л Трокунд. Он вытянул руку  с  браслетом
на север и завел медленное песнопение. Голос его все не смолкал;  Крисп  уже
начал нервничать, когда Трокунд опустил руку и повернулся  к  императору.  В
свете костров на его лице отчетливо читалось изумление.
   - Я попробую еще раз, по-другому. Быть может, владелец браслета  оказался
убит; тем не менее связь, пусть более слабая, присутствует и со всей армией.
   Он вновь завел заклинание. Крисп не мог разобрать, чем оно отличается  от
предыдущего, и решил поверить в этом Трокунду на слово. Но результат остался
прежним. Через некоторое время Трокунд ошеломленно смолк.
   - Ваше величество, - произнес он, - сколько моему  чародейству  доступно,
перед нами вообще никого нет.
   - Что? Да это нелепость! - воскликнул Крисп. - Вон же костры...
   - Это может быть ловушка, ваше величество, - сказал Маммиан.
   - Ты сам в это не веришь, - укорил его Крисп.
   - Не верю, ваше величество. Но так может быть. На вашем месте я послал бы
пару лазутчиков. Они сообщат все, что нам надо знать.
   - Хорошо. Так и сделай, - распорядился Крисп.
   - Воистину так, ваше величество, - согласился Трокунд. - От души надеюсь,
что это, как вы говорите, ловушка. Потому что иначе мне  придется  поверить,
что на службе у Арваша состоит видесский маг-отступник, а после Имброса  мне
об этом думать не хочется. - Чародей скорчил гримасу  и  решительно  покачал
головой.  -  Нет,  не  может  быть.  Я  ощутил  бы,   что   моему   заклятью
противодействуют. Но этого не было - только пустота, точно там никого и нет.
   Лазутчики покинули лагерь. Для подобного занятия они подходили  идеально:
столкнись Крисп с ними на улицах города Видесса, он без колебаний  определил
бы их как воров. Невысокие, ловкие и осторожные, вооруженные лишь  короткими
кинжалами, они беззвучно исчезли в ночи.
   - Разбудите меня, когда они вернутся, - потребовал Крисп, зевая.
   Но как он ни устал, сон не шел. Имброс не покидал его мыслей и,  что  еще
хуже, его кошмаров. Крисп испытал  только  облегчение,  когда  телохранитель
поднял его с постели, сказав, что вернулись лазутчики.
   На востоке показался тоненький серпик месяца; разгоралась заря.
   Лазутчики - все трое - простерлись перед императором ниц.
   - Вставайте,  вставайте,  -  нетерпеливо  велел  он.  Рассказывайте,  что
видели.
   - Здоровую банду халогаев, ваше величество, - ответил один из  лазутчиков
с монотонным деревенским акцентом - так говорил и сам  Крисп  до  того,  как
попал в город Видесс. Остальные лазутчики кивнули. - Знаете,  там,  впереди,
дорога поворачивает на запад, так что отсюда не  разглядеть?  Вот  сразу  за
поворотом они поставили  засеку.  Тяжеленько  там  будет  пробираться,  ваше
величество.
   - Так, значит,  это  настоящая  армия,  -  удивленно  пробормотал  Крисп.
Трокунд будет очень расстроен, узнав, что его чары не сработали.
   - Ваше величество, мы могли учуять говно в их выгребных ямах,  -  ответил
лазутчик. - Настоящей не бывает.
   Крисп расхохотался.
   -  Верно.  Каждому  по  два  золотых  за  храбрость.  А   теперь   идите,
отсыпайтесь, пока можно.
   Лазутчики отсалютовали и поспешили к своим  палаткам.  Крисп  хотел  было
пойти, подремать еще, но решил  не  маяться.  Лучше  встретить  восход,  чем
ворочаться без сна, вспоминая колья, колья...
   Восточный окоем посерел, потом обрел блеклую синеву, казалось,  уводившую
взгляд в бесконечность, потом порозовел.  Выкатилось  из-под  земли  солнце.
Крисп поклонился ему, как самому Фосу, прочел вслух символ веры и плюнул под
ноги, отвергая Скотоса.
   Под первыми лучами солнца лагерь  ожил,  зашевелился,  вначале  медленно,
вслепую, как разворачивающийся лист; потом горны выгнали лентяев из палаток,
и начался новый день. Солдаты выстраивались с мисками у котлов, где булькала
ячменная каша,  грызли  походные  галеты,  сыр  и  лук,  попивали  вино  под
бдительными взорами унтер-офицеров, следивших, чтобы никто не перебрал перед
боем, и готовили лошадей, чтобы те не подвели.
