поверху. Но кому, спрашивается, страшен сетчатый  забор  в  мире,
где давно изобретены кусачки? Через двадцать минут Пастух уже оказался по ту
сторону ограды, успев даже замаскировать свои лаз,  а  еще  через  некоторое
время он с удобством расположился на крыше ангара, разглядывая окрестности.
   Нет сомнений, что если  у  его  преследователей  хватило  ума  застрелить
человека среди бела дня в  центре  миллионного  города  на  глазах  у  сотен
свидетелей и свалить это на него, то уж перекрыть  аэропорт  они  тем  более
догадаются. Только Пастух вовсе не собирался лезть через аэровокзал на  свой
рейс. Он собирался найти вариант поспокойней, и теперь, достав  бинокль,  он
выбирал. Среди "джумбо-джетов"  и  А-300,  принадлежащих  "Дельте",  "Бритиш
эрлайнз" и прочим "люфтганзам", Пастух обнаружил родной Ил-76 под загрузкой.
Это уже было кое-что подходящее, и  он  сосредоточил  внимание  на  нем.  До
грузового самолета с надписью "Транс-авиа" по прямой было километра два,  но
идти  по  открытому  полю,  внаглую,  Пастух  не   рискнул.   К   чему   зря
напрашиваться?
   Он проследил путь, проделываемый грузовиками,  доставлявшими  к  самолету
какие-то коробки.  Путь  этот  пролегал  метрах  в  трехстах  от  ангара,  а
нескончаемый ряд складов мог  значительно  облегчить  задачу,  прикрывая  от
чужих  глаз.  Дальнейшие  его  действия  нарисовались  сами  собой,  и,   не
раздумывая больше, чтобы успеть, пока идет  погрузка,  Пастух  спустился  на
землю. Каждый  грузовик  при  въезде  на  летное  поле  притормаживал  около
какого-то сонного итальянского чиновника, который делал пометки в блокноте и
отпускал машину.  На  это  у  него  уходило  секунд  двадцать  -  более  чем
достаточно для Сергея.
   Дождавшись очередной машины, он стремительно нырнул  под  днище,  мертвой
хваткой прицепился там и через пять минут, никем не замеченный,  оказался  у
самолета. Пока грузчики-итальянцы  перетаскивали  коробки  в  трюм  лайнера,
Пастух ползком переместился под опущенную аппарель, и теперь ему  оставалось
самое трудное - проскочить незаметно на борт. Он даже было собрался схватить
одну коробку и нахально занести ее внутрь, но в последнее мгновение решил не
рисковать. Ему повезло: в какой-то момент грузчики в ожидании задержавшегося
фургона отошли метров  на  тридцать  от  самолета  -  перекурить.  Два  раза
приглашать Пастуха не было необходимости. Несколько ловких  движений,  и  он
оказался на борту, между штабелями коробок, где его и сам черт не нашел  бы.
Полдела сделано. Потянулось нудное ожидание. Ну что  ж,  подумал  он,  будем
считать это передышкой перед второй половиной дела.
   Теперь бы побыстрее добраться до Москвы, и именно до  Москвы:  неожиданно
Пастуху пришла в голову очень нехорошая мысль, что российский самолет совсем
не обязательно должен лететь в Россию, что если его  зафрахтовали,  тогда  у
него, Сергея Пастухова, есть  все  шансы  оказаться  где-нибудь  в  Западной
Сахаре или Перу. Вот это будет номер! Что же тогда, в  самом  деле,  угонять
этот самолет, что ли?..
   Но вот закончилась погрузка и все стихло,  а  потом  послышались  шаги  и
прямо над затаившимся Пастухом раздались голоса:
   - Петрович, ну что, скоро там?
   - Скоро. Таможню пройдем и будем запускаться.
   - Ну, сейчас геморрой начнется...
   - Да куда там геморрой! Наши фирмачи макаронников уже подмазали, так  что
часа через три будем в "Совке".
   - Да ну! Таможня, значит, дает добро?
   - Вот именно...
   Послышался смех, и голоса стали удаляться. У Пастуха отлегло  от  сердца.
Пока что везет. Во всяком случае, этот борт идет домой.
   Макаронники оказались "подмазанными" как  полагается  и  трюм  вообще  не
стали осматривать. Что-то полопотали по-своему и свалили. Тут  же  скрипнула
поднимающаяся  аппарель,  стало  темно,  и  наконец   загудели,   засвистели
двигатели, самолет  вздрогнул,  задрожал  и  начал  выруливать  на  взлетную
полосу...
