к.
В-третьих,  ты  психически  здоров.  Несмотря  на  склонность к  рискованным
авантюрам,  у тебя  нет  скрытых  суицидальных  мотивов,  как меня  заверили
специалисты.  Перспективен, короче. В-четвертых, и  в главных на сегодня: ты
хорошо управляешься с той самой установкой, которую "продал" черножопым.  Мы
тут  попробовали  хронометраж, оказалось,  что у  нас сейчас  нет под  рукой
человека,  который бы  надежно укладывался в  то время,  которое  показал на
испытаниях ты. Не выяснил пока, откуда у тебя  этот навык, но это и неважно.
Все понял? Резюмирую: если ты фордыбачишь -- смерть, как поросенку. Имя твое
оглашается как имя наемника-террориста, следствие, естественно, работает и с
твоей  матерью,  и с  твоими  друзьями, которым  очень, очень  трудно  будет
доказать свою  непричастность.  Естественно,  все  твои  накопления-квартиры
конфискуются,  мать  в  нищете.  Впрочем,  она  вряд  ли  такую  твою  славу
переживет. С Принцессой тоже в  этом случае придется кончать, потому что она
слишком много знает о твоей связи со мной. И до сих пор, кстати, от тебя без
ума. Чем  это,  интересно, ты ее  так завлек? Неужели  ей нравится  зверский
секс?  Короче, ты хорошо все понял? Ситуация-то  простенькая... А вот другой
вариант, не поросячий.  Ты мне помогаешь устранить одного хорошо охраняемого
типа. Имеешь с этого гарантию полной неприкосновенности после операции и еще
сто тысяч долларов. Ты понял? У  Принцессы  уже твой задаток  в сто тысяч, и
еще  сто. Затем, если мы сработаемся, тебя  ждет интересная и очень выгодная
работа на меня. С правом ухода на пенсию, когда пожелаешь. Выбирай!
     -- А  чего  тут выбирать? И  так  все ясно, --  прохрипел  я. -- Попить
дайте.
     Я так и лучился радостью: Каток меня искушал, значит, я сразу понял Его
правильно. Конечно, с Ним бывает непросто.  Но уж если ты сумел на Его волну
правильно настроиться,  Он  всегда  вместе  с проблемой  даст  и ее решение.
Всегда. Нужно только за первым разглядеть и второе. Без выбора.
     --  Вижу, что  мы не  ошиблись  в  тебе, --  удовлетворенно расслабился
Каток. -- За что я вас,  солдат фортуны, уважаю,  -- не разводите антимоний.
Деньги на бочку -- и кончен базар.
     Я знаю, с кем они "не ошиблись". Принцесса видела меня насквозь. И  мою
тревожность,  и  тоску по деньгам, и, само  собой,  неодолимость тяги  к ней
самой.  Вот  только о  Нем  они, включая  Принцессу, ничего  не знали.  В их
системе координат такого фактора не было. Что и давало мне шанс.
     -- Кого надо устранить? -- спросил я. -- Еще пить.
     --  Пожалуйста.  Это  неважно  кого.  Не Ельцина.  Но  тоже  одного  из
предателей, президентствующего  в одном  из  обломков Советского Союза. Ради
личной власти раздоры и нищету плодит, людей в тюрьмы сажает. Очень, кстати,
непопулярен в народе. Распихал оппозицию по тюрьмам... -- Каток заметил, что
я чуть  поморщился, и поспешил уточнить:  -- Знаю, что для тебя подобное  --
мура, но это нельзя не учитывать при подготовке операции. Поддержка местного
населения    многое   решает.    Ты,   к   слову,   склонен    недооценивать
морально-политические факторы, а  зря. Я вот присягал СССР, и я этой присяге
верен. Да, при этом я умею выгадывать  и личную пользу. Но это -- вторичное.
Главное --  верность присяге. Ладно, вот тебе еще таблетка. Отсыпайся  пока,
набирайся сил. Времени у нас в обрез.
     --  Подполковник,  -- спросил я, чуть-чуть  играя  немощность, -- какое
число?
     --   Седьмое  февраля.  Почти  трое  суток,  --  понял  он,  что   меня
интересовало. -- Но  ничего серьезного. Без сотрясений и переломов. Все, что
ты украл у Гнома, уже на месте. Отдыхай спокойно.

x x x

     Погружаясь  в  дрему,  я  успел  заказать  своему  подсознанию  вопрос:
насколько я должен рисковать? И очнулся с четкой фразой на языке:
     -- Пусть сами разбираются.
     -- Что? -- спросил Каток. -- Кто разбирается? С чем?
