была
должность как минимум генерал-лейтенанта.
   При появлении Блюмберга и  Голубкова  все  трое  повернули  головы  в  их
сторону.  Лица  их  не  выразили  ни  малейшего  интереса,  но  Голубков  не
сомневался, что эта показная безучастность лишь маскирует напряженную работу
мысли.  В  их  памяти,  как  на  экране  мощного  компьютера,   картинки   с
молниеносной скоростью сменяли одна другую. И первым,  похоже,  нужный  файл
нашел аспирант. Он как бы удовлетворенно кивнул сам  себе,  бросил  на  стол
газету и приготовился к началу разговора. Голубков не был  уверен,  что  его
личность идентифицировали британский колонизатор и смуглый брюнет, но сам он
узнал обоих, хотя не сразу  вспомнил  их  имена.  Первый  был  действительно
англичанином и возглавлял в  "МИ-6"  русское  направление.  Брюнет  же,  без
всякого сомнения, был из Израиля.
   - Джентльмены, мы являемся участниками  в  некотором  роде  исторического
события,  -  обратился  ко  всем  присутствующим  Блюмберг.  -   Впервые   в
послевоенной  истории  собрались  вместе  представители   противоборствующих
служб. Полагаю, вы не нуждаетесь во взаимном представлении,  но  я  все-таки
это сделаю, чтобы подчеркнуть  доверительность  нашей  встречи.  Сэр  Роберт
Кингсли, Интеллидженс сервис. - Блюмберг слегка  поклонился  англичанину.  -
Командор  Джеффри  Коллинз,  ЦРУ.  Подполковник  Соломон  Бен-Ари,   Моссад.
Полковник Константин Голубков, он представляет Сикрет сервис России.
   После такого расплывчатого определения можно было ожидать вопроса о  том,
какую именно секретную службу России  представляет  полковник  Голубков.  Но
никто этого не спросил. Лишь Кингсли поинтересовался:
   - А кого представляете вы, мистер Блюмберг?
   - На этом этапе моя роль  -  посредник.  Если  план,  который  мы  должны
обсудить,  вступит  в   стадию   практической   реализации,   я   становлюсь
координатором.  Проходите,  полковник,  располагайтесь,  -  обратился  он  к
Голубкову.
   Блюмберг говорил по-английски, и Голубков не без удивления  отметил,  что
понимает  практически  все.  Последние  дни  перед  отъездом  по  приказанию
Нифонтова он находился в полном распоряжении лингвиста,  который  с  помощью
двадцать пятого кадра  и  прочих  суггестологических  хитроумностей  пытался
освежить в памяти полковника Голубкова знания, полученные им  в  школьные  и
курсантские годы, а также во время интенсивного обучения  английскому  языку
перед поступлением на работу в УПСМ. Методика этого ускоренного  курса  была
секретной еще со времен  КГБ,  ею  пользовались,  когда  нужно  было  срочно
заслать агента в какую-нибудь страну.
   Видно, недаром ели свой хлеб кагэбэшные лингвисты с их системой  загрузки
информации сразу в подкорку. Правда, насчет того, что его  английский  будет
понятен собеседникам, Голубков не очень-то обольщался.
   Появился официант, вкатил сервировочный столик, уставленный разномастными
бутылками,  бокалами  и  серебряным  ведерком  со  льдом,  и  молча   вышел.
Предполагалось, по-видимому, самообслуживание, но никто из присутствующих не
прикоснулся к напиткам.
   - Мы можем, полагаю, начать, - заметил англичанин, убирая свой несессер и
набивая трубку табаком из замшевого кисета.
   - Чуть позже, сэр, - ответил Блюмберг. - Я жду важного сообщения.
   Он подошел к сервировочному столику, налил себе почти полный бокал  джина
и устроился в кресле у стены, рядом со столиком с телефонным аппаратом.
   Ожидание затягивалось, но никто не проявлял  признаков  нетерпения.  Лишь
американец решил с пользой употребить впустую идущее время.
   - Не могли бы вы, полковник, кое-что прояснить для меня? - обратился он к
Голубкову. - Полагаю, это будет небезынтересно всем. Неделю  назад  во  всех
СМИ было опубликовано подробное сообщение агентства "Интерфакс" о  нападении
в Чечне на инспекторов Генерального штаба России. Один генерал убит,  второй
тяжело ранен. Погибли еще трое российских офицеров  и  шестеро  ранены.  Как
такое могло случиться?
   Голубков промолчал. Он и сам очень хотел бы это знать.
