мужики, я с вами!
     Я  сбросил  скорость,  чтобы  пропустить  "мерседес"  вперед.  Увеличил
дистанцию между мотоциклом и машиной, чтобы охрана не заподозрила неладного.
Куда это он, интересно, собрался в шестом часу? Не на рынок же!
     Нет,  машина  министра  миновала рынок  и  подъехала  прямо  к  дорогим
магазинам.  Все  понятно --  инициатор поездки  жена. Если  я  угадал -- это
надолго.
     Действительно, жена  в  сопровождении министра, у которого  было кислое
выражение лица, и охранников пошла  из магазина в магазин, делая покупки. Я,
наблюдая   за   всем  происходящим  со   стороны,  по   достоинству   оценил
профессионализм   охранников:   они  цепляли  взглядом   каждого  прохожего,
"сканировали" карманы, сумки, прикрывали министра и его жену своими  мощными
телами со всех сторон,  чтобы  не  дать  киллеру ни  малейшего  шанса. Среди
охранников был и тот парень,  который день  назад  пытался  остановить  меня
около дачи. Я старался не попадаться ему на глаза.
     Поход по магазинам длился более полутора часов, и я порядком измаялся в
ожидании.  Потом "мерседес"  снялся  с места  и  помчался в сторону Зеленого
театра.
     Именно этого я  боялся больше всего -- министр с женой таки  поехали на
концерт Киркорова! Афишами с улыбающейся  физиономией певца были увешаны все
заборы.
     Инициатива посещения концерта принадлежит, конечно, жене, в  этом можно
не  сомневаться, но охрана-то  куда  смотрит?  Неужели  нельзя  было убедить
хозяев отказаться от такого рискованного мероприятия? Ведь в открытом театре
можно  выстрелить откуда  угодно: с дерева,  с крыши,  с балкона -- и уйти в
темноте незамеченным. Это ведь как дважды два. Министерский "мерседес" замер
на стоянке рядом с Зеленым театром. Министр  с женой выбрались из машины  и,
сопровождаемые охранниками, направились в зал под открытым небом.  Я кинулся
было к кассам --  где там, все билеты были уже  проданы. Заметив,  очевидно,
некоторую  мою  растерянность,  ко мне подошел молодой  человек и  предложил
билет на пятый ряд "всего" за пятьдесят долларов.
     -- Блин, ты че, оборзел, такие бабки ломить! -- возмутился я.
     --  Хозяин  --  барин,  --  усмехнулся парень. --  Через  десять  минут
основная толпа хлынет -- и за стольник ничего не обломится.
     "Все это,  конечно, блеф и провокация, но не могу же я быть вне театра,
когда мой клиент находится там, внутри! Я ведь себе потом всю жизнь простить
не смогу, если что случится!" Я посмотрел  по сторонам. Билеты у спекулянтов
действительно  покупали. Не так,  конечно, бойко,  как  он  только  что  мне
пообещал,   но  все-таки...   Я  порылся   в   бумажнике   и   протянул  ему
пятидесятидолларовую купюру.
     -- На, акула империализма, подавись!
     --  Я не  акула, я барабулька, -- пошутил парень. На входе стояли  двое
дюжих молодцов  с  металлоискателями.  Может,  такое примитивное средство  и
будет  эффективным   против  какого-нибудь   маньячного  молодого  человека,
решившего во что бы то ни стало застрелить звезду первой величины, но против
киллера  эти уловки бесполезны. Он  просто не пойдет через обычный вход  или
устроит  какую-нибудь  хитроумную уловку,  чтобы  обмануть охрану, как я это
сейчас  сделаю. Ведь наверняка министра и его вооруженную охрану  пропустили
безо всяких досмотров. Я ринулся на молодцов.
     -- Мужики, Сергей Александрович прошел в зал?
     --  Какой  еще Сергей  Александрович? -- Первый  молодец уперся  в меня
тяжелым взглядом.
     -- Ты даешь! Сам министр!
     -- А... Только что прошел.
     --   Я  из  его  личной   охраны!  --  Я  махнул  перед  носом  молодца
ламинированной  карточкой спецсотрудника ФСБ,  выданной  мне  Голубковым,  и
двинулся было вперед.
     -- Погоди, погоди, а билет? У нас строгая  инструкция  на  этот счет --
без билета нельзя!
     Да  подавитесь   вы  своим  пятидесятидолларовым  билетом!  Я  протянул
картонку с силуэтом Зеленого театра, молодец разорвал ее пополам.