     -- Не знаю... Приснилось что-то, -- ответил я сразу  и вполне искренне,
а потом вспомнил, и понял что это и есть ответ.
     Это покушение  -- не моя  игра. Горцы решают свои проблемы  так, как им
суждено.  Не мне в их дела соваться. Тут Он лучше знает.  А вот Каток  и его
козни --  моя  проблема. Ба, а  кто это с ним рядом,  кто к нам пришел? Юрий
Юрьевич  к нам пришел. Стоп! Меня везли на самолете.  Значит, и  он  летел с
самого начала, голубок.
     -- Ладно, не важно, -- сказал Каток. -- Хотя и в жилу... Вы знакомы, но
познакомьтесь заново: майор Лапиков Василий Николаевич.
     --  Привет, -- ощерился Лапиков. --  Ну  и как  тебе Принцесса? Ротиком
она...
     -- Майор! -- прикрикнул Каток, и Лапиков,  погано  щерясь, умолк. А он,
похоже, ревнует всерьез.  С чего  бы это, если она с ними? Впрочем, я бы  на
его месте тоже все равно ревновал. Зато на своем мне не до этого.
     -- Встать можешь? -- участливо спросил Каток.
     -- Попробую...
     Наручников уже не было. Я осторожно, демонстрируя муки и героическое их
преодоление, сел  и краем глаза заметил, что наручники остались на месте, на
спинке кровати, просто их расстегнули. Машинально поерзал ягодицами по мятой
простыне: все вроде бы на  месте.  Все-таки моя  система  заначек  -- "авось
сгодится" -- себя оправдывает.  Кто всерьез  осматривает раненого поросенка?
Никому-то это не надо...
     Встал,  не стесняясь своей наготы. Головокружение все еще ощущалось, но
быстро проходило.  Юрий  Юрьевич, он  же  майор  Лапиков,  смотрел  на  меня
прищурясь.  Молчал,  демонстрируя,  что работать  будет с  тем,  с  кем  ему
приказано.  Интересно,   за  сколько  майор  подчиняется   в   таких   делах
подполковнику? Если мне, бывшему лейтенанту, двести кусков отвешивают, то уж
майору никак не меньше полумиллиона пообещали, а? Или у них уравниловка? Все
равно:  откуда такие деньги?  Не  от "Резо-гарантиии" ли?  Ладно, все тайное
рано или  поздно  проясняется.  Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не
придется  ни  мне,  ни  тебе.  Как  говорит   При,  из  школы   запомнилось.
"Принце-ес-са", -- мысленно обратился я к ней и невольно заулыбался.
     -- Что? Приятно вернуться в  строй? -- хмуро порадовался за меня Каток.
Человек-загадка. Он  не крутил и не лукавил, каждое сказанное  им слово было
искренним.   Но   то,   что   он   недоговаривал,   полностью  меняло  смысл
произнесенного. И гадать бесполезно.
     -- Ладно, одевайся, Олег, и -- на инструктаж.
     Они  вышли, а я,  чувствуя затылком  наблюдение  за  собой,  постепенно
осваивая собственное тело, от которого  порядком  успел  отвыкнуть, принялся
плавно  натягивать солдатское белье,  потом  камуфляж.  Повезло: шмотье было
всего  на  размер-другой  больше,  чем  надо. Я и без  зеркала  знал,  каким
доходягой с тонкой болтающейся  в просторном воротнике шеей  сейчас выгляжу.
Это было бы просто прекрасно,  если бы я  таким просто  выглядел, если бы на
самом деле я  был полон сил... Но, к сожалению, я таким доходягой и являлся.
Как сейчас  моя форма соответствовала моему содержанию  --  так ей этого еще
никогда не удавалось. И совершенно  я не помнил, что  со мной происходило  в
эти  дни.  В  памяти все  было  подряд: проложенная  в снегу дорога,  взрыв,
пшикающий мне в лицо Шмелев,  самолетный грохот и холод, а потом все,  я  --
уже тут...
     Что с ребятами? Почему При  сказала  о Боцмане? И почему ей позволили о
нем сказать? Или -- велели? Голова пухла и кружилась.
     Дверь в мою камеру была распахнута, сквозь нее доносился  гомон мужских
голосов. Прежде  чем выйти на люди,  я пару раз присел  и  поизгибался. Нет,
ныне я не боец.
     Пошел на  голоса,  придерживаясь стенки,  но стараясь не  переигрывать.
Свет  тут, в  большой,  метров в двадцать пять, комнате был ярок, так что  я
вполне  естественно  прищурился,  как  бы  маскируя  неуверенность движений.
