ь, не куришь. Зачем тогда жить?
   Я промолчал.
   - Жена есть? -  продолжал  Столяров,  хорошо  приложившись  к  бутылке  и
закурив.
   - Есть.
   - Дети?
   - Дочь.
   - Любишь их?
   - Люблю.
   - Вот это правильно. Люби их - больше работы, больше родины. Я мало своих
любил. Да, мало. Я любил работу. Я любил родину. А все это -  пустые  слова,
если они не наполнены внутренним содержанием. А содержание - это твоя семья.
И нет больше ничего. К сожалению, я понял это слишком поздно. Не повтори мою
ошибку, парень.
   - Постараюсь, - пообещал я.
   - Постарайся, постарайся, - повторил Столяров и снова крепко приложился к
бутылке. - Ты уже знаешь, что операцией руководил лично Профессор?
   - Откуда я мог знать?
   - Плохо вас учат. Просто ни к черту. Его  НП  был  в  доме  напротив,  на
восьмом этаже.
   - Как я мог это увидеть? По отблеску стекол  стереотрубы?  Так  она  была
наверняка защищена блендами.
   - А просчитать, откуда наиболее удобно руководить операцией?
   - Я не думал, что сам Профессор будет руководить операцией.
   - Только это тебя и оправдывает, - заметил Столяров.  -  Хотя  мог  бы  и
знать. Я же сказал тебе, что Профессор не улетел из  города.  Ладно,  все  в
порядке. Мы сделали это дело. У тебя есть вопросы?
   - Только один. А если бы Миня вас подстрелил?
   - Этого не могло быть. Я накануне предупредил Профессора. Он внял.  Да  и
как было не внять!
   - О чем? - спросил я.
   - О некоторых последствиях любых несчастных случаев со мной.
   - Поэтому вы приказали не блокировать Миню?
   - В том числе.
   Из мощного цоколя маяка вышел худосочный  молодой  человек,  сделал  знак
Столярову отойти в сторону, но тот лишь рукой махнул:
   - Говори, тут все свои. Что у тебя?
   - На связи Франкфурт. Заубер. С ним два ваших компаньона. Спрашивают, что
делать с пакетом акций местного порта. До них дошли какие-то слухи,  что  на
выборах победит Антонюк.
   - Выбрасывайте их на рынок. По любой  цене.  Немедленно,  пока  не  стали
известны результаты выборов. И сразу покупайте акции таллинского порта.  Они
сейчас пойдут в гору.
   Молодой человек ушел.
   - Значит, порт и Россия не получат иностранных инвестиций? - уточнил я.
   - Значит, не получат, - подтвердил Столяров.
   - Выходит, мы работали против интересов России?
   - А чем мы, по-твоему, занимались? - спросил Столяров.
   - Защищали невинных людей от несправедливости.
   - Нет, дружок. Мы защищали российскую демократию.  Не  больше,  но  и  не
меньше.
   - Завтра на выборах победит коммунистический кандидат Антонюк, - напомнил
я.
   -   Значит,   четыре   года   жители   города    К.    будут    жить    с
губернатором-коммунистом. А вдруг это им понравится?  Почему  ты  берешь  на
себя право решать за других  людей?  Они  выберут  коммуниста,  им  нравится
коммунист, вот и пусть с ним живут. Тебе он не нравится? Допускаю. Но  ты  в
меньшинстве. Поэтому сиди и помалкивай.
   Столяров  приложился  к  бутылке  джина,   потом   как-то   особенно,   с
удовольствием закурил и заключил:
   - Это и есть демократия.
   * * *
   Домой я  вернулся  дня  через  два.  Утром  17  ноября  продемонстрировал
подполковнику Егорову живого,  здорового  и  невредимого  Антонюка,  который
находился  в  эйфории  от  выборов,  выигранных  с  преимуществом  почти   в
пятнадцать  процентов,  сдал  "длинную  девятку"  и  разрешение,  при   этом
потребовал расписку в получении, сдал накопившиеся счета, написал  реквизиты
своего банка, сдал доверенность и техпаспорт на "пассат", продемонстрировав,
что машина находится не в худшем состоянии, чем когда я  ее  получил,  после
этого попросил портье вызвать такси и уехал в аэропорт.
