Алексей.
   Возех объяснил:
   - Сведения о составе и управлении РВСН. Целая гора материала.
   - Откуда у него?
   - Это знает только покупатель, - ответил Худайбердыев.
   - И кто же покупатель?  -  терпеливо  спрашивал  Кодир,  сидя  под  дулом
пистолета, хоть оно и было направлено в пол. - Нейл Янг?
   - Нет, Кодир, ситуация  радикально  изменилась,  -  со  значением  сказал
Довлат.
   - Я вижу, - не преминул вставить тот.
   - Главный покупатель - господин Бен Ладен. Оказав ему  помощь,  мы  можем
рассчитывать на существенную поддержку.
   - "Мы"? - выделил это слово Кодир.  -  Ты  с  исламистами,  ты  уже  воин
газавата, ты сотрудничаешь с международным террористом?
   - Будь реалистом, Кодир. Это наш  шанс.  Кодир  закурил  сигарету,  и  по
комнате потек сладковатый запах анаши, смешанной с табаком. Никто  не  мешал
ему размышлять.
   - Я так понимаю, что это ультиматум? - произнес он, и ему не ответили.  -
С уходом Худайбердыева из демократического лагеря он практически  перестанет
существовать. Он и сейчас только воздушный шар. Так  что  ты  прав,  Довлат,
осталось выбирать:  уходить  из  политики  или  примыкать  ко  второй  ветви
оппозиции. Пока туда зовут... - добавил он.
   Еще несколько сладких затяжек.
   - Вы всерьез надеетесь разыграть эту карту со стратегическими играми?
   - Не думаю, Кодир, - рассудил Довлат. - Это дело Бен Ладена. Но взамен мы
получим кое-что существенное, и это поможет нам прийти к власти.
   - Надеетесь создать своего рода "третий клан"?  Или  коалицию  исламского
толка? Не очень я в это верю. - Пауза.  -  Ладно!  Что  требуется  лично  от
меня?
   - Мы вернемся к Азиму Гузару и там обсудим наши планы, - сказал Возех.  -
Но вначале я должен убедиться в вашей лояльности. Встаньте  ко  мне  спиной,
оба. - Скомандовал он, дирижируя пистолетом.
   Довлат и Кодир повернулись лицом к окну. Под их ногами лежал  лицом  вниз
Мирзо Кудимов. За пыльными стеклами разгорался рассвет.
   Возех  наклонился,  положил  на  пол  пистолет,  изъятый  у  Кудимова,  и
подтолкнул его вперед:
   - Сначала ты, Довлат. Подними пистолет  и  докажи,  что  ты  стал  воином
ислама и готов подтвердить это кровью.  Если  ты  не  хочешь  пролить  кровь
врага, я пролью твою собственную.
   Худайбердыев медленно наклонился и поднял оружие.  "Теперь  я  знаю,  как
становятся палачом, - подумал он. - Это бывает очень просто".
   Бывший демократический  журналист  вскинул  руку  и  выстрелил  в  голову
лежащему перед ним человеку. Он так же медленно  положил  ПМ  на  журнальный
столик и на негнущихся ногах подошел к креслу, сел в него.
   - Быстрей, Кодир, выстрел громкий, соседи  вызовут  милицию.  Стреляй,  и
поехали. - Возех был доволен, он от души уважал этих двоих людей,  и  теперь
они были в одном лагере с ним. - Все равно он уже холодный.
   Из-под головы Кудимова расползались в стороны ручейки крови.
   Кодир по-деловому быстро взял горячий пистолет левой рукой,  переложил  в
правую и из-под руки выстрелил себе за спину. Пуля, попавшая Возеху в  левое
подреберье, выбросила его в коридор. Боевик ударился о стену и  свалился  на
пол, заместитель министра мгновенно развернулся и произвел еще один выстрел,
снова попав в грудь. Тело вздрогнуло.
   Худайбердыев смотрел на своего друга широко раскрыв глаза. Кодир Савдо  с
белыми от ненависти зрачками разрядил ему в грудь остаток обоймы.
   - Тварь! - это была эпитафия бывшему другу и  руководителю,  которому  он
верил как себе все последние годы.
   - Зря, - услышал он за спиной. - Надо контрольный выстрел делать в голову
и не забывать о бронежилетах. У меня теперь две недели синяки не сойдут...
   Возех в разорванной выстрелами рубахе стоял в коридоре и целился Кодиру в
лоб. Уходя из-под выстрела, Кодир моментально отшатнулся в сторону, в другую
и бросился в окно, укрыв  локтями  голову.  Прозвучало  два  выстрела,  звон
стекла, тяжелое в утренней тишине падение тела на сухую землю...
