--  я  сам. А  до  того  мне  придется
приглядывать за пилотами.
     Сверху,  с  воздуха,  хорошо  были  видны глубокие и мелкие места. Нам,
конечно, нужно бы  где поглубже, чтобы  не разбиться о дно. Вот одно из них,
что-то типа омута, ямы.
     --  Пошли! -- что есть силы крикнул я из кабины, перекрывая вой ветра и
рев моторов.
     Артист вытолкнул  из самолета визжащую Ирину,  а в следующее  мгновение
прыгнул и сам. Вот еще одно место поглубже.
     -- Пошли!
     В этот второй пролет над озером  десантироваться удалось четверым. Мы с
Мухой  остались на  следующий  заход.  Я  прекрасно  понимал:  стоит  только
оставить  пилотов без  контроля, они тут  же резко поднимут  самолет вверх и
направят его назад, в Шереметьево,  поэтому мне придется сидеть рядом с ними
до последнего.
     Самолет  сделал разворот и снова пошел над  озером. Сверху хорошо  были
видны фигурки четверых людей, плывущих к берегу.
     Я увидел, как приводнился Муха, подняв фонтан  брызг, помедлил немного,
дожидаясь  следующей ямы, потом резко выскочил из кабины и,  не  раздумывая,
сиганул вниз...
     Нам с  парнями за  время службы  часто приходилось десантироваться  без
парашютов. Есть такая горная  тактика:  сначала самолет-разведчик  проверяет
наличие противника в горах, дает его координаты, и через несколько мгновений
в  воздух взмывают "вертушки"  с  десантом (рота,  две,  а  то и  батальон).
Во-первых,  десантировать людей  надо таким  образом, чтобы противник  их не
сразу обнаружил, во-вторых, так, чтобы они при приземлении не  поломали себе
ноги  о  скалы.  Днем  еще  куда  ни  шло,  а   ночью  такое  десантирование
превращается  в опаснейшее занятие. Погибнуть  можно не от вражеской пули, а
от  собственной  неосторожности,  иногда  даже  приборы  ночного видения  не
помогают... Так  что опыт у нас в этих цирковых номерах был немалый. Вода --
это  не  страшно,  вода -- родная  стихия. Из нее  человек  родился, в нее в
конечном счете и уйдет.
     Я вошел в  озеро строго вертикально. Легонько коснулся ногами  илистого
дна,  и спасательный  жилет тут же  потащил  меня к  поверхности.  Вынырнул,
отфыркиваясь,  задрал голову, высматривая самолет,  так  и  есть -- он  ушел
резко вверх и повернул в сторону аэропорта.
     Я снял с себя жилет,  который теперь только мешал, и энергично поплыл в
сторону лесистого берега.
     Наше десантирование собрало  у противоположного берега рядом с  дорогой
большую  толпу зевак,  которая  долго аплодировала  моему  прыжку.  Зрители,
видно, решили, что над озером проходит какой-то военно-спортивный праздник.
     Я  знал,  что в нашем распоряжении  очень  мало времени.  Сейчас пилоты
сообщат  куда надо  наши  координаты, если уже не  сообщили,  и  минут через
двадцать в  район озера подтянутся воинские и милицейские  подразделения. Но
не на тех напали, козлы!
     Я выбрался на берег, парни выжимали одежду  и ждали меня. Ирина  сидела
на упавшем дереве, сжавшись в комок, и дрожала от холода.
     -- Давайте-ка раздевайтесь, отжимайтесь  и согревайтесь. Нам еще долгий
путь, -- сказал я, протягивая девушке фляжку с коньяком.
     Через две минуты мы, разделившись (не забывайте, что Боцмана нужно было
нести на  руках), уже пробирались к шоссе. Нужно  было успеть  уйти до того,
как район полностью перекроют...
        "17"
     Саша,  перед  тем  как спуститься  в  камеру  хранения,  несколько  раз
оглянулся. Прошел вдоль бесконечного ряда ячеек. Нашел  ту, которая ему была
нужна, открыл кейс, сунул в ячейку прозрачную пластиковую папку  с какими-то
бумагами. Сунул в прорезь жетон, набрал шифр с внутренней стороны двери...
     Вэн сидел в машине на  стоянке рядом с  Киевским  вокзалом,  приложив к
правому  уху небольшой  наушник,  от  которого  тянулся  провод  к  прибору,
лежащему  на   панельной  доске.  На  жидкокристаллическом  дисплее  прибора
отражались всплески звуковых волн, а в наушнике слышались щелчки...