   -  В  сообщении  говорится,  -   продолжал   Коллинз,   -   что   создана
правительственная комиссия. Мы знаем, что такие комиссии создаются в России,
когда хотят спустить дело на тормозах. Не помню случая, чтобы результаты  их
работы  предавались  огласке  или  приводили  бы  к  конкретным  мерам.  Чем
объяснить  причины  такой  неадекватной   реакции   президента   Ельцина   и
правительства России на этот вызывающий террористический акт?
   Голубков помедлил с ответом.
   - Перевести? - спросил Блюмберг.
   - Нет, я все понял.  Но  мне  никто  не  поручал  комментировать  позицию
правительства и Президента России.
   Последнюю фразу Голубков  произнес  по-английски,  тщательно  подбирая  и
выговаривая слова. Но, судя по реакции окружающих, его английский был таким,
что по сравнению с ним русский язык напористой гидши из "Lucky Turs" казался
чистейшей пушкинской прозой. Сэр Роберт даже отвел от трубки зажигалку  и  с
неподдельным интересом взглянул на полковника Голубкова.
   - Я все же вам помогу, - вмешался Блюмберг. - Вы же хотите быть правильно
поняты, не так ли?
   - Ну, помогите, - согласился Голубков.
   - Нам было бы интересно и ваше личное мнение, - заметил Коллинз, выслушав
перевод Блюмберга. -  Взгляд  изнутри.  Чем,  по-вашему,  объясняется  такая
слабая реакция Москвы?
   - Мы не можем послать в Чечню  Шестой  флот  или  устроить  там  "Бурю  в
пустыне". Грозный - не Бейрут, а Чечня - не Ирак.
   Полковник  Голубков  подождал,  пока  Блюмберг  переведет  его  слова,  и
закончил:
   - Чеченцы - граждане России. Такие же полноправные, как и  все.  Там  еще
десятки тысяч русских, украинцев, евреев,  татар  и  других.  И  все  они  -
граждане России. История Соединенных  Штатов  не  знает  таких  прецедентов.
Меня, возможно, лучше поймет сэр Роберт. Сколько десятилетий Лондон не может
решить проблему Ольстера?
   - Вы правы, полковник, - чуть скрипучим голосом подтвердил колонизатор. -
Это очень непростая проблема.
   - Бездействие - не лучший способ решать проблемы, - возразил Коллинз.
   - Но и не худший, - парировал Голубков. - Мы уже наломали дров  в  Чечне,
пора и передохнуть.
   - Бездействие Москвы провоцирует террористов на новые акции.
   -  Вы  можете  предложить  способ  кардинального  решения   проблемы?   -
поинтересовался Голубков. - Сделайте милость. Я доведу ваши  предложения  до
сведения нашего высшего руководства.
   Коллинз поправил свои старообразные очки и покачал головой:
   - Нет, я не знаю такого способа.
   "То-то же", - хотел сказать Голубков, но в это время раздался  телефонный
звонок, Блюмберг выслушал короткое сообщение и опустил трубку на рычаги.
   - Джентльмены, мы можем начать работу, - обратился он к присутствующим. -
Телеметристы подтвердили отсутствие в  этой  вилле  и  на  территории  клуба
каких-либо прослушивающих и звукозаписывающих устройств. Собственно, мы  уже
начали. Потому что главная тема нашего совещания -  положение  в  кавказском
регионе.
   II
   Блюмберг сказал:
   - Главная тема нашего совещания - положение в кавказском регионе.
   И тут же его перебил не проронивший до тех  пор  ни  слова  представитель
Моссада:
   -  Прошу  извинить.  Но  первоначально  предполагалось,  что  это   будут
двусторонние консультации между Израилем и Россией о выдаче всем вам  хорошо
известного террориста по кличке Пилигрим. Я не понимаю необходимости участия
в них США и Великобритании.
   - Претендовать на выдачу Пилигрима может и Лондон, - заметил сэр  Роберт.
- За взрыв в Белфасте. А также Италия - за взрыв вокзала в  Болонье.  И  ряд
других стран.
   - Но нашли его мы, - напомнил израильтянин.
   - Джентльмены, вы сейчас  делите  шкуру  неубитого  медведя,  -  вмешался
Блюмберг. - Вопрос о том, кто получит Пилигрима, не самый сложный.  Об  этом
вы уж как-нибудь договоритесь.  В  свое  время.  Сейчас  перед  нами  задача
гораздо    более    важная    и    трудная.    Вы    получили     меморандум
информационно-аналитического  директората  ЦРУ  о  ситуации  на  Кавказе   и
сопутствующие материалы,  в  том  числе  и  интервью  чеченского  террориста
Рузаева. Есть ли у кого-либо сомнения в полноте анализа и в точности  оценки
общей ситуации? Сэр Роберт?