   Когда тяжелая машина, оторвавшись от аэродромного бетона и набрав высоту,
легла на нужный курс, дверь кабины пилотов раскрылась и в  проеме  появилась
улыбающаяся физиономия Пастуха.
   - Слышь, мужики, где у вас тут отлить можно? "Мужики"  остолбенели.  Рука
командира экипажа медленно поползла к кобуре на поясе.
   - Но-но, земляк, - тихо, но убедительно  предостерег  блатной  интонацией
Пастух, - не шути.
   Через пять секунд все личное оружие экипажа оказалось у него.
   - Как вы оказались на борту?
   - Каком кверху. Не задавай  много  вопросов,  ты  не  опер...  Я  смотрю,
мужики, вы на родину намылились? Так нам по пути.
   - Я должен сообщить о вас на землю...
   - Тебе что, летать в загранку надоело? Или  жить?  Или,  может  быть,  ты
давно с братвой не общался? Не форсируй, командир, если хочешь разойтись без
базара. - Пастух как бы ненароком поигрывал пистолетом.  -  Короче,  мужики,
кладу штуку гринов, и мы в расчете. Я бесследно исчезаю, вы не шумите, и все
довольны. Очень советую согласиться.
   Трудно сказать, что больше повлияло на экипаж:
   вооруженный бандит  здесь,  за  спиной,  угроза  разборок  в  Москве  или
все-таки  тысяча  долларов  живых  денег.  Но  так  или  иначе,  а  командир
согласился.
   - Вот и ладушки, - обрадовался Пастух и бросил ему пачку десятидолларовых
купюр: - Держи, земляк. Пушки получите на земле... Кстати, когда мы будем  в
Москве?
   Пилоты переглянулись, и командир со скрытой издевкой ответил:
   - Родина у нас большая. Мы, собственно, в Ростов, старичок.
   Пастух несколько приуныл. Крюк в тысячу километров никак не входил в  его
планы.
   - Давайте-ка, мужики, на Москву править.
   - Парень, у нас не такси. Просто так в Москву не зарулишь.
   - А надо. - Для убедительности Пастух поиграл пистолетом.
   На секунду он представил себя со стороны и чуть не сплюнул от отвращения.
Этакий ублюдок, каких он привык давить при всякой встрече. Но, к  сожалению,
это был единственный, а главное, самый быстрый способ достичь цели.
   - Ну давай сообщим на землю, что ты  взял  нас  в  заложники.  Сядем  без
проблем, - предложил командир.
   - Чтобы меня там "альфа" встречала? - ухмыльнулся Пастух. - Нет,  ребята,
давайте пошевелим мозгами и придумаем что-нибудь поинтереснее.
   - Шевели, - пожал плечами пилот.
   - Но-но, я сейчас руками пошевелю, -  пригрозил  Сергей.  -  Короче,  так
будем делать. Сообщайте о поломке, крыло там отваливается или пожар.
   - Так не делается!.. - вскричал командир. - Какое к черту крыло...
   - Слушай, земляк, если не хочешь толком придумать, так я сейчас  тут  все
поотрываю.  -  Пастух  красноречиво  кивнул  на  многочисленные  провода   и
трубопроводы.
   - Ладно-ладно, не кипятись, - поспешно ответил пилот. -  А  то  мигом  на
земле окажемся... Слышь, бортинженер, что скажешь?
   - Перегрев двигателя? - предложил тот.
   - Ну, как водится... Тем более что он  наверняка  и  так  перегреется,  -
вздохнул командир. - Добро, парень, идем на Москву, а там проваливай на  все
четыре стороны.
   - Ведь можете, когда хотите. И чего надо было выгребываться? -  улыбнулся
Пастух. - Ну, так где у вас все же отлить-то можно?
   3
   Константин Дмитриевич Голубков нервничал. Такое случалось  с  полковником
нечасто - только тогда, когда ситуация начинала  выходить  из-под  контроля.
Чаще всего ему удавалось избегать этого  -  не  зря  Голубков  в  Управлении
считался одним из лучших  организаторов,  за  что,  собственно,  и  стал  он
начальником  оперативного  отдела,  но  иногда  обстоятельства   оказывались
сильнее. И самым неприятным в  его  работе  был  именно  тот  момент,  когда
Голубков начинал ощущать потерю контроля над ситуацией. Ошибиться  тут  было
невозможно, ибо  слишком  уж  четок  и  однозначен  основной  признак  этого
расклада: если вы не предвидите возможные проблемы,  чтобы  избежать  их,  а
решаете  в  поте  лица  проблемы,  уже  возникшие,  и  решаете  по  мере  их
поступления, значит, контроль над ситуацией вами потерян.