   Встречала меня Ольга на "ниссан-террано". Вообще-то я  ей  эту  тачку  не
даю, хоть у нее и есть права, но тут решил воспользоваться случаем.  Устроив
маленький скандал по поводу грязных ковриков (а по  нашей-то  грязи  как  их
будешь содержать чистыми), я тщательно вытряс все ковры, а вместе с грязью и
ту таблетку, которую мне вставили в военном госпитале под Москвой. Не скажу,
что она очень меня беспокоила, но иметь все время под ногами соглядатая или,
точней, прослушку, не очень приятно. Даже когда разговоры вполне невинные, а
именно такие у нас и были всю дорогу до дому.
   Недели через две у нас в Затопино появился полковник Голубков  -  большой
любитель подледного лова. Между делом он рассказал, что Профессора выпихнули
на пенсию, а кавторанг Егоров тянет  флотскую  лямку  где-то  на  Баренцевом
море. Куда делись их ребята во главе с Геной Козловым - Бог весть.
   Судьба Профессора и Егорова меня меньше всего волновала, а вот ребят было
жалко.  Я  вообще  неравнодушен  к  классным  специалистам,   а   они   были
суперкласса. Уж кто-кто, а я в этом как-нибудь разбираюсь.
   На второй день полковник снова пошел сверлить лунки на Чесне. А я оставил
его одного и отправился в нашу церквушку, в Спас-Заулок.  Но  почему-то  она
была закрыта, никто на мой стук не отозвался. И мне  ничего  не  оставалось,
как пройти к нашему  деревенскому  кладбищу,  где  лежал  мой  друг  Тимофей
Варпаховский - Каскадер и Коля  Ухов  -  Трубач.  На  надгробьях  оставались
маленькие огарочки  свечей.  Их  я  и  зажег.  И  сидел  над  этими  робкими
огоньками, защищая их от ветра.
   А чем мы вообще в жизни занимаемся?
   Защищаем слабый огонек жизни от ветра.
   И больше ничем.
   И нет более достойного занятия, чем это.
   Нет.
   Нет.
   Нет!


   OCR: Sergius - s_sergius@pisem.net
   1 См. романы А.Таманцева "Их было семеро" и "Гонки на выживание".
   2 См. роман А.Таманцева "Успеть, чтобы выжить".
   2
   А.Таманцев. "Рискнуть и победить"


   А.Таманцев. "Рискнуть и победить"
   5





   Андрей Таманцев
   Солдаты удачи-3: Успеть, чтобы выжить

   Вы все хотели жить смолоду,
   Вы все хотели быть вечными, -
   И вот войной перемолоты,
   Ну а в церквах стали свечками.
   А.Чикунов




   В романах серии "Солдаты удачи" все события взяты из жизни.  Мы  изменили
только имена героев. Почему? Это нетрудно понять: слишком тяжела и опасна их
работа. Каждый  из  них  всегда  на  прицеле,  вероятность  избежать  смерти
приближается к нулю... Имеем ли мы  право  лишать  таких  людей  надежды  на
завтрашний день?..



   Таманцев А.
   Т17	Успеть, чтобы выжить: Роман. - М:  Олимп;  ООО  "Фирма  "Издательство
ACT"", 1998. - 480 с. - (Солдаты удачи).
   ISBN 5-7390-0060-2 ("Олимп")
   ISBN 5-237-00482-2 (ACT)
   Их оболгали. Их преследовали. Их лишили помощи. На них охотились, как  на
диких зверей. Но они шли на невыполнимое задание, зная, что в новой  схватке
со злом расклад простой - победа или смерть.
   УДК 882
   БВК 84(2Рос-Рус)6
   (c) "Олимп", 1998
   (c) Оформление. ООО "Фирма "Издательство ACT"", 1998



   Содержание
   Пролог	2
   Часть первая. Заказ на жизнь	3
   Часть вторая. Успеть, чтобы выжить	60
   Часть третья. На кого бог пошлет	146


   Пролог
   Тишина и прохлада собора казались раем после адской жары  и  человеческой
суеты там, снаружи, на улице. А величие, которое древние  зодчие  создали  с
таким блеском, заставляло забыть о внешнем мире, презреть его  мелочность  и
тленность, оставляя один на один с  вечностью.  Именно  здесь,  под  сводами
собора Санта Мария дель Фьоре, сотворенного великими итальянцами Возрождения
почти семьсот лет назад, и именно сейчас он  должен  был  взять  эту  паузу,
короткий тайм-аут перед финальным ходом.