   Возех вложил второй пистолет в руку  Худайбердыева,  поднял  с  пола  две
лишние гильзы, пули от которых застряли в  его  бронежилете.  Теперь  все  в
порядке: в руке замминистра внутренних дел  остался  пистолет,  из  которого
убит его сотрудник Мирзо Кудимов и соратник по партии Довлат Худайбердыев. В
свою очередь Худайбердыев держит  оружие,  выстрелы  из  которого  выбросили
Кодира Савдо из окна. Ничего удивительного - кинжальная перестрелка.
   Возех спустился по лестнице, вышел налево из подъезда и пошел под окнами.
Минуя тело бывшего замминистра, он убедился, что обе пули попали в цель. Его
беспокоило  только  то,  что  его  джип  был  слишком  заметной  машиной   в
полумиллионном городе Душанбе. Но господин Бен Ладен наказал ему действовать
без оглядки...
   Глава седьмая. Работа над ошибками
   Джон Зелински считал себя британцем во  втором  поколении,  его  родители
были поляками из Львова, которых их родители вывозили в Англию  сразу  после
войны с Советами. Он с детства говорил по-польски и с  интересом  отнесся  к
перспективе поработать в Восточной Европе, почти на  родине.  С  не  меньшим
интересом он согласился сотрудничать с разведкой, как требовала его горячая,
склонная к авантюрам кровь.
   И вот он уже полгода  топчет  азиатскую  пыль  на  этой  окраине  мира  в
Таджикистане, выполняя нудные обязанности наблюдателя  ООН  и  бессмысленные
задания резидента МИ-6 в этом невозможном Душанбе. Они с Нейлом Янгом  сразу
невзлюбили друг друга, а потому от  скуки  и  неуюта  отравляли  друг  другу
жизнь, как могли. Нейл Янг, как резидент, к сожалению, мог больше.
   Сегодня Джон осматривал  вместе  с  правительственной  комиссией  местный
госпиталь, радуясь двум вещам: во-первых, собственному  отличному  здоровью,
во-вторых, английскому гражданству,  -  потому  что  эти  две  вещи  надежно
ограждали его от необходимости подвергаться лечению в столь ужасающем месте.
   Зелински не понимал, как можно держать больных людей в такой духоте, вони
и грязи. Тем более что лекарств все равно нет, даже бинты персонал  вынужден
стирать и стерилизовать заново.  Как  можно  выжить  в  таких  условиях,  он
отказывался понимать. Тут и здоровый долго не протянет...
   Выйдя покурить за компанию  с  молоденькой  докторшей  в  уютную  зеленую
беседку во дворе госпиталя, он все это высказал ей на ломаном русском.  Если
учесть, что круглолицая девушка была из таджикской семьи и русский не был ее
родным  языком,  то  разговор  их  волей-неволей  напоминал  о   вавилонском
столпотворении. Однако  девушка  была  миловидной.  Девушка  возмущалась  не
меньше ооновца:
   - Я в Петербурге училась. Там  клиники  не  чета  этой.  А  здесь  просто
прошлый век. Мы без вашей помощи вообще бы пропали.
   - Мы понимаем, - важно говорил Джон,  как  будто  именно  он  распределял
гуманитарную помощь.
   - Но вы не подумайте. У нас хирурги  есть  такие,  что  и  в  Америке  не
помогут, а наши справятся. Вы бы видели, какое ранение недавно  оперировали,
я ассистировала доктору Головко. Весь затылок, - она  повернулась  спиной  и
показала на своем симпатичном девичьем затылке, какая страшная была рана,  -
весь  был  разворочен  огнестрельным  ранением.  А   доктор   Головко   стал
оперировать все равно, потому что сердце еще билось.
   Джон с показным удивлением качал головой, любуясь девушкой. Она краснела,
догадываясь об этом, и продолжала с еще большим воодушевлением:
   - Никто не верил, что Кудимов выживет, а он выжил. Да!  Может  быть,  уже
скоро в себя придет. За ним день и ночь смотрят, и охранник в палате.
   - Зачем? - удивился Джон Зелински.
   - Ну понимаете, в него же стреляли. Бандиты  убить  хотели.  А  если  они
узнают, что он жив, то могут прийти и добить.
   - Что ж вы мне выдаете тайну?
   - Вам можно. Вы же англичанин и с нашими бандитами лаваш есть не сядете.