   Примерно это и чувствовал сейчас Голубков. Он сидел в  своем  кабинете  в
левом крыле старого московского  особнячка,  принадлежавшего  Управлению  по
планированию  специальных  мероприятий,  докуривал  очередную   сигарету   и
посматривал на настольные часы. Пастухов должен был появиться в  Москве  еще
пять часов назад, но до сих пор от него не  было  никаких  вестей.  Голубков
чувствовал - что-то случилось. Но он не мог вмешаться и как-то  повлиять  на
ситуацию. Он мог только ждать. А что может быть глупее, чем ждать? Вот это и
заставляло полковника нервничать. Материалам, которые  должен  был  привезти
Пастух из Италии, надлежало не  более  чем  через  две  недели  оказаться  у
президента  на  столе,  и  это  означало,  что  заваривается  очень  большая
политическая каша, а раз так - очень  велики  шансы  запросто  в  этой  каше
"свариться". И вот сейчас, когда один из важнейших ингредиентов  этой  самой
каши зависел непосредственно от Голубкова, были совсем некстати какие бы  то
ни было осложнения. Не зря полковник опасался их с самого начала,  потому  и
отправил во Флоренцию Пастуха; но, отправляя Пастуха, он даже не сомневался,
что осложнения возможны лишь  минимальные.  А  тут  пять  часов!  И  никакой
определенности! Это уже похоже на провал - не то что на осложнение...
   Дальше просто сидеть и ждать нельзя. Необходимо принять какие-то меры.
   И Голубков вызвал к себе капитана Крупицу. Оперативный  отдел  Управления
не  располагал  большими  возможностями.  Все-таки  это  была   в   основном
аналитическая служба, и в случае необходимости Голубков подключал  к  работе
сотрудников ФСБ, внешней разведки или Главного управления охраны Президента.
Но и у полковника в отделе имелись оперативные сотрудники,  так  что  многие
вопросы Голубков мог решать своими силами. Володя Крупица был одним из таких
сотрудников. Еще молодой, чуть за тридцать, но  уже  заметно  лысеющий,  он,
казалось,  больше  похож  на  преуспевающего  бизнесмена,  чем  на  капитана
оперативного отдела Управления. Впрочем, наверно,  так  и  должно  казаться.
Крупица был, как говорят, "в теме". Голубков с самого начала подключил его к
работе, так что  теперь  полковник  мог  воспользоваться  его  помощью.  Без
лишних, разумеется, объяснений и детализации, но и без опаски.
   Когда Крупица появился в кабинете Голубкова,  уселся  в  кресло  напротив
начальника и Константин Дмитриевич уже собрался  озаботить  его  поездкой  в
Шереметьево, куда  пять  часов  назад  рейсом  "Ливорно-Москва"  должен  был
прилететь Пастух, мобильный телефон  полковника  вдруг  ожил  и  затренькал.
Голубков включил его и поднес к уху.
   - Да.
   - Константин Дмитрии?
   Это был Пастух.
   Слава Богу! Одной проблемой меньше.  Что  бы  там  ни  случилось,  но  по
крайней мере неизвестности теперь не будет.
   - Ты где?
   - Во Внуково. Я только что прилетел.
   - Почему такая задержка? Возникли проблемы?
   - А разве их не должно было быть?
   - Ладно, об этом позже... Сейчас  за  тобой  заедет  Володя  Крупица.  Ты
должен его помнить.
   - Помню.
   - Он привезет тебя ко мне. Все. Жди. Голубков отключился  и  взглянул  на
Крупицу.
   - Это Пастух, - сказал полковник, - он ждет во Внуково.
   - Но он, кажется, должен был появиться раньше? - поинтересовался  Крупица
озабоченно.
   - Он  должен  был  появиться,  и  он  появился,  -  ответил  Голубков.  -
Поезжай-ка немедленно за ним, Володя.
   - Как я его найду?
   -  Он  сам  тебя  найдет.  Жди  его  на  автостоянке.  Крупица  поднялся.
Неожиданно охватившая  его  после  звонка  Пастуха  озабоченность  заставила
недовольно наморщить лоб.
   - Мне везти его в Гольяново? - спросил он.
   - Нет, в Переделкино.
   На окраине Москвы, в Гольяново, Управление содержало  небольшую,  скромно
обставленную  квартиру  -  конспиративную  точку,  где,   как   правило,   и
происходили подобные встречи. Но ни туда, ни тем  более  в  административное
здание Управления Голубков Сергея везти не  хотел.  Слишком  серьезное  было
дело, и он опасался лишних ушей и глаз. Гораздо надежней и спокойней было  в
дачном поселке Переделкино под Москвой, где в распоряжении  полковника  была
казенная дача. Там он сам себе хозяин.