Никаких окон. Подвал?  Сидело  вокруг стола,  вместе  с Катком  и Лапиковым,
человек десять.  Все приумолкли, оглянувшись на меня.  Ба, сколько  знакомых
лиц.  Тут и Барсик,  которого я запомнил по встрече в казематах у Гнома. Мой
сувенир здорово перекосил ему рожу. Тут и две дамы -- Лариса Курбанова и Зоя
Матвеевна Каткова. Еще какие-то знакомые рожи. Все в камуфляже. У всех глаза
блестят предвкушающе.
     -- А вот и Олег, позывной Муха, --  представил меня собравшимся Катков.
-- Наш  стрелок-наводчик ПТУРСа.  Садись,  Муха, где тебе удобнее. Начинаем.
Руководит  операцией Чапай. --  Он  кивнул на Василия Лапикова, и тот встал,
развернул на столе карту.
     Ксерокопия  плана города. Названия замазаны.  Но  не Москва, хотя речка
имеется.  Судя  по  пунктирчику  со  стрелками,  показывающими   направление
движения объекта,  мосты, с которыми  вечно в таких операциях масса проблем,
здесь особой роли не играют: полкарты занимает лесной массив. Или парк.
     -- Итак, --  уверенно  начал, откашлявшись,  Чапай,  -- сегодня девятое
февраля.  Восемь пятнадцать. Сверили часы? Начало операции  приблизительно в
двадцать три -- двадцать три тридцать. Выдвижение на закрытую позицию, -- он
обвел  кончиком ручки  какой-то значок -- то ли строение,  то ли  памятник в
глубине парка, примерно в километре от пунктира маршрута, -- к двадцати двум
сорока пяти.  Базу покидаем в  двадцать  один тридцать. Помимо нашей группы,
вспомогательно-страховочной,  действует  основная,  состоящая  из   местного
населения. Она  сосредоточивается тоже  в  двадцать два тридцать вот  здесь,
справа по ходу движения объекта.
     За десять-пятнадцать минут перед проездом объекта, как положено, охрана
проверяет трассу.  После их осмотра,  по сигналу,  основная группа  занимает
огневую позицию здесь. Мы одновременно -- вот здесь, справа и дальше по ходу
движения   объекта.   Объект    находится   в   бронированном   "мерседесе".
"Мерседес-600",  1995   года   выпуска.  Салон   --  бронированная  капсула.
Конструкция  колес дает возможность машине  двигаться и после поражения  шин
стрелковым оружием. Такой "мерседес" мы проверяли на  подмосковном полигоне:
"мухи" и другие РПГ разносят его вдребезги. Если умело целиться, впрочем.
     Далее.  Объект  сопровождают два-три  джипа.  Эти машины тоже укреплены
броней, но кустарно. Легко нейтрализуются гранатами из подствольника. Даже с
ослабленными, не кумулятивными зарядами.
     Трасса представляет  собой  отлично освещенный прямой участок  бульвара
вдоль  лесопарковой  зоны.  Прожектор, установленный вот  здесь,  на границе
сквера, где будет находиться основная  группа, не только высветит цель, но и
ослепит охрану. Прилегающий к трассе рельеф города  сложный, много  горбатых
улочек... Машины с бойцами первой группы курсируют по крутым закоулкам здесь
и  здесь, мы -- здесь. -- Лапиков водил ручкой по карте, явно упиваясь своим
полководческим даром. Неужели все  это в  них оттого, что  не навоевались  в
натуре?  --  Маршруты и укрытия выбраны  таким  образом, чтобы можно было по
сигналу рации в нужный момент быстро оказаться в нужном месте и чтобы служба
безопасности, проверяющая трассу, не смогла заметить концентрации наших сил.
     Задача  основной группы:  остановить  и  уничтожить  объект,  используя
стрелковое оружие и "мухи". Или как минимум отсечь машину объекта от охраны,
используя разницу в броневом оснащении. Работают местные по-афгански.  Часть
их  прошла обкатку в  Чечне,  поэтому  привыкла именно  к  этому  методу. Он
прекрасно  зарекомендовал себя  при  нападениях на  колонны. Начинают  огонь
самые  опытные  стрелки. Они  выявляют  цель  и бьют  по  ней  из  автоматов
трассирующими. Затем гранатометчики лупят по обозначенной трассерами машине.
     Также  предусматривается возможность минирования полотна дороги, но это
не наша  забота.  Наша задача:  если основная группа  справляется,  никак не
выдать своего присутствия  и тихо отойти  к точке эвакуации. Вот она, позади
беседки.  Если нет,  если объект  с охраной или  без  нее  прорывается  мимо
местных,  мы  должны  уничтожить  его  сами.  Порядок  обычный:  весь  огонь
концентрируется на объекте. Охрана игнорируется.