   - Давайте посмотрим на этого больного, вдруг ему  станет  лучше.  Откроет
глаза, а перед ним девушка.
   Логики в этих словах не было ни малейшей, но девушку интересовал  высокий
и красивый англичанин с белоснежными, как на плакате, зубами,  поэтому  Джон
мог говорить все, что взбредет на ум.
   - Нет, охранник не пустит. К нему только доктора пускают и  медсестру,  и
министр приезжал смотреть.
   - Тогда давайте хоть в окно на него взглянем.
   - Ну, давайте.
   Девушка повела его к дальнему концу крыла и показала на окно.
   - Вот это должно быть. Подсадите меня, я загляну.
   Джон с удовольствием обхватил ее бока и поднял вверх.  Девушка  запищала,
но вырваться слишком не торопилась.
   - Да, - сказала она. - Больной там.
   * * *
   Ночью Джон убедился, что больной Мирзо  Кудимов  лежит  под  капельницей,
освещенный настольной лампой. На второй кровати прилег охранник в форме.
   Джон Зелински вынул из кармана небольшой прямоугольник  из  пластмассы  с
проводком и прикрепил его с краю на  стекло.  Проводок  шел  к  миниатюрному
передатчику, который совершенно скрылся в щели под подоконником. Джон  вынул
из кармана баллончик с краской, которую примерно подобрал по цвету  к  охре,
покрывавшей раму больничного окна, и прыснул в угол, где был резонатор,  что
совершенно скрыло и его, и тонкий проводок.
   Джон вернулся в автомобиль и включил приемник: в салоне машины  отчетливо
раздалось храпение охранника, тихое затрудненное  дыхание  раненого  и  даже
звук капель в сосуде на подставке.
   Зелински не был посвящен в большие шпионские тайны, но, безусловно,  знал
про убийство двух замминистров и офицера Мирзо  Кудимова.  Резидент  потерял
покой и сон из-за этих происшествий и гонял Зелински, как мальчишку.
   На третий день  Зелински  все-таки  дождался  своего  часа:  Мирзо  начал
бредить, а потом заговорил.
   Министр внутренних дел примчался, не дождавшись утра, и немедленно выгнал
всех из палаты.
   - Мирзо, - ласково позвал он.
   В машине Джона Зелински начала мотаться лента магнитофона.
   - Мирзо, ты слышишь, что я говорю?
   - Да, - послышался слабый голос.
   - Ты узнаешь меня?
   - Да, господин министр.
   - Вот и хорошо. Тебе стало лучше, ты пришел в себя. Теперь я хочу  совсем
немного поговорить с тобой, чтобы не утомить.
   Молчание.
   - Ты знаешь, кто в тебя стрелял?
   - Я выживу? - спросил больной. Министр понял, что с больным надо говорить
немного серьезней, это все-таки не ребенок.
   - Не знаю, но, по-моему, ты уже выжил.
   - Меня добьют.
   - Кто?
   - Они обязательно добьют меня.
   - О том, что ты выжил, никто не знает. Я  объявил,  что  ты  убит,  и  не
разрешил открывать гроб, потому что  у  тебя  якобы  обезображено  выстрелом
лицо. Так что тебя официально нет на свете.
   - Все равно добьют. И если я буду молчать, все равно убьют.
   Министр убедился, что раненый находится в здравом рассудке.
   - Кто это хочет сделать? - настаивал он.
   - Возех.
   - Это он стрелял в тебя?
   - Нет.
   - А кто же?
   - Худайбердыев.
   - За что?
   - Ему приказал Возех.
   - Вот оно что. Но почему?
   - Довлат продался. Это расписка кровью.
   - Он убит, - сообщил министр.
   - Собаке... смерть...
   - Похоже, его убил твой начальник - Кодир.
   - Он арестован?
   - Он тоже убит.
   - Ну, конечно, Возех... Почему он меня не добил?
   - Ему, наверно, показалось, что контрольного выстрела не  требуется.  Это
чудо, что ты остался жив.
   - Они все продались Бен Ладену. Министр привстал  на  ноги,  чтобы  лучше
слышать.
   - Они забрали у Дудчика бумаги. Секретные... По РВСН... И отдали  их  Бен
Ладену...
   - Он что - здесь? - Удивленный министр готов был и в это поверить.
   - Нет, не знаю. Гузар с ними... главный...
   - А при чем во всей этой истории ты? Почему тебя пригласили?
   - Хотели убить.
   - За что?