   - Понял, - кивнул Крупица и вышел из кабинета.
   Быстро спустившись на первый этаж, он махнул на выходе  удостоверением  и
вышел  на  улицу,  на  огороженный  чугунным  забором   дворик.   Серый,   с
металлическим отливом "БМВ" послушно щелкнул дверными  замками  в  ответ  на
сигнал из брелка хозяина. Крупица забрался в автомобиль  и  после  короткого
раздумья завел двигатель. Теперь, когда он  был  в  своей  машине,  а  не  в
кабинете полковника, и можно было расслабиться - уже  не  озабоченность,  не
беспокойство, а сильная тревога охватила его.
   Крупица вывел машину из дворика  и  рванул  на  юго-запад  Москвы.  Через
десять минут беспокойство его вышло из-под контроля, он остановил Маши ну  у
ближайшего телефона-автомата, вышел и набрал номер.
   - Фирма "Грот", - ответили ему, - добрый де...
   - Крымов у себя? - перебил Крупица.
   - Он сейчас занят, что ему передать?
   - Соедините меня с ним.
   - Но...
   - Это очень срочно.
   Секретарша недовольно вздохнула.
   - Как вас представить?
   - Владимир.
   - Подождите минуту.
   В трубке неразборчиво  запиликала  какая-то  музыка,  и  через  полминуты
Крупицу соединили.
   - Володя, - сразу начал человек по фамилии Крымов,  -  разве  я  разрешил
тебе пользоваться этим номером?
   - Некогда, Андрей Сергеевич, спорить. У меня совершенно нет времени.
   - А что случилось? Пожар в Кремле?
   - Хуже.
   - Хуже? Ну ладно, рассказывай, Володя,  что  может  быть  хуже  пожара  в
Кремле. Только покороче.
   - Пастух полчаса назад прилетел в Москву.
   - Что?!
   - Сейчас я еду его встречать.
   - Та-ак, значит, эти кретины все-таки упустили его...
   - Решайте, что делать. Времени нет. Я должен без пересадок доставить  его
к полковнику.
   На том конце провода повисла короткая пауза.
   - Слушай очень внимательно, Володя, - сказал наконец собеседник  Крупицы.
- И запоминай. Если что, твоя голова полетит первой. Ты это знаешь.  Значит,
так. Пастух привез в  Москву  информацию,  которая  не  должна  оказаться  в
Управлении ни при каких обстоятельствах. Скорее всего, это аудиокассета.  Ты
должен  об  этом  позаботиться.  Поэтому   придется   тебе   воспользоваться
кое-какими техническими средствами. Ты помнишь тот пакет,  который  я  отдал
тебе на хранение дней десять назад? Он должен был ждать своего часа  у  тебя
дома, в сейфе.
   - Я предупреждаю...
   - Успокойся. Ты просто передашь Пастуху этот пакет и убедишь его  отвезти
пакет твоему полковнику. Вот и все. Только отправишь ты Пастуха  на  встречу
одного.
   - Но я должен сопровождать...
   - Придумай что-нибудь. А сам заберешь у него кассету и будешь ждать меня.
У подъезда своего дома. Ты меня понял?
   - Понял.
   - Ну вот и хорошо. Не подведи меня, Володя. Крупица  со  злостью  повесил
трубку и отправился во Внуково...
   Облокотившись о металлическое заграждение и покручивая в руке  брелком  с
ключами от автомобиля, Крупица стоял у  входа  на  автомобильную  стоянку  и
терпеливо ждал. Но Сергей Пастухов так и не появился  в  течение  пятнадцати
минут.  Еще  не  хватало  проблем  при  встрече!  Крупица  решил,  что  пора
проинформировать полковника  Голубкова  о  возникшей  паузе,  и  вернулся  к
машине.
   Но в тот момент, когда  он  начал  осторожно  выруливать  со  стоянки,  с
заднего сиденья донесся легкий шорох. Надо отдать должное выдержке  капитана
- он только еле заметно дернулся и бросил  взгляд  в  зеркало,  одновременно
запуская руку под сиденье, где лежал пистолет.
   - Спокойно, без глупостей. Свои, - произнес ровный  голос,  и  Крупица  с
удивлением обнаружил в своей машине Пастуха собственной персоной.
   - Ты?
   - Я, я. Для архангела Гавриила еще рановато.
   - Но...
   - Или что, меня не ждут?