     Саша  закрыл  дверцу. Послышалось характерное гудение.  Замок закрылся.
Саша несколько раз подергал ручку ячейки и направился к выходу...
     Вэн щелкнул кнопкой записи автомагнитолы, нажал  на перемотку.  Кассета
зашуршала. Он  нажал  "плей", и в  машине  раздались шаги, шуршание, а потом
несколько характерных щелчков.
     -- Ну вот и хорошо, -- удовлетворенно сказал Вэн.
        "18. Пастухов"
     Уйти  из  оцепленного района  нам не удалось.  Конечно, если б  не были
ранены Боцман и девушка, может, оно и вышло бы, но... Как говорится, человек
предполагает, а  Господь располагает. Когда  мы вышли  к шоссе, оно уже было
перекрыто,  и мы наблюдали из-за кустов за тем, как к кромке леса  подъехали
два  "Урала", из которых начали выпрыгивать солдатики с автоматами. В данной
ситуации мне виделся  только  один  выход  -- до  ночи  отсидеться в подвале
какой-нибудь дачи, а потом уйти "огородами". Прочесывать перелески солдатики
наверняка будут  только  в  светлое  время  суток, так что оставалось только
найти подходящий домик...
     Мое внимание привлек  один такой, стоящий на опушке леса за забором, --
огромная трехэтажная  дача красного кирпича, у которой все окна были закрыты
плотными  металлическими  жалюзи.  По  всему было видно, что  на даче сейчас
никого нет. За этим коттеджем  виднелись и другие, но этот глянулся мне  как
раз тем, что был с самого края.
     Я  выслал разведку из Артиста  и  Мухи.  Через  десять  минут  они  мне
доложили, что  там, за забором,  обычный  дачный  поселок с  охранниками  на
въезде.  Территория  охраняемая  (так, кажется,  они пишут в своих рекламных
объявлениях), но не так, чтобы очень, потому что камер по внешнему периметру
нет. А  забор  для  нас не  помеха, даже если  с нами девушка и раненый... В
общем,  спустя  несколько  минут мы  уже  проникали внутрь  дома через  окно
цокольного этажа.
     Этот цокольный  полуподвал был  чистеньким и просторным.  Здесь  стояли
автономная  отопительная  система и  насос для  подачи воды из  артезианской
скважины. Я открыл дверь подвала и оказался  в зале  с небольшим  бассейном.
Бассейн  при сауне  --  понятно... Отсюда  шла на первый  этаж  лестница.  Я
обследовал  гостиную,  кухню,  тренажерный зал, поднялся на  второй этаж,  в
спальни.  На третьем был  зимний сад. Живут же  люди! Судя по всему, хозяева
дачи уехали совсем недавно: камин  был еще  теплым, тарелки на мойке в кухне
--  мокрыми. Ну что же, это очень даже хорошо.  Значит,  у нас  будет время,
чтобы отсидеться. Я почти не сомневался, что солдатики в охраняемый  поселок
не  полезут, а если и  спросят охранников на въезде, не  появлялись ли здесь
пятеро мужчин и одна девушка в мокрой одежде, те ответят отрицательно.
     Я вернулся в подвал.
     --  Ну вот что, нечего нам  здесь сидеть как мыши.  Пошли наверх, будем
сушиться, отсыпаться, отдыхать. Думаю, хозяева простят бывших спецназовцев.
     -- Это как сказать! -- усмехнулся Артист.
     -- Да, вот еще что... У кого из вас "мобила" жива?
     При падении в  воду мой  сотовый телефон,  конечно, замкнуло  и  он  не
фурычил -- увы,  некогда было  в  самолете  заранее  об этом подумать. Самым
ушлым оказался, конечно, Артист. Его сотовый был в запаянном  полиэтиленовом
пакете,  так что  внутрь не проникло ни единой  капельки.  Я нажал на кнопку
"ОК" -- работает!
     -- Телефон заказчика давайте!
     Муха протянул мне намокшую визитную карточку. Я отправил своих наверх.
     -- Идите, идите, у меня конфиденциальный разговор.
     Подождал, когда все выйдут, набрал номер.
     -- Алло?
     -- Николай Викентьевич?  Это вас Пастухов беспокоит. Вы меня не знаете,
но скоро узнаете очень хорошо. Мало не покажется!
     -- Кто это? -- По голосу не слышно было, чтобы человек испугался такого
наглого заявления. -- Какой Пастухов? Что вам нужно?
     -- Ваше задание выполнено. Ваша дочка у нас.