   - Я записал разговор между Дудчиком и англичанином.  Дудчик  ему  секреты
хотел продать.
   - Ты сообщил Кодиру?
   - Да.
   - А он передал их Худайбердыеву?
   - Не знаю.
   - Понятно. Что-нибудь важное хочешь сказать?
   - Сообщите моим родственникам, что я жив. Они выручат меня. Меня добьют.
   - Не беспокойся. Я усилю  охрану.  Выздоравливай.  -  И  министр  покинул
палату.
   Молодой человек по имени Джон Зелински знал меньше его, но он,  по  долгу
шпионской службы, достаточно хорошо ориентировался в политической  раскладке
Душанбе. Вес министра внутренних дел в среде исламского возрождения  сегодня
вечером, конечно, серьезно увеличится. Он проник в одну  из  серьезных  тайн
Гузара, к тому же имел свидетеля.  Однако  и  само  такое  знание,  и  живой
свидетель были опасны, и шансы Кудимова выжить свелись к нулю. По-настоящему
его единственный шанс был в том,  чтобы  притвориться  дураком,  контуженым,
умственно неполноценным. Тогда его вылечили бы и отдали родным.
   Все это быстро пронеслись в голове  у  начинающего  шпиона.  Но  из  всех
рассуждений следовало только одно - что времени у него очень и очень мало. В
любую минуту в палату может войти, к примеру, медсестра с шприцем и  вкатить
пациенту в вену кубик воздуха,  или  охранник  получит  приказание,  покинет
палату, обойдет здание и выстрелит сквозь окно Кудимову в  голову.  И  тогда
пропадет золотой шанс Джона Зелински!
   Романтичная польская кровь немедленно взыграла, но  подвигла  Зелински  к
достаточно продуманным действиям. Он снял с ноги тонкий синтетический  носок
и натянул его на голову, потому что  не  собирался  зачищать  свидетелей.  С
пистолетом в одной руке и баллончиком в другой он направился  к  больничному
корпусу и беспрепятственно вошел в него через служебный вход.
   Просунув руку в полуоткрытую  дверь  ординаторской,  он  пустил  обильную
струю из баллончика, которая почти сразу усыпила дежурную сестру и  нянечку.
Затем с пистолетом наперевес Джон ворвался в палату и  застал  охранника  за
чтением журнала. Ударив  его  рукояткой  пистолета  по  затылку,  он  связал
охранника по рукам и ногам, при этом, едва не  упустив...  самого  Кудимова.
"Безнадежный" пациент проявил невероятное мужество  и  желание  спастись  от
"убийцы", он попытался вскочить и выбежать из палаты.
   - Я друг! - хватая беглеца за руки, зашипел Джон и, вдруг сообразив,  чем
может обеспечить доверие Кудимова, выпалил длинную фразу по-английски.
   Это, как ни странно, сработало, - Кудимов сразу  поверил,  что  человеку,
владеющему английским языком, незачем его убивать. Зелински  тут  же  привез
каталку, уложил на нее Кудимова и мигом домчал до глухого забора, за которым
стояла его машина. Там Кудимов еще раз собрался с  силами  и  через  выбитые
доски, поддерживаемый Джоном,  преодолел  препятствие  и  улегся  на  заднее
сиденье.
   Зелински стянул наконец носок с головы и спрятал его в  карман.  А  через
десять минут он уже въезжал во двор посольства Великобритании.
   * * *
   На скромной лондонской улочке в неприметном  доме  с  кодовым  замком  на
дверях размещался аналитический центр службы внешней разведки МИ-6,  который
занимался проблемами стратегического планирования.
   Этим же днем, но если учесть разницу в часовых поясах, то часов на восемь
раньше описанных событий, Чарльз  Бартон,  который  получил  от  шефа  новое
задание, с  ухмылкой  разглядывал  листки  дешевой  бумаги  с  кириллическим
шрифтом, распечатанные на игольчатом принтере с крупной точкой.
   Он перелистал бумаги, дошел до общего списка и пробормотал себе под нос:
   -  Ого,  даже  так!  Почему  же  они  не  предложили  план   марсианского
вторжения?.. Двести тысяч за стопку грязных листочков.  Я  мог  бы  сочинять
таких на миллион в  неделю,  причем  красиво  их  распечатывать  и  украшать
рамочками. Почему же я зарабатываю так мало? Потому что имею глупость писать
в своих отчетах правду, и только правду...