     Ну и что толку  с этого металлоискателя? Я проник в зал с оружием, хотя
никогда в личной охране министра не состоял.  Психологические уловки --  они
хороши  как для высоколобых  интеллектуалов, так и для туповатых охранников.
Артист  однажды  на  спор такую  штуку отчебучил: прошел  в  метро,  показав
контролерше вместо льготного удостоверения большой гвоздь. Пока она пришла в
себя и засвистела в  свой свисток, он уже спустился на эскалаторе на перрон.
Ищи ветра в поле! Вот так и я сегодня -- показал гвоздь!
     Войдя  в зал, я обнаружил,  что министра нигде  нет. "Интересное  кино,
куда это  он пропал?" Только через  несколько мгновений  я  сообразил,  что,
скорей всего, он с женой отправился за кулисы к  Киркорову --  ручку пожать,
полюбезничать. М-да, это, конечно, не входило в мои планы... Как, впрочем, и
посещение  Зеленого театра.  Но  теперь  уже  ничего не  поделаешь  придется
терпеливо ждать...
     Я сел в  кресло, огляделся,  народу поблизости не было -- рано еще,  --
набрал номер оперативного пульта.
     -- Алло?
     -- Пастухов на проводе. Докладываю ситуацию. Объект находится в Зеленом
театре.  Необходимо  в  течение  получаса проверить  внешний  периметр,  все
близлежащие дома и чердаки на предмет обнаружения возможной засидки киллера.
О выполнении немедленно доложить.
     -- Предположительное количество людей на операцию.
     -- Сто.
     -- У нас не больше пятнадцати оперативных работников...
     -- Разве это моя забота?  Попросите у начальства резерв, -- сказал я на
прощание и выключил трубку.
     Я сунул телефон в карман и откинулся на спинку кресла.  Нет, все-таки у
нас никогда ничего не будет! Идет операция по прикрытию члена правительства,
на  жизнь которого, по оперативным сведениям, готовится покушение, а у них в
распоряжении всего  пятнадцать оперативных  работников! Конечно, они  сейчас
поднимут на  уши местное ФСБ,  найдут людей, проверят  и дома, и чердаки, по
сама  ситуация идиотская: они хотят,  чтобы министр был жив-здоров,  но  при
этом не  обеспечили  меня  в должной мере ни  людьми, ни  прикрытием.  Такое
впечатление, что кто-то специально вставляет палки в колеса. У нас все может
быть...
     Сейчас   я  вспомнил  вдруг  случай,  который  произошел  с  псковскими
десантниками,  которые стояли на  охране какой-то  там высотки в  Чечне.  Не
помню  уж  теперь,  как  она  называется. На них  вышла  большая  банда. Как
говорили, басаевская, и чуть ли не  сам Шамиль  был  там. Завязался жестокий
бой.  Силы были неравными. У нас  всего рота, у  "чехов" --  не  меньше двух
батальонов. Несмотря на огромное численное превосходство  противника, пацаны
держались часов  двенадцать,  не  давая  банде  пройти дальше.  Держались  и
просили по рации о помощи. Но помощь почему-то не приходила.
     Ну  хорошо, погода из-за густого тумана была  нелетной, и "вертушки" не
могли подняться в воздух,  но пушки-то стреляют при любой погоде! На  сигнал
бедствия отозвалась только разведгруппа из  тридцати человек,  которая зашла
басаевцам в  тыл, слегка потрепала их, а потом поднялась на гору к  пацанам.
Но,  конечно,  только тридцать человек не  могли  спасти положения.  В конце
концов,  когда  басаевцы  подошли   вплотную,  отозвалась  наша  артиллерия.
Командиру ничего не оставалось, как вызвать огонь на себя. В общем, вся рота
погибла,  только   троим  или  четверым,  сейчас  точно  не  помню,  удалось
прорваться из окружения и уйти в "зеленку".
     Говорят, бойцы басаевского спецназа, называющие себя "белыми ангелами",
соорудили  из тел  пацанов  пирамиду, на  которую сверху  посадили  мертвого
командира роты, облили их бензином и подожгли.
     А потом уж,  когда ФСБ начало  раскручивать  дело о гибели целой  роты,
выяснилось, что проход басаевской банды был ею куплен за несколько сот тысяч
баксов, поэтому  и на помощь к ребятам вовремя никто не пришел. Так что  они
были просто  обречены  на гибель... Связист роты посылал  СОС в  штаб, а там
сидели как раз те, к го получил деньги за проход.