   - Нет.
   - И все же я предложил бы сузить тему,  -  попытался  настоять  на  своем
израильтянин. - Мое правительство намерено  получить  Пилигрима.  И  мы  это
сделаем. Вопрос лишь в том, какими методами.
   - Подполковник Бен-Ари, - вмешался в разговор Коллинз. -  Будьте  любезны
сформулировать приказ, который вы получили от своего руководства.
   Моссадовцу явно не понравился  жесткий  тон  цэрэушника,  но  он  все  же
ответил:
   - Мне предписано принять участие  в  совещании,  которое  проводится  при
посредничестве мистера Блюмберга, и  информировать  мое  руководство  о  его
результатах.
   - Оговаривался ли в приказе состав участников и тема совещания? - уточнил
Коллинз.
   - Нет, - вынужден был признать Бен-Ари.
   - Намерены ли вы точно следовать полученным указаниям  или  мне  придется
обратиться  к  руководству  Моссада   с   просьбой   разъяснить   вам   ваши
обязанности?
   - В этом нет необходимости, - хмуро ответил Бен-Ари.
   - Продолжайте, мистер Блюмберг, - кивнул Коллинз.
   - Благодарю, командор. Поскольку мы затронули этот частный  вопрос,  хочу
предостеречь израильскую и  российскую  стороны  от  попыток  самостоятельно
решить проблему Пилигрима и Рузаева. Более того, необходимо принять все меры
для обеспечения их безопасности. Потому что в плане, который я  намерен  вам
предложить, они должны играть ключевые роли. Вам понятно то, что я сказал? -
по-русски обратился Блюмберг к Голубкову.
   - Да. Мы уже выделили для Пилигрима негласную охрану.
   -  Вы  взяли  Пилигрима  под  наружное  наблюдение,  -  выслушав  перевод
Блюмберга, уточнил Бен-Ари. - И он о  нем  знает.  Это  для  вас  неприятная
новость, полковник, не так ли?
   - Нет, - возразил Голубков. - Неприятная, но не новость. Хотя меня  очень
интересует, откуда об этом знаете вы. Нет, не новость, - повторил он. -  Вам
не о чем  беспокоиться,  мистер  Блюмберг.  В  обязанность  нашей  "наружки"
вменены и функции охраны.
   - Чем это вызвано, полковник? - поинтересовался сэр Роберт.
   - Эти фигуры нам известны. Если  их  вывести  из  игры,  могут  появиться
другие.
   - Это кажется мне разумным,  -  выслушав  перевод,  кивнул  англичанин  и
запыхтел, раскуривая трубку.
   Блюмберг с каким-то особенным интересом, словно бы испытующе, взглянул на
Голубкова и продолжал:
   - Скажу больше, джентльмены. Для успешной реализации нашего  плана  нужны
именно такие фигуры, как Пилигрим и Рузаев. Известные и одиозные.
   - Вы нас заинтриговали, - заметил сэр Роберт. - Не пора ли вам перейти  к
изложению плана?
   Блюмберг помедлил с ответом.
   - Это самый трудный момент нашего совещания. Дело  в  том,  господа,  что
каждого из вас посвятят только в ту часть плана, которая  будет  реализована
силами ваших служб. В полном объеме с планом знакомы  только  три  человека:
директор ЦРУ, еще один человек и я.
   - Не знаком даже командор Коллинз? - переспросил Бен-Ари.
   - Да, это так, - подтвердил цэрэушник.
   -  Это  беспрецедентно!  -  решительно  заявил  сэр  Роберт.  -  О  какой
доверительности  может  идти  речь,   если   нам   отводится   роль   слепых
исполнителей? Не думаю, мистер Блюмберг, что это хорошая  основа  для  наших
переговоров. Нет, не думаю!
   - Сэр Роберт, джентльмены! Это действительно беспрецедентно, - согласился
Блюмберг. - Но не имеет прецедентов и ситуация.  Мы  можем  рассчитывать  на
успех лишь в том случае, если план будет реализован  в  условиях  абсолютной
секретности. Любая, даже самая ничтожная утечка информации сведет  все  наши
усилия к нулю. Можете ли вы гарантировать, сэр Роберт, что в ваше  окружение
не внедрен "крот"?
   - Эта вероятность ничтожна.
   - Но она есть. Она есть всегда. И у всех. И сейчас нам лучше исходить  из
того, что она реальна. Сложность наших переговоров заключается и  в  другом.