   Документы,     предоставленные      английской      разведке      русским
шпионом-"инициативником",  касались  одной-единственной  Оренбургской   зоны
дислокации ракетных войск и могли быть частично проверены. Проще всего  было
проверить на достоверность состав названных частей, штаты и диспозиции.
   Работа кропотливая, но простая. Чарльз вызвал в  компьютере  сведения  по
этой зоне из объединенной базы данных. Информация по Оренбургской зоне  было
достаточно   много.   Карты    космических    съемок,    расшифрованные    и
интерпретированные. Бартон стал накладывать русские данные поверх  тех,  что
были в собственной базе, задав их красным цветом. Через час работы он мог  с
удовлетворением отметить, что порядок совпадений - около тридцати процентов.
   Итак, они имеют дело не с голой выдумкой. Кое-что корреспонденту известно
- это факт.
   Чарльз обратил внимание, что совпадений больше там,  где  сведения  более
свежие. Много точек, которых нет на английских картах вообще.
   Затем он вышел в Интернет и связался по  специальному  каналу  с  Лэнгли,
получив допуск от своего начальника отдела. Он  забросил  американцам  новые
точки дислокации и боевой состав  и  сделал  запрос:  насколько  эти  данные
корригируются с  их  собственными  новейшими  сведениями.  База  оперативных
данных по русским ядерным  силам  была  в  США  несравненно  богаче,  чем  у
союзника, однако прямой доступ к  ней  англичане  могли  получить  только  в
случае непосредственной военной угрозы.
   Ответ пришел через тридцать минут: "По двенадцати  точкам  из  семнадцати
данные  совпадают  на  85%,  пять   точек   неизвестны.   Сообщите   уровень
достоверности ваших данных".
   Чарльз отстучал ответ:  "Уровень  достоверности  пока  0%.  Я  занят  его
проверкой".
   Однако на самом деле Чарльз был уже  уверен,  что  уровень  достоверности
далеко  превышает  нулевую   отметку.   Ответ   из   США   был   объективным
свидетельством серьезности документа.
   Теперь Бартона заинтересовал кадровый состав. В присланной бумаге он  был
очень подробный - до капитанов, с анкетными данными и номерами  служебных  и
домашних телефонов. Сравнивая данные, Чарльз, раздел и л экран на два  окна.
Это почти ничего не дало, так как собственных данных у него почти  не  было.
Только высший эшелон.
   - Что делать, если не знаешь, что делать? Обратись к Богу.
   Бартон  вышел  по  электронной  сети  на  Венский  центр   протестантской
организации "New Age". Неизвестно, как там у них обстояли дела с толкованием
Нового Завета, но базы данных по людям, имеющим хоть какой-то вес и  интерес
в странах Восточной Европы, были в Центре уникальные. Тысячи добровольцев из
протестантских   церквей   нового   толка   агитировали   людей,   раздавали
гуманитарную помощь и, кроме всего прочего, просили заполнить анкеты. Анкеты
отправлялись в Вену, подвергались обработке, после чего данные заносились  в
электронные  базы.  Это  был  проект   стратегического   значения,   который
постепенно набирал вес и значение в мировом масштабе.
   Часть баз данных была открыта к свободному доступу.  Правда,  стоил  этот
доступ весьма недешево.  Чарльз  вошел  в  эту  интерактивную  базу  данных.
Панелька  "Армия"  потребовала  отдельный  допуск,  и  Бартон  набрал   его,
сверившись с  записной  книжкой.  Однако  выбрав  способ  поиска  "По  месту
службы", он убедился, что его допуска недостаточно.
   Он отследил несколько человек по фамилиям,  но  это  было  непродуктивно.
Поэтому Чарльз отправил сообщение на адрес модератора сайта, с  которым  был
заочно знаком, найдя с ним некоторые общие интересы:
   "Добрый день, Дик. Нужны данные по кадровому составу одной  из  зон  РВСН
России. Чарльз-из-чер-товой-коробки".
   "Добрый день, Чарльз. Не могу. Дик-псих", - пришел немедленный ответ.
   "Знаю, что не можешь. Я тебе пришлю свои данные, а ты пометь, что из  них
совпадает с твоими. Там, где не совпадает, поставь  альтернативные  фамилии.
Иначе    не    видать     тебе     сегодня     моих     "двух     кроликов".
Чарльз-из-чертовой-коробки".
   "Каких  кроликов???!!!  Ответ  оплачен.  Давай  твои  списки  и  присылай
кроликов. Дик-псих".
   - Вот видишь, - сказал Чарльз Бартон кому-то под потолком. - У Бога всего
много.
   Страсть у мо