     --  А...  Теперь все понял.  Послушайте,  Пастухов, что  вы  там  такое
устроили? Зачем было делать столько глупостей? Я предложил вашим людям очень
хорошие деньги за работу, дал людей. Зачем же так себя дурно вести?
     "Под дурачка косит, козел! Ну ничего, ты у нас еще докосишься!"
     --  Вы еще  скажите,  что это именно  я  виноват в  том, что  ваши люди
оказались законченными подонками и пытались убить моих друзей!
     --  Кто,  Гера?  Убить  ваших  друзей?  --  искренне  удивился  Николай
Викентьевич. -- Я ничего об этом не знал. Впервые  слышу! Это какой-то бред!
Он выполняет только мои приказы.
     -- Вот именно, он действовал по вашему приказу. Поэтому не надо строить
из себя целку! Наша встреча неизбежна, и разговор будет крайне неприятным...
для вас.
     --  Послушайте,  Пастухов,   давайте  обо   всем  договоримся.  Вы  мне
доставляете  в целости  и сохранности дочь, я  поднимаю  гонорар вдвое.  Это
очень хорошие деньги.
     -- Деньги за право умереть?
     -- Я  накажу Геру за самоуправство и превышение полномочий. Пожалуйста,
Сергей...  Так вас, кажется, зовут? (Кажется,  говоря  со мной, этот подонок
рылся в электронной записной книжке, выискивая все наши данные.)
     -- Так.
     -- Зачем усугублять? И так дело зашло слишком далеко! Насколько я знаю,
вы не один на этом свете, подумайте о дочери, о жене...
     Когда  меня  начинают   шантажировать   моими  родными  и  близкими,  я
становлюсь бешеным. А  когда  я становлюсь бешеным --  на моем пути лучше не
попадаться! Надо же, эта тварь решила мне угрожать!
     -- Я уже подумал. Пятьсот -- это мало, -- сказал я, еле сдерживаясь. --
То, что пришлось пережить моим друзьям, стоит намного дороже.
     -- Ну, хорошо, я подумаю. Мне можно поговорить с Ириной?
     --  Нет.  --  Я  выключил трубку и  направился к  лестнице.  Главное --
держать  противника  в  постоянном  напряжении,  и  тогда  он  не  выдержит,
сломается.
     Ребята  с  комфортом  расположились  в  гостиной.  С  кухни  доносилось
шкворчание  масла на горячей сковородке. Артист что-то готовил  -- он всегда
был неплохим кулинаром. Док уже обработал рану  Боцмана  и теперь осматривал
плечо Ирины.
     -- Кто вам вынимал пулю? -- спросил он.
     -- Женщина одна, с кордона.
     -- Очень профессионально!
     -- У нее мужа четыре раза ранили.
     -- А! -- Док закончил обработку, начал перебинтовывать плечо.
     -- Ирина, --  я сел напротив  девушки, она стыдливо прикрылась рубахой.
-- Я созвонился  с вашим  отцом.  Он  хотел  с  вами поговорить,  но  я  ему
отказал...
     -- Он мне не отец.
     -- Как это -- не отец? -- удивился я.
     -- Так, не отец,  и все тут. Просто это  очень хорошее прикрытие, чтобы
люди не задавали лишних вопросов.
     -- А кто же он вам тогда?
     --  Бывший любовник. Я  познакомилась  с ним совершенно случайно, когда
еще была студенткой. Оказалось, что он очень богат и,  как  мне  показалось,
абсолютно  одинок.  А у меня были  проблемы с жильем,  да и вообще... первые
жизненные разочарования.  Я  решила,  что это  тот  самый  принц с  голубыми
яйцами, который сумеет вытащить меня из дерьма. Но принц  оказался с душком,
как выяснилось два месяца  назад...  Один  его  бывший партнер,  которого он
кинул на двадцать три миллиона баксов, позвонил мне  и сказал, что  хотел бы
встретиться...
        "19"
     В полутемном ресторанном зале было малолюдно. Негромко играла музыка, в
огромном аквариуме  плавали  экзотические  морские рыбы.  Официанты в  ярких
расшитых  передниках неслышно летали по  залу с тарелками в руках. В углу за
столиком  сидел  седой мужчина лет шестидесяти. Перед ним  стояла нетронутая
тарелка с едой, бокал темного пива.  Мужчина то и дело бросал взгляд на вход
в зал и курил  одну сигарету  за другой,  предупредительный официант  только
успевал менять пепельницы.
