СБ. Ни в МВД. Нигде.
   - В Минобороне?
   - Тоже ничего нет.
   - Странно... Ты их видел?
   - Троих хорошо рассмотрел. Сидели впереди меня, в первом салоне.
   - Как ты их узнал?
   - Не пили. Стюардесса даже удивилась: "Ребята, это же халява!"
   Мы с Доком обменялись взглядами. Прокол. Непростительно. Вроде небольшой,
но как раз из небольших и возникают большие.
   - Не уголовная братия? - спросил Розовский.
   - И близко нет.
   - "Альфа"?
   - Тоже нет. На "Альфу" я насмотрелся.
   Где это он мог насмотреться на "Альфу"?
   - Тогда кто?
   Безумно интересно было, что Юрист на это ответит. Он к ответил, не сразу:
   - Если бы не информация этого полковника Вологдина, я решил бы, что  и  в
самом деле спортсмены. Не из первачей. Вторая сборная. Третье  место.  Очень
похоже. Еще довод: шесть человек.  Для  чего  посылать  такую  толпу?  Войну
устраивать? Штурмом брать нашу виллу?
   Очень не дурак был этот Юрист. Очень. У меня и самого  время  от  времени
слабо пошевеливался этот вопрос.
   Юрист продолжал:
   - Не пудрит ли нам мозги Вологдин?
   - Цель?
   - Вынудить к решению. Психологический прессинг.
   - Но для этого он должен был узнать, что они прилетят. Как?
   - Где он живет?
   - Понятия не имею.
   -  А  если  в  "Трех  оливах"?  Там  мог  и  узнать.  Чисто  случайно.  И
задействовать эту случайность, как рычаг давления.
   - Ну, Фима!.. Обыкновенный пансионат. Ему что, не дали денег  на  хороший
отель?
   - Осмелюсь напомнить: этот пансионат - через дорогу от нашей виллы.
   Довольно приличная пауза.
   - Розовский встает, -  сообщил  Муха.  -  Идет  к  дому...  Вошел...  Как
слышишь, Пастух?
   - Хорошо слышу. Продолжай наблюдение...
   - Ток-шоу! - заметил Док. - Все равно, что смотреть футбол по телевизору,
когда знаешь счет.
   - Какой же счет?
   - Пока, по-моему, в нашу пользу. Снова ожила рация:
   -  Розовский  возвращается...   какую-то   здоровенную   книгу   тащит...
телефонный справочник, я видел такие в будках... Дает молодому...
   Голос Розовского:
   - Ищи. Ты английский лучше знаешь. Голос Юриста:
   -  "Империал"...  "Шератон"...  это   нам   не   годится...   Кемпинги...
Пансионаты... "Аргос"... "Одеон"... "Афродита"... Названия у них - как поэмы
Гомера!.. А вот и "Три оливы"! Дайте-ка трубку!
   - Говори по-английски.
   - Само собой...
   Муха:
   - Набрал номер. Разговаривает по телефону...
   - Спрашивает у портье про Вологдина,  -  перевел  Док.  -  Очень  хороший
английский. Муха:
   - Положил трубку на стол. Юрист:
   - Есть такой. Апартамент "А". Приехал неделю назад. Вчера уехал в Никосию
и еще не вернулся.
   - Ваш комментарий, господин Розовский?
   - Черт! Задачка. Без поллитры не разберешься!
   - Разрешите налить?.. Будем, Борис Семенович!
   - Будем, господин Губерман!..
   "Значит, этот Юрист - Фима Губерман. Ефим. Но кто он?.."
   - Еще один появился из дома, - доложил Муха. -  Высокий.  Лет  пятьдесят.
По-моему, это сам Назаров... Идет к столу...
   - Пастух, пора валить, - вышел на связь Трубач. - Становится людно, народ
тянется с пляжа.
   - Все сворачивайтесь и сюда, - приказал я и выключил рацию.