Если любая из сторон примет решение  устраниться  от  участия  в  совместной
акции, на этом все и закончится. План предусматривает активизацию агентурной
сети практически во всем мире. У  Лондона  традиционно  сильные  оперативные
позиции в Турции и Скандинавии. У Тель-Авива - на Ближнем Востоке. У ЦРУ - в
Европе. У Москвы - на Кавказе. Таким образом, джентльмены, речь  идет  не  о
недоверии, а напротив - о высшей степени доверия друг к другу. В  ослаблении
напряженности в кавказском регионе заинтересованы  все  наши  страны.  Более
того - все мировое сообщество. Наши шансы на успех не слишком велики, но  мы
обязаны их использовать.
   - Все это демагогия, - хмуро отозвался Бен-Ари.
   - Вы тоже так считаете, полковник? - обратился Блюмберг к Голубкову.
   - Я хотел бы сначала послушать вас, - ответил Голубков, - и узнать, какая
роль отводится в вашем плане России. А потом уж принимать решение об участии
или неучастии. Точней, это решение будет принимать мое руководство.
   - Не кажется ли вам, джентльмены, что полковник высказал здравую мысль? -
переведя слова Голубкова, обратился Блюмберг к присутствующим.
   - Кто этот третий человек,  посвященный  в  детали  вашего  таинственного
плана? - попыхтев своим "Данхиллом", спросил англичанин.
   - Сэр Генри Уэлш.
   - Вот как? Адмирал? Вы с ним встречались?
   - Семь дней назад.
   - Матерь Божья! Адмирал! Мы с ним... Впрочем, это неважно, - оборвал себя
сэр Роберт. - Как он себя чувствует?
   - Дай бог нам так чувствовать себя в его возрасте. Если нам будет суждено
до него дожить.
   - Адмирал! - повторил сэр Роберт. - И он одобрил ваш план?
   - Более того, - подтвердил Коллинз,  -  без  его  активной  поддержки  не
состоялось бы это совещание.
   - Мнение сэра Генри меня убеждает, - подумав, заявил  англичанин.  -  Да,
убеждает. Каким образом, мистер Блюмберг, вы собираетесь ввести  каждого  из
нас в курс его роли?
   - В персональных беседах, сэр. Надеюсь, вы позволите мне начать с  беседы
с полковником Голубковым? Российской стороне предстоит исполнить  главную  и
самую трудную роль. И он сегодня же должен вернуться в Москву. Мы уже  очень
близки к цейтноту.
   - Еще один вопрос, мистер Блюмберг, - вмешался в разговор израильтянин. -
Если инструктаж будет носить персональный характер,  зачем  вы  собрали  нас
всех вместе?
   - Мне хотелось, чтобы вы увидели друг друга. Не на мониторах компьютеров,
а вот так - глаза в глаза. И чтобы вы пожали друг другу  руки.  На  этом  я,
разумеется, настаивать не могу.
   Первым на это неожиданное предложение откликнулся Коллинз,
   - Why not?4 - сказал он и подошел к Голубкову,  протягивая  руку.  -  Мне
было интересно познакомиться с вами, полковник.
   - Мне тоже, мистер Коллинз.
   Последовал взаимный обмен рукопожатиями:
   - Сэр Роберт!..
   - Мистер Блюмберг!..
   - Подполковник!..
   Бен-Ари суховато ответил на приветствие Голубкова  и  негромко  по-русски
сказал: - А Пилигрима мы все равно получим. Он от нас не уйдет. Знайте  это,
полковник!
   - Why not? - ответил Голубков. - Лично я ничего не имею против.
   - И все-таки это историческое событие, - заключил Блюмберг и  допил  свой
джин.
   - Пойдемте, Константин Дмитриевич, погуляем, - обратился он к  Голубкову.
- Когда-то еще вы увидите весну в Египте.
   - Скорее всего никогда, - согласился Голубков. - Вы  все-таки  опасаетесь
прослушки? - спросил он, когда они расположились в шезлонгах в тени  солярия
возле пустынного бассейна.
   Блюмберг кивнул:
   - Я опасаюсь всего. Вы допустили, полковник, встречу Пилигрима с Рузаевым
в Грозном. Знаете ли вы, о чем шла на ней речь?
   - Догадываемся.
   - Входит ли в ваш план невмешательство в дальнейшие  совместные  действия
Рузаева и Пилигрима?
   Голубков извлек пачку петербургского "Космоса". Вот чем были  хороши  эти
сигареты: пока их разомнешь, пока раскуришь...