   В шатре Крисп облачился в броню. Потом  он  подъехал  к  трубачам,  и  те
проиграли сбор. Когда армия выстроилась  перед  ним,  Крисп  помахал  рукой,
требуя тишины.
   - Солдаты Видесса, - произнес он, надеясь, что его слышат все, -  впереди
нас ждет враг. Вы видели, кто он и как он любит убивать  беззащитных.  -  По
рядам солдат прокатился тихий рык. Теперь мы можем отплатить Арвашу за  все:
за прошлогоднюю бойню в Девелтосе и недавнюю в Имбросе, за Агапета и  Мавра.
Повернем ли мы назад?
   - Нет! - взревели солдаты. - Никогда!
   - Тогда вперед, и сражайтесь отважно! - Крисп выхватил саблю и поднял  ее
над головой.
   Солдаты радостно кричали, рвались в бой; Крисп мог и  не  подогревать  их
ярость речами. Тем лучше - Крисп знал, что никогда не станет таким оратором,
как тот же Анфим. У него не было ни таланта, ни  склонности  к  тому,  чтобы
окружать свои  мысли  гладкими  оборотами  речи,  привычными  для  видесских
риторов.
   Единственное, что он мог, - ясно высказывать ясные идеи.
   - Нам потребуется больше разведчиков, чем обычно, - сказал Крисп Саркису,
когда армия покидала лагерь, - и послать их следует дальше.
   - Уже сделано, ваше величество. - Васпураканин напряженно  усмехнулся.  -
Эти места напоминают мне родину. У нас  быстро  учишься  проверять  перевал,
прежде чем посылать туда войско, или умираешь  молодым.  -  Он  хохотнул.  -
Полагаю, за несколько поколений это улучшает породу.
   - И пусть часть разведчиков идет пешком, - встрепенулся внезапно Крисп. -
Нам нужно проверить и стены ущелья, а не только дорогу, а всаднику это будет
непросто. - Он сбился и покраснел. Вот вам и простые мысли простым языком. -
Ты знаешь, о чем я.
   - Да, ваше величество. Уже сделано, - повторил Саркис и  отдал  честь.  -
Для человека, так поздно пришедшего в армию, вы многому научились. Говорил я
вам о нашей поговорке: "Хитер, как "принц"..."
   - Говорил, говорил, - оборвал его Крисп.
   Он знал, что груб, но  нервы  не  давали  ему  покоя.  Разведчики  только
свернули за поворот и скрылись из виду. Наклонившись в седле, император  дал
Прогрессу шенкелей, и гнедой мерин перешел на рысь.
   Крисп завернул за поворот. В нескольких сотнях шагов  самую  узкую  часть
ущелья перегораживала груда камней, дерна, веток  и  всего,  что  нашлось  у
строителей под рукой. А за баррикадой Крисп  увидал,  наконец,  воинов,  так
жестоко разорявших его империю.
   Светловолосые великаны-северяне тоже заметили его  или  реявшее  над  ним
императорское знамя. Осыпая его насмешками, они потрясали...  оружием?  Нет.
Шестами, заостренными с обоих концов... кольями.
   На Криспа накатила ярость, какой он не  испытывал  еще  никогда,  полная,
абсолютная. Он хотел  собственными  руками  зарубить  каждого  из  халогаев.
Альтернативой казалась только немедленная атака, всем войском. Он  набрал  в
грудь воздуха, чтобы выкрикнуть приказ.
   Но что-то холодное и расчетливое остановило его, не  позволило  поддаться
искушению. Он подумал секунду и заорал:
   - Лучники!
   Зазвенели тетивы; видесские конные лучники взялись за дело.
   Халогаи бросили колья и подняли деревянные щиты. Луков у них не  было,  и
ответить противнику они не могли.
   По всей баррикаде люди падали или отступали, зажимая  раны  и  крича.  Но
северяне носили обычно кольчуги и шлемы; даже те стрелы, что  проскальзывали
между щитами, не убивали наверняка.
   И, как бы не закоснели в жестокости последователи Арваша, трусами они  не
были. Стрелы жалили их, но не больше.
   Когда Крисп заметил это, он уже пришел в себя.
   - Можем мы обойти их с флангов? - осведомился он у Маммиана.
   - По обе стороны от баррикады крутые склоны, - ответил генерал. -  Пехоте
там лучше, чем коннице. Но попробовать стоит, да и удобно было бы.  Если  мы
зайдем им в тыл, паршивцам конец.