   Из приемника донеслось:
   - Здравствуйте, Аркадий Назарович. Очень рад вас видеть.
   - Привет, Ефим. Я тоже. Каким тебя ветром?
   - Я вызвал.
   - Зачем?
   - Важное дело, Аркадий. И очень неприятное.  Садись.  Я  хочу,  чтобы  ты
прослушал одну запись. Фима, включи.
   Пауза.
   "- Добрый день. Вы ждете господина Назарова?
   - Совершенно верно.
   - Я готов вас выслушать.
   - Вы не Назаров.
   - Правильно. Моя фамилия Розовский..."
   V
   "- Договорились. Я позвоню  послезавтра  после  полудня.  Всего  доброго,
господин Розовский.
   - Всего доброго, господин Вологдин..."
   Щелчок.
   Губерман  выключил  диктофон.  Розовский  достал  зажигалку  и   принялся
раскуривать погасшую сигару. Назаров неподвижно сидел за столом, опираясь на
сцепленные замком руки. Пока крутилась пленка, пальцы его время  от  времени
сжимались так, что белели костяшки. Но лицо оставалось холодно-безучастным.
   - Мерзавцы, - наконец негромко проговорил он. - "Растение"...  Когда  был
этот разговор? Да отсунься ты от меня со своей вонючей сигарой!
   - Извини. Позавчера днем. В баре "Бейрут".
   - Почему сразу не рассказал?
   - Я тебе говорил, что должны прилететь эти шестеро.
   - Я спрашиваю: почему сразу не прокрутил пленку?
   - Остынь, Аркадий. Ты сам знаешь почему. Не  хотел  раньше  времени  тебя
беспокоить. Нужно было сначала разобраться, что к чему.
   - Для этого и Фиму вызвал?
   - Да, для этого. Ты успел позавтракать?
   - Успел.
   - Выпьешь?
   - Не здесь. Слишком много солнца. Пошли, Ефим!..
   Назаров поднялся из-за стола и в  сопровождении  Губермана  направился  к
вилле.
   Розовский вызвал турка-слугу и показал на бутылку и ведерко со льдом:
   - В библиотеку!
   И поспешил вслед за шефом.
   * * *
   В просторной гостиной апартамента "Зет"  пансионата  "Три  оливы"  Док  с
сожалением констатировал:
   - Конец первой серии. Продолжение следует. Но мы его не узнаем.
   - Увы! - подтвердил капитан второй сборной команды Московской области  по
стрельбе Сергей Пастухов.
   И тут раздался телефонный звонок. Сергей машинально взял трубку:
   - Слушаю!
   И тотчас лицо его перекосилось от досады: совсем из головы вылетело,  что
подойти к телефону должен был Док и отсрочить разговор на двадцать минут. Но
бросать трубку было поздно.
   - Я говорю с Сержем?  -  прозвучал  в  мембране  невыразительный  мужской
голос.
   - Да, - подтвердил Пастухов.
   - У меня для вас информация. На известной вам вилле появилось новое лицо.
Довольно молодой человек. Позавчера около шестнадцати часов  ему  звонили  с
виллы в Москву и приказали срочно прилететь. Его имя- Фима. Вероятно - Ефим.
   - Кто он?
   - Этой информацией я не располагаю.
   - Как его фамилия?
   - Этой информацией я не располагаю.
   - Он появился на вилле рано утром. Почему вы  сообщаете  об  этом  только
сейчас?
   - Извините, Серж, но вы не вправе делать мне выговоры.
   - Вы давно работаете на Кипре?
   - Я не могу ответить на этот вопрос.
   - Но вам нравится здесь? На этот вопрос вы можете ответить?
   - Да, нравится, - помедлив, сказал резидент.
   - В Москву не хотите вернуться? - продолжал Пастухов. - Тоска  по  Родине
не одолела?
   - Я не понимаю вашего тона.