   Огромные колонны,  уходящие  высоко  вверх;  мягкий  свет,  пробивающийся
сквозь цветные витражи и рассекающий пространство храма призрачными  лучами;
полумрак, сгущающийся в нишах - огоньки свечей  не  могли  разогнать  его  и
только подчеркивали  таинственность  окружающего.  Все  невольно  заставляло
остановиться и выпасть хотя бы на миг  из  ежесекундного  напряжения.  И  он
сделал это - аккуратно присел на деревянную скамью и расслабился. Нет, он не
собирался замаливать грехи,  не  собирался  наскоро  исполнять  обязательный
обряд добропорядочного католика. Он не был ни католиком, ни  вообще  глубоко
религиозным человеком, просто этот собор, как и православная церквушка с  ее
запахом ладана и домашним уютом, пробуждал в душе нечто,  что  не  позволяло
превратиться в зверя с оружием в руках, как произошло со  многими,  кого  он
знал...
   На соседнюю скамейку плюхнулось шумное немецкое семейство. Фатер, мутер и
толстый киндер. И, точно это было для него каким-то сигналом, он поднялся  и
направился к алтарю.
   Перед распятым Христом  стояли  ящики  с  белыми  свечами.  Их  никто  не
сторожил и не продавал: рядом был пристроен медный куб для  пожертвований  с
указанием цены - "500 лир" - вот и все. Прихожане кидали деньги, брали свечи
и шли просить у Господа  что  кому  нужно  -  без  всякого  контроля.  Перед
Всевышним не слукавишь. Бросив деньги и взяв пять свечей - за себя и за тех,
кого сейчас рядом с ним нет: за Дока, Артиста, Боцмана и Муху,  -  он  зажег
их, поставил рядком и как-то неловко перекрестился по-православному,  справа
налево, щепотью. Стоявшая рядом старуха флорентийка с удивлением  посмотрела
на него.
   Замерев на мгновение, он поставил  еще  две  свечи,  большие,  в  красных
стаканах, с изображением какого-то святого. Это за Тимоху и Трубача. Упокой,
Господи, их души. Вот теперь все.
   Он должен был сделать это именно сейчас и именно здесь.
   * * *
   - Внимание! "Ковбой" поставил у алтаря семь свечей. Это похоже на сигнал.
Всем усилить наблюдение!..
   - На ковбоя он не очень-то похож, а?
   - Примерно так переводится фамилия этого русского - Пастухов...  Все!  Он
собирается уходить. Давай за ним, а я разберусь со свечами.
   - Понял...
   Часть первая. Заказ на жизнь
   1
   Ровно в полдень одного из жарких летних дней, которые не так уж  часты  в
Голландии,  в  шумный  холл  отеля   "Хилтон-Амстердам"   сквозь   громадную
крутящуюся  дверь  вошел  невысокий,  плотного  телосложения,  человек   лет
пятидесяти.  Строгий  костюм   английской   ткани,   седина   на   аккуратно
подстриженных висках и спокойная  уверенная  походка  наводили  на  мысль  о
благородном происхождении вошедшего или, по крайней мере,  о  его  достойной
профессии. Впрочем, оказавшись в отеле, человек немедленно  затерялся  среди
похожих на  него  многочисленных  постояльцев  -  в  "Хилтоне"  заканчивался
последний день работы международного симпозиума футурологов, и  целые  толпы
достойных седовласых мужчин благородной наружности заполняли коридоры, холлы
и лифты солидного отеля. Но это обстоятельство,  похоже,  вполне  устраивало
вновь вошедшего.
   Поднявшись на седьмой этаж,  человек  уверенно  прошелся  по  коридору  и
скрылся за дверью 732-го номера. Причем без стука или иного предварительного
предупреждения, хотя номер этот не снимал и в нем не жил. И в это  же  самое
время внизу, в холле, к стойке портье подошел  приветливый  молодой  человек
лет тридцати с небольшим.  Легкий  спортивный  пиджак  серого  цвета,  белая
рубашка без  галстука  и  небольшой  черный  атташе-кейс  в  руке  позволяли
причислить его к армии бизнесменов или чиновников. Что-то вроде  начинающего
преуспевать агента по недвижимости или страхованию.
   - Чем могу  помочь,  сэр?  -  спросил  портье  по-английски,  безошибочно
определив в нем иностранца.
   - У вас остановился мистер Глоттер, - уверенно произнес молодой человек.
   - Извините, мы  не  даем  информацию  о  постояльцах,  сэр,  -  сожалеюще
извинился портье.
   - Да и не нужно, - пожал плечами молодой человек. - Просто передайте  ему
письмо. - И с этими словами он протянул портье небольшой конверт.
   - Хорошо, сэр.