   Генерал отдал приказ. Понеслись  гонцы,  неся  распоряжения  солдатам  на
обоих флангах. Несколько отрядов  попытались  пройти  по  каменистым  осыпям
вокруг баррикады. Халогаи Арваша кинулись им наперерез.
   Северяне знали, что делали, когда возводили свое укрепление. Они  целиком
перегородили    пространство,    пригодное    для    боя.     Лошадям     их
противников-видессиан приходилось продвигаться шаг за шагом.
   Пешие халогаи были попроворнее, но и они  оскальзывались,  спотыкались  и
падали.
   Некоторые уже не вставали. Теперь, когда враги  выбрались  из  укрытия  и
больше заботились не о щитах, а о том, как бы  не  упасть,  они  становились
уязвимы для лучников. Но видессиане  не  могли  луками  проложить  дорогу  к
победе. Им надо было выбить противников из-за баррикады.  А  в  ближнем  бою
пехотинцы сражались не хуже, а то и лучше всадников.
   Сабля и копье против меча и  секиры.  Крисп  наблюдал,  как  его  солдаты
сражаются с халогаями Арваша. Внезапная боль заставила его подумать, что  он
сам ранен. Потом он понял, что прикусил губу. Усилием воли он заставил  себя
расслабиться, но минутой позже боль вернулась. В этот  раз  он  ее  даже  не
заметил.
   Несмотря на императорский приказ и отвагу видесской кавалерии,  вытеснить
врага с каменистой, предательской осыпи оказалось невозможно. Крисп отчаянно
желал,   чтобы   противник   оказался   трусливее,   чем   его   собственные
телохранители. Но это было не так. Он видел, как пронзенный копьем  насквозь
халогай срубил в седле своего противника, прежде чем рухнуть.
   - Ничего не поделаешь! - проревел Маммиан Криспу в ухо. Если мы хотим  их
взять, придется идти напролом.
   - Мы хотим их взять, - ответил Крисп.
   Маммиан кивнул и принялся  отдавать  распоряжения.  Трубачи  приложили  к
губам горны и флейты, барабанщики изготовили палочки, и между стенами ущелья
заметались бешеные звуки сигнала: "В атаку!" С радостным  кличем  видессиане
ринулись на преграждавшую им путь баррикаду.
   Ущелье было слишком узким, чтобы в  бой  могла  вступить  хотя  бы  часть
имперской армии. Ризульф, чей полк стоял вторым, отдал своим людям приказ не
двигаться с  места.  Между  ними  и  передними  рядами  образовалось  пустое
пространство.
   Когда  Крисп  обернулся,  все  его  подозрения  относительно  отца   Дары
превратились в мрачную уверенность. Он хлопнул гонца по спине.
   - Ризульфа ко  мне  немедля!  -  рявкнул  он.  -  Если  не  пойдет  силой
притащить, живого или мертвого!
   Гонец нервно обернулся на гневного императора, и пришпорил коня.
   Крисп сжимал рукоять сабли, словно то была шея Ризульфа.
   Оставить авангард армии на расправу кровавым убийцам Арваша?
   Крисп был настолько уверен, что Ризульф не  пойдет  с  гонцом  по  доброй
воле, что, когда его тесть подъехал, сумел выдавить только:
   - Ради бога благого, что это еще за игры?
   - Даю вашим войскам место для отступления, конечно,  ваше  величество,  -
ответил Ризульф. Если он и был предателем, то скрывал это изумительно. "Ну и
что? - подумал Крисп. - Я уже знаю, что он в этом мастер".
   - Это обычный прием в сражении с халогаями, - продолжал Ризульф. - Ложное
отступление часто заставляет их в преследовании выходить  из-за  укреплений,
так что мы можем, развернувшись, ударить по ним, пока они не встали в строй.
   Крисп покосился на Маммиана. Толстопузый генерал кивнул.
   - А, - пробормотал Крисп. - Хорошо.
   Хорошо было то, что шлем прикрывал от чужих взглядов его горящие уши.
   Видессиане у  баррикады  рубили  и  кололи  халогаев;  те  рубили  сверху
всадников и  коней.  В  ущелье  эхом  отдавались  крики.  Потом  сквозь  шум
прорвался  протяжный  тоскливый  вой  трубы.  Кавалеристы   развернулись   и
поскакали прочь.
   Северяне осыпали их с баррикады проклятьями на  собственном  наречии,  на
кубратском и ломаном видесском. Пара халогаев  начала  было  карабкаться  на
баррикаду за убегающими имперцами, но их остановили собственные товарищи.
   - Чума и мор на ваши головы! - выругался Маммиан, увидев это.
   - Почему они не могут нам облегчить жизнь?!
