезактивационного  раствора,  и  только  после  этого  смогли  оказаться  на
воздухе. Шепотько с  помощью прапорщика-часового закрыл створки ворот и ввел
шифр  в  кодовый замок.  Иконников тем  временем  уже  снял  с себя защитный
костюм, уселся в свой командирский "газик".
     --  Ну  что, старший лейтенант, значит, послезавтра приказываю начинать
инвентаризацию,  --  подвел   итог  генерал.  --  Подбери  пять  человек  из
сверхсрочников  -- бочки  катать будут. И предупреди в автопарке, чтобы сюда