   Молодой человек развернулся, словно направляясь к выходу. Но по дороге он
на несколько мгновений задержался  у  зеркала  на  стене,  чтобы  проследить
внимательным взглядом, как портье кладет конверт в ячейку, и  увидеть  номер
этой ячейки  -  732.  Легким  движением  поправив  волосы,  молодой  человек
уверенно повернул к лифту. Поднявшись на седьмой  этаж,  он  отыскал  нужный
номер и в задумчивости остановился неподалеку от  него.  В  этот  момент  из
соседнего, 731-го вышла пожилая чета.
   - Дорогой, захвати свои желудочные пилюли, - капризным  тоном  произнесла
старая леди. - Мы пообедаем в городе.
   - Захватил уже, -  недовольно  проворчал  джентльмен,  похлопав  себя  по
карману. - Опять весь день таскаться по музеям...
   - Не ворчи, милый, разве не из-за музеев мы сюда приехали?
   Джентльмен, ворча что-то под нос, запер  дверь,  и  супруги  удалились  к
лифту. Как только двери лифта захлопнулись за ними, молодой человек  сбросил
задумчивое оцепенение и развил бурную деятельность.  Он  достал  из  кармана
универсальный ключ-отмычку - оказаться  в  только  что  покинутом  стариками
номере было делом нескольких секунд. Заперев за собой дверь, молодой человек
поспешно, словно наверстывая упущенное время, открыл кейс и, достав из  него
специальный  микрофон,  ловким  движением  руки  прикрепил  его   к   стене,
отделявшей 731-й номер  от  732-го.  После  чего  нацепил  наушники,  быстро
настроил аппаратуру и включил магнитофон.
   - ...Значит, все-таки здесь, в Амстердаме?
   - Да, мистер Крымов,  Амстердам  во  всех  отношениях  подходящее  место.
Крупный порт. Центр Европы. Отсюда скандал легко срезонирует по всему миру.
   - Сроки уже намечены?
   - Пока нет. Китайцы тянут, и мы до сих пор не знаем точной даты визита их
руководства в Москву. Вы же прекрасно  понимаете,  что  максимальный  эффект
возможен только в том случае, если наша операция произойдет  накануне  этого
визита. Нужно поставить китайцев в идиотское положение.
   - А вы не задумывались, мистер  Глоттер,  что  сведения  о  подписании  в
Москве российско-китайского военного договора  могут  оказаться  всего  лишь
дезинформацией русских спецслужб?
   - Это неважно. Нужно отбить у китайцев охоту к подобным договорам  раз  и
навсегда. И потом, если это и дезинформация, то рассчитана она  не  на  нас,
военных. Мы-то в курсе реальной ситуации. А вот политики могут струхнуть. Да
вы сами все понимаете, мистер Крымов.
   - Ладно. Что вам нужно, я  понял,  а  для  чего  вы  это  затеяли  -  мне
наплевать. Я хотел бы напомнить еще раз о моих требованиях.
   - Все, о чем мы с вами говорили, мистер Крымов, мое руководство одобрило.
В принципе у вас нет поводов для беспокойства, но я готов выслушать вас  еще
раз.
   - Поводов для  беспокойства  нет  только  в  могиле,  да  и  то  если  не
намечается эксгумация, дорогой майор. Мне нужны  гарантии  того,  что  после
завершения операции...
   - Удачного завершения, полковник.
   - ...Что даже в случае неудачного завершения, но не по моей вине, я  буду
переправлен в Штаты, где мне  будут  предоставлены  гражданство,  иное  имя,
необходимое прикрытие и полная свобода действий.
   - Вы забыли пластическую операцию.
   - В этом нет необходимости. Знаете ли, старческая сентиментальность - мое
лицо дорого мне как память.
   - Как угодно. Что вы считаете гарантией?
   - Паспорт и другие документы у меня должны быть уже перед операцией.
   - Ну, раз уж вы отказываетесь от изменения внешности, то это не  составит
труда сделать.
   - На том  и  порешим,  любезный  мистер  Глоттер.  А  сейчас  я  вынужден
откланяться. Мой самолет вылетает через два часа.
   - Вы напрямую в Москву?
   - Я не летаю напрямую. Пересадка в Париже.
   - Ну что же, мистер Крымов,  я  рад,  что  у  нас  с  вами  нет  взаимных
претензий и  мы  легко  понимаем  друг  друга.  Всегда  приятно  работать  с
профессионалом.