   - Такую дисциплину у них можно увидеть редко,  -  заметил  Ризульф.  -  В
учебниках военного дела  говорится,  что  против  северян  подобная  тактика
действует неизменно.
   - Только вот об Арваше в наших учебниках не сказано, - ответил Крисп.
   Ризульф усмехнулся одним уголком рта.
   - Боюсь, что насчет учебников вы правы, ваше величество, сказал он.  -  А
сам он - вон стоит.
   Крисп проследил на указующим перстом  Ризульфа.  Да,  высокая  фигура  за
баррикадой не могла быть никем иным, как только Арвашем Черным Плащом. Никто
из его последователей не одевался  подобным  образом.  Несмотря  на  кличку,
Крисп  все  же  ожидал  увидеть  пышно  разодетого  вождя  варваров.   Арваш
действительно выделялся своим одеянием, но не роскошью его, а скромностью.
   Перекрашенная из черного цвета в синий, его  хламида  сошла  бы  за  рясу
видесского священника.
   Но как бы ни был одет Арваш, он правил  своей  ордой.  По  его  повелению
халогаи носились взад и вперед, не обращая внимания на  тяжесть  кольчуг.  А
когда  Арваш  поднимал  руки,  -  рукава  рясы  развевались,  точно   крылья
стервятника, - северяне  оставались  на  месте,  что  было  для  них  весьма
необычно.
   Маммиан глядел на эту сцену так, словно дисциплина халогаев была для него
личным оскорблением.
   - Если они не идут за нами, - одышливо вздохнул он, придется лезть на них
лоб в лоб.
   Эти слова явно отдавали для  него  желчью;  столкновение  лоб  в  лоб  не
принадлежало к излюбленным приемам боя хитроумных видессиан.
   Но если не сумеет умный - осилит сильный. Когда офицеры вновь  установили
строй, а солдаты проверили, сколько стрел  осталось  в  колчанах,  музыканты
вновь протрубили атаку. И вновь видесская кавалерия ринулась  на  баррикаду.
"Крисп!" было их боевым кличем и: "Имброс!"
   Арваш опять воздел руки, но теперь он указывал не  на  своих  головорезов
или возведенную ими преграду, а на стены ущелья. И тогда Трокунд  пошатнулся
в седле.
   - Отзовите людей! -  вскрикнул  он,  с  трудом  удерживаясь  на  коне.  -
Отзовите!
   Крисп и его генералы уставились на чародея.
   - Во имя бога благого, почему?! - воскликнул император.
   - Боевые чары, - прохрипел Трокунд, но гром катящихся по склонам  валунов
заглушил его слова.
   Крисп, не сводивший глаз с Трокунда, не видел, как вырывались из земли, в
которой мирно покоились  годами,  если  не  столетиями,  первые  камни.  Тем
вечером ему рассказал об этом один из солдат:
   "Видели, как выскакивает  из  норы  вспугнутый  кролик?  Вот  так  и  эти
каменюги прыгали. Только не во все стороны, как кролики, а на нас".
   Валуны врезались в ряды видесской кавалерии со  звуком,  какой  могла  бы
издать раздавленная ногой великана кузница.  Кони  падали,  точно  скошенная
трава, подминая седоков. Следующие ряды, не в силах остановиться, натыкались
на них и тоже попадали под обвал. Хаос разрастался.
   Первые ряды атакующих в  момент  обвала  уже  почти  достигли  баррикады.
Солдаты оборачивались, чтобы выяснить, что случилось с их товарищами. Кто-то
останавливался в ошеломлении, кто-то кидался на баррикаду.  И  только  тогда
халогаи  рванулись  вперед,  ревя  от  злобной  радости.  Имперские  солдаты
сражались отчаянно, но некому было прийти к ним  на  помощь  через  кровавое
месиво обвала.
   Крисп с проклятьями бил кулаком по колену, глядя, как северяне  одолевают
его людей одного за другим. Арваш вновь воздел руки, и  опять  выскочили  из
земли валуны, обрушиваясь на авангард видесской армии.
   - Останови их! - заорал Крисп на Трокунда.
   - Не могу. - Лицо чародея вмиг осунулось, глаза дико блуждали.
   - Я  не  представляю,  как  ему  это  удается.  Напряжение,  горячка  боя
ослабляет силу чар, даже если они подготовлены заранее. Я  пытался  наложить
противоборствующие заклятья - они срываются, как и должно быть.
   - Так что нам делать?
   - Ваше величество, у меня не хватит сил противостоять Арвашу даже  вместе
с моими товарищами. - Это признание  доставляло  Трокунду  почти  физическую
боль. - Возможно, вместе с мастерами Чародейской коллегии  нам  еще  удастся
победить его.