     В зал вошла  Ирина.  На ней был яркий костюм, на голове --  бандана, из
кармашка перекинутой на  ремне  через  плечо  сумки торчала антенна сотового
телефона. Ирина растерянно замерла посреди зала, оглядываясь.
     -- Ирина,  -- негромко  позвал ее  седой мужчина. Она  улыбнулась  ему,
прошла к столику. Он  поднялся, помог ей  сесть. Тут же подскочил  официант,
заискивающе улыбаясь, положил перед ней кожаную папку с меню.
     -- Пожалуйста.
     Ирина начала листать меню.
     --  Настоятельно  советую  попробовать раковый  суп. Он здесь  особенно
хорош, -- сказал мужчина.
     -- Я бы выпила чего-нибудь. Лев Анатольевич, зачем  вы меня позвали? Вы
же знаете, я не могу повлиять на Николая. Это ваши дела, я в них не лезу.
     -- Не волнуйтесь, я не по поводу денег. Хотя Николай, конечно, подонок.
     -- Не надо! -- слабо попросила Ирина и захлопнула папку.
     Тут же подскочил официант:
     -- Что-нибудь выбрали?
     -- Да, коктейль "Солнечное затмение" и фисташки.
     -- Сделаем, -- кивнул официант, взял папку и исчез.
     --  Не  надо так, Лев  Анатольевич,  я понимаю, вам  обидно,  но это же
бизнес, в котором действует закон джунглей.
     -- Речь сейчас не обо мне -- о вас!
     -- Обо мне? -- удивилась Ирина.
     -- Именно. Вы думаете, знакомство наше было случайным?
     --  А  каким  оно  еще могло  быть? --  пожала  плечами  Ирина. --  Лев
Анатольевич, я вас умоляю, не надо!
     -- И все-таки вы послушайте. Он познакомился с вами  по наводке некоего
человека, занимающегося торговлей хакерских мозгов. Вас просто рекомендовали
ему как  одного из лучших программистов. Ну а раз вы девушка, почему бы и  в
постель заодно не уложить? Любовнице можно меньше платить.
     -- Заткнитесь вы! -- Ирина вскочила из-за стола.
     -- Помните, когда он предложил вам сотрудничество?
     Девушка решительно направилась к выходу.
     -- А коктейль? -- преградил ей дорогу официант с маленьким подносом, на
котором стоял бокал с какой-то темной жидкостью.
     Ирина вынула из бокала соломинку,  бросила ее на поднос, залпом  выпила
коктейль и вышла, не заплатив.
     Официант двинулся к Льву Анатольевичу.
     -- О, женщины, коварство имя вам, -- сказал он, поднося к сигарете Льва
Анатольевича зажигалку.
     -- Дура она, -- с чувством сказал Лев Анатольевич.
     * * *
     ... -- В общем, я ему не поверила, -- со вздохом сказала Ирина.
        "20"
     Кабинет Николая Викентьевича имел две двери. Одна вела  в приемную, где
за  огромным столом  с  компьютером восседала  его  длинноногая  секретарша,
другая --  во внутренние, "приватные" апартаменты, где была большая спальня,
кухня,  ванная и даже  тренажерный зал  --  в  общем,  все  необходимое  для
комфортной  жизни. Поначалу  апартаменты понадобились ему  для  того, чтобы,
когда  работы  было невпроворот, оставаться  здесь на  ночь.  Действительно,
какой  смысл  уезжать  из  офиса,  если  через  пять  часов  снова  придется
возвращаться.  На  начальном  этапе  организации  производства  "Технологии"
работать  приходилось часов по  восемнадцать  -- двадцать в  сутки. Впрочем,
Николая Викентьевича это не  напрягало, потому что он был работоголиком и не
хуже  какого-нибудь  там  японца  мог  неделями  и  месяцами  вкалывать  без
выходных. Позже, когда  появилась Ирина, апартаменты  понадобились уже вовсе
для других целей...
     * * *
     ...Ирина сидела за туалетным столиком и расчесывала свои густые волосы.
Дверь в тамбур была приоткрыта, поэтому ей был слышен весь разговор, который
происходил  в  кабинете.  Николай  Викентьевич, выходя  на совещание,  дверь
закрыл, но Ирина намеренно ее приоткрыла. Поступила она так вовсе не потому,
что хотела узнать какие-нибудь производственно-технологические секреты, а из
чисто женского любопытства.