   Крупица уже пришел в себя, выражение ледяного, непробиваемого спокойствия
после легкого замешательства снова вернулась на его лицо,  и  он  недовольно
покачал головой.
   - Идиотские у тебя шутки, Пастухов. Так недолго и на пулю нарваться.
   - Недолго.
   - Мы ждем тебя целый день. Твой рейс...
   - Как видишь, я добрался другим рейсом. Пришлось импровизировать.
   - В чем дело? Почему ты самостоятельно изменил первоначальный план?
   - Ваш агент убит, а я еле унес ноги. Улавливаешь,  насколько  плохи  ваши
дела? - Пастух намеренно сделал ударение на слове "ваши".
   Крупица вырулил на шоссе, и его "БМВ" влился в  поток  машин,  бегущих  в
Москву.
   - Рассказывай, - сухо сказал он.
   По дороге в город Сергей вкратце обрисовал всю ситуацию. Все, что  с  ним
произошло за эти несколько дней, и с  каждым  словом  его  рассказа  Крупица
становился мрачнее и мрачнее. Невольно создавалось впечатление,  что  в  его
представлении результат гораздо плачевнее, чем казалось Пастуху.
   Когда Сергей закончил, хладнокровие Крупицы исчезло бесследно.
   - Пленка с тобой? - спросил он.
   - Со мной.
   - Уже лучше. Это все?
   -  Если  вспомню  что-нибудь  еще,  то  непременно  расскажу   полковнику
Голубкову. Так что вези-ка меня к нему, да побыстрее.
   Крупица молчал несколько минут, а потом вдруг произнес:
   - Значит, так, слушай, - и принялся чеканить слова как по бумажке: - Дело
очень серьезное. Вся операция на грани срыва. Теперь имеет  значение  каждая
минута, потому что придется вносить коррективы. Я вынужден срочно  принимать
меры для нейтрализации нежелательных последствий...
   - Это ваши проблемы, - подытожил Пастух. Но Крупица словно пропустил  это
мимо ушей. Он  вел  машину  по  Ленинскому  проспекту,  но,  не  доезжая  до
Октябрьской площади, неожиданно увел ее на боковую улицу и уже через  минуту
подгонял "БМВ" к подъезду неуклюжего сталинского дома.
   - Придется ненадолго заглянуть в одно место. Подождешь меня в  машине,  -
сказал он, остановившись у подъезда и открывая дверцу. - И давай пленку.
   - Перебьешься.
   Глаза Крупицы недобро сверкнули, но он  понял,  что  спорить  с  Пастухом
бесполезно, и только со злостью захлопнул дверцу.
   - Ладно, жди.
   Сергей проводил его взглядом,  а  когда  этот  разнервничавшийся  капитан
скрылся в подъезде, устало откинулся на кожаное сиденье.
   Между тем Крупица поднялся на третий этаж, отпер стальную дверь и вошел в
квартиру. Не снимая обуви, он сразу направился в кабинет, упал там в  кресло
и, достав дрожащей рукой сигарету, прикурил со второй попытки от  настольной
зажигалки. Несколько минут он сидел так, пуская струйки  дыма  в  потолок  и
лихорадочно соображая, а потом расплющил сигарету в пепельнице и потянулся к
телефону. Но, только взявшись за трубку, он резко отдернул руку, словно  она
обожгла его.
   Нервно оглядев кабинет, Крупица наконец встал и подошел к книжным полкам.
Небольшое усилие, и полка сдвинулась в сторону,  обнажив  маленький  сейф  в
стене. Открыв этот сейф, капитан осторожно, двумя пальцами,  вытащил  оттуда
пухлый и плотный пакет и уложил его в пустой кейс.  Пора  было  уходить,  но
Крупица задержался в кабинете, словно решаясь, а потом положил кейс и  снова
взялся за телефонную трубку. Но только теперь значительно  решительнее...  К
черту! Он не собирается трястись от страха  из-за  этого  сраного  предателя
Крымова!  "Андрей  Сергеевич,  что  делать?",  "Андрей   Сергеевич,   будьте
любезны!"... Противно! Сейчас у него, Крупицы, есть хороший шанс  подставить
этого Андрея Сергеевича и отделаться от него навсегда.  Правда,  придется  и
Пастуха подставить. Но тут уж ничего не поделаешь - своя жизнь дороже.
   И прежде чем покинуть свою квартиру, Крупица сделал  один  важный  звонок
куда следует. А попросту говоря, "накапал". И только после этого вернулся  к
машине, где его ждал Пастух.
   - Я связался с Голубковым, - не моргнув глазом, солгал Крупица, садясь  в
машину. - Прямо сейчас поедешь к