   - Сейчас  поймете.  Этот  молодой  человек  -  Ефим  Губерман.  Ближайший
сотрудник нашего объекта. Даю вам сутки, чтобы получить о нем  исчерпывающую
информацию. В противном случае вы очень быстро окажетесь на Родине и  будете
получать по целому миллиону в месяц. Рублей.
   На этот раз в бесцветном голосе резидента прозвучала растерянность.
   - Я... Не уверен, что смогу выполнить вашу просьбу.
   - Это не просьба, милейший. Это  приказ!  -  отрезал  Пастухов  и  бросил
трубку. - Сука толстожопая!
   Он переписал на бумажку  шестизначный  номер,  высветившийся  на  дисплее
АОНа.
   - Ну, ты артист, Сережа! - усмехнулся Док. - Два артиста на одну  команду
- не много?.. Для чего было нужно, чтобы он позвонил через двадцать минут?
   - Через двадцать, потом через тридцать, а потом через полтора  часа.  Нам
нужно узнать, где он живет, - объяснил Сергей. - В конце концов ему  надоест
таскаться по автоматам  и  он  позвонит  из  дома.  Или  из  отеля,  где  он
остановился.
   -- А сейчас он не с домашнего телефона звонил?
   - Нет. Фон был - "хэви-металл". Из какого-то кафе или бара.
   - Зачем нам его адрес?
   - Не понимаешь? Нам нужно такое информационное обеспечение?
   - Понимаю, - подумав, кивнул Док.
   Он подсел к  магнитофону,  потыкал  кнопки,  отыскивая  запись  разговора
Розовского и Вологдина в баре "Бейрут". Один из кусочков прокрутил дважды:
   "- Их цель - нейтрализовать господина Назарова.
   - Убить?
   - Выкрасть. И переместить в Россию. Я вижу, вас это встревожило?
   - Во всяком случае, заставило задуматься.
   - Выбросите из головы. Они не причинят вреда вашему патрону.  Об  этом  я
позабочусь..."
   Док выключил магнитофон. Помолчав, спросил:
   - Что все это значит?
   - Я и сам думаю, - отозвался Пастухов.
   - Эти пятьдесят тысяч баксов, про которые ты сказал, что это  цена  жизни
Назарова... Такие деньги не носят с собой все время. Их берут, когда  знают,
что придется платить. Нет, Сережа, это была не цена жизни Назарова. Это была
цена наших жизней.
   - Согласен, - кивнул Сергей.
   - Два вопроса, - продолжал Док. - Первый: как он узнал про наше задание?
   - Резидент?
   - Вряд ли. Не думаю, что резидента в это посвящали. Смысл?
   - Догадался?
   - Нет, знал. Твердо знал.
   - Откуда?
   - Ответ  может  быть  связан  со  вторым  вопросом.  Почему  он  приказал
стрелять, как только услышал, что мы работаем на Управление?
   - Знал, что это такое, - предположил Пастухов. -  Понял,  что  сунулся  в
самое пекло.
   - Есть и другое объяснение.
   - Какое?
   - Скажу, - пообещал Док. - Но при одном условии. Ты  ничего  не  ответишь
мне сразу. Ни да ни нет. Вообще ничего. Будешь молчать и думать. Согласен?
   - Выкладывай.
   - Он сам работал на Управление...
   VI
   После щедрого полуденного солнца  в  библиотеке  было  почти  темно.  Три
высоких мавританских окна выходили на северную сторону, в сад. На  стеллажах
поблескивали золотым тиснением корешки старинных фолиантов. Мебель тоже была
старинной, тяжелой, из темного дуба. Высокие спинки  кресел  были  обнесены,
словно  кружевным  подзором,  затейливой  восточной  резьбой.  Эта   резьба,
арабская вязь вперемежку с кириллицей на корешках книг, островерхие  дверные
и оконные проемы, кривой турецкий ятаган над большим  английским  камином  -
все здесь словно старалось напомнить о том, что это уже не Европа, но еще  и
не Азия. Граница между ними. Ближний Восток.