   Разговор закончился. Вскоре хлопнула дверь - представительный джентльмен,
вошедший в "Хилтон" полчаса назад, покинул номер 732. Хозяин кейса посмотрел
на часы и выключил  магнитофон.  Тем  не  менее  уходить  он  не  торопился:
несмотря на то что интересовавший его разговор закончился,  молодой  человек
продолжал вслушиваться в происходящее за  стеной.  В  соседнем  номере  было
тихо, но, если бы молодой человек мог не только слышать, но  и  видеть,  его
взору  предстал  бы  худой  черноволосый   человек,   стоящий   у   окна   и
разглядывающий суету на улице у входа в  отель.  Искушенный  взгляд  тут  же
определил бы в нем представителя заокеанской страны развитой демократии.  По
каким  признакам?  Трудно  сказать.  Но  есть  что-то  такое,  что  отличает
американцев от жителей древней Европы. Может, бросающийся в  глаза  здоровый
цвет лица, готовность к белозубой улыбке.  Может,  отсутствие  замечательной
европейской небрежной элегантности в одежде... Так или иначе, но майор  Бюро
стратегического анализа и планирования Объединенного  военного  командования
НАТО Джозеф Глоттер действительно был  настоящим  американцем,  и  в  данный
момент у него не было причин это скрывать.
   Сигнал мобильного телефона вывел майора из задумчивости. Он нехотя достал
трубку.
   - Да.
   - Наши коллеги из голландской  контрразведки  только  что  сообщили,  что
минут сорок назад в отель вошел советник  по  культуре  русского  посольства
Владимир  Баданов.  По  нашему  досье,  он  является  заместителем  русского
резидента.
   Глоттер мгновенно подобрался, как будто приготовился к прыжку.
   - Какого дьявола я узнаю об этом уже после встречи?!
   - Голландцы, сэр. Сорок минут ушло на то, чтобы это сообщение прошло  все
их инстанции... Впрочем, в отеле проходит  какой-то  симпозиум,  может,  это
просто совпадение?
   Однако Глоттер совершенно не верил в случайные совпадения.
   - Он не  должен  уйти  из  отеля,  -  распорядился  майор.  -  Немедленно
перекройте все выходы.
   - Уже перекрыты.
   - Хорошо, Ищите как следует. У него должна быть запись разговора.  Только
без шума...
   Сидящий в соседней комнате Владимир Баданов, не медля  ни  секунды,  снял
наушники и принялся быстро укладывать аппаратуру обратно в  кейс.  По  всему
выходило, что его дела плохи. Самое время было аккуратно  убираться  отсюда.
Подумав,  он  положил  кассету  с  записью  в  карман   пиджака,   захлопнул
атташе-кейс и осторожно выглянул в окно. А выглянув, немедленно увидел,  как
два черных "мерседеса" резко притормозили у входа в отель и  человек  восемь
одинаковых молодых людей стремительно  проскочили  в  холл.  Легкие  пути  к
отступлению были отрезаны. В принципе Баданов, как дипломатический работник,
обладал неприкосновенностью  и  арестовать  его  не  могли.  Но  кто  знает,
насколько решительно настроены  люди  Глоттера?  Нет,  рисковать  нельзя,  и
первым делом необходимо было избавиться от  улик.  Придя  к  такому  выводу,
Баданов вновь открыл свой  кейс  и  тщательно  стер  платком  все  отпечатки
пальцев. Закончив эту процедуру, он захлопнул кейс и ногой затолкнул его под
шкаф. Ни один суд в мире теперь  не  докажет,  что  это  его  подслушивающая
аппаратура. Ну, вот и все. Баданов поспешил убраться из чужого  номера.  Еще
не хватало, чтобы его обвинили в банальной краже.
   Уже в коридоре он буквально столкнулся лицом к лицу с Глоттером.
   - Добрый день, - чинно поздоровался Баданов по-голландски.
   Глоттер механически кивнул и стремительно направился к лифту,  а  русский
советник не менее стремительно пошел к двери  пожарной  лестницы.  И  только
после того, как американец сделал еще несколько шагов,  его  вдруг  осенило.
Остановившись, как будто он наткнулся на стену, Глоттер обернулся и  увидел,
что Баданов пустился в откровенный бег. Но майору даже и в голову не  пришло
бросаться за ним в погоню. Он только выхватил свой телефон.
   -  Внимание!  Объект  вышел  на  седьмом  этаже  на  аварийную  лестницу.
Перехватите его внизу. Быстро! Используйте вариант "сердце"...
   Баданов  стремительно   несся   по   аварийной   лестнице,   одновременно
лихорадочно соображая, что ему делать с кассетой. В том, что его возьмут, он
не сомневался. Это только дело времени. Но  кассета  никак  не  должна  была
попасть к ним в руки. Кассету ждали в  Москве.  И  единс