     * * *
     Николай Викентьевич слушал  доклад  начальника  службы  прогнозирования
Анатолия Андреевича.  На самом деле подразделение  это следовало бы  назвать
иначе --  отдел промышленного шпионажа. Служили  в нем  бывшие разведчики  и
выпускники Академии ФСБ, которых Николай Викентьевич сумел переманить к себе
благодаря  связям  с  одним  из  генералов  ГРУ.  Все,  кто  работал в  этом
"специальном"  отделе,  получали зарплаты раз в десять больше, чем остальные
работники "Технологии",  кроме  того,  сотрудники отдела  были  засекречены.
Официально они числились обычными программистами или техниками, неофициально
-- постоянно  ездили  в  заграничные командировки и  там за  хорошие  деньги
вербовали на свою сторону работников высокотехнологичных предприятий, а если
получалось, то  и  сами  внедрялись  в лаборатории  и  цеха,  чтобы получить
информацию из первых рук.
     Отдел этот приносил Николаю Викентьевичу  прибыли в сотни раз  большие,
чем все остальное производство. В том случае, если он не мог воспользоваться
добытой  информацией  сам,  то  через  подставных  лиц  продавал  ее  другим
предприятиям, которые она интересовала.  Сам Николай  Викентьевич никогда не
светился на  сделках. Он был  законопослушным бизнесменом и регулярно платил
налоги,  во  всяком  случае с  десятой части  всех  своих  прибылей,  а  про
остальные девять десятых не знали даже его разведчики. Иногда, сидя в мягком
кресле, Николай  Викентьевич рассуждал про  себя, какую  бы  пользу  он  мог
принести государству,  будь он контрразведчиком,  -- мимо  него и муха бы не
пролетела. Но  так как  государство наше не  ценит  своих  особо талантливых
работников, не может дать им ни достойной зарплаты, ни гарантий безопасности
и все время ищет, за что бы их наказать, приходится играть "против"...
     Играл  он  весьма  искусно.  Частенько   на  официальных  приемах,  где
присутствовал "бомонд", толкал речи, достойные какого-нибудь там губернатора
из  Оренбуржья,  так  что политики считали его "государственником"  и  своим
соперником. Но никому  из них  соперником  Николай Викентьевич не  был.  Его
интересовала  только  рентабельность  своего  собственного  бизнеса,  больше
ничего. Рентабельность была высокой, прибыль  стабильной, и  он уже  начинал
подумывать о  том, не отдать ли свою "Технологию" в надежные руки преемника,
своего зама, и уйти на заслуженный  отдых, уехать в дальние страны с  теплым
климатом.  Водил Николай  Викентьевич дружбу  и с  одним  высокопоставленным
чиновником из Кремля. Звали его Антоном  Владленовичем.  Николай Викентьевич
прекрасно знал, что он вор, причем вор, каких свет ни видывал. Воровал он по
простой, но  довольно надежной  схеме:  выбивал  в  правительстве,  согласно
какой-нибудь там государственной  программе, инвестиции, которые должны были
поступить  в  одну из  отраслей  народного хозяйства какого-нибудь  субъекта
Федерации. Ему почти никогда не отказывали, потому что Антон Владленович был
человеком ушлым, на всех  этих хитрых делах, как говорится, "собаку съел"  и
знал, к кому подольститься, а кому и на лапу дать.
     Безналичные деньги из бюджета  переводились в  область  или край. Малая
часть  их  поступала  на  развитие  отрасли, причем  по  бумагам  проходили,
конечно, все сто процентов  инвестиций. Другая, обналиченная и большая часть
оседала  в  карманах  местных  руководителей,  третья,  тоже  не  маленькая,
"откатывалась" назад в  Москву, чтобы в  следующий раз Антон Владленович  не
обошел  вниманием бедный убыточный регион. Дружба  с  Антоном  Владленовичем
директору  "Технологии" нужна  была для того, чтобы успешно продвигать  свои
товары  на рынок, пользуясь при этом многочисленными  налоговыми и торговыми
льготами.
     -- Итальянцы обратили внимание на то, что  в  России появился аналог их
микропроцессоров, --  сообщил начальник службы  прогнозирования,  перевернув
очередной листочек с цифрами, графиками, диаграммами. -- Сейчас они пытаются
вычислить канал утечки и наказать виновных.  Также они собираются подавать в
суд за нарушение авторских интеллектуальных прав.
     -- На кого?
     -- Пока они еще  не  знают  на  кого, но  надеются узнать. --  Анатолий
Андреевич невольно улыбнулся. -- Только вряд ли у них что-нибудь получится.
     --  Так-так, вот с этого  места, пожалуйста, поподробней,  --  попросил
Николай Викентьевич.
     --  Пожалуйста,  --  ки