   И    такой    же    двойственной    -    незатейливо-примитивной,    даже
хамски-прямолинейной и одновременно  изощренно-витиеватой,  будто  восточная
мелодия или узор на коже  гюрзы  -  казалась  Губерману  интрига,  в  центре
которой были обитатели этой виллы, и главный из них - сам Назаров.
   Всем своим нутром чувствовал это Губерман. Всеми  фибрами  души.  Жилками
такими. Про которые ничего нет в Большой Советской Энциклопедии, но которыми
пронизан весь человек. Правда, мало кто из людей умеет  слышать  в  себе  их
стон. И еще меньше люди умеют верить тому, что слышат. Вот змеи - те  умеют.
Поэтому и выползают из нор перед землетрясением.
   Губерман  тоже  умел.  И  теперь,  слушая  Розовского,   пересказывавшего
Назарову то, что они перед его появлением обсуждали, все больше  утверждался
в том, что предчувствия и на этот раз не обманывают его. Но высказывать свои
соображения не спешил. Ему было интересно узнать, как  оценит  все  это  сам
Назаров. У шефа был свой  взгляд  на  любую  проблему.  Не  всегда  понятный
Губерману. Не всегда, по его мнению, тонкий. Но в конечном итоге  выводы  их
чаще всего сходились. Они словно бы пользовались  разной  оптикой:  Губерман
смотрел в лупу, а Назаров в морской бинокль.
   - Так кто же этот полковник? - спросил Назаров, когда Розовский закончил.
   - Просто порученец.
   - Чей?
   Розовский неопределенно пожал плечами:
   - Трудно сказать. Правительство национального согласия  -  это  сейчас  в
программе любой партии. Мы уже всех перебрали - от Зюганова до Анпилова.
   Назаров с сомнением покачал головой:
   - После выборов прошло всего ничего. Ельцин, конечно, ни черта не делает.
Впал в спячку. Как всегда после крупной драки. Все валится,  но  критической
массы ситуация не набрала. Любое выступление против Ельцина сейчас  обречено
на провал. Это очевидно для любого политика.
   - А если они хотят заручиться твоей поддержкой на будущее? -  предположил
Розовский. - Когда ситуация созреет?
   - Допустимо, конечно. Но... Нет, тут  что-то  не  то.  Какое  впечатление
произвел на тебя этот Вологдин?
   - Серьезное.
   - Сорок лет. Год назад уволился - уже полковником... На диссидентах такой
карьеры не сделаешь. Да и нет их уже давно. Кабинетный шаркун?
   - Только не это, - возразил Розовский. - Да шаркуну и не  поручат  важное
дело.
   - Значит - кто? - спросил Назаров. И сам ответил: - Оперативник. Или  как
это у них называется? И, видно, высокого класса.
   - И что, по-твоему, из этого следует? - спросил Розовский.
   - То, что он не просто порученец. То, что за ним  стоят  очень  серьезные
люди... Твое мнение, Ефим?
   - У меня тоже все время крутится  мысль,  что  здесь  что-то  не  так,  -
ответил Губерман. - Вот какой вопрос я себе сейчас задаю: а  мы  не  слишком
зациклились на политике?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Извините, шеф, что я к этому возвращаюсь... Покушение в  Женеве  -  ну,
согласимся, что это было предупреждением. А с какой целью была взорвана яхта
"Анна"?
   Назаров помрачнел.
   - Чего тут неясного? - спросил Розовский, желая как можно быстрей уйти от
этой тягостной для Назарова темы.
   - Если оставаться  на  той  точке  зрения,  которую  мы  как-то  сразу  и
безоговорочно приняли, ясно все, - согласился Губерман. - Но если  взглянуть
с другой стороны и дать себе труд как следует об этом подумать...
   - По-твоему, мы об этом не думали? - довольно резко  перебил  Назаров.  -
Или думали мало?