     Наша  диспозиция на огневом рубеже. На  правом фланге  установка ПТУРС,
которую прикрывают  Барсик и я лично. ПТУРСом  управляет  Муха. Ваша задача,
Олег:  поймать объект  в прицел, едва он  покажется  вот  здесь, на выезде с
улицы...  Кхм, с улицы,  значит. Сначала вы, вне  зависимости  от действий и
результатов  основной  группы,  используете  трехсотметровую  ракету.  Затем
Барсик  перезаряжает установку,  а вы следите  за  объектом. Если объект  по
какой-либо причине все же прорывается в своем "мерседесе" или пересаживается
в  другой  транспорт,  вы  ловите соответствующую  цель  и  производите пуск
километрового снаряда. Ясно?
     -- Так  точно! ~ солидно кивнул Барсик, почесав то место, на  котором у
него до последней встречи со мной в коридоре каземата была бровь.
     -- В общих чертах, -- кивнул и я.
     -- Вопросы потом. Далее:  в центре и левый  фланг -- Чара  и?.. Ммм? --
наш  Чапай-Лапиков  представил  Зою  Каткову  и  выжидательно  уставился  на
кряжистого мужика напротив себя. Тот буркнул:
     "Майор".  --  И  Майор.  Общаемся  только  по  позывным. Чара  и  Майор
полностью  дублируют основную  группу.  Кура, -- Лапиков кивнул Ларисе, -- и
э-э... Чубчик прикрывают тыл и запасной путь отхода -- вот  этот  проезд  на
перпендикулярную  трассе  улицу.  Николай  и  Ходок  --  водители,  охраняют
транспорт  и страхуют с  тыла.  Задачи  на сегодня:  подгонка  и  пристрелка
оружия,   заучивание   кодовых  выражений.  Барсик  и  Муха   --  тренировка
сборки-разборки,  наводки  и  перезарядки  комплекса.  Николай  и  Ходок  --
подготовка автомашины. Вопросы есть?
     -- Язык?  --  спросил  самый  младший  из нас по  возрасту  с  позывным
Николай.
     -- Русский. У основной группы -- тоже.
     Я не знал, что делать. То ли они не брали в расчет то, о чем подумал я,
то  ли майор, очевидно  давно  уже  не  проводивший  инструктажей и  поэтому
настроенный по-лекторски, попросту забыл. А может, они  ждут, замечу  ли  я.
Ради, к примеру, проверки искренности моей готовности к сотрудничеству.
     Но ведь я не совсем в себе пока, так что тоже должен бы упустить...
     И  еще непонятно:  зачем они  ставят меня вместе с Барсиком? Он  словно
специально  демонстрировал мне еще багровеющий  рваный рубец. Какой врач его
пользовал, что даже немного не пригладил? Похоже,  благодарности  за то, что
остался  зрячим,  он  ко  мне   не   испытывал.  Вот  недостаток  оставления
противников в живых. Один понимает, что его пожалели, и благодарен, а другой
еще злее делается. Барсик явно был далек от  благодарности. А нас на огневой
рубеж вместе ставят. Нет, раз я зачислен  в поросята -- не выйти мне из этой
роли. Ладно, попробуем все же высунуться.
     --  Разрешите,  Чапай?  -- спросил  я  той  модификацией своего голоса,
которая ближе всего к писклявой немощи. Барсика, баб и начальство мне уже не
обмануть,  но для остальных  образ занудливой малявки  можно  исполнить.  --
Времени на  то,  чтобы успокоить дыхание, может не  быть. А у нас с Барсиком
два ПТУРСа,  компьютер,  аккумулятор,  ПУ  --  пусковая установка, камера  и
личное оружие. Плюс условия пересеченной  местности  в темном  лесу и сборка
комплекса в потемках под кустом.
     Наш Чапай машинально обернулся на Катка, но тот подчеркнуто с интересом
уставился в карту,  будто впервые ее  видел. Давал майору шанс проявить свой
командирский гений.
     -- Так. Хотите сказать, что вдвоем не справитесь?
     --  Почему?  Справимся. Только  к  утру.  --  И  уж  чтобы  совсем быть
понятным, занудливо добавил: -- Вероятно, объект за это время уедет.
     Я не стеснялся поиздеваться над начальником, потому что хотел выглядеть
для окружающих писклявым умником-занудой.  Таких не любят, с такими общаться
стараются поменьше  и  следят за  ними только в силу общей  необходимости. И
если  Лапиков вдруг решит проявить бдительность, по  отношению к израненному
недомерку она очень будет походить на мстительность.