     Не  знаю,  чем  там закончилось  следствие,  но  была  б  моя  воля  --
расстрелял  бы  этих так называемых отцов командиров перед строем  и даже не
поморщился!  Что  стало с  нашей  армией?  Куда  делись  офицерская честь  и
достоинство?  Неужели   десятки   жизней  восемнадцатилетних  пацанов  стоят
каких-то   несчастных  денег,  пусть  это   и  сотни   тысяч  баксов?  Можно
представить, что думают  о нашей  армии "чехи", сидя  где-нибудь  в горах, у
своих костров! Они всех нас считают продажными свиньями. И  возразить на это
нечего...
     Зал театра уже набился основательно.  Наконец появились  из-за кулис  и
министр с супругой в сопровождении многочисленной охраны...
        "21"
     --  Лейтенант, я же тебе объясняю: у него спецзадание от краснодарского
ФСБ, а  вовсе никакой он не бандит. Вот бумага.  -- Муха  потряс перед лицом
участкового листком с печатью.
     Лейтенант устало посмотрел на Муху.
     -- У  всех  бумага.  Откуда  я  знаю,  где вы  ее  взяли?  Может,  сами
нарисовали да печать поставили? При современной технике это раз плюнуть.
     -- Если у тебя  такие подозрения, лейтенант, давай  меня тоже в кутузку
сажай, за подделку!
     -- Подозрения --  это подозрения,  их к делу  не пришьешь. А  друг твой
произвел  захват  и  стрельбу  в  медицинском  учреждении  с  использованием
автомата.  Разрешение на  ношение оружия у него, конечно,  есть,  тут ничего
сказать не могу, но если  так каждый начнет палить...  Ведь он подверг жизнь
людей  опасности.  Убийство опять-таки,  два  трупа  на  главной  улице.  Он
стрелял, так?
     -- Вот если б бандиты в  село вошли, тогда  бы ваша жизнь действительно
подверглась опасности, и  твоя в том числе. А он их остановил! Тебе хочется,
чтоб как в Чистых Ключах?
     -- Не знаю, не знаю... Ни у кого из вас на лбу не написано, кто бандит,
а кто наоборот. --  Лейтенант посмотрел  на часы.  -- Через  двадцать  минут
прибудет следственно-оперативная группа, вот во всем разберемся.
     -- Дурак ты, лейтенант! Он мальчишку спасти пытался!
     -- Попрошу не оскорблять! А то самого сейчас в камеру запру!
     --  Ну  извини, погорячился,  --  вздохнул  Муха.  --  Отпусти Боцмана,
лейтенант. Не бери грех на душу.
     -- А, вот  и клички  у вас бандитские! А ну-ка, сесть! Муха со  вздохом
опустился на  стул.  Никогда  у него не получалось разговаривать с дураками,
хоть убейся!  Но вообще-то  долгое разбирательство с властью и не  входило в
его планы. А в  том, что оно будет  долгим, сомневаться не приходилось. Ведь
действительно была стрельба, трупы в лесу, в селе. Запрут их  не  на сутки и
не на двое.  Ведь действительно сразу не поймешь, кто есть кто.  Хорошо хоть
он предусмотрительно  оставил  автомат под крыльцом опорного  пункта,  а  не
поперся с ним в дом. А то пришлось бы и ему париться по полной программе.
     -- В общем, гражданин Мухин, я вынужден задержать вас до выяснения всех
обстоятельств дела, -- веско сказал лейтенант.
     -- Нет.
     --  Что -- нет? -- Брови лейтенанта поползли вверх, его рука потянулась
к кобуре.  -- Вы отказываетесь подчиниться  представителю правоохранительных
органов?
     -- Отказываюсь. Потому как представитель -- идиот.
     --  Что?!  Ах  ты, мразь!  Ну  все!  --  Лейтенант  выхватил  из кобуры
пистолет, и Мухе ничего не оставалось, как выбить его из руки милиционера, а
в следующее мгновение нанести противнику удар головой в подбородок. Удар был
таким сильным, что лейтенант  вместе со стулом  грохнулся на  пол  и потерял
сознание.
     -- Так-то лучше будет, -- сказал Муха, вынимая из пистолета обойму.
     В кармане у лейтенанта оказалась большая связка ключей. Муха отцепил ее
от  кожаного  шнурка,  прикрепленного к поясу, бросился к  запертой железной
двери.
     -- Митя, ты здесь?
     --  Да  здесь  я,  здесь, --  раздался из-за двери  раздраженный  голос
Боцмана. -- Не хрена было его уговаривать. Вырубил бы  уж давным-давно, да и
дело с концом!