   - Не давите на меня, шеф, - попросил Губерман. - Я и сам в растерянности,
эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Я говорю  не  ради  трепа.  Уже
десять лет я иду в вашем кильватере. И все мины, которые всплывают у вас  на
курсе, бьют и по мне. Это может сказать и  Борис  Семенович.  И  еще  многие
люди. Возможно, я скажу глупость. Но и глупость иногда  помогает  докопаться
до истины. И не так уж редко.
   - Продолжай, - кивнул Назаров.
   - Где лучше всего спрятать березовый листок? В березовой роще. А труп? На
поле боя, среди других трупов. Это я не  сам  придумал,  где-то  вычитал,  -
оговорился Губерман. - Но вот что придумал сам. Где можно  спрятать  истину?
Среди других истин. Одна из  них:  положение  Ельцина  перед  выборами  было
действительно очень шатким. В вас увидели объект угрозы. И  приняли  решение
нанести упреждающий удар. Логично выглядит?
   - А по-твоему, это не так? - не без иронии поинтересовался Розовский.
   - Давайте рассуждать вместе. Что произошло бы, если бы  этот  упреждающий
удар достиг цели? Я не знаю, шеф, где вы храните компромат. Но не в памяти и
не в рундуке яхты. В каком-то банке есть  сейф.  В  Лондоне,  в  Женеве  или
Нью-Йорке. И есть человек, которому даны точные указания, как  распорядиться
содержимым этого сейфа, если с вами что-то случится. И не один, возможно,  а
двое или трое. И сейф наверняка не один. В одном - подлинники, а в других  -
дискеты. Я прав?
   Розовский и Назаров переглянулись.
   - Продолжай, - повторил Назаров.
   -  Те,  кто  планировал  взрыв,  об  этом,  по-вашему,   не   знали?   Не
догадывались? Или до этого так трудно додуматься?
   Розовский сунул  в  рот  окурок  сигары,  потянулся  за  зажигалкой,  но,
взглянув на Назарова, ткнул сигару в пепельницу.
   -  Ты  считаешь,  что  взрыв  устроили  не  сторонники  Ельцина,  а   его
противники?
   - Не о том речь, Борис Семенович. Вы по-прежнему  оцениваете  ситуацию  в
координатах предвыборной борьбы. А  если  вообще  забыть  о  том,  что  были
выборы? Если вычеркнуть из ситуации всю политику?
   - И что останется? - спросил Назаров.
   - Главная и единственная цель покушения. - Губерман помолчал и  закончил:
- Ваша смерть.
   Розовский и тем более сам Назаров  были  не  из  тех  людей,  кого  легко
запугать. Но и на них угнетающе подействовала обнаженность этих слов.  Слова
были равны смыслу. И что-то сатанинское в них было. Адское.
   - По счастливейшей случайности цель эта не была достигнута,  -  продолжал
Губерман. - И вот  не  прошло  и  трех  месяцев,  как  появляется  полковник
Вологдин. Как вы сами сказали, шеф: оперативник высокого  класса.  И  вешает
нам на уши развесистую, хорошо продуманную лапшу. Если  ее  убрать,  что  мы
увидим?
   - Ничего, - ответил Розовский. - Пустоту. Нуль.
   - Нет, Борис Семенович, - возразил Губерман. - Ту же цель.
   В библиотеке воцарилась напряженная тишина. Назаров  неподвижно  сидел  в
кресле, сцепив на затылке  руки  и  вытянув  длинные  ноги.  Лицо  его  было
жестким, безжалостным. Страшным. Розовский не без опаски поглядывал на него.
Он знал, что такое лицо бывает у Назарова перед взрывами  бешенства.  Но  на
этот раз ничего не произошло. Назаров потянулся к столу, налил  себе  виски,
повертел фужер в руках. Взглянул на Губермана:
   - Почему ты думаешь, что взрыв яхты и появление полковника связаны  между
собой?