   - Но не сейчас, - подвел итог Крисп.
   - Нет, ваше величество, не сейчас. Он скрыл свой лагерь  так,  что  я  не
смог даже заметить его, его боевые чары так  сильны,  что  едва  не  сломили
меня... Ваше величество, уже много лет меня не пугал  ни  один  чародей,  но
Арваш меня ужасает.
   Видессиане у баррикады погибли почти все. Их тела  и  тела  погибших  под
обвалом преграждали путь армии. Взгляд Криспа скользнул  вверх,  по  склонам
ущелья. Сколько еще валунов ждут только колдовского  приказа  Арваша,  чтобы
рухнуть на видесскую армию, и какое еще чародейство  мог  приготовить  вождь
северян?
   - Отступаем, - приказал Крисп и сплюнул желчью.
   - Отлично, ваше величество, - сказал Маммиан. Пораженный Крисп повернулся
к нему. - Отлично, - повторил генерал. - В нашем деле едва ли не  главное  -
знать, когда отойти вовремя. Я боялся, что вы прикажете наступать,  несмотря
на потери, и превратите поражение в катастрофу.
   - Это уже катастрофа, - ответил Крисп.
   По ущелью пронесся скорбный сигнал  к  отступлению.  Но  Маммиан  покачал
головой.
   - Нет, ваше величество. Мы еще не потеряли  строй,  паники  нет,  и  люди
готовы сражаться в будущем - или в будущем году.  Но  если  этот  ведьмак  и
дальше будет нас гонять в хвост и в гриву, наши солдаты станут бежать,  едва
завидев его разбойников.
   Слабое утешение, но уж лучше  такое  -  немного  лучше  -  чем  никакого.
Телохранители-халогаи Криспа сомкнулись вокруг него, пока армия выходила  из
ущелья. Если бы северяне хотели убить его и перейти  не  сторону  собратьев,
лучшего  момента  им  не   представилось   бы.   Но   императорская   стража
оборачивалась, лишь чтобы погрозить кулаками врагам Видесса.
   И все же верность телохранителей заботила Криспа меньше всего.
   Взгляд его, как и взгляды всей  армии,  постоянно  обращались  вверх,  на
стены ущелья - не грянутся ли вниз новые валуны, сминая людей и коней?  Если
Арваш сумел подготовить ловушки по всей длине ущелья,  поражение  еще  может
превратиться в катастрофу даже по критериям Маммиана.
   Но отступление не стало бегством. Валуны оставались на  своих  местах.  И
наконец склоны разошлись, открывая пологие предгорные холмы.
   - Назад, к лагерю? - спросил Маммиан.
   - А почему нет? - горько ответил Крисп. - Так мы можем сделать  вид,  что
ничего не случилось. Те, кто еще живы.
   - Такие вещи без потерь не делаются, - попытался успокоить его Маммиан.
   - Мы и с потерями ничего сделать не можем, - бросил Крисп, на что генерал
только хмыкнул.
   Лагерь разбитой армии  всегда  мрачен.  Вокруг  шатров  победителей  тоже
кричат от боли раненые, но и они, и их товарищи знают, что добились цели, за
которую сражались. Побежденные лишены  подобного  утешения.  Они  не  просто
гибли - они гибли зря.
   Именно поражение сломило армию  Петрония,  вспомнил  Крисп.  Он  приказал
усилить охрану не с северной стороны лагеря, а с южной.
   Офицеры, которым  он  отдал  это  распоряжение,  вслух  своих  мнений  не
высказали, но многозначительно кивнули.
   Крисп бродил по окраинам лагеря, где тяжелораненые  ждали,  пока  до  них
дойдет  внимание  жрецов-целителей.  Те,  кто  мог  шевелиться,  с  улыбками
отдавали императору честь, отчего совесть грызла Криспа еще сильнее.  Но  он
постарался повидаться со всеми  и  поговорить  с  большинством,  прежде  чем
отправиться к себе в шатер.
   К этому времени спустилась темнота. Больше всего Криспу хотелось уснуть и
забыть на несколько часов про злосчастный сегодняшний  день.  Но  перед  ним
стояла еще одна задача, куда более тяжелая, чем посещение раненых. Крисп все
откладывал с письмом Танилиде: он хотел написать в нем, что смерть  ее  сына
отмщена. Теперь эта надежда исчезла - да  и  что  ей  в  том  утешении?  Она
потеряла единственного сына. Крисп опустил перо в чернильницу и уставился на
пусто