     -- А сам-то чего ж не вырубил? -- поинтересовался Муха, подбирая ключ к
замку. Наконец это у него получилось, щелкнул замок, и дверь открылась.
     -- Руки он мне сковал, скотина, а то бы...
     --  Никак у нас  с  тобой, Митя,  не  получается  с властью по-хорошему
договориться.
     -- Это  точно.  Но ты все равно  поторопись-ка, Олег, он ведь и вправду
оперативников из района вызвал...
     Муха снял с Боцмана наручники,  и они, прихватив свое оружие, торопливо
покинули здание опорного пункта милиции.
        "22. Пастухов"
     Билет за пятьдесят долларов давал мне право  сидеть в пятом ряду, в  то
время как  министр с супругой и их охрана расположились на первом  и втором.
Широкоплечие охранники хорошо прикрывали "хозяев" сзади, но  никак не сверху
и не спереди. Вот она, "дыра" в системе  охраны! Я на всякий случай тихонько
извел  пистолет.  Так что  если,  не  дай  бог,  начнется,  у преступника  в
распоряжении будет всего секунда...
     Говорят, что президентскую охрану  учат стрелять на звук. Не знаю,  как
охрану,  меня  точно так  учили.  Пуля  еще летит, а  ты уже с  точностью до
полуметра  знаешь, откуда  стреляли,  и  открываешь  огонь на поражение.  Да
только нынче  ведь  все  больше глушители на  стволы  накручивают.  Так  что
слышишь не выстрел,  а  только полет пули,  которая  тоненько  так, противно
поет, прежде чем  впиться  в тело жертвы. Но слышишь ты ее полет лишь тогда,
когда  уже  никакой, даже  самый  прекрасный слух  помочь  не  в  состоянии.
Приходится  работать на опережение,  закрывая бесценное тело  босса  со всех
сторон. Хотя киллеры говорят, что "бесценных" тел не бывает. Каждое  чего-то
стоит. Одну  мишень за пятьсот баксов без шума и  пыли уберут,  другую -- за
"десятку",  а  третья  на  все  три  миллиона потянет.  Сейчас,  разглядывая
квадратный  затылок министерского охранника,  я  прикидывал,  сколько  могут
заплатить Вэну и его  команде за устранение человека такого ранга. Если речь
идет  о сотнях миллионов,  которые могут быть  потеряны жуликами из-за этого
человека, -- значит, за  ценой не постоят. И если у Вэна выгорит, он  свалит
за кордон,  поселится  где-нибудь  в тихой  богатой  стране под  вымышленным
именем и будет заниматься собственным здоровьем... Нет-нет,  даже  думать об
этом нельзя -- у Вэна не выгорит!.. Интересно, охранники проверили, что там,
за театральным задником, или понадеялись на русский авось?
     Пока  я так рассуждал  о судьбе  российских  министров и  киллеров, зал
заполнился до отказа, дали последний звонок, и концерт начался.
     Киркоров  пел  неплохо, но,  как мне показалось,  без  того энтузиазма,
который всегда так  бросается в глаза на  телевизионном экране. Вокруг  меня
бесновались юные девицы, а я сидел и думал о том, что в  такой какофонии  не
то что винтовочного, пушечного  выстрела не услышишь. До  чего же не люблю я
весь этот шум! Может, потому, что пришлось в течение нескольких лет глохнуть
под гаубичными и "градовскими" выстрелами?
     Я все смотрел  и смотрел в  квадратный затылок охранника,  чьи  широкие
плечи закрывали от меня министра. Только по его реакции я смогу  определить,
если что-нибудь, не дай бог, случится.
     Концерт шел без антракта. Когда Киркоров уставал и  удалялся за кулисы,
па сцене появлялся балет,  состоящий  из  тощих  девиц  и  ярко раскрашенных
гомиков, которые  бодро  отплясывали  под  зажигательные  латиноамериканские
мелодии.
     До  конца  концерта оставалось минут десять, и  я,  поняв, что  сегодня
ничего страшного уже  не произойдет,  слегка  расслабился. С  одной стороны,
жалко, конечно, вечер. А с  другой, ну, чего  теперь жалеть, послушал попсу,
немного развеялся, отдохнул. Не все же мне лазать по канализационным люкам!
     Киркоров  запел свою  старую  песенку про  "Зайку",  зал,  конечно,  ее
подхватил. Вой стоял такой, что хоть уши затыкай. И  тут я вдруг увидел, как
охранник впереди  меня вскочил  и выхватил пистолет, тут же  повскакивали со
своих мест и другие охранники министра. На сцену выскочила охрана Киркорова.