   - Я очень хотел бы ошибиться. Так и не выпив, Назаров поставил  фужер  на
поднос. Повернулся к Розовскому:
   - Я встречусь с этим полковником. Договорись на завтра.
   - Думаешь, он что-нибудь скажет?
   - Важно не то, что скажет. А то, чего  не  скажет...  Подготовь  мне  все
данные по нефти. "Лукойл", "Росинвестнефть", "Тюменская топливная компания",
"Мегионнефтегаз", "Сургутнефтегаз". Все  остальные.  Уровень  добычи,  цены,
котировки.
   - Мы и так отслеживаем ситуацию по Самотлору,  -  напомнил  Розовский.  -
Свежие сводки у тебя каждый день на столе.
   - Меня интересует  не  только  Самотлор.  "Тат-нефть",  "Юганскнефтегаз",
Северный шельф, Азербайджан, Приморье. Все российские компании. Все компании
СНГ. Кроме того - страны ОПЕК. Динамика цен.  Квоты.  Запроси  Москву,  нашу
центральную базу данных. Мне нужна общая картина.
   - Когда? Как всегда - вчера?
   - Можно и завтра. И еще. Ави-Шаул. Свяжись  с  Цюрихом.  Пусть  профессор
Ниерман пригласит Ави-Шаула на консилиум. Срочно.
   - У них натянутые отношения, - заметил Розовский.
   - Мне плевать на их отношения. Напомни Ниерману, что я оплачиваю половину
расходов его центра.
   - Сегодня же позвоню. Все?
   - Все.
   Назаров поднялся. Розовский не смог сдержать облегченного вздоха. Это  не
укрылось от внимания Назарова.
   - В чем дело? - спросил он.
   - Мы с Фимой боялись, что ты решишь немедленно лететь в Цюрих, - объяснил
Розовский.
   - Какой Цюрих! Тащить туда все это змеиное гнездо? С этим надо  покончить
здесь. Раз и навсегда!.. "Растение"... Я им, скотам,  покажу  растение!..  Я
буду у себя, - добавил Назаров и вышел из библиотеки.
   - Раз и навсегда, - повторил Розовский.  -  Легко  сказать.  Мы  даже  не
знаем, откуда ветер дует!.. Без  четверти  два.  Что-то  этот  полковник  не
звонит.
   Губерман отмахнулся:
   - Еще позвонит!..
   * * *
   Но Вологдин так и не позвонил.
   На следующее утро Губерман вошел в  одну  из  комнат  в  цокольном  этаже
виллы, переоборудованную под рабочий кабинет Розовского, и бросил на  черный
офисный стол стопку свежих газет.
   - Похоже, я здорово лажанулся, - сообщил он, плюхаясь в кресло и  вытирая
платком лицо и шею. - Ну и пекло  на  улице!  А  в  рекламе  пишут:  райское
Средиземноморье! Ничему нельзя верить!
   - В чем же ты лажанулся? - поинтересовался Розовский, не отрывая  взгляда
от монитора новейшего компьютера "Сан ультра спарк".
   - Насчет этой шестерки спортсменов.
   - Вот как? - насторожился Розовский и отъехал от компьютера на  колесиках
кабинетного кресла.
   - Помните, я звонил вам ночью из аэропорта?
   - Ну? И сказал, что прилетели только четверо.
   -  Я  видел,  как  четверых  встретили.  Какой-то  рыжий,  с   плакатиком
"Эр-вояжа". И позвонил вам. Потом уже из машины заметил еще двоих. Они  сели
в "додж" и двинулись за синим микроавтобусом, на котором уехали эти  четверо
вместе с гидом. Я, естественно, велел шоферу ехать за ними.
   - Откуда у них "додж"?  -  удивился  Розовский.  -  Ждал  их?  Или  взяли
напрокат?
   - Думаю, угнали. И сделали это очень быстро. Так вот, примерно через  час
микроавтобус куда-то свернул. Я не заметил куда.  А  еще  минут  через  пять
исчез "додж".
   - Как