   Блюмберг терпеливо ждал. Но и "Космос" был тем еще сортом. Одна  сигарета
порвалась, другая осыпалась. Как они умудряются  делать  все  это  на  одной
линии?
   - Я попробую угадать, - проговорил Блюмберг, не дождавшись  ответа.  -  А
потом вы сами решите, подтвердить мои предположения или опровергнуть.
   Голубков справился наконец с "Космосом" и кивнул:
   - С интересом послушаю.
   - Ни у вас, ни тем более у меня нет никаких  сомнений  в  том,  для  чего
Пилигрим встречался с Рузаевым. Он  предложил  ему  взорвать  Северную  АЭС.
Рузаев согласился на это. В его интервью есть  недвусмысленное  приглашение.
Вы  помните,  что  Рузаев  ответил  на  вопрос  корреспондентов  "Совершенно
секретно" о том, как он  отреагирует,  если  международные  террористические
структуры предложат ему свои услуги?
   -  Да.  "Если  такое  предложение  поступит,  я  рассмотрю  его  со  всей
серьезностью", - на память процитировал Голубков.
   - Вот именно, - подтвердил Блюмберг. - Пилигрим - фигура  очень  крупная.
Информация о нем распространена Интерполом по всему миру. Есть она и  в  МВД
Чечни. Не сомневаюсь, что Рузаев имеет к ней доступ, если его  контрразведка
действительно хоть чего-то стоит, а не является такой же сказкой Шехерезады,
как шариковая бомба или его золотой запас.
   - У вас есть данные, что его золотой запас - блеф?  Или  это  всего  лишь
предположения? - уточнил Голубков.
   - А у вас? - спросил Блюмберг.
   - Косвенные, - не сразу и словно бы с неохотой ответил  Голубков.  -  Его
боевики уже третий  месяц  не  получают  ни  рубля.  Поэтому  они  вынуждены
промышлять захватом заложников.
   - Да что же это делается в  нашем  возлюбленном  отечестве?!  -  Блюмберг
сокрушенно покачал головой. - Уже и бандитам  задерживают  зарплату!  Вам-то
хоть не задерживают?
   - Случается. Но ненадолго.
   - До недавнего времени весь золотой запас Рузаева легко помещался всего в
одном кармане. И не в боковом или нагрудном. В  брючном,  для  часов.  Такие
карманы когда-то называли пистонами, вы должны помнить. Сейчас он  несколько
увеличился.
   - На шестьсот тысяч долларов, - уточнил Голубков.
   - Значит, вы знаете об этом?
   - Об этом - да. Но мы не знаем другого. Не увеличился ли он еще.
   - Пока нет. Можете мне поверить. Мы контролируем банк "Босфор"  и  другие
банки, которые могут быть связаны с фондом "Ичкерия".
   - Если это действительно так, сделка Пилигрима с Рузаевым не состоится, -
заметил Голубков. - Пилигрим согласится работать  только  за  очень  большие
деньги. За огромные. Речь может идти о миллионах долларов.
   - Да, он запросил шесть миллионов, - подтвердил  Блюмберг.  -  Не  считая
расходов на подготовку теракта. А они  могут  составить  очень  внушительную
сумму. Но сделка  все-таки  состоится,  -  продолжал  он.  -  Рузаев  найдет
спонсоров.  Вернемся  к  вашему  плану.  Мне  видится  он  таким.  Вы   дали
возможность Пилигриму получить у Рузаева заказ на взрыв Северной АЭС,  затем
позволите ему предпринять определенные действия, которые в Уголовном кодексе
характеризуются как подготовка преступления, задокументируете их, а когда  у
вас в руках накопится весомый обвинительный материал,  арестуете  Пилигрима.
Естественно, имея на руках неопровержимые доказательства соучастия Рузаева в
подготовке теракта. После этого все просто. Пилигрима  вы  посадите  лет  на
пятнадцать  в  лагерь  строгого  режима,  а  данные  о   соучастии   Рузаева
обнародуете. Официальный Грозный будет вынужден резко осудить террориста,  а
масштабность и бесчеловечность готовящегося преступления отвратит от Рузаева
даже  самых  ярых  сепаратистов  и  непримиримых.  Таким  образом   проблема
Пилигрима и Рузаева будет разрешена. У  меня  только  один  вопрос.  Вы  уже
начали реализацию своего плана? Да оставьте вы этот чертов "Космос",  курите
нормальные сигареты!
   Блюмберг бросил на стоявший между шезлонгами низкий стол пачку