Певца окружили со всех сторон, и он, перестав открывать рот под фонограмму и
пригнувшись, в сопровождении охранников убежал со сцены. Фонограмма  звучала
еще несколько  секунд: "Зайка моя, я  твой тазик..." -- потом  оборвалась. С
передних рядов  до меня дошел  дикий визг, будто визжали одновременно тысячи
свиней, которых ведут на бойню.
     "Так, началось", --  подумал  я, вскакивая с кресла. К счастью, я сидел
близко к проходу, поэтому выбрался за какую-то пару секунд и бросился вперед
по проходу, туда, откуда доносился визг.
     Министр  в  луже  крови  лежал  под  креслом,  вокруг  него  сгрудились
охранники. Один из  них  что-то кричал  в трубку  сотового  телефона. Другие
озирались по сторонам с пистолетами на изготовку. Конечно, стрелять в  такой
толпе они не могли, да и куда стрелять?
     И тут  я вдруг заметил мелькнувшую у  края сцены,  за освещенным яркими
софитами задником,  тень человека. Доля секунды -- и  все! Ну да, правильно:
он  не  стал  искать  крыши,  селиться  в  квартирах поблизости,  лазать  по
деревьям,  он просто пробрался за сцену.  Министр на первом  ряду был как на
ладони.  Грех не выстрелить! Два часа назад я думал  о самом  слабом звене в
системе, и тут...  именно  так все  и вышло! Неужели фээсбэшники не посадили
туда своих людей? Кто руководит операцией, черт возьми!..
     Я бросился на сцену, на ходу выхватывая пистолет. И вдруг услышал сзади
крик министерского охранника:
     -- Этот, этот, я узнал его! -- и тут же в мою сторону грохнул выстрел.
     Я кувыркнулся в сторону, спрятавшись за бутафорской  лужайкой. Выстрелы
так и  защелкали  со стороны  зала.  Сверху засверкали вспышки  взрывающихся
ламп, посыпались мелкие осколки разбитых фонарей.
     "Вот ублюдки! Кто вас таких плодит? Как говорится, заставь  дурака богу
молиться,  он  и  лоб  разобьет!  Неужели  по  входному  отверстию  от  пули
непонятно, что стреляли спереди,  а не  сзади?!  А  эти  сейчас  любого,  не
задумываясь, готовы завалить, лишь  бы снять с себя часть ответственности за
случившееся. Да только я им не дамся!"
     Время  терять было нельзя, и я  покатился в сторону правой кулисы. Пули
летали совсем рядом -- со стрелковой подготовкой  у  министерской охраны все
было в порядке, но я тоже не лыком  шит, сколько лет уж воюю за правое дело.
В общем, извиваясь как уж, ушел я из-под обстрела, вскочил на ноги, побежал,
выискивая глазами того, кто мог стрелять. Народ уже весь в страхе попрятался
по гримуборным, по комнатушкам, закуткам, поэтому под ногами у меня никто не
мешался.
     Киллер наверняка бросил  винтовку. Теперь, если у него и  есть "ствол",
то только пистолет. Сейчас он прорвется к  служебному выходу, сядет в машину
и поминай  как звали!  Я выстрелил в воздух, чтобы припугнуть этого пока что
невидимого   врага.   Побежал   дальше.   Слава   богу,   что   везде   были
стрелки-указатели "Служебный вход", поэтому плутать мне не приходилось.
     На вахте  в  деревянной будке  со стеклом, которое  покрылось  паутиной
трещин, в кресле  сидел охранник, склонив  голову набок.  Во лбу у него была
кровавая  дыра. Значит,  я  не ошибся -- киллер оставил  себе запасной ствол
именно на случай экстренного отхода.
     Я выскочил на улицу как раз в тот момент, когда со стоянки возле театра
с  воем сорвалась  "восьмерка". Встав  на колено, я произвел четыре выстрела
подряд, и "восьмерка", круто вильнув  в сторону, врезалась в молодой каштан.
От  этого  удара каштан  надломился, накрыв  машину своей широкой кроной.  Я
бросился  к "восьмерке".  В те  мгновения  я  не  думал ни о чем, все  делал
автоматически, в мозгу  работала только одна  программа:  "Во что  бы то  ни
стало взять  преступника!"  Подсознание подсказывало мне,  что в "восьмерке"
двое, и  если даже водитель  мертв, то  второй жив  и  через долю мгновения,
придя в себя, начнет отстреливаться до последнего, с