     --  Дело  в том,  что первоначально ПТУРС должен  был  быть в  основной
группе,  -- зачем-то  начал оправдываться  хренов  Чапай.  --  Так  сколько,
по-вашему, нужно людей?
     --  Для   переноски...  --  Я  начал  поучающе  загибать  пальцы,  едва
удержавшись,  чтобы не  загундеть: "пегеноски". --  Аккумулятор и  камера --
один  человек, компьютер -- второй, снаряды -- третий, ПУ -- четвертый.  Для
сборки  и  соединения, пока  я буду  наводить и  вводить  в компьютер  абрис
местности, понадобятся трое. Мне в переноске участвовать нельзя, чтобы потом
руки не дрожали.
     Никто не  выглядит  идиотски, как командир, который только что подробно
изложил  диспозицию,   оказавшуюся   ни  к   черту   не  годной.  Раз  Чапай
оскандалился,  то почти каждый --  кроме  дам, которые молчали с  серьезными
минами, -- решил предложить  свою версию.  Полчаса шел базар о том, кому что
нести,  где  кому стоять и что делать. Я  по ходу дела подбавлял жару, внося
раздор ехидством и занудством.  Нет, кроме шуток. В какой-то момент мне даже
стало обидно: такая операция и так  бездарно организована. Музыканта коробит
от  фальши  даже  его конкурентов.  Но,  с другой стороны,  люди,  способные
организовать  покушение  как  следует,  как  правило,  ими  почему-то  и  не
занимаются. Такой  парадокс. Может, они  и так, без покушений, счастливы? Но
дрязги  за столом  -- это еще сущие  цветочки. Ягодок мои соратники вкусили,
когда  мы начали  тренироваться  подносить-подключать, вставляя  разъемы  на
ощупь, как бы в полной темени. А ведь в  реальности мало вставить, компьютер
не баба, там еще и винтики нужно прикрутить. Тонкой маленькой отверточкой. В
итоге,  когда пришло время обеда, мои помощники были взмылены и злы на меня,
как собаки.  Солдатский  ум  короток.  Он  хоть и знает, что  чем  тяжелее в
учении,  тем  легче выжить в бою,  все равно к практической  реализации этой
мудрости относится  без восторга.  Готов довольствоваться простым  "сойдет".
Это  интернационально.  Вот  почему  противней  сержанта-погонялы,  в   роли
которого  я выступал,  человека  нету. А Каток прохаживался по лужайке возле
взлетно-посадочной   полосы,   где   мы   тренировались,   смотрел,  как   я
выслуживаюсь, и радовался. Только вот где,  в какой стране этот аэродром, на
какой он базе, российской или иностранной, я догадаться никак не мог. Да мне
это  было и без разницы.  Кому бы ни принадлежали окружавшие базу горы -- не
мои они были. Не мне и в их дележе участвовать.
     Посторонних разговоров между нами почти не было.
     Только Барсик, когда помогал выбрать в гараже аккумулятор, напомнил:
     -- За мной должок, Муха.
     -- Я не настаиваю, можешь забыть.
     -- Не-ет, не забуду!
     В общем, не расслабляйся, мол...
     Дурачок, да у меня и так зуб на зуб не попадает.
     Потом  Майор, по  возрасту и  комплекции  не  иначе как  капитан,  а по
повадкам -- лихой каратист, спросил меня заговорщически:
     -- Тебе сколько посулили?
     -- Двести, -- буркнул я, тоже опасливо оглянувшись.
     Он кивнул, подтверждая, что и ему обещано столько же.
     -- Задаток дали? Теперь кивнул я.
     -- Думаешь, не обманут? -- выпытывал он. Я пожал плечами:
     --  Я  все равно приперт. Мне деваться некуда. Хватило ума не  выдавать
своего отношения к посулам Катка.
     --  А-а-а, --  протянул Майор сочувственно  и, явно желая похвастаться,
спросил: -- Хочешь посмотреть, ради кого я подписался?
     -- Хочу, -- удивленно согласился я.
     Но  по-настоящему я  удивился, когда он показал мне цветной снимок.  На
нем, с нежной улыбкой сорокалетнего ангелочка,  позировала  Девка. Сидела  в
расстегайчике, из-под  которого  выглядывал  бюстгальтер,  стянувший  пухлые
грудки.  В сбруе  ее бюст выглядел гораздо соблазнительнее, чем без. Но  все
равно Майор смотрел на снимок с каким-то слишком уж завороженным любованием.
И тут до меня вдруг дошло: так он же на нее замкнут!
     -- Ну ка